— Ничего такого, что было бы достойно доклада, сэр.
— Я ведь спрашиваю тебя не из-за любви к остренькому, — сказал Бодвин Вук, — Я всегда надеюсь услышать какое-нибудь неосторожное высказывание, или просто фразу, даже может быть слово, которое поможет открыть тайну. Я не знаю, что это будет за фраза или слово, но я сразу определю их, когда услышу, и вот ради такой фразы или слова ты и должен быть все время настороже.
— Я не спускаю с них глаз, сэр.
— Это хорошо. А теперь насчет Арлеса; так что же конкретно произошло в ту ночь?
— Разве Хранитель не обсуждал это с вами? — с удивлением взглянул на шефа Глауен.
Бодвин Вук уставился своими желтыми глазами на другой конец стола, но Глауен уже давно изучил манеру поведения своего шефа, поэтому сразу же вжал голову в плечи.
— Он вполне определенно рассказал о том, что имело место, — отчеканил Вук. — Но так как в этом была замешана его дочь, то я не стал настаивать на деталях. Так опишите же мне подробно, что там произошло.
— Это началось на занятиях в Лицее, — сказал Глауен, — Арлес услышал, что Вейнесс иногда ходит гулять по ночам, при этом она ходит на берег и даже купается. Эта мысль заинтересовала Арлеса. В тот же вечер он прихватил плащ и маску и направился по Прибрежной дороге к Речному домику. Он наткнулся на Вейнесс, купающуюся в лагуне и напал на нее. Похоже, это занятие ему нравится. Во всяком случае, некто, кто пожелал остаться неизвестным, проследовал за ним до Речного домика, и остановил его прежде чем он успел сделать нечто худшее, чем просто напугать до смерти Вейнесс.
— И как же эта неизвестная особа сумела совершить такой подвиг?
— Он ударил Арлеса дубинкой по голове.
— Ха, ха! Так значит Арлес до сих пор гадает, кто же это остановил его галантные маневры?
— Он, возможно, подозревает, что это Мило, что меня вполне устраивает.
Бодвин Вук кивнул.
— Хранитель полагает, что у Арлеса не было намерения убивать девушку: у него был с собой мешок, который он собирался одеть ей на голову, а так же нервно-паралитический газ. Эти предметы, по словам Хранителя, спасли его жизнь.
— Возможно и так, Но раз уж она узнала его, то он бы обязательно ее убил. Вспомните Сессили Ведер.
— Не гони лошадей! В данном случае вина Арлеса доказана. А в случае с Сессили Ведер он всего лишь главный подозреваемый.
— На мой взгляд, больше, чем подозреваемый.
— Не буду с тобой спорить.
— А что теперь будет с Арлесом? — спросил Глауен, — У бюро есть какая-то официальная позиция?
— Дело закрыто, — сказал Бодвин Вук, — Согласно мнению Хранителя он был достаточно наказан, а все остальное будет уже превышением наказания.
— И его даже не изгонят из Дома Клаттуков?
— А на каком основании? И кто выдвинет обвинения? А, что самое главное, кто будет связываться со Спанчеттой?
— На данный момент он болтается по округе так, как будто ничего не случилось, — с отвращением сказал Глауен, — Я не могу этого вынести.
— Ты должен научиться управлять своими эмоциями. Это будет хорошей учебой для тебя. Когда Дерзкие Львы собираются на экскурсию в Йипи-Таун?
— Во время каникул в середине семестра. Но я не поеду.
Бодвин Вук покачал пальцем.
— Вот в этом ты не прав! Это одна из основных причин почему ты стал Дерзким Львом, — он залез в ящик письменного стола, достал оттуда сложенный листок бумаги и разложил его на столе, — Это план Йипи-Тауна, на который нанесены все детали, которые мы смогли достать. Вот док, а вот гостиница «Аркадия». Эти голубые отметки — каналы. Как ты заметил, они все выходя в океан или в проходы между приграничными островами. Отмеченная розовым площадь это Каглиоро или Горшок. Все эти проходы и каналы имеют свои названия, но почему-то каждый йип называл нам их по-разному.
— Теперь… — Бодвин Вук похлопал по другому участку карты, — …вот Дворец Кошечки. Обрати внимание на эту серую область сразу за доком. Она, по чистой случайности, находится как раз за отелем. Йипи очень скрытны в отношении ее, а мы очень хотим узнать, что там происходит. Как от всех Дерзких Львов от тебя ожидают недисциплинированности и готовы к любым твоим выходкам, поэтому у тебя будет больше свободы, чем у обычных посетителей: возможно вполне достаточно, чтобы ты что-нибудь выяснил. Но на самом деле, это не так-то уж и просто, а может быть и довольно опасно, но эту работу надо сделать. Ну, что ты на это скажешь?
— Я сделаю все, что в моих силах.
— А я большего и не ожидаю. Естественно, кроме Шарда, никому об этом задании не говори.
— Слушаюсь, сэр.
2Школьные занятия продолжались. Арлес, ни с кем не разговаривая, посещал занятия, и опять сумел избежать отчуждения.
Вейнесс и Мило, игнорировали присутствие Арлеса и вели себя как обычно. Какое-то время Вейнесс сопровождал шепоток и скрытые взгляды, вызванные диким объяснением Арлеса о происхождении синяка у него под глазом, но скандал затих сам по себе.
Вейнесс продолжала избегать Глауена или по крайней мере, так это казалось. Как ни старался, он так и не смог найти объяснения этому. Однажды, когда Мило не пришел в школу, Глауен пошел провожать ее домой. Какое-то время она держала его на расстоянии вытянутой руки, а разговоре ограничивалась школьными делами и шутками, но наконец Глауен не выдержал. Он поймал ее руку и быстро развернул ее так, что она оказалась лицом к нему.
— Глауен! — воскликнула она, сдерживая смех, — Хорошо что я подпрыгнула, а то бы мне пришлось сделать кульбит с переворотом! Ты этого хотел?
— Я хочу знать, почему ты так странно себя ведешь.
— Пожалуйста, Глауен, не надо сердится, — попробовала уклониться от разговора Вейнесс, — Не так-то просто в эти дни быть в моей шкуре.
— Никто бы об этом не догадался. Глядя на тебя этого не скажешь.
— У меня нет недостатка в помощи, — улыбнулась она, — Мать готовит меня к красивой и достойной жизни. Ты хочешь, чтобы я стала полноправным членом Дома Клаттуков, готовой на все, не боящейся скандалов или осуждения.
— Да, и это дает настоящее чувство свободы!
— Но есть и еще кое-кто, оказывающий на меня гораздо большее влияние. И этот кто-то направляет меня совершенно в другом направлении, давая мне советы, которые я не могу игнорировать.
— О? И кто же это такой?
— Я сама.
Спустя какой-то момент, Глауен спросил:
— И какие же советы ты даешь сама себе?
Вейнесс отвернулась, они шли на юг по Прибрежной дороге.
— Это касается вещей, которые я никогда раньше не упоминала, и не хочу этого делать теперь.
— Почему же нет? Это секрет или какая-нибудь тайна?
— Это нечто такое, о чем я узнала, когда мы с Мило были на Земле и это оказало на меня большое влияние. Как только я кончу учиться, я собираюсь снова поехать на Землю. С Мило, если он согласится.
Сияние Сирены внезапно стало не таким ярким и жизнерадостным.
— Ты когда-нибудь посвятишь меня в эти свои планы?
— Я еще не задумывалась об этом.
— И поэтому ты хочешь разорвать наши отношения?
Вейнесс от души рассмеялась.
— Странная логика! Я ничего подобного не говорила! По крайней мере, причина не в этом. На самом деле никакой причины нет, если не считать того, что я себя знаю и боюсь.
— Чего же ты боишься?
— На Штроме к любовным делам относятся очень внимательно, — уклончиво ответила она, — Даже просто сидеть с кем-нибудь в уголке, пить чай и есть пирожные, уже считается чем-то значительным.
— Мы еще не дошли даже до этой стадии, — мрачно заметил Глауен.
— Не надо так спешить; это затягивает и становится очень утомительным, особенно если поблизости постоянно крутится мать.
— Какова же тогда будет следующая стадия?
— Об этом я и говорить боюсь. Я не хочу ничего начинать такого, что отвлекло бы меня от… от более важных вещей.
— Как я понимаю, ты имеешь в виду свою поездку на Землю?
Вейнесс кивнула.
— Возможно, мне следовало бы раньше поднять эту тему, потому что так или иначе я должна была тебе это сказать, и с моей стороны было бы честнее сделать это раньше, чтобы ты мог решить во время отвернуться от меня, если у тебя возникнет такое желание.
— Поэтому ты и пряталась от меня?
И на этот вопрос Вейнесс дала очень уклончивый ответ:
— Я решила больше не прятаться от тебя.
— Хорошая новость.
Они подошли к тропинке, которая пролегала между деревьев и вела прямо к Речному домику. Вейнесс остановилась в нерешительности, она сначала повернула было в одну сторону, потом в другую, пока Глауен, наконец, не обнял ее и не поцеловал; сначала один раз, потом еще раз.
— Так значит ответ: да?
— Да? В каком смысле «да»?
— Да, нашим, так называемым, отношениям?
Вейнесс передернула плечами, прищурилась, замялась, склонила голову, почесала кончик носа, затем помахала пальчиками в воздухе.
— Что все это значит? — удивленно спросил Глауен.
— Это усложненный способ не говорить «нет».
Вейнесс направилась по тропинке.
— Подожди! — крикнул Глауен, — Мне все еще многое не ясно!
— А я о ясности и не думала, — Вейнесс сделала шаг назад и поцеловала его, — Спасибо за то, что проводил меня до дому. Ты очень добрый и милый молодой джентльмен, даже когда ты в мрачном настроении, и ты мне нравишься.
Глауен попробовал поймать ее, но она уже бежала по тропинке. Вдруг она обернулась, махнула рукой и затем исчезла среди деревьев.
3Каждую неделю вечером в Верд Дерзкие Львы собирались в уголке «Старого дерева», чтобы обсудить дела, выпить вина и поговорить о новых тенденциях и модах. Специфичность тем основывалось на том, что все Дерзкие Львы считали себя благородными и аристократичными в сравнении с обычными людьми. Золотой ореол висел над столом; предлагались грандиозные планы и делались обстоятельные анализы; все извечные истины подвергались обсуждению и время от времени пересматривались.
Каждый из Дерзких Львов имел за столом вполне определенное место. За дальним концом, спиной к пассажу, сидел Арлес, справа от него Кеди Вук, а слева Утер Оффоу. Джардайн Лаверти сидел напротив Арлеса за другим концом стола, остальные по желанию занимали места по обе стороны стола. Глауен опоздал и сел между Клайдом Диффином и Джардайном Лаверти. Уже было опустошено несколько кувшинов вина, и разговор стал оживленнее. Джардайн Лаверти, учтивый, миловидный и изысканно одетый, молодой человек, заметил:
— Заплесневевшие старые законы совершенно не подходят к нашим требованиям. И все же каждый день давно умершие предрассудки одергивают и унижают нас.
В данном случае Джардайн имел в виду закон запрещающий разработку залежей драгоценных камней: больной вопрос для Дерзких Львов, так как за месяц или два разработки залежей Волшебный гор сделал бы каждого из них миллионером.
Выпившей не менее предыдущего оратора Кайпер Оффоу довольно громко выкрикнул:
— Поставь это на голосование! Кто за? Кто против?
Кайпера считали довольно нахальным и никто на него не обращал внимания. Он сам прокомментировал свое высказывания припевом из старой песенки:
«не продавайте больше папочке спиртного
от него он странный и буйный».
Шугарт Ведер, который представлял консервативную точку зрения, заметил:
— Несомненно эти старые правила надо привести в соответствие с новыми воззрениями, но это будет означать, что надо переписать Законодательство Заповедника. А оно может быть изменено только на Великом Конклаве Общества Натуралистов.
— Ба! — проворчал Арлес, — Жди дожидайся. За эти годы они окостенели и превратились в странную подрасу на подобие йипи. Они не хотят перемен! Дай им только рыбку, да пригоршню водорослей, они сварят себе похлебку, а больше им ничего и не надо.
— Давайте будем разумными, — нахмурился Кеди, — Мы всего лишь мелкие функционеры на службе у Общества, и хотим мы того или нет, но мы должны знать свое место.
Арлес одним залпом выпил остатки вина в своей кружке.
— Меня это не устраивает.
— Ты либо должен смириться с этим, либо уехать. Таковы факты.
— Ты Вук и думаешь, как и положено Вукам, — усмехнулся Арлес, — Я — Клаттук, и у меня другое мнение.
— А кто-нибудь может мне сказать, где именно находится это Законодательство? — задал любопытный вопрос Шугарт Ведер, — его нет ни в Речном домике, ни на Штроме. Если кто-то хочет свериться с текстом, то куда ему обратиться?
— Ха, ха! — воскликнул Кайпер, — Все оказалось просто шуткой! Законодательства нет и никогда не было! Мы все это время танцевали джигу под призрачную музыку!
— Кайпер! — Джардайн нахмурился, — Пожалуйста, или говори что-то разумное, или плати за вино!
— Или то и другое, — добавил Утер.
— Именно так, — сказал Кеди, — но давайте раз и навсегда поставим точку над i в этом вопросе. Законодательство, очевидно, находится в Архиве Общества на Земле, а если какая-то темная душонка не знакома с этим документом, то может воспользоваться копией.
— Дело не в этом, — возразил Джардайн, — неужели Законодательство написано так, что в нем была задумана бедность для населения станции Араминта? Трудно поверить, что кто-то был настолько скуп!
— Как всегда, неверно, — возразил Утер Оффоу, — Законодательство написано Натуралистами, у которых на уме была только идея охраны.
— И ничего кроме охраны, — добавил Кеди Вук.
— Они все мирно померли, а мы страдаем из-за чьих-то ошибок, — простонал Арлес.
Кеди издал смешок, напоминающий карканье.
— Ошибки? Ерунда! Им нужны были на Араминте работники, а не миллионеры.
— Странный народ, — вздохнул Джардайн, — И старый и нынешний.
— Старые буквоеды в тесных штанишках, — объявил Кайпер, — Кому какое дело до того, что они хотят? Я знаю, что хочу я, и это для меня на первом месте!
— Наконец-то Кайпер попал в точку! — воскликнул Клойд, — Браво, Кайпер!
— Ему надо подождать Дворца Кошечки, — похотливо причмокнул Шугарт, — вот там он получит все, что хочет.
— Во всяком случае, все, за что он сможет заплатить, — поправил Утер, — Кредит там не пройдет.
— Так как с нами поедет Арлес, то мы можем поговорить об оптовых ценах, — выдвинул предположение Клойд Диффин.
Арлес опустил свои тяжелые брови и уставился на крышку стола.
— Я уже наслушался подобных разговоров!
— Бросьте, братья по Рыку, — весело сказал Шугарт Ведер, — Давайте сосредоточимся на наших целях! Вчера я увидел объявление о продаже «Черной Андромеды» от которого у меня слюнки потекли!
— Ну, слишком маленькая, — возразил Кайпер, — Я бы взял «Пентар-конквистадор», может быть с утопленными двигателями, для более элегантного вида!
— У тебя, что вкуса нет? — фыркнул Джардайн, — А что ты скажешь о «Танкред Марк Двадцать»? Вот это настоящий стиль! Немного дороговат, конечно, но что такое деньги?
— Сущая безделица, — согласился Клойд, — просто эликсир жизни.
— Золотые слова, — вздохнул Утер, — В них звенят поэзия, младость фруктов и трепет юных весталок.
— Весталок? — переспросил Кайпер, — Что такое «весталки»? Я уже достаточно взрослый, чтобы знать это.
— Вот купишь, заплатишь и сам поймешь, — сказал Утер, — Это лучшее, что я могу посоветовать.
— Деньги всегда были нашей самой большой проблемой, — заметил Шугарт, — хотя основы философии их добычи очень просты.
— Хотелось бы мне их знать, — завистливо сказал Кайпер.
— Ничего нет проще, — ответил Шугарт, — Во-первых, найди кого-нибудь, у кого они есть. Во-вторых, выясни, что этот кто-то желает больше денег. В-третьих, достань это ему. Срабатывает безотказно.
— В таком случае, почему же ты еще не разбогател? — поинтересовался Кайпер.
— Ты уже за сегодня и так достаточно наслушался полезных вещей, — с важностью возразил Шугарт, — Я предлагаю тебе сесть поудобней, выпить вино, а потом подремать и помечтать о весталках. В то время как более умные будут обсуждать важные проблемы.
— Вон Намур, — заметил Джардайн, — Он то все знает о таких вещах… Эй, Намур! Присоединись-ка для разнообразия к Дерзким Львам.
Намур повернул голову и посмотрел в сторону стола. Сегодня на его серебряных волосах с правой стороны было маленькое, но элегантное украшение из черного железа, сверкающий полированный кабошон, и единственный карбункул мерцающий томным жаром красной звезды. Неспешным шагом он приблизился к столу.