– Даниил Светлов, мы счастливы видеть в вашем лице сторонника прогресса и защитника цивилизации, – прощелкал рефандер. Основные мысли его были заняты венерианским проектом, и большинство реплик адресовалось другим рефандерам и дендроидам, но люди этого практически не ощущали.
– Я бы хотел служить делу жизни с большей пользой, – заявил Даниил.
– Ваш пример показателен для землян. Мы рады, что взаимопонимание достигается – хоть и медленно. Поэтому мы дадим вам работу по вкусу.
– Координатору лучше знать, где мне следует приложить силы.
– Да, – согласился рефандер. – Я сделаю вам достойное предложение. Хотите ли вы стать начальником моей охраны – ее людской части? Это важный сегмент работы.
Светлов на мгновение задумался.
– Не слишком ли высока честь?
– Согласен, предложение нетривиально, – после небольшой паузы выдал Координатор – представители правительства Европы чем-то возмущались, размахивая руками за своей перегородкой, и рефандеру пришлось то дл уговаривать, то ли запугивать их. – Но доверие между людьми и рефандерами после такого шага выйдет на новый уровень. Все знали вас как борца против нашего присутствия на Земле. И уж если Даниил Светлов решил служить делу жизни, а мы решили доверить ему безопасность Координатора – это что-то да значит, верно?
– Верно, – согласился Даниил. – Но я хотел бы заниматься наукой…
– Лжете, – просто и безапелляционно ответил Координатор. – Вы и сейчас находитесь под контролем детектора лжи. И вам очень хочется стать начальником моей охраны. Только не могу понять, для чего? Не для того ли, чтобы убить меня?
– Нет.
– Это не ложь… Скажите, а сейчас вы могли бы уничтожить меня? Несмотря на охрану? Не так ли?
– Да, – согласился Даниил. – В Тибете я не только медитировал, но и постигал технику рукопашного боя. Я без труда мог бы нейтрализовать охранников-людей, обойти охранников-рефандеров и уничтожить вас – скажем, порвав артерии под жвалами. Апартаменты Координатора, насколько я знаю, не оборудованы скорострельными автоматическими устройствами – именно для того, чтобы затруднить покушение. Вы надеетесь на живую охрану.
– Киберсистемы можно захватить с помощью хакеров. Это проще, чем подкупить или запугать охрану, – согласился рефандер. – Но вы, имея возможность уничтожить меня, не поступаете так. Почему?
– Мне это не нужно.
– Может быть, вы ждете подходящего момента?
– Земля слишком много потеряет, если я уничтожу Координатора.
– Меня приятно поразила ваша искренность. Я подтверждаю решение назначить вас начальником людского сектора моей охраны.
– Благодарю за доверие.
В комнате со стальными стенами было тесно, пахло потом и мятой – охранники усиленно жевали резинку, так как курить им было строжайше запрещено. Как и пить, и употреблять наркотики, питаться слишком жирной пищей. Возможный вред здоровью. А за здоровьем людей, особенно тех людей, что работали на них, рефандеры следили.
– Я записался на следующую субботу, – заявил молодой парень, сплевывая жевательную резинку на пол. – Вопрос еще, конечно, какая телка попадется…
– Нам вот певица вчера досталась, – почти застенчиво протянул еще один юнец. – Голосок красивый такой, хотя разговаривали мы мало, конечно. И сама очень ничего. Она по стереовидению часто выступала… Я бы даже женился на ней. Но нет – на племенной завод обязательно. Зачем, спрашивается?
– Ты бы еще сказал – и жил бы с ней один, долго и счастливо, – скривил рот чернобородый мужчина со шрамом через всю щеку. – По закону не положено. А у термитов что главное? Закон. И брюнеточка эта наша чем-то согрешила, раз ее из общества изъяли. Это у них не просто так…
– Да, хороша была, чертовка… Горяча…
– Некрасивых женщин не бывает, – хохотнул охранник постарше. В волосах его белела седина. – Мне уже доверия нет. Не записывают, проклятые. Генетический материал подкачал, говорят. Приходится в бордель ходить. Но меня и там встречают отлично. С такими-то деньгами… Я вообще не понимаю, что за радость вам бесплатно производителями работать? Сексом групповым заниматься на виду у таракана? То ли дело, когда тебя несколько девчонок ублажают. А так – порнография одна… Извращение.
– Это ж не работа, а удовольствие, – начал юнец, когда в комнату дежурных заглянул Даниил. Лицо его помрачнело, нейрохлыст в руке дрогнул, и охранники посыпались с высоких стульев на пол, корчась и хватая ртом воздух.
– За что? – прохрипел седой.
– Непочтение к жизни и к темам размножения. Всякий, кто не прервал неподобающую тему, подлежит наказанию, – коротко бросил Светлов, отвечая сразу на все возможные вопросы. – Панченко и Шкуров – сменить пост номер два. Кузнецов – патрулировать периметр. Самсонов – заняться кондиционером. Воздух у вас, как в берлоге!
– Строг начальник, – прошептал молодой Панченко чернобородому Шкурову, когда они отошли от дежурной комнаты подальше. – Что же он лютует так? Девок ему не хватает? Или проблемы с этим делом? Уж у него-то возможностей…
– Бывший боец сопротивления. Скольких таких мы на соснах вздернули, по собственной инициативе, – неприязненно проговорил Шкуров. – Тараканы не разрешали их вешать, да. У них все с пользой должно быть. Не просто на сосну, а на корм молодняку, если уж кого удавить надо. Но это редко бывает. Жизнелюбы, что ты хочешь…
– А этого что ж на корм не пустили?
– Нецелесообразно. Рефандеры каких гадостей ему только не делали – а он на поклон к ним пошел. Выслуживается, гад. Не за страх, а за совесть.
– Да ну?
– Еще бы. Ему эти термиты теперь как родные, он им брата продал. Жрите его, говорит, только чтобы сами вы живы остались – это когда они все вместе в тайге заплутали. Нас он и за людей не считает, понятное дело. То есть именно что за людей. И люди для него – сор. Но терпеть надо. Полторы тысячи в месяц нигде тебе не заплатят. На самом лучшем заводе – двести рублей, и не Дергайся. А в частных лавочках и сотне рад…
После подавления мятежа в Японии Координатор официально назначил Светлова своим третьим советником. Никто из людей прежде не поднимался так высоко в иерархии рефандеров.
Усмиряя японцев и действуя при этом во благо жизни и в интересах развития цивилизации, Даниил согнал около двух миллионов человек в резервации на северных островах, пять миллионов выселил в Антарктиду, двести тысяч отправил укреплять грунт и бурить туннели на Луне. Безвозвратные потери – проще говоря, количество убитых – составили каких-то пару тысяч человек: тех, кто не оправился от ударов парализаторами и нейрохлыстами. Зато теперь острова стали спокойными и мирными. Никто больше не заикался о великой миссии Страны Восходящего Солнца. Миссия была одна на всех. И в жизнь ее проводили не люди, а рефандеры.
Третий советник оказался едва ли не в большем почете, чем первые два. Те слишком много болтали о приливной волне, которая смоет все постройки на берегу океана, если они не отстоят от берега на двадцать километров. Возможные потери жизни… Экая ерунда! Когда Луну начнут буксировать, людей предупредят заблаговременно, вывезут с островов, предоставят новое жилье. Сейчас этим заниматься недосуг. Главное – протянуть сверхпрочный трос из миллионов мономолекулярных нитей, соединяющий орбиту Марса и Луны, и позаботиться о его креплении. Просто за горку такой трос не зацепишь – нужно основательно изрыть Марс и пройти туннелями почти всю Луну – иначе она развалится на куски.
Координатор уделял Светлову все больше времени.
– Вы могли бы чаще выступать по телевидению, Даниил, – заметил он при очередной встрече, на этот раз один на один. – К сожалению, искреннюю поддержку нашей системы встретишь нечасто. Представители вида хомо сапиенс работают на нас из-за денег, но мало кто понимает, как это прекрасно – нести свет цивилизации и зерно жизни другим планетам.
Светлов покачал головой.
– Вряд ли мы изменим мироощущение значительного количества людей, сколько бы ни агитировали. Мне стоило большого труда занять свою нынешнюю позицию. Через десять-пятнадцать лет появятся первые взрослые питомцы «инкубаторов». С ними мы и будем работать. Они отправятся к далеким планетам, будут заселять их и нести свет жизни…
Рефандер потряс жвалами.
– Нет. К сожалению, люди слишком медленно размножаются. Их молодняк растет очень долго. Рефандер способен произвести в год до двухсот детенышей, в пору зрелости они вступают через четыре земных года, основные навыки приобретают через шесть лет, а через двенадцать лет это сформировавшиеся полноценные личности. Людям нужно как минимум вдвое больше времени, и более двадцати детенышей самка производит с трудом. Будущее Галактики – за нами. Но вы сможете стать отличными помощниками. Люди очень хорошо приспосабливаются к новым условиям, они изобретательны и живучи, у них отличная реакция. Во Вселенной им уготована хорошая роль. Хотя доминировать будет наш народ.
– Не исключено, – согласился Свелов. – Вас много. Вы умнее. Галактика будет принадлежать вам. Во всяком случае, некоторое время. Пока не появятся еще более выносливые, сильные, умные…
– Да, – не стал спорить Координатор. – Будущее в наших руках. Но жизнь может распорядиться нами так, как мы не предполагаем. Завтра – великий день для колонии. Ваши японцы, китайцы и сибиряки хорошо поработали на Луне. Туннели прорыты едва ли не лучше, чем сделали бы мы – строители от рождения… Верю, что первое испытание межпланетного троса будет удачным. Сдвинем Луну с места совсем немного. И будем ждать.
– Следующего противостояния Марса, – кивнул Даниил. – Завтра и правда великий день. Может быть, отдать приказ об эвакуации жителей с побережий?
– Нет, – ответил рефандер. – Это лишнее.
– Ясно, – кивнул Даниил. – Разрешите присутствовать при испытаниях?
– Желание нерационально, – заметил Координатор. – Но вы можете присутствовать. Если эстетическое чувство человека этого требует.
– Вы начали понимать наши эстетические чувства, – склонил голову Светлов.
– Рефандеры хорошо обучаются, – констатировал Координатор.
Трос между Марсом и Луной натянулся, спружинил. Компенсаторы погасили колебания, распределили силу тяги с помощью сотен подвижных блоков. Луна качнулась и поползла прочь от Земли. Планета вздрогнула. Слишком велики были задействованные энергии, чтобы не заметить движения.
Светлов стоял за пультом вместе с Координатором, лично управляющим процессом, десятком других рефандеров, несколькими дендроидами и людьми. Пусть это всего лишь испытание – чувствовалось величие момента. Четыре года, и Земля лишится спутника. Изменится траектория планеты, навсегда уйдут в прошлое приливы и отливы.
– Тридцать секунд до рассоединения троса, – сообщил Координатор. – Соединение устойчиво, тяга максимальна. Система работает.
Защелкали, одобряя искусство Координатора, рефандеры. Зааплодировали люди. Зашелестели псевдоконечностями дендроиды. Только Светлов, казалось, остался равнодушным. Он сделал шаг к Координатору. Еще один. И бросился на него.
Повалились под ударом нейрохлыста, включенного на полную мощность, люди. Медленно, очень медленно начали разворачиваться в сторону несущегося к Координатору человека рефандеры-охранники.
– Это нерационально! – прощелкал главный рефандер. – Нападение на меня противоречит делу жизни! Опомнись!
Светлову некогда было отвлекаться. Он оказался рядом с Координатором, одним движением руки порвал артерии под жвалами, чудовищным усилием скрутил голову рефандера. Ударом тренированного кулака Даниил пробил панцирь Координатора и вырвал его сердце. Потом сорвал с головы управляющий космической операцией шлем и надел его на себя.
– Принимаю командование операцией как помощник погибшего Координатора! Приказываю отключить компенсаторы! – До рассоединения троса оставалось двадцать три секунды, нужно было спешить. – Команда безусловна!
Системы блоков, регулирующие тягу, перестали замедлять движение троса. Несущийся с чудовищной относительно Земли скоростью Марс рванул Луну на себя. Гравитационный толчок был такой силы, что всех находящихся за пультом управления швырнуло на пол. По всей Земле рушились здания, падали люди, сходили с рельсов поезда… Землетрясения, поднимающие цунами, начнутся несколько позже – когда бушующая лава устремится в образовавшиеся в земной коре разломы.
Луна раскололась сразу на несколько частей.
– Случайная работа компенсаторов! – скомандовал Даниил, поднимаясь и удерживая равновесие на шатающемся полу. – Команда безусловна!
Уцелевшие компенсационные блоки на тросах вновь стали активны. Только ускорение каждого сегмента троса было различным. Луну, пронизанную мономолекулярными тросами, разрывало на куски, растаскивало в разные стороны.
Спустя пять секунд Даниил приказал:
– Отсоединение основного троса!
Марс, сорвавшись с поводка, понесся по слегка измененной орбите. Огромные куски Луны сталкивались, крошились, летели во все стороны – заволакивая пространство вокруг Земли плотным кольцом орбитального каменного мусора.
– Что ты наделал? – прошелестел один из дендроидов, устоявших на «ногах» – трех утолщениях снизу туловища. – Через двадцать три минуты огромные глыбы начнут рушиться на Землю… Погибнут миллионы людей! Будут замусорены все возможные орбиты! Ни один корабль не сможет пробиться сюда. Нам конец! Мы отрезаны от всех планет Галактики!
Даниил сорвал с головы шлем, с помощью которого отдавал команды, отшвырнул его в сторону и прошептал:
– Жизнь священна. Мы даже не тронем мерзких термитов и их прихвостней, хотя вы пытались поработить нашу планету. Но это в прошлом. Теперь мы будем жить так, как считаем нужным.
Рефандер-охранник пришел в себя, активировал вмонтированный в конечность излучатель и направил его на Даниила. Как ни быстро двигался ученик тибетских монахов, уйти от импульса он не успел. Тонкое багровое лезвие лазерного пучка вспороло плечо, задело шею. Правую руку человека отрезало. Светлов скрипнул зубами, попытался улыбнуться – но потерял сознание и свалился под ноги своих врагов.
Издали доносился грохот мощных ударов – силы повстанцев выбивали ворота цитадели рефандеров кумулятивными гранатами.
Небо, все в пляшущих звездах, было совсем близко. То и дело лес освещал яркий сполох от полета метеорита.
– Папа, но почему ты был уверен, что землю не испепелят с орбиты? Не скинут нам на головы крупные куски Луны? – спросил Никита Светлов, разглядывая с высокого валуна, упавшего с неба, перестроенную и приспособленную для нужд людей крепость рефандеров.
Даниил обнял сына здоровой левой рукой, пошевелил пальцами правой. Нет, рука все еще слушается плохо. Клонированная конечность не заменит настоящую…
– Хотя рефандеры бесцеремонно использовали людей, навязывали им свою волю и свои законы, жизнь для них священна. После катастрофы они должны были оставить нас в покое. Так и произошло.
– Но разве они не понимают, что мы воспользуемся передышкой с толком, попытаемся обогнать их?
– Может быть, это не имеет для них значения. Они способствуют развитию жизни, а не ее уничтожению. Прежде они хотели приручить нас, использовать так, как люди в древности использовали лошадей и собак – для охоты, перевозки тяжестей, охраны. Теперь мы многого добились и будем говорить с чужаками на равных. Пойдем своим путем. Никто не запретит нам помнить прошлое, чтить своих героев, сочинять стихи или слушать музыку – независимо от того, рационально это или нет. Потому что нам нравится так поступать. Мы будем свободны. Ведь для человека издавна высшей ценностью была не жизнь, а свобода!
Никита вгляделся в профиль отца, который гораздо чаще видел на монетах, чем в реальной жизни. Слишком много дел было у Координатора после полной изоляции Земли.
– Скажи, как тебе удалось обмануть детектор лжи? Ты ведь был готов на все, чтобы покончить с рефандерами… Каждый твой шаг вел к тому, чтобы Земля стала свободной!
– И Земля, и те несчастные, что томились в интернатах рефандеров, – нахмурился Даниил. – Через несколько лет дети потеряли бы человеческую сущность, унаследовав все таланты людей, – это была бы подлинная гибель нашей цивилизации. Поэтому надо было спешить. А детектор я не обманывал – неужели ты до сих пор не понял? Во мне не было ненависти к врагам – долгие годы в Тибете я учился именно этому. Поступив на службу к рефандерам, я делал то, что должно. Только и всего.