Колокольцы на рогах трафора зазвенели. Мелодия была не похожа на сигналы связи – видимо, скакун желал что-то сообщить хозяину. Ивар наклонился, прижал ухо к мощной шее и услышал:
– За нами следят, эмиссар. Двое.
– Кто?
– Люди Сувиги. Я зафиксировал всех в том месте, где разбиты ваши шатры. Эти двое тащились за нами сначала к торговому тракту, потом через весь лагерь к ставке вождя. И теперь едут по пятам.
– Пусть едут, – шепнул Тревельян. – В пустыне мы от них избавимся.
– Мы направляемся в пустыню, эмиссар?
– Не сейчас, ночью. Если помнишь, у нас сеанс связи с базой.
– Я ничего не забываю.
Они вернулись в стан колдунов. Там было тихо – все попрятались в шатры и под телеги, хоть как-то защищавшие от носившейся в воздухе пыли. Пыль скрипела на зубах, забивалась в ноздри, и с каждым порывом ветра ее становилось все больше и больше. Ивар осведомился о прогнозе на ближайшие сутки и узнал, что, по наблюдениям со спутника, на экваторе и в прилегающих районах бушует ураган, но к Поднебесному Хребту он не продвинется. Знойный ветер, вздымавший пыль и песок, был слабым отголоском бесновавшегося на юге самума.
Спутники Ивара, привычные к таким передрягам, безмятежно спали. Кадранга, Тойла-Ац и Иддин развалились в одном из шатров, другой занял Птис, а Тентачи и Дхот-Тампа легли у хозяйского жилища; битсу-акк – с барабаном в изголовье, а Дхот, как положено воину, с топором у правой руки. Во сне он скрипел зубами – должно быть, видел горло Серого Трубача и примерялся, как бы в него вцепиться. Самки спали под телегой, сделав свою работу: котел был вычищен, шкуры в хозяйском шатре выбиты, и на одной из них лежал бурдюк с водой.
Тревельян напился и сплюнул – вода отдавала горечью и затхлой кожей. Но все же о нем позаботились, и он решил, что нужно придумать женщинам имена – скажем, Лаура, Беатриче и Кармен. Вообще-то им не полагалось даже кличек, и в Шестах – то бишь семьях шас-га – они являлись коллективной собственностью взрослых воинов-мужчин. В лагере женщин было немного, большей частью при кострах и котлах, и никаких гаремов, даже у военачальников и великого вождя, Ивар не заметил. Это его не удивляло; в давние годы, во время практики на Пекле, он выяснил, что удовольствие от секса у местных автохтонов очень скромное и не играет той важной роли, что у землян, терукси или осиерцев. К контактам между полами здесь относились, как к сугубо утилитарному занятию, цель которого – продолжение рода.
Сидя между тихо сопевшим Тентачи и скалившим зубы Дхотом, Ивар следил, как кроваво-красный диск Асура медленно и торжественно опускается за край земли. Зрелище было великолепным: над вершинами барханов вспыхивали и гасли алые отблески, небосвод с каждой минутой темнел, солнечный диск, сначала огромный и яркий, превратился в половину круга, затем в нависший над горизонтом сегмент и, наконец, в багряную гусеницу, чье тело укорачивалось, утоньшалось, съеживалось, пока не исчезло совсем. Тьма легла на пустыни и горы Раваны, на земли кьоллов и морские берега, на лагерь и торговый тракт; лишь слабые огни редких костров пытались бороться с мраком. Тревельян прикрыл глаза, инициируя ночное зрение; через секунду-другую он уже мог различить контуры шатров и повозок, нагретых солнцем и испускавших розоватый свет. Тогда он поднялся, сел на спину яхха и направился прямиком в пустыню. Две тени скользнули за ним, но задержались у границы лагеря – кто попадал в пустыню ночью, мог там и остаться, заблудившись в бескрайних песках или угодив на ужин к местным каннибалам.
Тревельян, оглядываясь с гребней барханов, ехал до тех пор, пока на севере не исчезли едва заметные искорки костров. Он спешился, вызвал флаер и, под защитой силового поля, вытряхнул из волос и одежды песок. Затем достал из грузового отсека контейнеры с сухим рационом и водой, вскрыл их, поел и приказал трафору развернуть экран побольше. Между рогами яхха что-то закопошилось, вылез, прорвав кожу, гибкий отросток с голокамерой на конце, сверкнул неяркий луч, и, заслонив флаер, повисла серебристая поверхность. Мгновение, и в ее глубине всплыли лица Энджелы Престон, Юэн Чина, Маевского, Пардини и остальных коллег Тревельяна, собравшихся в зале совещаний.
– Приветствую вас. Рад тебя видеть, Энджела, – промолвил Ивар. – Все здесь? Начнем, если вы готовы. Кто желает высказаться?
* * *Сообщение, посланное трафором, пришло на базу в дневные часы, так что к белому закату его успели просмотреть, поудивляться, обсудить увиденное и даже подготовить несколько рекомендаций. Поиск артефактов исчезнувшей цивилизации не входил в задачи ФРИК, но любая находка творений даскинов была событием чрезвычайным и не зависящим от того, как она свершилась. Обычно случай и удача давали сто очков вперед целенаправленным усилиям, если не касаться гигантских комплексов на протозвездах, заметных с дальней дистанции. Изучением древних сооружений и прочих феноменов, связанных с даскинами, занимался Исследовательский корпус Флота, привлекавший, по мере нужды, университеты и независимые ученые сообщества. Первым делом определялось, сколь опасен найденный объект, ибо, вступив в контакты с другими расами, люди быстро сообразили: самая безобидная на первый взгляд штуковина, доставленная из чужих миров, может оказаться смертоносной. Хапторы носили украшения в виде диадем со встроенным ментоусилителем – его воздействие на человеческий мозг было непредсказуемо. Кни'лина, не переносившие спиртного, пили коктейли и соки с добавкой веществ, которые блокировали у землян сфинкстер зрачка и функцию мочеиспускания. Среди товаров лоона эо попадались напоминающие шелк ткани, вызывавшие стойкую амнезию, снадобья-депрессанты, что, подавляя природный инстинкт, вселяли тягу к суициду, гипноглифы, способные погрузить человека в губительный транс, и другие предметы, красивые и необычные, однако с гарантией летального исхода или умопомешательства. Детские игрушки, если сравнивать их с творениями даскинов! Человек мог пить или не пить кни'линские коктейли, смотреть на гипноглиф или не смотреть, носить или не носить диадему хапторов и одеяние из шелков лоона эо, мог даже погибнуть из-за собственного безрассудства, что, в конце концов, являлось его личным делом. Проблемы с устройствами даскинов были гораздо серьезнее, ибо касались не человека, а человечества. Скажем, при запуске машины, известной как Большой Ассенизатор, могла возникнуть черная дыра, а потому до испытания любых объектов требовалось догадаться, как их остановить. Трудная, почти неразрешимая задача! Ведь если не нажата кнопка «пуск», не проверишь, сработает ли кнопка «стоп». Нередко установки Древних несли опасность, иногда непредсказуемую, так что использовать их без должного опыта не стоило. Это был как раз тот случай, когда азарт и любопытство не доводят до добра.
Но нет правил без исключений – вернее, есть две категории людей, одна из которых подчиняется правилам, а для другой они необязательны. Дискуссия, разгоревшаяся на базе, это подтвердила. Участвовали в ней не все – доктор Миллер была в отлучке, а Исаевы трудились на океанском шельфе. Стажер Тулунов также отсутствовал, летел к берегам ядугар, но смог присоединиться к коллегам – его флаер находился в зоне видимости спутника.
Из-за излучения двух светил слой Хевисайда на Раване оказался очень мощным, и бурные флуктуации ионизированного газа так искажали радиосигналы, что дешифровка становилась проблематичной. Стандартный метод связи в подобном случае был разработан давно: над полушариями планеты подвешивали пару спутников, способных достать лазерным лучом любую точку на поверхности. Для сообщения спутников друг с другом на их орбиту выводились ретрансляторы, и этот комплекс обеспечивал не только связь, но также служил для навигации, поиска сигналов маяков и наблюдений за объектами в исследуемом мире. Схема применялась и в нескольких упрощенных вариантах – так, на Раване спутник был один, но вращался быстро, обегая планету примерно за полтора часа. Спутник обеспечивал связь с приемно-передающими устройствами гравиплатформ, флаеров и прочих технических средств, транслировавших сигналы вызова на личные комбраслеты [34]. Период молчания составлял не больше сорока минут, если работавшие в поле люди находились в своих лагерях или в их окрестностях.
Пять человек и трое терукси сидели в парке у бассейна, рядом с экраном, развернутым над кустами алых и белых роз. На экране маячила физиономия Инанту; широко раскрыв глаза, он слушал коллег, и его полные губы подрагивали от возбуждения. Новости с базы настигли стажера в трех тысячах километров от побережья ядугар, скрасив монотонность путешествия.
– Воздержусь от оценок и прогнозов, – первым заговорил Маевский, старший по возрасту среди собравшихся. – Воздержусь, но замечу: теперь наше присутствие на Раване полностью оправданно. Удастся ли нам остановить шас-га или нет, мы в любом случае в выигрыше. Даже если наша миссия завершится крахом.
– Считаете, что эта Спящая Вода важнее жизни сотен тысяч автохтонов? – с долей сарказма поинтересовался Пардини.
– Нет, Джакомо, не считаю. Но прогрессорская миссия – дело ФРИК, а портал, несомненно, касается всех и каждого, и не только на Земле. – Маевский бросил взгляд на терукси. – Эта находка может изменить развитие цивилизации… многих цивилизаций, если мы решим поделиться ею с другими расами.
Энджела Престон поправила волосы.
– Йозеф, вы решили не делать оценок, однако… – Маевский ответил экс-координатору смущенной улыбкой. – Но в принципе я с вами согласна: портал – нечто большее, чем распря среди туземцев и наша попытка справиться с ней. Это несопоставимые вещи – хотя бы потому, что миллиарды граждан Федерации ничего не знают о Пекле, кьоллах, шас-га и возникших проблемах… может быть, слышали краем уха, но и только – мы ведь одна из сотен миссий ФРИК… Но каждый новый артефакт даскинов – новость чрезвычайной важности. Тем более пространственный портал.
– Почему бы не использовать его для решения наших проблем? – спросила Анна Веронезе. Волнение, добавившее блеска глазам, сделало ее еще привлекательнее. Джикат Ду и Теругга не спускали с девушки глаз.
– Потому, – молвил Юэн Чин, – что существует предписание, как действовать в данной ситуации. Мы обязаны составить отчет, приложить к нему видеозапись и отправить материалы в Исследовательский корпус и руководству Фонда. Напомню, что изучение таких объектов собственными силами запрещено.
– Но это уже произошло! – воскликнул Пардини. – Тревельян переместился с помощью портала, а до него это сделали местные жители! Они прошли портал без неприятных последствий, тридцать с лишним тысяч шас-га и множество рогатых скакунов… Что это такое, если не изучение?
Маевский приподнял брови.
– Спокойнее, Джакомо, спокойнее… инструкции затем и писаны, чтобы слегка поприжать энтузиастов и романтиков. Возможно, наш случай – особый, и мы их уже нарушили… что случилось, то случилось… Но если мы решим продолжить в том же духе, то скажи мне, как действовать?.. В пещере, где побывал Ивар, односторонние врата. С севера на юг можно попасть, а обратно – нет!
Воцарилась тишина. Терукси молчали с присущим им тактом, ибо, не являясь сотрудниками ФРИК, могли участвовать в дискуссии лишь с правом совещательного голоса. Юный Инанту тоже безмолвствовал, понимая, что слово стажера – последнее.
Его физиономия переместилась в угол экрана, затем возникло серое пространство океанских вод, каменистый берег с надувным плотом, буйная растительность красных и желтых тонов и покатая стена жилого купола. Петр и Лейла Исаевы, еще нагие, но уже без искусственных жабр, сидели рядом на плоту. Их тела лоснились – защитная пленка не успела высохнуть.
– Потрясающе! – Лейла всплеснула руками. – Мы уже посмотрели запись. Это ущелье, подземные ходы и пещера с порталом… Невероятно! Ну, Ивар всегда что-нибудь отыщет… Такой везунчик!
Петр казался спокойнее.
– Вы собрались для обсуждения перспектив? Есть какие-то здравые мысли?
– Целых две, – сказала Престон. – Одни считают, что нужно соблюдать инструкцию, другие, что для формальностей нет причин, коль инструкция уже нарушена.
– Уже нарушена… – повторил Петр. – Это как понимать?
– Ивар ведь уже прошел через врата, – пояснил Маевский.
– Да, разумеется. Понимаю. – Исаев растер плечи и грудь, сгоняя с них защитную пленку. – Прошел, верно. Но инструкции пишутся не зря. Их надо выполнять.
– В данном случае это нелепость, – возразил Пардини, и Анна тут же подхватила:
– Мы можем вернуть шас-га назад! Конечно, если найдем врата, ведущие с юга на север.
– Вероятно, есть и такие, – сказала Лейла. – Дорог, по которым можно двигаться только в одну сторону, не бывает, это нелогично. Я согласна с Анной: нужно искать, а когда найдем, проверить.
– Что мы знаем о логике даскинов и о том, куда ведут врата? – Исаев нахмурился. – Войдешь в портал на Пекле и окажешься в Ледяном Аду, а там без скафандра холодновато… Я бы тебя, милая, не пустил, так что не рвись искать и проверять.
Супруги заспорили, а Юэн Чин, повернувшись к терукси, спросил:
– Какое мнение у инженерной группы?
– У нас говорят: камни на дороге доблести ранят ноги, но выбравший ее возвысится духом, – произнес Кафингар. – Мы готовы к поиску. Возможно, наше оборудование позволит его ускорить.
Джикат Ду и Теругга молча склонили головы. Они тоже предпочитали дорогу доблести – тем более что путь был указан дамой сердца. Анна Веронезе одарила их чарующей улыбкой.
Юэн Чин подмигнул Престон.
– Похоже, Энджи, мы в меньшинстве – ты, да я, да Петр… А что скажет наш практикант?
– Я тоже готов, – откликнулся Инанту.
– К чему, юноша?
– Ну это… искать и проверять… Я готов, клянусь Великой Пустотой! Может быть, мне вернуться, старший?
– Нет. У тебя есть задание, его и выполняй, – сказал Юэн Чин. – Я хочу знать, что происходит у ядугар.
Инанту сделал большие глаза.
– А вдруг даскины явятся к нам? Сами, через этот портал?
– Тогда я тебя предупрежу.
Когда практикант отключился, Маевский, задумчиво потирая свой ястребиный нос, промолвил:
– Наш юный коллега высказал дельную мысль: а вдруг они явятся к нам через этот портал? И что мы будем делать, друзья мои?
– Поручим переговоры доктору Миллер, специалисту по даскинам, – предложил Петр Исаев. – Кстати, где она? Случай-то у нас неординарный, могла бы показаться, уважить коллектив…
– Ее кибер сообщает, что она в поле, – сказала Энджела Престон. – Думаю, к ночи появится.
* * *Однако Нора Миллер не появилась, и Тревельян это сразу заметил. Энджела сидела между Кафингаром и Юэн Чином, над плечом Юэна виднелось прелестное личико Анны, а рядом с нею – два терукси; слева от этой группы расположились Маевский и Пардини. Физиономия стажера, загримированного под туфан, маячила в левом верхнем углу, лица Петра и Лейлы Исаевых – в правом. Все были здесь, все на месте, кроме доктора Миллер, и о причинах ее отсутствия можно было лишь гадать. Занята каким-то срочным делом? Или хочет выказать пренебрежение координатору? Или считает, что ее зверолюди, мохнатый народец с Раху, важнее всех других проблем – вторжения шас-га, гибели Кьолла, защиты городов туфан? Важнее даже, чем портал даскинов в пещере Поднебесного Хребта?..
Он вспомнил, что говорили о Миллер супруги Исаевы, и покачал головой. Нет, эти причины – нелепость! Характер у нее нелегкий – можно сказать, отвратительный – но на такую приманку, как артефакт даскинов, она бы клюнула. Что там клюнула, понеслась бы со всех ног! Пунктик есть пунктик… Так где же она?
Ивар размышлял об этом, слушая Йозефа Маевского. Почтенные годы – а вулканологу было уже за сто – делали Маевского своеобразным рупором миссии; возраст одарил его опытом, спокойствием и той особой силой, что позволяет влиять на коллег человеку, не занимающему каких-либо постов и должностей.
– Не сомневаюсь, Ивар, что вид этой Спящей Воды привел ваш разум и чувства в смятение, – произнес старый вулканолог. – Вы были потрясены, не так ли? Чудо, истинное чудо, я понимаю… поиски прохода через горы завершились столь неожиданно и странно! Вы обнаружили портал, которому миллионы лет, и позабыли, что согласно положению о таких находках…