Жрицы только кивали головами. В этом году из учениц осталась только я, год назад окончила обучение девушка с севера, за ней отец приехал на лошади, а больше никак к храму не попасть. Приятный мужчина, нам подарков привез, благодарил жрицу за обучение дочери, сказал, что всем женихам отказывал, дочь неволить не будет, как сама решит. Конечно, и такие отцы встречаются на планете, любят своих дочерей, а не пытаются избавиться от них, выдав замуж, однако редкое это явление. За мной приезжать некому, сама дойду, только боюсь, что обучение завершить не получится, не просто так челнок кружился над храмом.
Утро следующего дня. Алансэ.
— Алансэ, — главная жрица Мирта, тихо трогает меня за плечо, — прилетели гости, в этот раз малый пассажирский челнок приземлились у подножья храма, двое мужчин, один с нашей планеты, второй видимо Маражец, высокий, смуглый, волосы рыжим отливают, если не выйдем, будут по храму стрелять.
— Я быстро соберусь, — встаю и начиню одеваться.
В храме нынче осталось пять жриц и я, единственная ученица. Трое жриц — женщины пожилые, на ногах долго держаться не могут, они последние годы доживают, одна Тарша ещё бодрая, мы с ней на охоту и рыбалку ходили, пропитание для всех добывали, за травами и водой, в общем, быт в основном на нас держался.
Мирта по мере возможностей нам помогала, но на ней заказы, раз в месяц гонец на лошади прискакивал за настойками, травами и мазями из ближайшего города, менял их на одежду, муку и крупы. У нас и небольшой огород в высохшем устье реки, на зиму хватало, но без охоты и рыбалки жили бы впроголодь.
* * *Мужчины сидели на камнях подставляя лица восходящему солнцу, когда мы вышли они даже головы не повернули, хотя слышали, уверена, и видели нас.
— Нам травницы нужны, — сказал пожилой мужчина с нашей планеты, взгляд у него противный с прищуром будто подозревает нас в чем-то, второй Маражец внимательно оглядывал нас, довольно молодой, а нашивки командирские не простого солдата за нами прислали.
— Жрицы все пожилые, — произнесла Мирта на Маржском языке, чем вызвала удивление у инопланетянина, пожилой же мужчина видимо знал, что в этом храме не только травы изучают.
— Вы двое на ногах держитесь, вот и поедете, — строго сказал Маражец, — ваши наемники у наших докторов лечиться отказываются, травниц им подавай, война идет, на планете много раненых будет, мы организовали большой госпиталь в трех часах лета отсюда, с ближайших окрестностей травниц собрали, но все равно мало.
— А может ваши доктора лечат не так? — Спрашивает Мирт, у Маражца глаза злостью загораются, я перехватываю ружье с которым вышла, да мало ли что мы женщины, тот видя мой маневр, тянется к кобуре, что висит на поясе, он не в том положении, не успеет, хватаю ружье и взвожу курок. Старик на все это смотрит с ухмылкой.
— А я говорил тебе, Рикай, — тихо произносит старик, — травницы это не наши клуши, особая каста и стрелять и ножи метать умеют, ты думаешь, как пропитание себе добывают? Охотой и рыбалкой в горах хоть и мало зверья, но хищники встречаются и такие, что не каждый охотник с ними справиться, а эти выживают храме.
— И она выстрелит в меня? — спрашивает он.
— Выстрелит, потом меня убьет, а челнок назад отравят.
— А разберутся? — Усмехается он, — челнок не допотопное ружье.
— Разберутся, можешь мне поверить, — улыбается старик, — хватит уже пугать друг друга, убери ружье, — кивает головой в мою сторону, — собирайте травы и настойки, мы вас ждем через час.
Мы разворачиваемся и идем к храму, думаю, Мирта правильно поступила, что Таршу в храме оставила, без неё пожилые жрицы с голоду умрут раньше срока, ну а нам деваться некуда поедем в госпиталь. Раз война началась, то и нам нужно помочь своей планете, негоже в храме прятаться. А проиграем войну, что с нашим храмом будет? Ничего хорошего, агрессор никого жалеть не будет.
— Я знаю старика, — тихо говорит Мирта, когда мы заходим в пещеру, — Дерей его зовут, он своего старшего сына наемничать отправил, лишь бы тот на мне не женился. Погиб он, уж не знаю почему, наемник из него плохой получился или судьба такая, однако старик остался с дочерью, которая в пятнадцать лет в реке утопилась. Мне мама сказала, когда я из храма приехала, так я, недолго думая назад в храм вернулась, не хотелось мне в том поселке жить, ещё бы этого лечить пришлось.
— Почему же дочь утопилась, опозорили? — Мирта кивает головой, — самая частая причина самоубийства, видимо, слишком строг старик был с детьми, знала она, что не пойдет с ружьем на насильника, не заступится за неё, потому и прыгнула в реку.
— Сочувствую, Мирта.
— Да перегорело все давно, а может парень не таким бы хорошим оказался, откуда теперь узнаешь, не сложилось у нас, я к храму привыкла, тишина здесь, простая пища, воздух горный сладкий и никаких мужиков вокруг.
— Сейчас их будет огромное количество, с ранениями, болячками и при смерти.
Мирта достает из кармана подвеску и надевает мне шею:
— Ты хоть обучение и на окончила, но им-то откуда это известно, а так, глядишь, может меньше руки распускать будут.
— Нет, солдатам наплевать на традиции и устои, они каждый день под смертью ходят и зачем бы, им мою честь беречь, когда завтра убить могут.
— Пистолет с собой носи, может он убережет.
— Меня может и убережет, а кто-то раньше срока на тот свет отправиться.
— В ногу стреляй, в мягкую часть, рана быстро заживет, а от боли голова начинает правильно соображать.
— Придется с оружием ходить, но, как говорится, раз уже захотела быть свободной на этой планете, придется эту свободу отстаивать.
— Видимо судьба у нас такая, — мы заходим в кладовую, где у нас хранятся травы, настойки, мази и прочее, берем два мешка и начинаем складывать, хорошо, что в храме всегда запас имеется, однако и он быстро истощится и придется ходить за травами. Одно хорошо — все, что пригодится при ранениях и болячках, растет в любой части планеты и редкие травы для настоек и мазей не требуются.
* * *Мы загрузили в челнок два больших мешка с травами и плетеный короб с настойками мужчины помочь нам не пытались, хотя я видела, как Маражец дернулся, но старик Дерей его остановил, мол, сами справятся негоже суровым наемникам мешки с травами таскать. В общем, мы помощи и не ждали, аккуратно все погрузив, сели в челнок на задние сиденья Мира показала мне, как пристегнуться и шепнула, что лучше глаза закрыть чтобы не так страшно было.
Страшно не было, ощущения новые при подъеме, а сам полет мне очень понравился, горы сверху красивые, когда бы я их с такого ракурса увидела. А когда полетели над лесом, я закрыла глаза, уже ничего интересного, сплошные деревья и больше ничего не видно. Мужчины тихо переговаривались на маражском об организации госпиталя, о военных действиях, мне совсем неинтересно, Мирта тихо дремлет, и я отдохну, что-то мне подсказывает: спать нам придется мало и урывками.
Несколько часов спустя. Алансэ.
Мы приземлились на окраине поселка у подножья гор, был тут такой, вот только сейчас дома пустые, некоторые заняты выздоравливающими бойцами, сам госпиталь построен на открытой площадке из надувных щитов, я видела такие сооружения в сети, быстро устанавливаются, быстро убираются, в них тепло и сухо.
— Травницы, вот в том доме, — Дерей указывает на небольшой сарай, что стоит чуть в стороне, — сами с ними разбирайтесь уж больно они трусливые, шарахаются от всех.
Мы заходим в сарай, там две женщины моложе Мирты и, видимо, хорошо с ней знакомы, вскакивают с лавок и начинают суетиться.
— Здравствуете и познакомьтесь, — Мирта чуть подталкивает меня вперед, — это Алансэ, а это травницы Олга и Клира.
Женщинам лет чуть за тридцать выглядят довольно моложаво, замужем не были, понятно чего они боятся, вот только не мылись они давно и белье на них уже давно бы постирать нужно.
— Вы что же себя так запустили? — возмущается Мирта, — разве может травница выглядеть и так невкусно пахнуть, да и в помещении нужно навести порядок.
— Мирта, тут мужики такие наглые, в окна заглядывают в двери вламываются в туалет страшно сходить, — шепчет Олга, а глаза у неё от страха огромные, — нас сюда силком привезли, запихали в челнок, хорошо, что наши родители собрали вещи, а то и без сменного белья приехали.
— Так война, девушки, нужно привыкать и учиться отбиваться от наглых мужиков, — Мирта начинает собирать тряпки и снимать постельное белье, — Нужно матрасы набить свежей травой, белье постирать и сколотить себе настилы, негоже на земляном полу спать так и заболеть недолго, — не стойте, помогайте мне. Алансэ, нужно найти баню, затопить, ну сама знаешь, мыло я захватила.
Только я разворачиваюсь, чтобы выйти из сарайчика, как дверь распахивается и появляется лохматая голова бойца, он хитро оглядывает нас и ухмыляется.
— Пошел вон! — командует Мирта, голова исчезает, дверь захлопывается, понятно, чего травницы боятся, запоров-то никаких, — если хочешь что-то сказать, говори через дверь, — Мирта говорит на маражском и подходит к двери.
— Вас начальник госпиталя хочет видеть, — блеет за дверью боец.
— Он мужчина?
— Мужчина.
— Пусть выходит, разговаривать с ним буду на улице и в присутствии одной из травниц, некогда мне по гостям ходить.
Боец, видимо, выходит, я же достаю пистолет и убираю его за пояс, чтобы была видна рукоятка, может кто и поостережется подходить.
— Мирта, ты бы видела, какие у них женщины, все толстые с голыми ногами и плечами ходят, с мужиками целуются прямо на улице среди бела дня, — тихо говорит Клира, собирая вещи.
А дальше я выхожу из сарайчика и направляюсь искать баню. Впрочем, искать её не пришлось, чуть в стороне стоит, и ручей довольно глубокий рядом, хорошо, намоемся, постираем, а пока я баню топлю, все остальные обеспечат нас спальными местами.
* * *Пока я таскала воду никому было не интересно, а вот когда я найдя в пустом доме топор начала колоть дрова на растопку, несколько бойцов остановились неподалеку и внимательно за мной наблюдали, ну пусть посмотрят для чего-то им глаза даны.
— Может помочь? — Рикай подошел ко мне.
— Все уже опоздали с помощью, дров на растопку хватит, — вы лучше своим бойцам скажите, чтобы к травницам не врывались, женщины незамужние.
— И что, у нас в госпитале тоже все женщины незамужние. — Он действительно не понимает или прикидывается?
— Вы прибыли на чужую планету и даже не удосужились хотя бы справиться о правилах. Ваши женщины могут делать все, что хотят, а у нас женщина может дотрагиваться только до своего отца или мужа. Даже старший брат в этот круг не входит, и после пяти лет ни один мужчина, в том числе и родственники, не могут заходить в комнату к девочке, ваши же беспардонные бойцы вламываются в дом, где живут женщины даже не удосужившись постучать перед этим.
— Война, — зло говорит он.
— А после войны что будет? Всех женщин, что спасали ваших бойцов, камнями забьют. И будут делать это те, кого они вытащили с того света потому, что женщины нарушили правила. Нет, я понимаю, вам наплевать, вы улетите с планеты и забудете обо всем, а нам на этой планете ещё жить.
— Что?! — Он делает шаг ко мне.
— Стоять, а то ногу прострелю, — достаю пистолет.
— И ружье захватила?
— Да, мне с ним охотиться привычнее.
— А наша кухня вас не устраивает?
— Не пробовала пока, но судя по запаху, готовите вы из концентратов.
Рикай развернулся и пошел к шатрам, как я поняла из разговора травниц, сейчас на фронте затишье, и в госпиталь раненые не поступают, есть только выздоравливающие. Но так не может продолжаться долго, наступление или того хуже отступление обязательно начнется, и у нас будет много работы. Пока же нужно обеспечить себе комфортное проживание, нормальную еду и наварить впрок настоек.
Глава 3
Ранее утро следующего дня. Алансэ.
На рассвете хороший клев, я уже набрала корзину рыбы, нужно бы идти к сараю, рыбу ещё обрабатывать, засолить и завялить, а завтра на охоту. После разговора с начальником госпиталя Мирта сказала, нам, что примерно дня три будет затишье, и нам нужно подготовиться. Концентраты, что готовят на госпитальной кухне, конечно, есть можно, только зачем, когда в ближайшем лесу много дичи, а в реке рыбы. Мне бы поспать немного, до полуночи мы устраивались, мылись, я первая, потом все остальные я же для их спокойствия сидела у бани с пистолетом. Потом мы укладывали новые тюфяки на настилы, вешали на окна плотные занавески и, перекусив только чаем с сухарями, наконец-то улеглись. А встала я перед рассветом, чтобы наловить рыбы. Снимаю с крючка последнюю рыбину, укладываю в корзину и, подхватив её, направляюсь к дому, кто-то уже встал пусть занимаются рыбой, а я спать.
У нашего сарая стоит Рикай, лицо от сна помятое, зевающий рот прикрывает ладошкой.
— Алансэ, ты могла бы посмотреть двух бойцов, вчера привезли разведчиков, у них язвы на руках, наши врачи не могут понять, что это за болячки.
— Хорошо, — ставлю корзину с рыбой и захожу в сарай, быстро переодеваю юбку, надеваю фартук, кладу в карман перчатки и беру сумку с травами и настойками, теми, что часто пригождаются.
Боец лежит за перегородкой, рядом с ним ещё один, их переодели в больничную пижаму, умыли, обработали раны, он не спит, улыбается мне. Надеваю перчатки и беру его руку.
— Я что заразный? — шепчет он.
— Кир, им нельзя дотрагиваться до мужчин руками, — тихо говорит Рикай, — так что у него?
— Это ядовитая трава, растет только на болоте, вы долго в нем сидели?
— В болоте сутки провели, но противник нас не заметил. А это лечится?
— Лечиться, только мазь нужно специальную готовить, — начинаю доставать склянки и мешочки с травами.
— Прямо здесь собираешься готовить? — Удивляется Рикай.
— Мне нужны бинты, и чтобы не мешали, — Рикай фыркает и уходит.
— Он всегда за меня переживал, — тихо говорит Кир, — я, когда в разведку пошел, так ругался.
— Брат?
— Старший, больше родственников у нас нет.
— Сочувствую, — а дальше я отключаюсь, начиная готовить мазь, отмечаю только, что положили передо мной бинты.
* * *Когда два бойца обмазаны мазью, обмотаны бинтами, я собираю все свои склянки в сумку и выхожу из госпиталя. Мирта ждет меня на улице, видимо, она специально там стояла, чтобы больше никто не зашел, спасибо ей. Трудно, конечно, в такой обстановки соблюдать устои и традиции, но хоть видимость сделать.
— Иди поспи, рыбу мы обработали, засолили, уху сварили, тебе перекусить нужно.
— Ухой и перекушу, спасибо.
— Чем могу, Алансэ, — мне-то, что я уйду в храм, и никто обо мне не вспомнит, а тебе домой возвращаться.
— Домой нужно обязательно, меня ждут, вот только не знаю сколько человек.
Уху ем с полузакрытыми глазами, умываюсь водой из бочки и ложусь на свой тюфяк и все, дальше тишина и темнота.
За час до полуночи. Алансэ.
Мирта разбудила меня, когда за окном было темно, все остальные травницы уже встали и суетились у плиток.
— Что?
— Бои начались, нужно подготовиться к прилету раненых.
— А я на охоту так и не сходила, — встаю и начинаю одеваться.
— И не сходишь в ближайшем будущем, хотя уверена, нам будет совсем не до еды и сна, ещё один госпиталь сооружают, слышала, что много наемников с нашей планеты вернулись домой, чтобы участвовать в сражениях.
— Мне следовало бы подумать о ближайшем наступлении, я же разведчиков лечила.
— Ты не военный стратег, а травница, твое дело лечить, готовься, Аленсэ, на тебя ляжет основная работа, эти клуши боятся подходить к мужчинам, так что будут только готовить лекарства, ну а мы с тобой будем пытаться вырывать бойцов из рук смерти.
А потом мы услышали шум приближающегося челнока, я успела только выпить бодрящего отвара, и завертелось.
Три недели спустя. Алансэ.
От страданий и боли выворачивает душу, погребальные костры горят каждый день, но многих мы смогли спасти. Спали по два-три часа в день, забывали поесть и попить, за эти недели отстроили ещё один госпиталь, и сейчас их уже три. Спустя три недели боев противник начал отступать и раненых убавилось, последние прибывшие уверены в скорой победе, противник уже дозрел до эвакуации войск с планеты. Я легла на свой тюфяк и закрыла глаза, поспать бы хотя бы часов пять, о большем и не мечтаю.