Камень в форме Южной Америки, балансирующий на Терра-дель-Фуэго[131]
Провода из нержавеющей стали, опутывающие камень
Почти кубические камни, уложенные друг на друга по двадцать в высоту
Эллиптические камни уложены в стопки по четыре и по пять
Десять тысяч булыжников уложены в форме вихря
Склон скалы стесан до зеркальной гладкости, и на этой поверхности вырезано на санскрите «Ом мани падме хум»
Выложенные камнями розы ветров, шаманские колеса, каменные круги, изгороди, инуксуки
Торчащая посреди равнины коническая хижина, похожая на нос космического корабля
Внутри террариев возможностей гораздо больше:
Ветки, сплетенные кругами. Рог изобилия из листьев
Цветы сакуры на поверхности пруда
Ветви как кости, собранные в колыбель
Лепестки красного мака обернуты вокруг камня, а камень лежит среди других серых камней
Изгороди из льда. Сегменты иглу. Блоки льда разбиты на куски, из них выложена сфера
Длинные ветки собраны полукругами в мелкой воде
Длинные извилистые траншеи в земле
«История, как и искусство, есть результат работы, динамика их обоих одинаковая»
Свон и Варам
Заканчивая путешествие по тундре, Свон впервые за долгое время чувствовала себя на редкость хорошо. Она любила свою гигантскую жабу, это бренное тело с его мучительной медлительностью и быстрой легкой улыбкой. Это чувство помогало ей думать об Алекс, и Терминаторе, и вообще обо всем, что произошло, без нетерпимости; поэтому она переживала необычную смесь боли и счастья. Да, радость со страхом. Иногда волчий вой, который она часто слышала в прошлом (в последний месяц в тайге тоже), соединял в себе эти переживания — печаль и радость — и очень точно выражал ее теперешнее настроение. Слыша такой вой в лагере или с Варамом, она подвывала — тихонько, про себя: не хотелось выть громко, когда рядом другие люди. И она выла в глубине души. Когда Жак Картье[132] схватил нескольких туземных вождей, чтобы отвезти их во Францию, племя собралось на берегу и всю ночь выло, по-волчьи.
Однажды утром Вараму позвонили. Он вышел с телефоном из палатки, а когда вернулся, казался задумчивым.
— Послушай, — сказал он Свон, когда они шли по тундре, и дул ветер, и солнце светило им в спину. — Мне снова нужно возвращаться на Сатурн. Там собираются люди, помогавшие Алекс. От всех хотят личного присутствия, чтобы избежать утечки информации.
— И зачем? — спросила Свон.
— Ну, — осторожно сказал он, — похоже, речь о каком-то новом типе квакома. Больше я ничего не могу сказать.
— Я знаю, когда говорят обо мне, — вмешалась Полина.
— Мы тоже знаем, — выпалила Свон. — Помолчи.
— Я думаю, — продолжал Варам, — что ты должна участвовать во встрече. Можно попросить тебя кое о чем? Жан Женетт сейчас в акварие, и с ним нет связи, а мы должны сообщить ему о встрече. Я отправлюсь прямиком на Титан, но если ты сможешь по дороге туда отыскать Жана и передать ему приглашение, это нам очень поможет. Может, Жан больше расскажет тебе о том, что происходит.
— Хорошо, — согласилась Свон. — Могу.
— Отлично.
Варам улыбнулся своей легкой улыбкой. Но Свон видела, что он озабочен.
Извлечения (17)
Поскольку у многих людей есть мужские и женские гормоны в достаточном количестве для продления жизни и фенотипически эти люди двуполы, или интерсексуальны, или представляют собой нечто промежуточное, местоимений «он» и «она» часто избегают или они используются как элемент самоопределения, способный меняться по обстоятельствам. Обозначение человека такими местоимениями равносильно использованию во французском tu вместо vous и свидетельствует о фамильярности и близком знакомстве
главнейшим фенотипическим признаком пола является, по-видимому, соотношение объемов талии и бедер; соотношение между высотой талии и общим ростом, как правило, находится в связи с большей длиной женских бедренных костей и большей шириной тазовых
такими, как во французском, турецком или китайском. Альтернативные местоимения в английском языке, не имеющие отношения к полу, включают it, е, them, one, on и oon, но ни одно из них
это не случай бесполости, но скорее сложное, неоднозначное явление, которое иногда называют «проявлением человеческой природы», а иногда просто смешением
группа, состоящая исключительно из промежуточных в гендерном отношении индивидов, представляет собой новое социальное пространство, которое многие находят неприятным и сопровождают комментариями типа «они словно голые; не думал, что так может быть» или «это просто ужасно» и тому подобное. Очевидно, новый тип психического переживания
различия могут быть очень тонкими, и встречаются утверждения, что гинандроморфы нисколько не похожи на андрогинов или гермафродитов и тем более на двуполых, что андрогины и мужчины с вульвой очень разные и так далее. Некоторые одеваются вопреки своему полу и всячески смешивают семиотические гендерные сигналы, чтобы выразить самоощущение в данный момент. Скандальное поведение мачо или феминисток либо соответствует прототипу или семиотическим маркером, либо нет; устраивая перформанс, колеблющийся в широких пределах от китча до подлинной красоты
поскольку сейчас есть люди ростом три метра и другие — меньше метра, пол, возможно, больше не является главным критерием разделения
даже приближаясь по размерам к мартышке — модификация, которую свирепо осуждали рослые люди, пока статистика долголетия не подтвердила совершенно явную связь между меньшим размером и большей продолжительностью жизни, особенно при малой силе тяжести. У маленьких существует пословица: «чем меньше, тем лучше»
мы все возникаем от женщины, и у каждого есть оба вида половых гормонов. Нам всегда присущи и мужские, и женские поведенческие черты, поэтому приходится учиться нужному гендерному поведению. Мы избирательно одобряем или подавляем определенные черты, поэтому почти на всем протяжении истории признаки пола у нас усилены. Но, если разобраться, все мы обоеполы. Сейчас в космосе двуполость проявляется открыто. Очень маленькие и очень большие — все они люди
подобную культуру чувств тоже можно назвать балканизованной, и гендерная терапия, и создание разнообразия были частями проекта увеличения продолжительности жизни; сочетание этих трех явлений создало новую структуру чувств, часто характеризуемую как разделенная, раздробленная, с непроходимыми перегородками. Обычно главной движущей силой такого развития называют большую продолжительность жизни; до сих пор никому не довелось пережить второе столетие жизни, сохраняя целостность личности, и часто это переживание воспринимается как экзистенциальный кризис. Сверхдолгожители столько пережили, прошли через такое количество фаз, смерть или просто время отняли у них столько спутников, что они оказались в отдалении от других людей. Жители космоса, перемещающиеся на огромные расстояния, особенно склонны опробовать усиление различных способностей и часто живут изолированно, в собственном солипсическом мире или в своих представлениях
люди в космосе испытывают нечто вроде неспособности формировать привязанности. Распространено мнение, что, желая долго сохранять отношения, следует реже видеться или не следует создавать слишком тесных взаимоотношений. Разделенные большими расстояниями люди создают сеть новых знакомых и друзей
известно, что разные культуры в разные исторические периоды определяют любовь по-разному. «Балканизированная любовь» означает ситуацию, в которой страсть, воспитание детей, секс, похоть, совместное проживание, семья и дружба разделились и обрели статус состояния аффекта, сделались подобием того, что прежде именовалось индивидуальным и общественным
сам секс, отделенный от воспроизводства, любви, трансгрессии, религии и других биологических и социальных привязок, для многих стал простым физиологическим отправлением, либо частным, либо общим (с несколькими людьми), просто приятным времяпрепровождением, как игра, беседа или очищение желудка
традиционный брак, линейный брак, групповой брак, полигамия, полиандрия (многомужие), беспорядочное совокупление, временные контакты, ясли, жизнь в одном помещении, сексуальная дружба, псевдородство, случайные спутники, одиночки
Свон в «Шато-Гарден»
Свон полетела на юг, снова воспользовалась лифтом в Кито, снова сидела на представлении «Сатьяграха» и пела вместе с остальными слушателями, танцевала, когда это делали другие, развертывала знамя в конце первого акта. Все это наложение различных вторящих друг другу голосов посреди действия казалось ей теперь совершенно оправданным, достоверным. Пела она так, словно кричала на врагов. Борьба за мир стала для нее больше борьбой, чем миром, но она чувствовала мощный приток энергии.
Она отправилась на «Боливаре», чтобы пересесть на паром и попасть на «Шато-Гарден» — большой террарий, который сама спроектировала, когда была молодой и глупой. В этом террарии она воспроизвела ландшафт Луары или окрестностей Темзы с шато, большими каменными сооружениями, изящно разбросанными среди полей ячменя и хмеля, виноградников и садов.
Свон увидела, что террарий по-прежнему зеленый и похож на одну из жутких виртуальных игр, где ни у чего нет подлинной структуры. Почти все растения в садах, окружавших большие здания, подверглись фигурной стрижке, но дело не только в том, что идея сама по себе была сомнительна — дальше эти подстриженные растения росли без присмотра: садовник, подстригавший кусты и деревья, отправился на замерзшее озеро кататься, провалился под лед и утонул. И теперь все киты, выдры и тапиры выглядели так, словно их подняли за волосы.
В самом городе (черепичные крыши, деревянные балки, перекрещивающиеся на оштукатуренных стенах в стандартном псевдотюдоровском стиле) был большой парк с большим ровным газоном, еще одним шедевром художника-садовника: трава газона на самом деле была очень красивым альпийским лугом, где осока и мхи были перемешаны с альпийскими луговыми цветами и растениями — черникой, смолевкой бесстебельной, астрами и камнеломкой; все это вместе создавало впечатление, будто идешь по живому многоцветному персидскому ковру. А посреди этого ковра шли вдоль всего цилиндра террария длинные зеленые полосы обычной травы. Подлинное поле для боулинга с десятком дорожек.
Здесь была зима, как в Патагонии или Новой Зеландии, и свет от солнечной точки на солнечной линии шел рассеянный, отчего тени по краям размазывались, а воздух казался ржавым. Вокруг солнечного места собрались мелкие облака — белые, чуть розоватые снежки. Тени этих облаков пятнили город, и парк, и поля ячменя, и виноградники, видные над головой. Поглядев на них, Свон на мгновение испытала головокружение, какое бывает в террариях.
Здесь не было Дома Меркурия, поэтому она расположилась под свободным навесом на краю парка, под платанами, великолепными в их зимней окраске. Слишком взволнованная, чтобы сидеть или лежать, Свон бросила дорожную сумку на квадратную кровать и отправилась на прогулку. Остановилась в деревне выпить чаю и, сидя в кафе, заметила группу людей, направлявшихся к зеленым полосам дорожек для боулинга. Торопливо допив чай, она пошла за ними.
Полоски зеленой травы именовались дорожками; они располагались вдоль цилиндра, чтобы оставаться ровными. Это было важно — кориолисовы силы здесь проявлялись столь значительно, что отклоняли катящийся шар вправо. Шары в этом виде спорта были традиционно асимметричные, — приплюснутые сферы, как Сатурн или Япет; когда такой шар бросят, он, точно толстое колесо, катится по наибольшей окружности, пока идет с достаточной скоростью, а после заваливается набок, подчеркивая кривизну маршрута. Чтобы послать шар туда, куда нужно, необходим очень точный расчет.
К Свон подошел молодой человек и спросил, не хочет ли она сыграть на свободной дорожке.
— Да, спасибо.
Молодой человек взял мешок с шарами, отвел Свон к пустой дорожке, крайней на поле, и выложил шары на траву. Свон взяла один из них, взвесила в руке: около килограмма, она помнила правильно. Последний раз она играла очень давно. Свон прошла к мату, на который становится бросающий, и попыталась выполнить простой бросок по наибольшей окружности, надеясь, что шар остановится перед гнездом и блокирует бросок противника.
Шар покатился по дорожке, лишь слегка повернув, и упал на приплюснуто сторону примерно там, где она хотела. Молодой человек взял другой шар, прошел к мату, сделал два шага вперед и перед тем, как бросить, пригнулся. Бросил он очень ловко; шар покатился по дорожке. Казалось, он пройдет слева от гнезда и даже вылетит за пределы дорожки, упадет в траншею за границей игрового поля. Но тут вмешалась кориолисова сила, шар резко повернул, описав нечто вроде кривой Фибоначчи, и упал за гнездом.
Теперь Свон предстояло обойти собственный блокирующий шар. Четыре броска спустя и за три шара до конца они увидели, что место вокруг гнезда заполнилось шарами. Свон немного подумала, потом решила за счет уклона дорожки компенсировать действие боковой силы, чтобы шар миновал ее блокирующего и попал в гнездо. Для этого требовалась большая точность, и, бросив шар, Свон сразу поняла, что вложила слишком много силы.
— Черт возьми, — сказала она, до того расстроенная, что добавила: — Я не оправдываюсь, но у меня есть причины так плохо играть.
— Разумеется. Видела футболку, на которой перечислены все эти причины?
— Эту футболку придумали, когда выслушали и записали все мои жалобы.
— Ха-ха. Которая из причин на этот раз?
— Я почти год провела на Земле. И все бросаю слишком далеко.
— Ничего удивительного. Что ты там делала?
— Работала с животными.
— Хочешь сказать, над вторжением?
— Над возвращением диких животных.
— Ха! И каково было?
— Интересно. — Ей не хотелось сейчас говорить об этом; она подозревала, что молодой человек понял это и просто хочет отвлечь ее. — Твой бросок.
— Да.
Соотношение объемов талии и бедер скорее девичье, отношение ширины плеч к ширине бедер скорее мужское. Вероятно, гинандроморф. Бросок почти точный: шар упал перед гнездом. Итог игры выглядел неутешительно для Свон. Теперь единственный выход для нее — столкнуть собственный блокирующий шар в гнездо и надеяться, что гнездо отлетит в траншею; это означало бы ничью. Нужен быстрый и точный бросок. Свон положила мизинец на широкую окружность и сосредоточилась на броске. Шар покатился, и Свон сразу поняла, что промахнулась.
Молодой человек улыбнулся.
— Надо было сжимать всеми пальцами.
— Не лучший способ, — сказала она.
Тот не знал, что сказать. Совсем молод, не старше тридцати, живет в космосе.
— Ты местный? — спросила Свон.
— Нет.
— Куда направляешься?
— Никуда.
Молодой человек бросил — и удачно поставил блокирующий шар, а это означало, что Свон будет еще труднее попасть последним шаром в гнездо. Единственный выход — удар слева.
Она сделала последний бросок и с удовлетворением увидела, что шар покатился, повернул и сбил гнездо с дорожки.
— Ничья, — спокойно сказал молодой человек.
Свон кивнула.
Они сыграли еще несколько раундов; все броски молодого человека были превосходны. Все раунды Свон проиграла.
— Ты профессионал, — раздраженно сказала Свон.
— Но мы ведь играем не на деньги.
— Мне повезло.
Она снова сумела сбить гнездо.
Игра продолжилась. Казалось, обоим больше нечем заняться. Так бывает в космических перелетах. Свон это напомнило керлинг на борту атлантического океанского лайнера. Времени у них сколько угодно, и его надо как-то убить. Юноша провел несколько изумительных бросков. Свон продолжала бросать с «перелетом» и проигрывать. Ей пришло в голову, что так должна была чувствовать себя Вирджиния Вулф, играя со своим мужем Леонардом: он был опытным игроком еще со времен работы на Цейлоне. Вирджиния почти всегда проигрывала. Юноше же, казалось, все равно. Наверно, Леонард был таким же. Что ж, многие играют в основном с собой; противники для них просто меняющиеся фигуры, обозначения разных проблем в игре. Но молодой человек почему-то начал ее тревожить. Аккуратная остановка на мате. Последнее движение пальцев перед броском. Точный последний поворот с учетом кориолисовой силы.