– Первый лейтенант Мендоза, – услышал он голос, немного приглушенный замкнутым шлемом, – рад служить вашей милости. Докладываю: гости доставлены. Распоряжения, милорд?
– Посидите в катере, – кивнул Ланкастер, уже видя выбравшихся на воздух Огоновского и Осайю. – Не нужно, чтобы на вас пялились строители.
Губы Владыки были сжаты до того плотно, что казались лишь тонкой щелью на загорелом лице. Руку он протянул молча.
– У вас… уже что-то случилось? – тревожно спросил Ланкастер.
– Пока ничего, если не считать того, что сегодня во многих столичных храмах не было утренней молитвы – половина духовенства как по команде слегла с некоей таинственной простудой, – ответил Огоновский.
– Ага, – вздохнул Виктор. – Что ж, идемте. Новости у нас весьма интересные.
Чандар ждал все там же, в своей кают-компании, необычной для боевого штурмбота. Суинни спала – ученый отправил ее в десантный отсек сразу после окончания разговора с Виктором. При виде вошедших он оторвался от виртуальной клавиатуры, «лежавшей» перед нимна столе, свернул экран с какими-то загадочными трехмерными графиками и поспешил с рукопожатием.
– Присаживайтесь, прошу вас, – сказал он. – Что в столице?
– Чего-то ждут, – мрачно буркнул Осайя. – Отменили утреннюю молитву… не везде, правда. Говорят, многие святоши прихворнули – как по команде. Странный мор, не правда ли?
Ланкастер понял, что Владыка недалек от истерики: Осайя упорно пытался держать себя в руках, но удавалось ему это с явным трудом.
– Да, нам следует ждать событий буквально в ближайшие дни, – кивнул Чандар. – И, вероятно, кое-кто к нам прорвется.
– Кто?.. – задохнулся от неожиданности Огоновский. – Что вы имеете в виду?
– Не переживайте, дорогой доктор, – произнес Чандар с непривычной жесткостью в голосе. – Решение уже принято, и менять мы его не станем. Мы с милордом, – он дернул подбородком в сторону Ланкастера, стоящего, опершись плечом в переборку у входа, – пришли к выводу, что то самое «воинство», о котором вам уже говорили, существует на самом деле. Это – наши с вами собратья по крови, осаждающие мир Суинни. Тот мир им и даром не нужен – но им никак не удается прорваться в этот! Теперь же, очевидно, трандарские хозяева портала имеют достаточно энергии для того, чтобы сориентировать импульс строго в нужную сторону и сообщить ему мощность, потребную для единовременного перехода значительной массы объектов. Но беспокоиться, повторюсь, пока не о чем. В случае первого же прорыва мы сможем мгновенно засечь местоположение работающего портала и уничтожить его. А с прорвавшимися войсками, я думаю, наши десантники справятся без особого труда. Свидетели мне не нужны…
Владыка со свистом втянул в себя воздух.
– И это означает… означает, что резня начнется и у меня? У меня дома?! Почему вы не сделали ничего раньше? Неужели вы, – вы струсили?
– Можете считать так, – хмыкнул физик. – Но я предпочиаю говорить о трезвом расчете. Бунт в ваших городах, Владыка, может начаться только тогда, когда до них доберется хоть один солдат – либо из тех, что пойдут в «окно», либо из той банды, что уже собралась в Трандаре. Но их не будет, смею вас заверить. А отдельных кретинов перестреляют ваши гвардейцы – надеюсь, вы уже объявили им повышенную боевую готовность?
– Да! – рявкнул в ответ Осайя. – Объявить – объявил. Но вы… у вас есть хотя бы намек на какую-то гарантию для меня?
Чандар фыркул и потянулся к чашке с недопитым кофе.
– Милый вы мой, да причем же тут гарантии, если у меня просто нет другого выхода? Вы уж извините, юноша, что я не стану посвящать вас в детали своих размышлений – вам оно, знаете, ни к чему. Но поверьте, если у нас хоть что-то сорвется – вы мне не позавидуете. Так что срыва у нас не будет, особенно учитывая тот факт, что с нами один из лучших военных умов Конфедерации. Генерал Ланкастер выкручивался и не из таких бед. А вы пока побудете у нас, потому что более безопасного места мне не придумать.
Глава 5
Брадден посмотрел на часы – время уже шло к полудню, и, едва запустив двигатель, вырвал из зажимов трубку радиотелефона. Звонить из секретариата ему почему-то не хотелось.
Номер рабочего кабинета Каннахана Уэнни молчал. Брадден раздраженно пожевал губами и набрал его служебный радиоканал. Тоже молчание. Сам не зная зачем, Дельво снова глянул на часы и медленно тронулся с места, подъезжая к воротам. Створки разъехались в стороны.
– Дома, он, что ли… – прошипел Брадден и принялся набирать домашний.
Никого.
Дельво остановил автомобиль посреди улицы. В нише под приборкой лежала пухлая тетрадь в кожаном переплете, куда он заносил кое-какую нужную информацию. Некоторое время ушло на поиск номера дежурного офицера Оперативного отдела Службы Стратегических Исследований.
– Н-да, – мрачно ответили ему.
– Брадден Дельво, йола семь– два-двенадцать-дробь-ноль, – представился он.
– Йола семь… – офицер лениво повторил его личный буквенно-цифровой код, после чего в трубке раздалось тихое гудение памятной машины – дежурный проверял его по служебному реестру. – Весь внимание, досточтимый Дельво, – теперь в голосе офицера зазвучало уставное почтение, – чем могу помочь?
– Где начальник? – с трудом сдерживая раздражение, спросил Брадден. – Куда он мог деться?
– У него сегодня архивный день, досточтимый Дельво. Очевидно, работает с документами.
– Небеса освященные! В каком архиве мне его искать?
– Я думаю… – судя по легкому скрипу, дежурный действительно задумался. – Я полагаю, вам следует искать его на Кунандам, сто десять.
– А, – понял Брадден. – Спасибо и на том. Если он вдруг появится или позвонит, передайте ему, что я ищу его, и дело очень важное!
«Как бы он не был сейчас на каком-нибудь срочном совещании по начальству, – с отчаянием подумал Брадден. – Тогда его точно не найдешь…»
Перебираться на другой берег не требовалось, а значит, вероятность застрять в пробке сводилась к минимуму. Брадден сорвал машину с места и пожалел о том, что не может сейчас заказать для себя эскорт дорожной стражи, чтобы те разгоняли попутный транспорт.
Дорога до проспекта Кунандам заняла у него почти четверть часа, за это время Брадден дважды набирал радиоканал Уэнни, но ответа не дождался. С воем вывернув на проспект, его вездеход почти тотчас же остановился. Очевидно, впереди что-то происходило, потому что на недалеком перекрестке виднелись всполохи оранжевых маяков дорожной стражи. Дельво тяжело задышал. Проспект перед ним стоял наглухо, а до площади Наставника Бута, где и располагалось строение стодесять, занимаемое закрытым для посещения Институтом Народной Истории, еще пилить и пилить.
Он снова посмотрел на часы. Весьма возможно, что сейчас дорога каждая секунда…
И Брадден сделал то, чего не стал бы делать ни при каких других обстоятельствах: он резко вывернуль руль, взобрался, благо высокие колеса внедорожника позволяли это без труда, на тротуар, и рванул вперед, разгоняя воплями клаксона редких прохожих. У перекрестка наперерез ему бросились сразу два стражника в сияющих оранжевыми полосами жилетах.
– Совсем спятил?! – завопил один из них, в то время как его коллега уже схватился за ручку водительской двери, явно намереваясь выволочь хулигана из-за руля.
Брадден сунул ему в лицо служебный жетон.
– О-ой, – только и сказал стражник, никогда еще не видевший живых офицеров контрразведки.
– Пшел вон, – проскрипел Дельво и снова наступил на акселератор.
Посреди узкого перекрестка стоял, накренясь на правый борт, очень старый, местами ржавый, строительный грузовик, а рядом с ним – в блин раскатанный дорогой лимузин черного цвета. Проскакивая по тротуару мимо застывших в пробке машин, Брадден успел разглядеть на искореженном боку лимузина эмблему одной из престижных духовных школ. Размышлять о том, было ли это простым совпадением, он уже не стал: впереди проспект оказался чистым и, спрыгнув наконец с тротуара, Брадден утопил педаль в пол.
За пологим левым показалась наконец площадь. Как и следовало ожидать, мест для парковки не нашлось. Дельво сделал быстрый круг, свернул в полутемный узкий переулок и воткнулся на служебную стоянку какого-то кредитного заведения.
Среди стоящих на площади машин автомобиля Канахана не было, но это ничего не значило: возможно, ему тоже пришлось искать место где-нибудь в соседнем квартале.
Тяжелую дверь ИНИ ему открыли не сразу. Вышедший на порог охранник при пистолете тоскливо посмотрел на нежданного гостя, однако узрев служебный жетон, оживился.
– Прошу вас, досточтимый, – загудел он и гостеприимно отстранился в сторону.
Брадден проскочил в прохладный полутемный холл и тотчас же повернулся к начальнику смены, уже вышедшему из своей стеклянной кабинки:
– Господин Каннахан Уэнни… где он сейчас? У меня неотложное дело… срочное!
– Сюда редко приходят с неотложными делами, – флегматично отозвался начальник, изучая его жетон.
– Так где он? – едва не заорал Брадден.
– Сегодня его не было, досточтимый. Иногда господин Каннахан не появяется неделями – такова служба… вы знаете.
– Как – не было? Вы не могли ошибиться?
– Мы не ошибаемся, досточтимый, у нас режимное заведение. Всякий входящий сюда обязан зарегистрироваться и сдать оружие. Это правило, и исключений в нем не бывает.
Брадден выскочил на солнце и бегом припустил к своему автомобилю. Очередной звонок дежурному Оперотдела, уже узнавшему его голос, привел к знакомому результату: не приезжал.
Брадден Дельво откинулся на спинку сиденья и закрыл лицо руками. Ему казалось, что время стремительно течет куда-то мимо него.
Меж тем его друг находился совсем недалеко, буквально в соседнем квартале по ту сторону площади Наставника Бута.
Он сидел в темном кабинете с заштореными окнами, отчаянно чесал ухо и слушал дребезжащий голос старика-судьи, что возвышался перед ним за широким столом черного дерева. В кресле за плечом Каннахана нервно ерзал его судебный ходатай.
– И вот, супруга ваша, заявила при свидетелях, что в случае вашего отказа от ее требований, она, будучи доведена до отчаяния, выступит в суде со сведениями, порочащими, гм… – судья умолк и шмыргнул носом. – В общем, с нехорошими сведениями. Как вы считаете, может подобный ход иметь судебную перспективу? Только честно?
– Я не кастрат, – резко дернул щекой Каннахан. – Но позволю себе поинтересоваться, почему она не выступила с этими, так называмыми сведениями, раньше? В силу каких, будь я проклят, причин? Может, потому, что у нее нет никаких доказательств? А только слова? «Сведения», а?
Судья извлек из кармана миниатюрный носовой платочек с цветочками и пискляво высморкался.
– Давайте без проклятий, тем более что дело куда серьезнее, чем вам думается сейчас, – сказал он. – Здесь ведь вопрос нешуточный. Вы думаете, я стал бы вызывать вас просто так? Вы ошибаетесь, почтенный Уэнни, вы ошибаетесь… мы тут рассмотрели ваш вопрос в подробностях. И пришли к очень неутешительным для вас выводам. Видите ли, наличие или отсутствие доказательств в данном случае не играет особой роли. Нда-да… Неважно, станет ли она выкручиваться на процессе, не станет – никакой разницы. Важно только то, что на вашем – вы меня понимаете, не так ли? – уровне, любые порочащие вас инсинуации способны крайне негативно повлиять на престиж государственных институций в целом. Особенно в свете скорого вашего повышения по службе. И об этом, как видите, нас уже тоже уведомили… Или вы предполагаете, что нам удалось бы сделать процесс закрытым? А на каком, почтенный Уэнни, основании?
Каннахан побледнел. До него наконец стало доходить, зачем его вызвали к судье такого ранга, а потом еще и мариновали все утро в приемной.
«Это скандал, – вихрем пронеслось в его голове, – это такой скандал, что – плевать уже на повышение, – за криками моей сученьки потянется шлейф «бесед с начальством», и о спокойной жизни придется забыть надолго. А в худшем случае – вообще уволят без пенсии. Тогда что? Тухлой рыбой торговать?»
– Что же я могу сделать? – медленно спросил Каннахан.
– Ехать к ней, – сочувственно вздохнул судья, – и пытаться договориться. На вашем месте, почтенный Уэнни, я отдал бы ей все, что она хочет. Я понимаю ваше положение, я понимаю, насколько это все унизительно, но – деньги всегда можно заработать. Пройтись пешком по морю – не знаю, не видел. А вы сейчас именно в такой ситуации.
– Завтра мне предстоит обсуждение чрезвычайно важного решения, – процедил Каннахан. – А она живет не так уж близко. И самолеты туда не летают…
– Но к утру вы все равно успеете вернуться, – мягко заметил судья. – А в таком деле, как ваше, я не стал бы медлить. О, конечно, не вашей супруге назначать дату слушания, но поверьте моему жизненному опыту, почтенный Уэнни: а если она придумает еще какую-то гадость? Ведь кто-то же подсказал ей эту? Сдается мне, с ней теперь работает опытный крючкотвор! А время – против вас.
– Ладно, – Каннахан сдался, – сегодня, если я не ошибаюсь, ничего случиться не должно… я дам вам ответ завтра. Это нормально?
– Буду ждать, – судья встал и вежливо указал рукой на дверь.
– Два варианта, – сказал Уэнни своему ходатаю, когда они вышли из пыльного здания суда на улицу, – либо застрелиться, либо отдать ей все на свете.
– Судья прав, – вздохнул ходатай. – Вам могут влепить «потерю чести меча», а это хуже любых финансовых потерь. После увольнения со службы вас даже школьным учителем не возьмут. Я поеду с вами, если вы не возражаете…
– Буду очень признателен.
Не успел он устроиться на сиденье своей машины, как завопил служебный радиотелефон. Каннахан в тревоге сдвинул брови. Ему показалось, что он застудил спину…
– Штаб-курьер Хриску, – донесся издалека тонкий юношеский голосок. – Ваше превосходительство, если вас сегодня уже не будет, разрешите мне отлучиться сегодня со службы? У меня завтра пересдача по делопроизводству…
– Да хоть в бездну, – выдохнул Каннахан. – Иди куда хочешь!!!
Прежде чем положить на место трубку, он перещелкнул клавишу, вырубая телефон вовсе.
– Нет меня! – рявкнул он. – Нет! Повесился!
Через полчаса его автомобиль вырвался из толчеи города и, набирая скорость, помчался на юго-запад.
* * *Комбинезон, выданный ему дежурным интендантом базы, слегка давил в талии, но на такую ерунду Элг не обращал внимания, понимая, что униформа десантника никак не рассчитывается под расползающиеся от вина фигуры.
Уже второй час он бродил с лупой в руке по хрустким от старости синим чертежам Трандарского стартового комплекса. Под высоким потолком совещательного зала оперативного отдела, между трех ярких белых плафонов медленно вращался вентилятор, не столько добавляющий прохлады, сколько тревожащий насекомых, которые то и дело пытались приземлиться среди желтой чехарды тонких линий схемы.
Как он и предполагал, упрятанная в толще горы резервная АЭС имела два входа: основной туннель с проложенными по нему рельсами сервисной узкоколейки, и боковой рукав на западном склоне – к нему вела крутая асфальтированная дорога. На первый взгляд задача казалась несложной. Два десятка бойцов могли блокировать запасной выход, остальные же, пробившись по сервисному туннелю к двум могучим подъемникам, опускавшим людей и оборудование вниз, выводили из строя турбинный зал на минус третьем уровне, а потом, снова поднявшись наверх, минировали главный пост управления.
Элг выпрямился – сразу заныла спина, – бросил на бумаги лупу и отошел к открытому окну.
– Уходить будем через основной туннель, – произнес он. – Я думал про аварийный, да, но где у нас гарантия того, что он не завален каким-нибудь дерьмом? А вырвавшись, сразу по склону вниз, и в долину. Вертолеты должны ждать там. Если начнется серьезная пальба, один сможет придти нам на помощь.
Заместитель начальника базы Хорвир, огромный мужчина с приплюснутым носом и сильно выдвинутой вперед челюстью, еще раз посмотрел на разложенную рядом с чертежами карту.