– Тяжелый… – Фогель сбился с дыхания, хотя прошли они со Светловым не более полукилометра. – Антон, давай поставим.
Он кивнул, чувствуя, что у самого пальцы вот-вот соскользнут с неудобной ручки контейнера.
– Слушай, вызови ротного. – Курт умоляюще посмотрел на Антона. – Пусть они гонят БПМ по маршрутам. Нам не доволочь контейнер.
– Донести-то мы его донесем, – ответил Светлов, – но разве что к вечеру…
Вызвав Раневского, Антон доложил свои соображения.
Капитан некоторое время молчал, затем все же признал правоту доводов сержанта.
– Ладно, Светлов, ждите на месте. БПМ пойдет через несколько контрольных точек, твой контейнер будет третьим. Найдите позицию, защитите груз и смотрите в оба.
– Понял. Сделаем.
– Все ждите. До связи.
Раневскому решение далось нелегко, но не потому, что он хотел отсидеться в стороне или боялся рисковать жизнью, – просто он знал немногим чуть более, чем бойцы его роты, – капитана ясно предупредили при постановке боевой задачи: Ни в коем случае не вводить на территорию раскопа бронетехнику.
Он помнил предостережение, ну и что же теперь? Действительно, ждать до вечера? Бойцы попросту выдохнутся, да и при транспортировке контейнеров руки у них заняты, случись нападение рагдов – огрызнуться не успеют.
Темнят они в штабе. Тени своей боятся. Дело на час, а без техники пацаны точно до вечера будут таскать эти злополучные контейнеры.
– Первый – вызвал он командира звена прикрытия.
– На связи. Что у тебя, капитан?
– Собираюсь войти одной бронемашиной на территорию раскопа. Что у тебя на сканерах?
– Пока – чисто, если не считать рагдов.
– Много?
– Сотни четыре. Точнее не определить, они передвигаются по подземным коммуникациям, датчики показывают лишь общие сигнатуры отдельных «стай».
– Готов прикрыть?
– Готов. Только… Ты хорошо подумал, капитан? Нас ведь предупреждали: никакой тяжелой техники.
– Я помню. А что будем делать при внезапной атаке рагдов, когда у бойцов руки заняты контейнерами? Ты сам говоришь их сотни четыре. А темп продвижения моих групп не больше трех километров в час.
– Ладно, убедил, рискнем. Вести огонь в районе раскопа мне никто не запрещал. Тем более, что транспортную машину все равно сажать на площадке «объекта».
– Только мне непонятно почему? – Раневский уже отдал необходимые распоряжения по внутренней связи и БПМ начала спускаться в раскоп.
– Аппаратуру нужно забрать из компьютерного центра. – Осведомил его командир группы прикрытия. – Все уцелевшие запоминающие устройства, какие найдем.
– Ясно. Значит, нам еще и оборону держать, если рагды все же высунутся наружу? Раньше не мог сообщить, я бы послал туда своих ребят.
– Вот и пошли. Пусть заранее все подготовят.
* * *– Внимание всем! – Антон на всякий случай переключился на частоту роты. – Передаю приказ капитана Раневского – группам, транспортирующим контейнеры остановиться, занять позиции и доложить. К нам вышла БПМ для подбора груза.
По связи раздалась ругань взводных. Молчал лишь Крамер, Он с парой бойцов так же волок тяжеленный контейнер и одобрял инициативу сержанта. Пусть через голову, но Светлов поступил правильно.
– Все ждем. – Сообщил Антон Фогелю. – Заодно шлем возьмешь.
Над раскопом разлился басовитый гул – это «восьмисотые» набирали высоту, прикрывая бронемашину, уже двигавшуюся в узком пространстве «улиц».
Фогель молча сканировал окрестности через оптико-электронный снайперский комплекс.
– Капитан прошел первую точку. Федоренко с Ганичевым подобрал…
– Сколько до нас?
– Полтора километра…. – Курт внезапно умолк, а затем тихо, с придыхом произнес: – Антон, рагды….
Светлов и сам заметил опасность.
Вернее он увидел в оперативном окне тактической системы, как в разных точках раскопа вдруг вспухли условные маркеры взрывов, – сработали установленные мины-ловушки, но этого оказалось мало, слишком мало для того количества рагдов, что внезапно поперли из-под земли.
На тактической схеме внезапное появление противника выглядело, как десять очагов зарождающихся смерчей, где каждая частичка, образующая характерный «общий» сигнал, являлась отдельной механоформой.
– Их несколько сот. Ближайшая стая в квартале от нас.
– Что делать? БПМ капитана движется сюда!
– Ставим дым. – Антон быстрым движением сменил барабанный магазин подствольного гранатомета и выпустил пять дымовых гранат, положив их на разном удалении от позиции, чтобы дымовая завеса, эффективно препятствующая работе лазеров, заняла как можно большую протяженность улицы с той стороны, где появилась стая рагдов.
Дым не мешал работе электронных систем БСК[12]: и Курт, и Антон отлично видели рагдов, которые прекратили «вихриться» над прямоугольным отверстием и ринулись в атаку, стремясь преодолеть дымовую завесу.
Фогель стрелял одиночными, но так часто, что его огонь походил на сухой ритмичный треск нескончаемой очереди, Антон припал на колено, оперся локтем о бетонный обломок, за которым они спрятали контейнер, и ждал, зная, что часть рагдов все же обязательно прорвется сквозь завесу, а в обойме у снайперского ИПК всего тридцать патронов.
Справа уже слышался ровный гул водородного двигателя, когда потрепанная стая рагдов прорвалась сквозь дым.
Фогель резко присел, меняя магазин, Светлов, предвидя эту ситуацию начал бить короткими прицельными очередями, – сферические механоформы появляясь сквозь рваные клочья дыма, и тут же попадали под кинжальный огонь, но такое шаткое преимущество сохранялось всего несколько секунд, – рагдов оказалось около сотни, и когда ИПК Антона послал вдоль улицы два трассера, означавшие, что в стволе остался один патрон, положение резко изменилось. Фогель уже перезарядил оружие, но внезапное затишье сменилось шквалом лазерных разрядов, бетонный обломок, за которым они прятались, буквально взорвался от резкого перегрева, разлетаясь шрапнелью дымящегося щебня…
Несколько лазерных лучей чиркнули по пластинам боевой брони, Антон менял магазин, чувствуя, что Фогель сейчас не выдержит и вскочит…
– Курт не дергайся!
Два рагда с характерные воем пронеслись над их головами, разворачиваясь для атаки с тыла, Фогель, лежа на спине за грудой дымящегося щебня, сбил обоих, но коренным образом ситуация сумели переломить башенные орудия БПМ, появившейся в районе стычки как раз вовремя.
Грохот тридцатимиллиметровых орудий, снаряженных разрывными боеприпасами, заполнил узкое пространство «улицы» вспышками разрывов и сизыми, тающими на глазах облачками дыма.
Сбитые рагды падали, отскакивали от земли, раскатываясь в разные стороны, Фогель что-то восторженно кричал, привстав на одно колено, а Антон, сменив магазин ИПК, вдруг услышал как сквозь грохот, на общей частоте связи вдруг раздался выкрик майора Званцева, – ведущего группы прикрытия:
– Раневский, отводи машину! Три сигнатуры в руинах, дистанция до тебя – пятьдесят метров! Это олонги. Не могу работать по ним, задену БПМ и твоих ребят! Отходите, живее!
Он опоздал.
Антон вдруг увидел, как стена ближайшего строения покрылась сеткой трещин и рухнула под напором крупного механизма.
Еще клубилась пыль и осыпались обломки, когда буквально в двадцати метрах от их разрушенного рагдами укрытия в пространство «улицы» выползли три машины.
Они выглядели как глянцевые вытянутые капли, с плоским не соприкасающимся с землей днищем, под которым метались сполохи сиреневых энергетических разрядов.
Размеры олонгов раза в полтора превосходили габариты боевой планетарной машины.
Проигнорировав двух бойцов, чудовищные механоформы двинулись вперед, навстречу продолжавшей вести ураганный огонь БПМ, но снаряды, способные поразить рагдов, не оставляли даже отметин на глянцевитой броне олонгов.
Еще секунда и в утолщениях ясно различимых по бортам обтекаемых корпусов с резким щелчком окрылись люки, и изнутри чуждых механизмов полыхнул плазменный залп.
Жар был таким, что у Курта на голове затрещали волосы, он закричал, уронив оружие и машинально закрывая руками лицо, Антона спас боевой шлем, – в нем хоть и отрубилась вся электроника, но полупрозрачное проекционное забрало позволяло видеть, а его материал держал температуру,
Кошмарное появление крупных механоформ на миг парализовало волю и сознание, но секундой позже, Светлов увидев как плазма испаряет кубометры построек, вдруг осознал – автоматика БПМ успела отреагировать на угрозу, и машина совершила единственный возможный в такой ситуации маневр – за доли секунды до рокового залпа отработали донные ускорители. Реактивная тяга рванула многотонную машину вверх и вбок, – БПМ с грохотом рухнула на покатые кое-где сохранившиеся крыши чуждых построек, пропустив мимо себя убийственный удар плазмы.
Связи не было все кибернетические системы сейчас находились в процессе перезагрузки, но Светлов с Фогелем действовали, не сговариваясь, словно заранее знали единственное уязвимое место олонгов.
Антон, выхватывая из подсумка гранату, еще успел оглянуться на полузасыпанный щебнем контейнер и подумал: пронесет ли? Но времени на большее уже не оставалось, следующий плазменный разряд будет приговором им всем, так что выбора, по сути, не было…
Две гранаты полетели в открытые люки ближайшего олонга, за которыми скрывались генераторы плазмы.
– Сюда! – Антон схватил Фогеля, и буквально втолкнул его в широкий разлом стены.
Оскользнувшись они оба упали и покатились – за стеной оказывается располагалось несколько проложенных археологами шурфов.
Секундой позже свет померк: все поглотила нестерпимая, полыхнувшая высоко над их головами вспышка, земля задрожала, стены шурфов начали осыпаться, а они словно безумные карабкались вверх, из последних сил цепляясь за какие-то торчащие из стен шурфа погнутые конструкции, потому что понимали, – спасительный узкий разрез, который уберег их от последствий взрыва через мгновенье станет братской могилой.
* * *Антон едва воспринимал реальность, он не помнил каким чудом им удалось вырваться из под осыпающейся почвы, но даже в этом состоянии Светлов, почему-то беспокоился о контейнере со спасательной капсулой внутри.
Он увидел его, сразу, хотя пространство улицы изменилось до полной неузнаваемости, – взрыв трех крупных механоформ снес как минимум половину квартала…
Всюду валялись обломки рухнувших зданий и взорванных олонгов, но на фоне хаоса, взгляд тут же нашел темный покрывшийся окалиной продолговатый корпус спасательной капсулы, которую отшвырнуло взрывной волной метров на пятьдесят, как раз по направлению к БПМ, полузасыпанной обломками рухнувших зданий.
Фогель, пошатываясь, пытался идти следом, зажимай руками кровоточащие ссадины на голове, но, не пройдя и трех метров, Курт упал, – в отсутствии шлема он получил сильнейшую контузию.
– Курт, лежи там! Я сейчас!
Антон, не знал можно ли спасти положение. Он еще плохо соображал после чудовищного взрыва, инстинкты толкали вперед, ему казалось, что планетарная машина не так сильно повреждена, как могло показаться.
Пробегая мимо спасательной капсулы, лишившейся дополнительной защитной оболочки (весть термостойкий пластик контейнера попросту испарился) он успел заметить, как сквозь слой окалины на корпусе продолжают перемигиваться индикаторы, отражающие состояние протекающих внутри процессов.
Успею – глухо стучало в голове. – Успею…
Он боялся в этот миг одного – внезапного появления рагдов.
… Запрыгнув на лобовой скат брони планетарной машины, он с трудом сумел открыть единственный не заваленный обломками зданий люк, и ужом сполз внутрь БПМ.
Электроника не работала, в кабине как и в десантном отсеке горело тускло-красное аварийное освещение, кресло водителя пустовало, из соседнего отсека доносились стоны, Антон протиснулся между кресел, увидел волны металла на смятой переборке, и выгнутый, полузаклинивший люк, чрез который можно было только выглянуть, но не пройти.
В десантном отсеке находились двое. Их лица были неузнаваемы, искаженны от боли, залиты кровью, – огромный обломок рухнувшего здания продавил верхнюю часть корпуса БПМ, вогнав внутрь отсека две орудийные башни.
– Ребята, как?
– Раневского… убило…
– Подержитесь? Отползите к кормовой части, я попробую вывести машину из-под обломков.
Двое бойцов без слов поползли к кормовой переборке, мимо выбитых тактических экранов, продавленных внутрь орудийных башен, прямо по крошеву стекла и пластика.
Светлов не понимал, почему пустует место водителя. Но сейчас было не до рассуждений – пристегнувшись к креслу, он рванул рычаг ручного открывания смотровых триплексов, тот сначала не поддавался усилиям, затем со скрежетом пошел вверх, открывая бронированные шторки смотровых окошек.
Двигатель БПМ продолжал работать на холостых оборотах и Антон начал действовать, меняя реверс передач, он понемногу раскачивал БПМ, стряхивая с покатых бронеплит обломки зданий, затем, почувствовал, что машина освободилась от большей части рухнувших не нее фрагментов, резко дал газ, рывком вырвав искалеченную БПМ из-под завала.
С трудом справляясь с управлением, он вырулил на относительно свободное пространство образовавшейся после взрыва олонгов площади и включил связь.
Эфир полнился проклятиями, командами, призывами о помощи, в этой неразберихе было невозможно понять, что происходит на самом деле, но Светлов и без того начал понемногу осознавать масштабы происходящего.
Надеяться следовало на себя, все пошло не по планам, и теперь нужно спасть бойцов… и контейнеры, потому что на поверку в них тоже оказались люди.
Внезапно заработал выделенный канал коммуникатора.
– Земля, Раневский, вызывает небо-1. Ответь…
– Капитана Раневского убило… – Хрипло ответил Антон. – Я за него…
– Кто?
– Сержант Светлов.
– Доложи обстановку сержант! У нас всю электронику вышибло!
К Светлову вдруг вернулось спокойствие. Он понял: хуже уже не будет. Наверное, не будет…
– Мы сожгли трех олонгов. У меня нет связи ни с отделением, ни с взводом. Передайте всем, что олонгов можно подорвать: перед залпом они открывают люки. Это их уязвимое место.
– Понял тебя сержант… Что намереваешься делать?
– Вывел поврежденную БПМ из зоны завалов. Забираю третий контейнер, кстати, в них спасательные капсулы с людьми. Попробую прорваться к центру на площадку подбора. Встречайте нас там…
– Не понял, Светлов, повтори про контейнеры!..
– В них люди. – Светлов резко затормозил подле обугленной спасательной капсулы. – Их нельзя тут бросать!…
Неизвестно, услышал майор его последние слова или нет, связь внезапно оборвалась помехами, но Антон надеялся, что все сказанное им будет доведено до остальных бойцов.
В этом аду оставалось лишь надеяться и действовать, действовать…
Из трех рамп боевой машины открылась лишь кормовая, остальные заклинило из-за деформации корпуса.
Светлов выбрался через люк на лобовой скат брони.
Фогель сидел у стены, хватая окровавленными губами воздух. Антон сделал ему инъекцию, и глаза Курта постепенно начали принимать осмысленное выражение.
– Вставай!
Он поднялся, опираясь о руку Антона, выпрямился, пошатнувшись, и вдруг спросил:
– Где мы?…
Светлов не ответил. Через минуту Фогель придет в себя.
– Курт, помоги!
Взводный снайпер действовал словно сомнамбула, но Антону в одиночку было не поднять тяжелую спасательную капсулу.
– Тащим к корме бронемашины!
Фогель старался. Старался изо всех сил, еще не совсем понимая, что и зачем делает. Перед его постепенно проясняющимся сознанием плавал образ командира отделения, и этого было достаточно, чтобы рефлекторно выполнять приказы. Они с трудом затолкали капсулу в грузовой отсек, где у неповрежденных контейнеров сидели, оказывая друг другу первую помощь, Фриенбагер и Федоровский.