В этот момент в проеме двери, ведущей в спальню, появилась Джулия. На ней был только длинный струящийся халат из сальванского модифицированного шелка, который она не стала запахивать. Носик ее был по-прежнему вздернут, глазки нахмурены, и даже вздернутые соски, казалось, подчеркивали крайне рассерженный вид. Но при этом она выглядела настолько сексуально, что Глам почувствовал, как его голове сразу стало легче. Возможно, наконец-то подействовал антипохмелин, а может быть, дело было в том, что существенная часть имеющейся в его организме крови мгновенно отлила от головы и устремилась к совершенно другому органу. Он торопливо поднялся с кресла, натянул на лицо виноватую улыбку и двинулся в сторону Джулии, не обращая внимания на то, что на панели вызова коммуникатора настойчиво заморгал сигнал вызова, а спустя несколько секунд затренькал и звуковой сигнал.
– Какие-то проблемы, котик? – невинно поинтересовалась Джулия спустя полчаса, когда они лежали на смятых атласных простынях, а настойчивый сигнал коммуникатора принялся пиликать через приоткрытую дверь кабинета уже в шестой или седьмой раз.
– Нет, что ты! – Глам лучезарно – насколько позволяла вернувшаяся боль в висках – улыбнулся. – Все под контролем…
– Я и не сомневалась, – улыбнулась Джулия и, потянувшись как кошка, упорхнула в ванную. А Глам проводил ее восторженным взглядом и, откинувшись на подушках, попытался немного привести мысли в порядок. Похоже, спьяну или от отчаяния он все-таки свалял дурака и действительно распорядился нанять десантников. Однако давать задний ход теперь было поздно. Какое мнение о боссе сложится у членов клана, когда они узнают, что он принимает судьбоносные решения в бессознательном состоянии, мертвецки надравшись?! Или что он берет свои слова назад – это уже вообще пахнет мятежом. По крайней мере, его репутация крайне серьезно пострадает. Нет уж, достаточно того, что он на несколько дней покинул своих людей в такой ответственный момент. Больше никакого алкоголя, пока ситуация не нормализуется.
Кроме того, переформирование клана в рейнджерское подразделение действительно было единственным шансом хотя бы попытаться спасти фамильный бизнес, и Глам решил пустить события на самотек. Пусть все будет как будет. Он ведь вообще не надеялся пережить несколько минувших дней, то ожидая плазменного выстрела через дверь от ближайших сподвижников, а то, наоборот, начиная размышлять о несмываемом позоре, которым он покрыл себя и свою благородную фамилию, затем о верном разряднике, спрятанном под подушкой, а затем о том, что для любимой Джулии в ящике стола у отца наверняка найдется быстродействующий яд…
Но сейчас в том беспросветном мраке, который покрывал горизонт, все-таки что-то забрезжило. Во всяком случае, Бампер и Кувалда выглядели воодушевленными. Глам вздохнул и сел на кровати.
Звуковой сигнал вызова, едва замолчавший, вновь разразился отчаянной трелью. Глам нахмурился: кому это, черт возьми, неймется? Он спустил ноги на пол и, накинув простыню, прошлепал босиком в кабинет. Ткнув пальцем в сенсорный экран, уставился в огромную, во всю стену, рассерженную морду Оззи Пастора.
– Ну, чего тебе?
– Босс, наконец-то я до вас дозвонился! – Оззи едва не вывернулся наизнанку от радости. – Это касается вашего решения пригласить рейнджеров. Ваша подруга переходит всякие границы, я все эти дни пытался связаться с вами, но она…
– Пастор! – Глам почувствовал, как к его щекам прилила кровь.
– …Д-да, сэр?.. – тот моментально осекся, почувствовав запах жареного.
– Ты что, собираешься оспаривать мои приказы? – угрожающе-вкрадчиво проговорил Глам.
– Нет, сэр, – торопливо замотал головой Оззи, с которого мгновенно слетело все возмущение. Он слишком давно и хорошо знал Глама, чтобы рисковать перечить ему в тот момент, когда тот начинал говорить таким тоном.
– А может, ты сам скажешь мне в лицо, будто я сошел с ума и ты якобы убедишь меня отказаться от этой глупости? – снова вкрадчиво поинтересовался Глам.
– Ну что вы, сэр! – осторожно возмутился Пастор. – Как вы могли обо мне такое подумать?
– Тогда какого черта ты отнимаешь мое время?! – рявкнул Глам. Оззи поник, однако мысленно перевел дух. Если Глам начал орать, значит, основная гроза прошла стороной.
Отключив Пастора и еще раз освежившись огуречным рассолом, а также сауной и тайским массажем, Глам Саггети, терзаемый жгучим стыдом, с головой окунулся в работу, пытаясь наверстать упущенное время.
Ситуация на фронтах к тому времени переменилась. Наследником империи бездетного Вагнера стал его племянник, желчный худой человек с острым носом. Когда Глам впервые увидел его на мониторе коммуникатора, ледяной червячок скользнул по спине главы клана Саггети: Отто Вагнер был вылитый Скала Колхейн в молодости. Как и следовало ожидать, первым делом новый босс разорвал все договоренности дона Ральфа о союзе с семейством Саггети. В отличие от своего азартного дяди, племянник Вагнера не был искусным и бесстрашным стратегом, поэтому предпочел синицу в руках журавлю в небе. Кроме того, трагическая гибель дона Ральфа стала для него весьма четким и недвусмысленным сигналом: играй по нашим правилам, сынок, иначе дни твои прервутся до обидного преждевременно. Новый глава клана Вагнеров был умным человеком и умел правильно понимать намеки. Конечно, его вероломный маневр вряд ли добавил ему популярности как среди благородных семейств Тахомы, так и среди собственных боевиков, однако, в конце концов, не он подписывал союз с Саггети, а крепкое слово дона Ральфа умерло вместе с доном Ральфом.
Едва стало ясно, что предполагаемый союз окончательно распался, криминальные боссы со всех сторон начали наступление на бизнес клана Саггети. На этот раз, в отличие от свирепой клановой войны между Саггети и Колхейнами, не было никаких шумных перестрелок, фейерверков и подожженных глидеров. Зачем? Это нерационально и привлекает ненужное внимание прессы. Слабого противника гораздо эффективнее давить понемногу, почти мирно, но неумолимо вытесняя его боевиков с охраняемых точек и втихомолку беря под свою руку его бывшие территории. Разумеется, если противник достаточно силен, то пары таких мелких инцидентов достаточно для объявления войны. Однако, если он слаб, ему гораздо проще и безопаснее закрывать на них глаза. Естественно, когда ползучая экспансия благородных семейств на его территории станет угрожающей, он поднимется на дыбы и с отчаянной решимостью будет защищать свой бизнес, словно загнанная в угол крыса. Но до тех пор он будет делать вид, что ничего не заметил – вдруг да конкуренты удовольствуются малым и не станут разрушать до основания империю своего коллеги…
Напрасная иллюзия. Денег много не бывает, и чем больше хапаешь, тем больше хочется. Многие, надеявшиеся на благоразумие и милосердие волков, осознали эту простую мысль слишком поздно.
Вернувшийся к активной деятельности Глам Саггети на милосердие волков не надеялся и теперь готов был продемонстрировать это любому желающему.
– А это ваша новая команда, парни.
Бригадир Конти Жук обвел широким жестом четверых мафиози, отвлекшихся ради такого случая от карточной игры. Здесь, в задней комнате вассального бара «Скорпион в янтаре», они отдыхали от трудов праведных и отсюда были готовы в любой момент сорваться в любую точку подконтрольной их бригаде территории, чтобы навести порядок в случае инцидента.
– Это Ларри Заноза, это Чедка Индеец, – представил Жук новоприбывших. – Поработают с вами, Весло, – обратился он к высокому скуластому верзиле, который как раз закончил раздавать карты. – Пока Жеребец не выйдет из больницы. Ребята крепкие, видел их в тренажерном зале.
– Ну? – то ли удивился, то ли потребовал продолжения Весло, поднимая взгляд на новичков.
– Это Джерри Весло, мой помощник, – снова повернулся к новоприбывшим Конти. – Слушаться его как меня, ясно? А это ваши новые напарники. Дик Сверчок.
Маленький плешивый тип с бегающими глазами привстал и дурашливо поклонился.
– Придурок, каких мало, – прокомментировал Жук. – Но хорошо стреляет, за что и держим. Билли Потаскун.
Флегматичный белобрысый парень с изрытым оспинами лицом вяло поднял руку.
– Большой любитель баб, только бабы почему-то его не любят…
– Сам не сдохни, – проворчал Билли.
– Мануэль Бандана.
Широкоплечий латиноамериканский красавчик оскалил белоснежные зубы. Заноза широко осклабился в ответ:
– Привет, мужики!
Джерри Весло поперхнулся. Дик Сверчок неодобрительно хохотнул. Мануэль Бандана удивленно посмотрел на Ларри, откинув назад длинные черные волосы. Билли Потаскун не отреагировал никак.
– Мужики в рудниках Парсифаля VIII скалы ковыряют, – мрачно заявил Весло. – А тут все-таки правильные пацаны собрались.
Конти Жук показал ему кулак.
– Я тебя предупреждал, скотина? – сурово проговорил он. – Чтобы засох мне со своими штучками!
– Молчу, босс, молчу. – Джерри сделал вид, что застегивает рот на «молнию».
Жук с утра провел среди них инструктаж, поведав, что новички другой масти, и пообещав большие неприятности каждому, кто проговорится о своей принадлежности к благородным мафиози. Бригада заверила его, что все будет в порядке.
– Пока посидите тут, с ребятами, – снова обратился Жук к новобранцам. – Пообщайтесь, притритесь к коллективу. Через пару часов выдвигаемся на точку. Охранное агентство у нас крупное, услуги телохранителей мы почти не оказываем. Защищаем заведения от наездов рэкетиров…
Бандана фыркнул. Ему Конти тоже продемонстрировал внушительный кулак с ободранными костяшками.
– Короче, есть информация, что сегодня вечером бандиты хотят пощупать одно казино, – продолжал бригадир, установив порядок. – Может быть, тревога ложная и ничего не случится. Но в любом случае будьте готовы драться.
– Э, начальника! – бодро откликнулся Чалмерс. – Это такой наш работа, твоя-моя. Все сделаем здоровско, да?
Мафиози уже откровенно заржали, но Жук злобно их осек.
– Цыц, жабье племя! На Парсифаль захотели?!
– Все понятно, командир, – сказал Джарвис. – Ничего сложного.
– Ну, отлично. – Конти посмотрел на часы. – Короче, общайтесь, а я пока побеседую с хозяином заведения… – Он двинулся к выходу, в дверях остановился и погрозил пальцем: – И чтобы никакого алкоголя перед дежурством!..
Ларри и Чедка подсели к столу. Весло заново раздал карты, однако новичкам никто не предложил присоединиться к игре. Создавалось впечатление, что с уходом бригадира старики вообще перестали их замечать.
Некоторое время Заноза наблюдал, как мафиози шлепают картами об стол, потом дружелюбно спросил:
– А во что вы играете, правильные пацаны?
Весло исподлобья зыркнул на него.
– В блиц-сталкер, – ответил помощник бригадира после продолжительной паузы. – Умеешь? Два кредита партия.
– Я на деньги не играю, – помотал головой Джарвис.
– Гляди-ка! – заржал латинос. – Небось дорогу переходишь только на зеленый свет и кипяченое молоко на ночь пьешь, амиго?
– А на интерес играешь? – безразлично поинтересовался Билли Потаскун. – Давай на интерес сгоняем партеечку.
– Бачка Ларри, давай не играй «на интерес», э! – забеспокоился Чедка. – Они потом знаешь чего с тебя захоти-потребуй, да? «На интерес» только урки играй, твоя-моя!
Дик Сверчок вскочил из-за стола, перегнулся к метису, ухватил его за грудки немытыми лапами.
– Деточка, а тебе не кажется, что твое место у параши?! – зашипел он. – Ты кого уркой назвал, грязномордый?
Чалмерс резким ударом сбросил руки коротышки и тоже вскочил. Следом повскакивали остальные.
– Ты какого черта руки распускаешь, мразь! – грозно проревел Весло, бросаясь на метиса. Однако дорогу ему заступил Заноза, бросивший Чалмерсу через плечо:
– Те двое твои!..
Вернувшийся через полчаса бригадир застал идиллическую картину. Вся его команда в полном составе азартно резалась в карты трое на трое. Судя по всему, новички уже вполне освоились в новом коллективе: старожилы дружески общались с ними, словно знали и уважали их уже многие годы. Эта картина настолько умилила Конти Жука, что он даже не стал спрашивать, почему в углу комнаты валяются три разломанных стула и осколки разбитой бутылки, у Билли расквашена губа, а физиономию Дика Сверчка украшает огромный свежий фингал. Как известно, в мужском коллективе хорошая драка – первейшее средство для наведения контакта. Он всегда знал, что его бригада самая лучшая во всем районе, а остальное было неважно.
Около двенадцати часов ночи витрина казино «Крылья черепахи» с оглушительным звоном раскололась и обрушилась вниз стеклянным дождем. Через освободившийся проем в казино вошли семеро, вооруженные бейсбольными битами. В воцарившейся тишине под их подошвами оглушительно хрустело битое стекло.
– Привет, Весло. – Рой Пуля решительно отодвинул в сторону оторопевшего Джерри. – Извини, старик, ничего личного, только бизнес. – Поигрывая битой, Пуля приблизился к побледневшему хозяину заведения, поднявшемуся из-за стойки. – Лучше бы ты послушался моего дружеского совета. – И он широко размахнулся, метя концом биты в батарею дорогих бутылок, установленную за спиной присевшего от неожиданности бармена.
К сожалению, Рой Пуля не знал, что старик Рувим обычно бледнеет не от страха, как другие, а от запредельной ярости. За эту необычную особенность его в то время, когда он еще был самым грозным боевиком семейства Саггети, называли Бледная Смерть.
Парой секунд раньше из-за спин примолкших гостей казино протиснулся похожий на индейца невысокий чернявый тип, как бы невзначай перекрыв дорогу сразу двум боевикам Каперони. Еще один, мускулистый верзила с ободранным носом, мгновенно появился из технических помещений, едва заслышав звон разбитого стекла, и перепрыгнул через стойку бара, оказавшись неподалеку от главаря нападавших.
В последнее мгновение перед ударом Пуля ощутил, как какая-то непреодолимая сила уводит его оружие в сторону. Вместо зеркального бара бита с грохотом врезалась в стойку из мореного дуба, а затем в локте и плече боевика вспыхнула такая ослепительная боль, что вся рука до плеча онемела.
– Твою мать!.. – прошипел Рой, роняя биту.
Он смерил удивленным взглядом стоявшего рядом с ним верзилу. Каким образом тот увел удар рэкетира в сторону и сумел нанести свой, Пуля разглядеть не сумел – противник двигался слишком быстро.
– Э, бачка, давай не хулиганить, – миролюбиво произнес чернявый, по-прежнему перегораживая дорогу рэкетирам. – Ступай-уходи, мы тебя больше не будем бей.
Взревев от бешенства, Рой Пуля дал знак своим людям атаковать и резко наклонился за оброненной битой.
В следующую секунду ему показалось, что на его шею обрушился железный сейф.
Не ожидавшие серьезного сопротивления боевики Каперони бросились вперед. Незнакомцы вдруг разом пришли в движение, а через несколько мгновений атака рэкетиров полностью захлебнулась: кто-то оказался на полу с выбитой челюстью, кто-то с заломленной за спину рукой лежал носом в стойку, а сам Рой Пуля обнаружил себя в унизительной позе на четвереньках, по-лошадиному мотающим головой. В голове у него оглушительно звенело, а из ноздрей лениво сочился кровавый ручеек, и мафиозный бригадир с недоумением разглядывал крупные красные капли, пятнающие пол под его лицом.
– Пошли вон, уроды, – брезгливо проронил здоровяк с ободранным носом. – А боссу своему скажите, что за витрину мы с него взыщем. С процентами, чтобы хватило на плазмоустойчивое стекло.
– Дай пять, бачка Ларри! – восхищенно воскликнул индеец.
– И если вздумает прислать других уродов, бить станем на поражение, – серьезно продолжал верзила. – Ясно?
Рою Пуле все было ясно еще до того, как амбал начал говорить. Но испытывать такое унижение при подчиненных было выше его сил. Яростно рыча, он прямо с низкого старта бросился на противника, целясь головой ему в живот.
Что произошло потом, мафиозо так толком и не понял. То есть он понял, что первым делом со всего размаху врезался теменем в твердое дерево стойки, промахнувшись мимо мгновенно куда-то исчезнувшего здоровяка. А потом на него обрушилась такая серия болевых ощущений, что боевик даже выключился на какую-то долю секунды. Включился он уже в полете, который завершился весьма жестким приземлением на асфальт.