– Но я же еще ничего не сказала, – обиделась тут же.
– В любом случае нет, – по-прежнему не глядя на меня, отрезал он. – Тебе это нужно. Я почувствовал. Заодно развлечешься.
Нормально?
И этого хорога я приводила в адекватное состояние! Что ж, не хотела я по-плохому.
– Как скажешь, – пожала плечами и понуро побрела к выходу.
Бросив тоскливый взгляд в сторону хорога, поняла, что жалобными глазками наемника не пронять.
Что еще остается одинокой, обездоленной девушке? Конечно же пойти поесть.
К блоку питания я неслась на крыльях голода и душевного огорчения. С одной стороны, Мэл с Ганзо правы, было бы неплохо обзавестись постоянным любовником. Для здоровья полезно, причем не только для моего. С другой стороны, что-то в душе переворачивалось, стоило лишь подумать об этом.
А что меня, собственно, держит? Верность я никому хранить не обязана, а вечно холить и лелеять сладкие воспоминания той ночи попросту глупо. Это как не мыть руку долгие стандарты только потому, что ее поцеловал твой кумир. В конце концов, прошлое осталось в прошлом. Сейчас нужно озаботиться настоящим.
Размышляя подобным образом, я добралась до заветного отсека, где жадно зарылась в храны с припасами. Чем больше ем, тем легче думать.
Итак. Если упирать на логику, то пора бы уже окончательно расстаться с прошлым и перейти, наконец, последнюю черту. Пусть память всегда будет со мной, рано или поздно я найду того, кому захочу принадлежать!
Наивная! – тут же усмехнулась я.
Если бы все было так, то сердце не билось бы так гулко при одной только мысли о том, что он меня ищет. И не важно, для чего, для наказания или для показательного водворения в родные пенаты, сам факт уже сводил с ума.
Вот именно поэтому нужно было попытаться обрести свое счастье. Хоть с кем-нибудь.
Эта мысль заставила меня поморщиться. Жалко звучит. Я гордая наемница! Лучший пилот в этой части Вселенной! Ну и конечно же обаяшка с хорошим чувством юмора. Так что попытки прогнуть меня плохо кончаются. И это никак не связано с уязвленной гордостью Айры великого Вана.
И в тот самый момент, когда я составила план действий, в столовый отсек вошел Змей.
На ловца и зверь бежит – говорили древние люди. От радости созерцания чешуйчатого лица я даже жевать перестала.
– Тебя Лай звал, – сообщил он, недовольный ролью мальчика на посылках.
– А… – хотела спросить, но меня прервали.
– Ты опять отключила коммуникатор, – пояснил он спокойно.
Мельком глянув на руку, согласно кивнула. Отключен. И когда я успела?
– Пока не доем, никуда не пойду, – осталась верна себе. Видя зарождающееся возмущение на лице дохиса, поспешила добавить: – Посиди со мной.
И жалобный взгляд, тот самый, что проигнорировал Ганзо. Змей подобного явно не ожидал. Не сводя с меня ошарашенных глаз, он прошел к столу и занял место напротив.
– Хочешь? – предложила наемнику еще нетронутую порцию.
– Отравлено? – с подозрением посмотрел он на меня.
– Нет, – ответила обиженным взглядом.
Я ему вкусняшку предлагаю, а он хамит! Ну что за народ пошел, а?
– Где-то рядом родилась черная дыра?
Еще и тормозов не имеет. Нельзя же такое вслух в открытом космосе произносить. Мы ж, пилоты, жутко суеверный народ.
– Ты идиот?
– Это ты себя подозрительно ведешь, – аргументировал свое поведение Змей. – С каких это пор ты едой делишься?
– Не хочешь, так и скажи, – забрала у него еду. – Я просто хотела наладить контакт.
– Зачем? – еще больше насторожился он.
– Мне кажется, мы не с того начали, – вздохнула, дожевывая остатки пищи.
– Я не ослышался? – прищурился дохис.
«Что ж ты такой недоверчивый-то?» – возмутилась про себя.
– Пошли к Лаю, – встала из-за стола.
– Не уходи от разговора, – схватил он меня за запястье.
Ну что за манеры?
– И в мыслях не было, – аккуратно выдернула руку. – Меня беспокоит возможность твоего отказа. Как-никак ты не жалуешь людей.
– Но ведь ты не человек, – последовал за мной Змей.
– Разве есть разница? – обвела рукой вокруг лица.
– Ты ведь и сама знаешь, – хмыкнул дохис. – Образ мышления.
– Премерзкая черта, – согласно улыбнулась. – Ненавижу людей. Так, может, между нами не все еще потеряно? Общие интересы, увлечения… – Шаг, и я оказалась в достаточной близости от мужчины, чтобы ощутить еле уловимое тепло его тела.
– Менее подозрительной ты от этого не стала, – остановился он.
А ведь мы уже совсем близко к медицинскому отсеку.
– Змей, это замкнутый круг, – вздохнула я, обходя его по дуге. – У всех на этом корабле есть тайны. Даже у маленькой Марии, которую мы выкрали, наделав как можно больше шума. – И, увидев его расширенные зрачки, жестко усмехнулась: – Да, да, я прекрасно понимаю, что операцию можно было провести более аккуратно. Политические игры ксерков, или кто там у нас заказчик, меня не сильно волнуют.
– К чему это все? – Он вновь следовал за мной.
– Давай начнем все с начала? – вошла в медицинский отсек.
– Долго, – вместо приветствия проворчал Лай.
Стоит ему войти в режим доктора, как балагур и шутник таинственным образом пропадает.
– Не ворчи, – отмахнулась я легкомысленно. – Зачем звал?
– На кушетку присядь, я сейчас, – метнулся оборотень в соседний блок.
– Мы не договорили, – посмотрела на Змея. – Предлагаю заключить стойкий мир, а в свидетели призвать Лая.
Сети расставлены. Еще немного, и кое-кто больше мне не откажет.
– Да не смотри ты на меня так, – фыркнула я. – Лай! – крикнула в пустоту.
– Не ори, – показался он в проеме.
Ну-ну, милый мой. Если Мэл за Рима, то ты, получается, за Змея. Ты же не станешь мешать налаживать наши отношения?
Интересно, а Мэла уже успела признаться, что выболтала мне суть вашего спора? Впрочем, не важно. От того, что я все знаю, необходимость выбора не уйдет. И двое спорщиков это прекрасно понимают. Так что, даже если оборотень в курсе моей посвященности, предпринимать что-либо он не будет.
– Я тут хочу донести до Змея простую мысль, а он понимать отказывается, – чуть дрожи в голос.
– Ого! – присвистнул доктор, подходя к нам.
Он был слегка удивлен, но больше заинтересован.
Мэла ему ничего не сказала, поняла я.
– Предлагаю попросить друг у друга прощения и забыть прошлые обиды. – Лучистая улыбка озарила помещение.
Сейчас главное, чтобы мое спонтанное выступление не вызвало подозрений.
– Неплохая мысль, – кивнул Лай, на мгновение вырубив режим доктора.
Оборотень встал рядом с дохисом, внимательно рассматривая нашу парочку. Давай, дорогой, поработай мозгами. Подумай, к чему может привести тесная дружба между мной и механиком.
– Змей, ты меня прости, я иногда палку перегибаю, – смущенно посмотрела на дохиса. – А язык вообще без костей, со страху болтаю всякую ересь. Но и ты пойми, я такого не заслужила. А на Каппелионе вовсе нервы сдали, ты себя со стороны не видел, когда за мной гнался. Я впечатлилась.
А Змей молчал.
Бросила жалобный взгляд в сторону медика. Лай просто обязан проникнуться всей искренностью моего желания помириться с дохисом. Ну, если не добрым и светлым воцарением мира во всем мире, то хотя бы жаждой собственного выигрыша он мотивироваться должен.
– Змей, мелкая старается, – пихнул его локтем в бок Лай.
А глазки так и блестят от предвкушения. Чую, не только жажда легкой наживы его так взбодрила. Это ж такой повод для подколок. Хорошо, хоть сейчас молчит, понимает, что начни он по привычке острить, как наш дальний родственник летающих ящериц обидится не на шутку. И тогда плакал выигрыш скромного наемного труженика.
– И ты меня прости, – замялся дохис. – Я… переборщил.
Лай одобрительно закивал. Так и виделось, как он мысленно лапки потирает.
Финиш! Попались! Осталось только решить, устроить пафосное представление или тихо-мирно озвучить жертве мой приговор?
– Мир? – спрыгнула с кушетки и подошла к Змею, протягивая руку ладонью вверх.
Надо же доиграть представление до конца.
Змей вновь окинул меня взглядом, наполненным сомнением. Похоже, недооценивала я его. Умный, зараза. Чересчур даже. Может, начал что-то подозревать?
– Мир, – схватил он меня за руку, притягивая к себе.
А должен был ударить в ответ по руке! Вместо этого он чуть наклонился и, глядя прямо в глаза, одарил мою конечность горячим поцелуем.
Проверяет реакцию. Оттого движения столь медлительны и оттого взгляд столь лукав.
Мое лицо не выражало ничего, кроме доброжелательной улыбки, до тех пор, пока он не лизнул чувствительную кожу на внутренней стороне запястья.
В голове взорвалась сверхновая. Просто взяла и взорвалась, очищая черепную коробку от ненужных мыслей. Куда-то исчезли сомнения и метания. Пропала реальность, остались лишь яркие вспышки прошлого.
…Огромный межгалактический дредноут – моя личная тюрьма. Чудовище, что являлось моим персональным надзирателем, сейчас стояло передо мной полностью обнаженным.
– Какая неожиданная встреча, – насмешливый взгляд.
Чужая насмешка в родных глазах. Это было бы больно, если бы не поглотившее меня отчаяние. Я смирилась с собственной судьбой. Вот только стоящий передо мной мужчина еще не знал, что не он хозяин моей судьбы.
– Авель. – Я склонила голову, признавая его власть над собой. На этот раз добровольно.
Это неожиданно легко сделать. Прекрасно осознавая, что склоняюсь перед ним в последний раз, я сделала это с особым усердием. Мой способ выразить презрение, скрыв его наклоном головы.
Почувствовала, как на родном до боли лице появляется улыбка торжества, ведь я сдалась.
Ему было важно мое добровольное согласие. За все время плена ко мне ни разу не прикоснулся никто, кроме него. Только он имел право карать и миловать. Но и тут он не выходил за грань, продолжая искать трещину в моем разуме.
Это изощренная игра, целью которой было мое падение.
– Инари, – подошел он, не стесняясь наготы. Я бы на его месте тоже не стеснялась такого тела. – Ты пришла в мои личные покои. Чего же желает маленькая Айра?
Я смотрела на него, задрав голову, и впервые в жизни протягивала руку врагу.
– Ты знаешь, – прошептала обреченно.
– Твое недоразвитое тело не может долго без инъекций? – взял он мою маленькую ручку и развернул ладонью вверх.
Его слова ударили прямо в цель. Процесс изменений еще не завершен, и я испытывала воистину страшные муки. Приступы случались редко, но даже в этом случае моему телу долго не продержаться.
И Авель это прекрасно понимал. На то и расчет.
– Ты желаешь уязвить его моим предательством. – Я наблюдала, как он склоняется к моей руке. – Желаю свободы от оков детской формы. Я не имею стойкости, чтобы вытерпеть реверсивные изменения.
Он посмотрел мне прямо в глаза, желая заглянуть в самую душу. Именно глаза выдавали его. Никогда ему не сравниться с тем, кого он так ненавидел.
– Я дам тебе тело, которого ты так желаешь, – поцеловал он мою ладонь. – Открой свой разум, маленькая Инари. – Его язык коснулся тонкой кожи на запястье. – Докажи мне свою лояльность.
Меня не передернуло потому, что силы давно покинули тело, оставив только холодную решимость. Я согрешу. Но грех мой будет иным.
Я словно раздвоилась. Одна часть меня наблюдала картину из прошлого, а другая с холодным расчетом думала, как бы поудачнее скрыть от дохиса собственную реакцию. Ведь каждый раз, когда я вспоминала эту сцену, мое лицо искажала гримаса отвращения, а руки начинали слегка подрагивать. Попробуй объясни потом Змею, что с таким лицом я не о нем думала.
Все, что смог выдать мой гениальный мозг, это переключение внимания. Я сделала шаг, убрала свою руку и впилась поцелуем в губы Змея.
Мне это было нужно. Все, что угодно, лишь бы задушить воспоминания о том, что произошло потом.
– Пусти! – взвизгнул чей-то голос.
Не мой.
– Цыц! – шикнул Лай. – Помешаешь им, я тебя лично в открытый космос выкину. Сейчас решается судьба двадцати тысяч кредитов.
После услышанного целоваться со Змеем как-то расхотелось. Вообще.
Глаза сами собой распахнулись, а руки уперлись в твердую грудь. Чужие объятия больше не привлекали, а попытка удержать вызвала лишь раздражение.
В это время за спиной у дохиса, в проходе во вторую каюту медотсека, происходило целое сражение между оборотнем и человеческим ребенком.
– Вот за это я и не люблю детей, – печально вздохнул оборотень, перехватывая маленькое тело поудобнее.
– Не смей меня трогать, грязный инопланетянин! – Девочка вывернулась из рук наемника и прижалась к стене. – Мой папа придет за мной!
«И куда только подевались ее любознательность и добродушие? – про себя подумала я. – Остались в разрушенном исследовательском центре или погибли от страха на корабле наемников?» – не успокаивался мой цинизм.
– Кажется, я тоже начинаю недолюбливать детей, – раздраженно вздохнул Змей, вынужденный отпустить сопротивляющуюся меня. Поскольку больше в дохисе нужды не было, дальнейшие объятия я считала бессмысленным занятием. Хотя, не спорю, что-то в этом было. Тепло тела? Или мужской запах?
В свою очередь я подумала о том, что, чем дальше в космос, тем больше звезды. С каждым разом воспоминания становились все ярче. Тут три варианта: либо я ностальгирую – что вряд ли, либо изменения, происходящие в моем теле, затронули психику – что вполне возможно. Либо один очень-очень древний ужас Вселенной нашел свою пропажу и теперь просто издевается, воздействуя на нее ментально. Что маловероятно, поскольку на памяти у меня стоит мощнейший внешний блок. Настолько сильный, что мне приходится вариться в собственных воспоминаниях изо дня в день.
С другой стороны, всегда есть возможность того, что у меня паранойя. И не ищет меня никто.
Могла бы я так сказать, если бы не знала его.
Тем временем события в медотсеке набирали оборот.
– Не реви, – рычал Лай.
– Уууууу, папа, – заливался наш маленький груз.
Не то что бы я много пропустила, но момент доведения человеческого детеныша до слез прошел мимо меня.
– Заткни ее, Лай, – не остался в стороне Змей. – Иначе это сделаю я.
Дохис был разочарован моим безразличием и все пытался рассмотреть что-то у меня на лице. Оттого рыдания ребенка ему очень мешали и злили.
– Что здесь происходит? – появился в проходе Рим.
А вот такого поворота событий никто, кроме меня с Лаем, не ожидал.
За ведущим стояли Мэла, Шин и Ганзо.
– Мэла, ты не могла одна прийти?! – возмущенно спросил оборотень.
Как я и думала, он не мог не похвастаться своей предполагаемой победой в споре.
– Если хотел, чтобы я пришла одна, не нужно было снимок этой парочки по общей связи посылать! – рявкнула злая шерга.
«Он от радости, что ли, так оплошал?» – удивилась я про себя.
Взглянув внимательнее на оборотня, поняла, что ничего он не напутал. Этот недоделанный шутник решил развлечься за наш счет.
– Лай, ты труп, – процедил Змей.
– И не только Лай, – вторил ему ведущий.
Намек тут только кофу не понял бы, но дохис не отступил, обратив свой тяжелый взгляд на ксерка.
– Отлично, – улыбнулась я. – Самой собирать никого не пришлось.
После моих слов наступила напряженная тишина, и все, кроме Марии, с подозрением покосились на меня. Как-то я не ожидала такого оглушительного успеха от пары фраз, сказанных тихим голосом.
Под взглядами команды подошла к вжавшейся в стену девочке и взяла ее на руки, игнорируя попытки вырваться.
– Мария, успокойся, – попросила я. – Тебе нечего бояться. Мы везем тебя в гости к одному знакомому твоего папы. Отец заберет тебя оттуда. – Я на миг замолчала, ссаживая девочку со своих рук на кушетку, давеча занимаемую мной. – Лай, ты бы запер ее.
– Зачем? – не понял оборотень.
– А зачем пленных запирают? – вопросом на вопрос ответила я.
– Ина, ей всего одиннадцать, – снисходительно посмотрел на меня оборотень.