– Надеюсь, что недолго, господин генерал-барон.
– Кстати, что удалось выяснить насчет поводка?
– Толком – ничего. При попытке надеть второй поводок на одного из подопытных он немедленно погиб, а у гранд-майора случился приступ буйной депрессии.
– Чево?! – совершенно не аристократически произнес Мирзой-бек.
– Буйной депрессии, – упорно повторил невидимый Мелоу. – Вообще, с этим материалом скоро придется вводить понятие агрессивной меланхолии. Еще один из подопытных был подвергнут эфтаназии. Результат аналогичный.
– То есть вы до сих пор не сдвинулись с мертвой точки, – резюмировал генерал. – Ладно, Мелоу, работайте.
Мелоу поспешно исчез, а Мирзой-бек вновь спросил в пустоту:
– Твои комментарии, Хаким?
– Беседа проведена хорошо, – произнес старческий голос. – Единственное, что вызывает сомнение: стоило ли организовывать встречу командующего с Владом Кукашем. Штрафник и без того мнит о себе много, а ваши отношения с граф-маршалом Мунсом весьма натянуты. Да и незачем посвящать командующего в ваши дела.
– Ты сам слышал, как прошла аудиенция. Результат было нетрудно предсказать, зато теперь Кукаш знает, что полноценный контакт у него может быть только со мной. А что касается командующего, то за почтенного дядюшку давно пора браться всерьез. Он засиделся на своей должности, и мозги у него заплесневели. Самое время вывести его из себя и заставить наделать глупостей.
– В таком случае беседа была проведена очень хорошо. Особенно обращение к командующему «ваше сиятельство».
– Внезапный порыв. Озарение, если угодно. И ты заметил, Хаким, что немедленно после моей эскапады лейтенант обозвал меня бароном?
– Этого следовало ожидать, шах-зада. Между подданным и повелителем всегда существует незримая связь, а если подданный непокорен, то связь эта особенно прочна, что мы видим на множестве примеров…
Влад поморщился. Чайка щелкнула пальцами, и голоса стихли, незримая связь оборвалась.
– Вот видишь, – сказала Чайка, явно гордясь собой, – я же говорила, что все будет прекрасно слышно и без этой решетки. Мертвый посредник только мешает. И о чем они говорили, когда думали, что ты их не слышишь?
– Ай!.. – Влад не пытался скрыть злости. – Они стараются понять, что случилось с поводком, и убили уже двоих парней, на кого, как и на меня, был надет поводок. Но я предупреждал, пусть готовятся к неприятностям. К сожалению, у меня тоже начинаются проблемы. Мирзой прав, недели через три в баллонах кончится воздух, а перезарядить их негде.
– Не кончится. На мне одевка, воздух она тоже чистит.
– Прямо не одевка, а совершенство ходячее. И от радиации спасет, и от холода, и от жары, а теперь оказывается, что и воздух она чистит.
– Во-первых, не ходячее, а ползучее. А во-вторых, от жары она не спасает. Просто огонь выдержать – куда ни шло, а если камень плавится, то и одевка погибнет.
– Все равно, чудо с ушами.
– И ушей у нее нет. Глазки есть, вот они, на поясе, а ушей нет.
– А это что? – Влад коснулся пряжки.
– Это нос. Если по нему щелкнуть, то одевка сползет.
Преодолев мгновенное, как судорога, искушение, Влад убрал руку.
– Тебя она и не послушает, – сказала Чайка, от которой, кажется, не укрылось ничего. – Надо, чтобы я сама.
– Это правильно, – с грустью признал Влад.
– Вот что я подумала, – вдруг оживилась Чайка. – Что ты так держишься за свои мертвые тряпки? Давай поймаем еще одну одевку, и тоже будешь как человек ходить.
– Давай! – с непонятным облегчением согласился Влад. – Только сначала заберем кристалл для старика. Этот… как его?.. Мелоу – обещал приготовить записи через два часа. Пока мы туда долетим, пока суть да дело, так и больше двух часов пройдет.
– Давай! – подхватила Чайка. Она потерла лоб, ссадина на котором удивительно быстро зажила, превратившись в чуть заметный рубчик, и добавила: – Я никогда ничего не делала для других. У ведьм такое вообще не принято. А оказывается, это так здорово – делать, не ожидая ничего, кроме радости в глазах человека, которого и видел-то всего один раз.
Чайка порхнула в технологический отсек, Влад задраил за ней люк. Уже третий раз они собирались лететь вместе, но Владу все равно было страшновато. Оставлять девушку там, у самого генератора, где клокочет плазменный ад… Да, конечно, одевка, помело и природная ведьма к тому же… но все равно на душе тревожно.
– Влад, как ты там?
– У меня – порядок, к старту готов.
– Ты знаешь, я так боюсь, что ты сольешься со своей машиной и уже не вернешься обратно. И вместо тебя навсегда останется обычная ступа.
– Чайка, ты прекрасна! Я только что думал о том же самом, но боялся за тебя.
– Боялся за меня?! – Чайка ажно привизгнула от восторга. – Здесь просто чудесно! Летим!
Путь до базы занял не два, а все четыре часа. Пару раз они совершали немыслимые виражи – Чайка ловила встреченных бирюзовиц, один раз нырнули к Новой Земле, сократив дорогу разом на полсотни парсек, и поспели к месту как раз к тому моменту, когда гравимаяк наполнил пространство звонким «бип-бип».
– Там ступа, видишь? – азартно закричала Чайка, указывая Владу на одинокий сторожевик. При виде жирной добычи она была готова забыть все свои благородные порывы. – Одинокая ступа, не пойму, что она делает…
– Это сторожевой катер военно-космических сил, – поправил Влад. – Он ставит бакен для нас, чтобы мы могли найти кристалл.
– А выглядит совсем как ступа, – с огорчением произнесла Чайка.
Влад переключил приемник на рабочую волну истребителей, и из динамика плеснул голос пилота:
– Командир, вижу призрак, совсем рядом!..
– Не стрелять, – отозвался незнакомый Владу майор. – Медленно отходи и, только если призрак подойдет совсем близко, применяй манипулятор.
«Вот, значит, как я выгляжу со стороны», – подумал Влад, не раз видавший призраки во время разведывательных полетов еще в бытность свою не осужденным, а обычным лейтенантом, каких на Седьмой опорной базе многие тысячи. К отчаянному пилоту и его командиру, которому очень не хочется губить своих ребят, Влад испытывал почти отеческую нежность.
– Не беспокойся, приятель! – крикнул Влад в микрофон. – Дуэль на манипуляторах устроим в следующий раз. А сейчас я заберу твой подарок и уйду.
– Альфа и шестой, немедленно перейти на резервную частоту! – вклинился в разговор начальственный бас, и в эфире наступила тишина.
– Гнида ты штабная, – укоризненно сказал Влад. – С людьми поговорить не дал.
Он был уверен, что сотни ушей прослушивают молчащую частоту, и уже через несколько часов любой техник и медбрат будет знать об этой его фразе.
Влад погасил скорость и приблизился к крошечному буйку, висящему в пространстве. Контейнер можно было бы забрать целиком, но Влад не стал этого делать. Какой он ни будь крошечный, внутрь можно засунуть достаточно мощный заряд, способный серьезно повредить катер. Так что осторожность и еще раз осторожность. Влад распахнул амбразуру – несколько сот кубометров воздуха рассеялись в пространстве, права Чайка, срочно надо добывать одевку… Язык ступы протянулся к контейнеру, принялся открывать замок. Теперь даже если будет взрыв, он нанесет куда меньше вреда, чем если бы долбануло рядом с генераторами.
Взрыва не было. Внутри контейнера и впрямь лежала аудиоклипса, в которую уже был вставлен крошечный кристаллик с записями.
– Я его взял, – сообщил Влад Чайке. – Пошли отсюда.
Призрак мгновенно набрал скорость и исчез. Догонять его никто не пытался.
Новая Земля встретила их солнцем и ветром. Технологические помещения, где минуту назад царил вакуум, мгновенно наполнились воздухом, так что Влад похвалил себя, что не стал тратить невозобновимый запас, заключенный в баллонах. Хотя, с другой стороны, космический аппарат не должен быть таким проницаемым. Весь опыт межзвездного разведчика восставал против подобного положения вещей.
Бесконечный лес тянулся внизу. Облака проплывали между кораблем и вершинами незнакомых деревьев. При взгляде сверху они напоминали сахарную вату, но одновременно взгляд видел, что это не просто облачко, а грозовой фронт, протянувшийся на тысячу километров и изливающий на землю каскады воды. Впору было сойти с ума от этого невозможного сочетания, и лишь застывшая стрелка индикатора пси-вектора сообщала, что для безумия причин нет.
– Как мы найдем нашего старика? – крикнул Влад.
– Найдем! – успокоила Чайка. – Мы ведь там уже были, значит, найдем. Только сначала отловим для тебя одевку. Видишь прогалины? Это болото, там одевки живут…
Звездолет, заложив крутой вираж и не сбавляя скорости, ринулся вниз.
«Дракон, – подумал Влад. – Если кто-нибудь смотрит снизу, он должен видеть дракона. Больше никто на свете не может так летать».
Болото оказалось серым, топким и тянулось из конца в конец ойкумены. Чайка по известным лишь ей признакам выбрала место, где можно покинуть корабль, не рискуя в тот же миг окунуться с головой. Хотя Влад, привычно прыгнувший с десятиметровой высоты, ушел в грязь по колено.
– Раздевайся, – скомандовала Чайка.
Влад стащил куртку и комбинезон, скатал в ком и забросил в люк, оставшись в одном белье. Белье это, импрегнированное, антирадиационное, поглощающее пот и запахи, ему приходилось застирывать после каждой экзекуции, которую устраивал Кальве. Теперь гранд-майор сам влип в неприятности и, по словам специалистов, страдает от буйной депрессии.
– Все снимай, – напомнила Чайка. – Оно не живое, одевка примет тряпку за грязь и съест.
– Пусть ест, – сказал Влад. – И потом, мы же ее еще не поймали.
– Сейчас поймаем. Так… Немного подойди к краю трясины, вот, хорошо… и начинай подманивать.
– Я не умею.
– Что значит – не умею? Самое простое дело. Стой да подманивай.
– Если простое, то взяла бы и подманила.
– Я могу, только тогда одевка и слушаться меня будет. Раз одевка тебе нужна, то ты должен и подманить, и приручить.
– Расскажи толком, как это делается, – взмолился Влад. – Я же ни разу одевок не ловил.
– Вот ты стоишь, – принялась объяснять Чайка. – Тебе холодно, плохо… Тебе ведь холодно?
– Не жарко, – сказал Влад, не любивший сырости.
– Холодно, – наставительно произнесла Чайка. – Мокро, пиявки кусают.
– Тут и пиявки есть?
– Не знаю, наверное, есть. Как же в болоте без пиявок… Ты не отвлекайся, ты слушай. Значит, тебе уже совсем плохо, и все твои мысли об одном, чтобы кто-нибудь тебя укрыл, согрел, защитил…
– Не одевка же болотная?
– Именно одевка. Она почувствует и придет. Ты, главное, страдай убедительнее.
– Я стараюсь.
– Плохо стараешься. Ладно, ты пока мерзни и комаров корми, а я пойду посмотрю, что твое начальство тебе подарило.
Чайка скрылась в люке, Влад остался внизу, по колено в стылой жиже. Ему и впрямь было холодно, да и остальные ощущения энтузиазма не вызывали. Влад широко раскрыл рот и несколько раз с силой выдохнул – старый проверенный способ определить температуру воздуха. Пара не было, значит, температура выше десяти градусов. Откуда же такой колотун? Чайка постаралась, чтобы он проникся? Как же, проникнешься мечтой о болотной тварюшке. Вот в детстве он умел мечтать о тепле. Учитель рисования зимой частенько вывозил школьников на пленэр в один из заповедников. А после эскизов их, проголодавшихся и закоченевших, приводили в егерский домик, где топилась печка и кипел чай. Там было настоящее тепло и настоящий уют. Туда бы сейчас, к печке, в которой хрустят еловые полешки. Укрыться за прочной стеной и слушать, как снаружи завывает вьюга…
– Что ты делаешь? – голос Чайки прервал мечты. Ведьма спикировала на него, словно настоящая чайка, подхватила под мышки и не подняла, а зашвырнула в люк. – Скорее, поднимай корабль!
Трясина, на краю которой только что стоял Влад, вздыбилась гигантским бугром, и оттуда полезло на островок что-то черное и бесформенное. Повторять Владу не пришлось, корабль подскочил, как на пружине.
– Что это?
– Одевка! А говорил, что подманивать не умеешь. О чем ты размечтался, интересно знать, что такую тварь вызвал? Я и не знала, что они такие бывают.
Теперь и Влад видел, что внизу шевелится одевка. Черное полотнище размером с футбольное поле распласталось по островку, вздымая в воздух то ли щупальца, то ли просто края мантии.
– Вишь, как она, – сказала Чайка с сочувствием. – Переживает.
– Что сожрать меня не вышло?
– Ей еды в болоте хватает с избытком. Она тебя хочет укрыть, обогреть, накормить. У нее внутри тепло, сухо, мягко, никакая беда не достанет, никакая хворь не приключится. Только и ты ей до носа не дотянешься, света не увидишь, а так и пролежишь весь век, словно младенец в пеленках.
– Хорошенькую жизнь ты мне пророчишь, – усмехнулся Влад. – И куда теперь эту одевку девать прикажешь?
– А никуда. Отлетим немного и попробуем подманить другую.
– А эта?
– Она ж еще не успела привыкнуть. Поволнуется пару дней и забудет.
Со второй попытки Владу удалось вызвать из трясины вполне приличного зверька размером с шаль. Хотя наученный горьким опытом Влад и от этой зверюшки готов был с места впрыгнуть в корабельный люк.
– Самое то, – успокоила Чайка, на этот раз контролировавшая всю процедуру из распахнутой амбразуры. – Теперь погладь ее.
Несколько секунд Влад колебался, а потом наклонился и погладил. У одевки было два круглых глаза и любопытное рыльце, а все остальное казалось единым, причудливо вырезанным куском кожи. Почувствовав прикосновение руки, одевка попыталась обхватить ее, наползти на руку наподобие громоздкой резиновой перчатки. На ощупь она оказалась теплой и шелковистой, однако само заглатывающее движение заставило Влада отдернуть руку.
– Встань так, – командовала Чайка, – чтобы ее глаза смотрели туда же, куда смотришь ты. Они любопытные, одевки, а смотреть всегда в сторону, уставившись тебе под мышку, не больно интересно. А теперь, становись на нее ногами.
– Я же ее раздавлю.
– Ха! Ты ее и ступой не раздавишь. Становись.
Влад наступил грязными озябшими ногами на теплую кожу одевки, и та заструилась вверх по телу, плотно охватывая ноги, бока, плечи.
– Отлично! – Чайка уже была рядом и, словно опытный костюмер, принялась прихорашивать Влада. – На лицо ей не давай вползать, пусть знает: ее место – не выше шеи. Носик и глазки будут на поясе – так и тебе удобно, и ей. Ах ты лапушка, глазки у нас карие, а носик коричневый! Ноги пусть она откроет до самых щиколоток, ноги и руки всегда должны быть открытыми, иначе сила колдовская ослабевает. Хотя, тебе, наверное, все равно…
– Давай, как у тебя, – сказал Влад. – В форме должно быть единообразие.
– Теперь совсем хорошо – приодели тебя. Пошли, в болоте искупаемся. – Чайка двинулась к курящейся на нежарком солнце трясине.
– А это надо? – с сомнением спросил Влад.
– Обязательно. Должны же вы друг к дружке привыкнуть.
Если бы Влад когда-нибудь имел дело с болотом, он бы не сумел так легко шагнуть в трясину, но сейчас он двинулся вслед за Чайкой, полагая, что несколько шагов сможет сделать безопасно, и немедленно ухнул в грязь, погрузившись с головой.
– Молодец! – услышал он голос Чайки прежде, чем успел испугаться. – Меня, когда я свою одевку добывала, тетка в болото силком тащила, а я орала так, что на Старой Земле было слышно.
Влад успокоился и огляделся по сторонам. Именно огляделся, хотя глаза были плотно закрыты, да и вообще, грязь залепляла лицо так, что, даже раскрыв глаза, он не сумел бы ничего разглядеть. И все-таки – вокруг колыхались серые тени, глубоко внизу твердело дно, совсем рядом проплыла крошечная, с лоскуточек, одевка. Причем ни лицу, ни открытым рукам и ногам холодно не было, очевидно, одевка защищала их на расстоянии. Влад сделал усилие и открыл глаза. Ничто в его восприятии не изменилось, собственное зрение здесь пасовало.
– Я что, вижу ее глазами?
– Ага, – Чайка подплыла и остановилась рядом. – Одевка и в темноте видит, и в воде, и по-всякому. И нюх у нее лучше нашего. А вот слышать она не умеет. Зато она чувствует… это… если кто-то сбоку или сзади подкрадывается.
– Колебания, – подсказал Влад.
– Во-во, колебания. Так что, когда на тебе одевка, никто к тебе незаметно подобраться не сможет. Ну что, поплыли?
– Как в этой каше плыть?