Арлес повернулся на каблуках и зашагал к выходу из дока.
Глауен с раздражением смотрел ему вслед. Арлес прошел между двумя статуями, которые обозначали вход в сад Дома Клаттуков, и исчез из поля зрения. Молодой человек погрузился в раздумья. Между 29 и 31? После пяти лет в роли кандидата его ИС может снизиться до 25. А это будет означать положение внештатника и выход из Дома Клаттуков: придется расстаться с отцом, со всеми прелестями местной жизни, расстаться с престижем и прерогативами полноправного сотрудника агентства!
А как же девушки, чье мнение ему так дорого? Эрлин Оффоу, все данные которой предвещают ей карьеру «разрушительницы сердец», или Тисия Вук, хрупкая блондинка, изящная, как левкой, но гордая и надменная, как все Вуки. И, наконец, Сессили Ведер, которая при последних встречах была с ним очень любезна. Если он получит ИС равный 30, то ни одна из них больше и не взглянет в его сторону.
Глауен вышел из дока и зашагал к дому, чувствуя себя одиноким и потерянным.
Войдя в дом, Глауен направился прямо к своим комнатам, которые находились на восточной стороне второго этажа. К своему великому облегчению, он обнаружил, что Шард уже вернулся.
Шард с порога почувствовал взвинченное состояние сына.
— Что-то ты слишком рано начал трястись.
— Арлес мне сказал, что он знает мой ИС, — ответил Глауен, — и что мой ИС лежит между 29 и 31.
Шард поднял брови.
— 31? Да даже и 29? Это просто невозможно. В таком случае ты будешь среди внештатников не успев ничего начать!
— Знаю.
— Наплюй на Арлеса. Он просто хотел тебя завести раньше времени и, кажется, преуспел в этом.
— Он сказал, что слышал это от Спанчетты! И еще он говорил что-то о том, что у меня не хватает каких-то записей!
— Да? — задумался Шард. — Что он этим хотел сказать?
— Не знаю. Я сказал ему, что он не может знать мой ИС, а он ответил, что почему же нет, когда все родословные записи имеются в наличии, или, точнее, в моем случае отсутствуют.
— Ха, — пробормотал Шард. — Теперь я, кажется, начинаю кое-что понимать. Мне просто интересно… — его голос постепенно сошел на нет. Шард встал, подошел к окну и уставился в него. — Очень уж похоже, что к этому делу приложила ручку Спанчетта.
— Разве она может поменять мой номер?
— Вопрос очень интересен. Она работает в бюро А и имеет доступ к компьютеру. И все же она никогда бы не рискнула жульничать с машиной, это государственное преступление. Что бы она ни сделала, если вообще она что-то сделала, это должно бы оставаться в рамках закона.
Глауен удивленно покачал головой.
— Почему она вдруг захотела проделать такую штуку? Какое ей дело до моего номера?
— Мы еще не знаем, правда ли то, что там что-то подправлено, или нет. И даже если там что-то и подправлено, мы не можем сказать, что это сделала Спанчетта. И опять-таки, если за всем этим действительно стоит она, то ответ прост. Она ничего не прощает и ничего не забывает. Я расскажу тебе кое-что, о чем ты, вероятно, еще не знаешь. Давным-давно она вбила себе в голову, что выйдет замуж за меня. И посвятила в свои планы Хозяйку дома и леди Лилиан, тогдашнюю экономку, так что они стали воспринимать все это всерьез, даже не удосужившись поинтересоваться моим мнением. Однажды вечером мы играли в эпенг. Спанчетта тоже была во дворе, орала «Судью на мыло!», восторженно верещала, когда давали свечку, и так далее. «Да, похоже, тебе женитьба спокойной жизни не принесет» — крикнул мне Вильмор Ведер. «Я и не собираюсь жениться. Где это ты набрался такой ерунды?» — сказал я. «Да все только об этом и говорят. Куда ни придешь, только это и слышишь», — ответил он. «Посвятил бы хоть кто-нибудь меня в этот секрет», — сказал я. — «И кто же эта счастливая женщина?» — «Конечно же, Спанчетта. Я слышал это от Карлотты». — «Карлотта просто чешет язык. Я не собираюсь жениться на Спанчетте! Ни сегодня, ни завтра, ни на будущий год, ни даже при втором пришествии Пулиуса Файштерснапа. Короче, никогда и ни за что. Я ясно выразился?» «Мне-то все ясно, — сказал Вильмор. — Теперь тебе только осталось убедить в этом Спанчетту, которая стоит как раз у тебя за спиной». Я оглянулся и увидел Спанчетту, которая прямо-таки прожигала меня глазами. Все засмеялись, а она попробовала убить меня битой для игры, что вызвало еще больший смех.
Через год она назло всем женилась на бедняге Миллисе и связалась с Намуром. Но мне она ничего так и не простила. А еще через год я в Сарсенополисе на Альфекке 9 женился на твоей матери. Когда мы вернулись на станцию Араминта, с нами случалось много неприятных неожиданностей. Марья не обращала на них внимания, да и я тоже. А потом родился ты, и тебя Спанчетта возненавидела в три раза больше, и из-за меня, и из-за Марьи, и из-за того, что в тебе было все, чего не хватало ее Арлесу. А сейчас, вполне возможно, ей подвернулся случай излить все свои чувства.
— В это трудно поверить, — покачал головой Глауен.
— Спанчетта странная женщина. Подожди здесь. Я пойду наведу кое-какие справки.
2Шард направился прямиком в офисы Бюро В в Новом Агентстве. Должность капитана Полиции, которую он занимал, давала свои преимущества.Время поджимало, через два часа должен был начаться «Домашний ужин». Шард вернулся в Дом Клаттуков и сразу же направился в красивые апартаменты с высокими потолками, который занимал Глава Дома Фратано. Когда Шард входил в приемный зал, он наткнулся на выходящую из внутренних покоев Спанчетту. Оба на короткое время остановились, одновременно подумав о том, что встретили здесь человека, которого меньше всего хотели бы видеть.
— Что ты здесь делаешь? — довольно резко спросила Спанчетта.
— То же самое я мог бы спросить и у тебя, — ответил Шард. — Вообще-то на самом деле я иду к Фратано по делам Агентства.
— Уже поздно. Фратано одевается к ужину, — Спанчетта оглядела Шарда с ног до головы. — Ты явишься на ужин в этом костюме? Ты неисправимо небрежен, когда дело касается условностей.
— Я не стану ни соглашаться, ни отрицать этого, — усмехнулся Шард — . К моменту, когда подадут суп, я буду на месте! А сейчас у меня срочное дело к Фратано, извини.
Спанчетта неохотно уступила ему дорогу.
— Фратано занят своим гардеробом, и ему не понравиться, что его отрывают. Если хочешь, то я могу доставить ему твое сообщение.
— Я должен сам проследить за этим.
Шард сделал шаг вперед и задержал дыхание, так как от Спанчетты исходил резкий неприятный запах косметики и пота. Он вошел в личные покои Фратано и аккуратно закрыл дверь перед самым носом Спанчетты.
Фратано в свободном домашнем халате сидел в кресле, вытянув одну ногу и положив ее на подушечку, лежащую на стуле, в то время как служанка йипи массировала ему голень. Он взглянул на вошедшего и вопросительно нахмурился.
— Что у тебя еще, Шард? Ты не мог бы придти в более подходящее время?
— Как ты скоро поймешь, более подходящего времени уже не будет. Отошли служанку, у меня к тебе личный разговор.
Фратано раздраженно прищелкнул языком.
— Это что, действительно так важно? Пазу совершенно не интересует то, о чем мы говорим.
— Возможно, это и так, но я заметил, что Намур знает все обо всех. Мне к этому надо что-то добавлять? Девочка, выйди, пожалуйста, и закрой за собой дверь.
Бросив взгляд в сторону Фратано, девушка поднялась. Она взяла свои горшочки с мазями и, одарив Шарда холодной легкой улыбкой, удалилась.
— Ну, что теперь, — проворчал Фратано, — что у тебя стряслось такого, чтобы можно было прервать мой массаж?
— Сегодня Глауену исполняется шестнадцать лет, и он переходит в разряд кандидатов.
Фратано внезапно задумчиво замигал.
— Ну и что из этого?
— Тебе сообщили его ИС?
— Да, конечно, — Фратано откашлялся и прочистил горло. — И, опять-таки… что здесь такого?
— Его тебе принесла Спанчетта?
— Это не имеет значения, его бы принесли так или иначе. Он должен был поступить ко мне из бюро А. Обычно их приносит леди Леута, а сегодня это была Спанчетта. ИС от этого не изменится.
— Спанчетта приносила раньше тебе ИС?
— Нет. Но скажи же мне наконец, что у тебя на уме?
— Думаю, ты и так знаешь. Ты видел этот номер?
— Конечно. А почему бы и нет?
— И какой же это номер?
Фратано попробовал собраться.
— Я не могу тебе этого сказать! ИС является конфиденциальной информацией!
— Только не в том случае, если Бюро В считает, что это его касается.
Фратано выпрямился на стуле.
— Почему Бюро В вмешивается в дела Дома? Я настаиваю на том, чтобы ты мне объяснил, что происходит!
— Я расследую случай, который, возможно, является преступным сговором.
— Не пойму, о чем ты говоришь.
— Когда Спанчетта заявляет, что она знает ИС Глауена, а Арлес сообщает об этом Глауену, это уже нарушение правил. Но если при этом еще и замешан Глава Дома, то тут уже возникает вопрос о преступном сговоре.
Фратано резко вскрикнул.
— Что ты такое несешь! Я ни в чем не виноват!
— Где этот ИС?
Фратано указал на сложенный желтый листок, лежащий на боковом столике.
— Номер там. Это официальная компьютерная распечатка.
Шард взял бумажку и заглянул в нее.
— 30? Ты этот номер видел?
— Естественно, видел.
— Ты собираешься зачитать его на «Домашнем Ужине»?
Вытянутое лицо Фратано осунулось еще больше.
— Вообще-то, мне показалось, номер слишком велик.
Шард язвительно усмехнулся.
— Велик, говоришь. А какой, ты думаешь, номер должен быть у Глауена?
— Ну, я думал, что-нибудь около 24. И все же… — Фратано ткнул пальцем в сторону желтого листка, — я не могу спорить с компьютером.
Шард оскалился, это была кривая зловещая гримаса, во время которой были видны кончики его зубов.
— Фратано, я только что пришел из Бюро А. Компьютер работает со своей обычной точностью. Но все зависит от той информации, которая в него закладывается. Ты со мной в этом согласен?
— Да, это, конечно, так.
— Сегодня утром, воспользовавшись своим правом, я просмотрел введенную в компьютер информацию. И, знаешь, кто-то подделал записи. Подделал так, что Глауен стал выглядеть незаконнорожденным.
Фратано снова прочистил горло.
— Сказать по правде, слухи об этом ходят уже давно.
— Я что-то об этом не слышал.
— Говорили, что твой брак с Марьей был незаконным, а значит недействительным. Отсюда и недействительность некоторых записей в генеалогической таблице.
— Это каким образом мой брак может быть незаконным? Я могу тебе в любой момент показать мой брачный сертификат. Если хочешь, я сделаю это прямо сейчас.
— Брак считается недействительным, так как Марья, когда выходила за тебя замуж, уже была замужем и не потрудилась оформить развод соответствующим образом. Естественно, я не обращал никакого внимания на все эти сплетни. Но, к несчастью, они оказались правдой…
— И это все тебе рассказала Спанчетта? Это она является источником так называемых слухов?
— Действительно, этот вопрос как-то поднимался в нашей с ней беседе.
— И ты согласился с ее заявлением, даже не удосужившись обратиться ко мне?
— Факты говорят сами за себя! — проскулил Фратано. — Во время своей туристической поездки она зарегистрировалась как «мадам» Марья Чиассальво.
Шард кивнул головой.
— Бюро В вполне может возбудить против тебя дело либо по поводу «преступного сговора», либо — «преступной некомпетентности».
У Фратано дернулась челюсть, а глаза стали большими и влажными.
— Милый мой Шард! Ты же меня прекрасно знаешь!
— Тогда почему ты без единого звука протеста принял от Спанчетты подложную распечатку? Я могу рассматривать это только как преступление! Ты прекрасно знаешь Спанчетту и ее норов! И позволил превратить себя в послушный инструмент в ее руках! За все надо нести ответственность!
— Спанчетта бывает иногда очень настойчивой, — пробормотал Фратано.
— Для того, чтобы проверить эти факты, тебе было достаточно позвонить мне по телефону. Семья Марьи исповедовала популярную на Альфекке 9 религию, которую там называют Завораживающее Откровение. Дети входят в религиозную общину в возрасте десяти лет, и в этот момент заключается их фиктивный брак с их святым покровителем. У Марьи святым покровителем был Чиассальво, Бриллиант Королей Мира сего. Этот брак является простой религиозной формальностью, где роль одной половины играет святой покровитель. Все это отмечено в брачном сертификате, который ты бы мог посмотреть в любой момент, как только возник этот вопрос. Так что мой брак, несмотря на все Спанчеттины злопыхательства, так же законен, как и твой. Как она осмелилась пойти на такую подделку, я просто не могу понять.
— Ух! — подавленно проворчал Фратано. — Эта Спанчетта и ее интриги когда-нибудь сведут меня с ума! Мне очень повезло, что ты вовремя сумел увидеть эту ошибку.
— Только не надо использовать слово «ошибка». В данном случае налицо злой умысел!
— Ну, ладно, Спанчетта очень чувствительная женщина. Когда-то у нее были причины поверить… Но это не важно. Очень печальная история. И что же мы будем делать?
— Ты умеешь считать, я тоже это умею. А вот генеалогическое дерево Клаттуков. Глауен явно стоит выше Декстера и ниже Трайна. Таким образом, его ИС тянет на 24. Полагаю, ты узаконишь этот номер своим указом, что является твоей привилегией, а здесь и обязанностью.
Фратано внимательно рассматривал дерево. Он что-то посчитал при помощи своих длинных белых пальцев.
— Возможно, Трайн мог бы выиграть одно или два очка за счет положения тетки его матери в Доме Ведеров.
— То же можно сказать про Глауена. Эльзабетта, старшая сестра его бабки, находится на вершине дерева Вуков, и он также может указать в числе своих предков леди Волтроп из Дома Диффинов. И не забывай, Трайн на восемь лет младше Глауена! В этом возрасте ему 24 еще не нужно.
— Твоя правда, — согласился Фратано, бросив косой взгляд в сторону Шарда. — И больше не будет никаких разговоров о «преступном сговоре»… Я думаю, это с самого начала была просто неудачная шутка?
Шард мрачно кивнул.
— Пусть будет так.
— Очень хорошо. Здравый смысл нам подсказывает цифру 24, так что будем считать, что именно ее и выдал компьютер, — Фратано взял желтый листок и ручкой переправил «30» на «24». — Теперь все улажено, и я могу одеваться?
Уже у дверей Шард бросил через плечо:
— Полагаю, ты запрешь входную дверь после моего ухода. Иначе, ты опять завязнешь со Спанчеттой.
Фратано неохотно кивнул.
— В своем отделе я могу и сам уладить свои дела. Гюнтер? Гюнтер! Где тебя черти носят! ?
Лакей вошел в комнату.
— Да, сэр?
— Закрой за сэром Шардом дверь на два замка. Никого не пускать и не принимать никаких сообщений. Ясно?
— Так точно, сэр.
3Когда они уже были готовы выйти из квартиры, Шард в последний раз придирчиво осмотрел Глауена. Он коротко кивнул головой, и в этом жесте скрывалось намного больше гордости, чем это прозвучало в его словах:
— Можно уверенно сказать, что в твоем внешнем виде никто не найдет изъяна. На этот счет можешь быть спокоен.
— Хм. По крайней мере, Арлес уже высказал замечание по поводу моих туфель.
— Это же Арлес! — хмыкнул Шард. — Больше никто дважды в твою сторону не посмотрит, если, конечно, ты не сделаешь какой-нибудь финт ушами.
— Я не собираюсь допускать каких-либо финтов ушами, — с достоинством ответил Глауен. — Не в моих правилах так отмечать день рожденья.
— Звучит обдуманно! Полагаю, ты не собираешься ни с кем разговаривать, пока кто-нибудь не обратиться именно к тебе. Да и в этом случае отвечай вежливо, но кратко, и очень скоро все решат, что ты великолепный собеседник.
— В таком случае меня скорее примут за грубого невежу, — проворчал Глауен. — Но я послежу за своим языком.
На лице Шарда опять появилась легкая усмешка.
— Пошли. Пора спускаться.
Они спустились по лестнице, пересекли приемный зал и вошли в главную галерею: двое стройных подтянутых мужчин, в манерах которых просматривались внутреннее благородство и тщательно сдержанная сила. Глауен был на голову ниже отца и несколько уже в плечах. На его губах часто играла безмятежная мечтательная улыбка, которая приводила девушек в необъяснимое смятение.