– Но мы раскатали в блин их приводной комплекс! – резко возразил Роберт.
– Да, – сухо кивнул ему генерал. – Раскатали, милорд. Подозреваю, что у наших дорогих оппонентов возникнут теперь крупные проблемы. Но меня в данный момент тревожит вовсе не это. Нам придется с ними сражаться, это неизбежно. Но… как? Наш гигантский, мощный и хорошо вооруженный корабль, это чудо военно-технической мысли, с трудом прорвался через строй куда более мелких противников. А что будет в такой ситуации с обычным бифортским крейсером? «Валькирия» создавалась в те времена, когда в оружии не просто знали толк – оно было божеством, над ним трудились лучшие умы! Сегодня, практически не имея прежней технической культуры, чем мы сможем ответить противнику?
– Может, мы перейдем в командирский салон? – предложил Роберт.
– Да, – тряхнул головой Баркхорн. – Здесь мы уже не нужны. Йивер, вызовите своих пилотов, и присоединяйтесь к нам.
Переступив порог просторного салона командира корабля, Роберт включил верхний свет и раскрыл дверцу вмонтированного и боковую переборку бара.
– Я думаю, нам стоит выпить, – сказал он, поворачиваясь к генералу с бутылкой и парой бокалов в руках. – Артур… – Роберт неожиданно задохнулся и почувствовал, как подкашиваются ноги, – Артур… посмотрите на себя в зеркало…
Баркхорн недоуменно поднял бровь и обернулся.
– Что-то случилось?
В его слегка растрепанной, прежде блестяще-черной шевелюре густо змеились серебряные нити седины.
* * *Яростный писк сигнала внутреннего вызова разбудил Роберта рывком, перегруженный недавним боем мозг еще не успел сбросить трепет возбуждения. Подскочив на постели, Роббо машинально глянул на светящиеся цифры хронометра, отметив, что спал он всего три часа, и хлопнул рукой по сенсору интеркома.
– Милорд, – голос Мэрдока тоже был заспанным и почему-то хриплым, – милорд, у нас прямо по курсу полная чертовщина… короче, я затормозил.
– Ч-что? – спросил Роберт, холодея при мысли о возможном появлении новой эскадрильи горган. – Что там такое?
– Да понимаете, они требуют владельца корабля. Не командира, а именно владельца.
– Да кто – они?! – Взорвался Роберт. – Кто?
Мэрдок виновато шмыргнул носом.
– Внешне эта зараза похожа на имперский линкор класса «Эндевер», вот только короче, и с двигателями у него что-то не то… и кресты на нем имперские. Но наш «мозг» его не идентифицирует.
– Я понял, – ответил Роберт. – Скажи им, что я спал, и что сейчас я уже буду. Жди меня в рубке.
Выбравшись из постели, Роберт быстро умылся ледяной водой, растер до покраснения слегка опухшее лицо и принялся одеваться. В голове шумело. Натянув на себя брюки и сорочку с кружевным воротником, он вторгся в свой бар и наполнил опустевшую флягу первосортным виски. Из стоявшей на столе вазочки Роббо выгреб горсть крупных орехов – набив ими карманы брюк, он вышел в коридор.
Встреча с кораблем Ахерона его не удивила. Странным выглядел тот факт, что неведомый командир модифицированного «Эндевера» настойчиво требовал именно владельца «Валькирии», не взирая на то, что оный владелец валяется пьяный и с расстроенными нервами – Роберт был уверен, что Мэрдок, раздраженный появлением неожиданного попутчика, внятно объяснил все это его командиру. Выходит, он должен был знать, что линкор принадлежит конкретному частному лицу? Эта мысль наводила на некоторые размышления.
Капсула вынесла его к ходовой рубке. Роббо вонзил в щель замка свой универсальный командирский ключ и, пошатнувшись, переступил высокий комингс открывшейся двери. В креслах перед пультом сидели полковник Мэрдок, облаченный в измятую разнокомплектную пижаму, и вахтенный пилот Доран – оба они с любопытством рассматривали висевшую на экранах картинку вытянутого черного корабля с громадным угловатым крестом в золотой рамке, изображенным на борту в районе носа. Корабль чем-то напоминал саму «Валькирию» – правда, даже на глаз можно было сказать, что он намного меньше ее по размерам.
– Что это у тебя за наряд? – спросил Роберт, любуясь пижамой Мэрдока. – Штаны желтые, а пиджак, понимаешь, фиолетовый… ты еще чепчик натяни… зеленый. Связь у тебя работает?
Мэрдок молча встал, уступая ему место в кресле второго пилота. Роберт плюхнулся на узкую анатомическую подушку, поерзал, устраиваясь поудобнее, и протянул руку к пульту.
– Какой канал? – Спросил он. – Вот этот что ли, пятый?
– Угу, – кивнул Мэрдок. – У них командир на связи.
Роберт перещелкнул рычажок передачи.
– «Валькирия» вызывает «Эндевер», – сказал он. – Кто хотел меня услышать?
Ответом ему был осторожный кашель.
– С кем я говорю? – спросил сиплый мужской голос.
– С владельцем корабля. Лорд Роберт Королев, наследник Бифортский, к вашим услугам.
Его собеседник вновь прочистил горло.
– Здесь, – представился он, – полковник имперских военно-космических сил Дуглас-Мария Раттенхубер, командир разведывательного корабля «Бинго-17».
– Ваш «Бинго» дьявольски похож на старый «Эндевер», – заметил Роберт. – Как погода на Беллами?
Раттенхубер озадаченно замолк. Роберт тем временем решительно скрутил пробку своей фляги, сделал добрый глоток и зашарил рукой в штанах, отыскивая орехи. У Мэрдока жадно блеснули глаза. Роббо молча протянул ему флягу и захрустел орехом.
Командир «Бинго» счел свое молчание невежливым.
– Милорд, – начал он, – мне хотелось бы побеседовать с вами с глазу на глаз…
Мэрдок, выросший в портовых притонах Бифорта, своебразно оценил это пожелание, тут же скорчив умильную рожу и выпятив задницу. Роберт недовольно посреб грудь.
– Да вы говорите, господин полковник. Клянусь своей печенью, ну кто нас тут услышит?
– Дело в том, – заговорщицким тоном сообщил Раттенхубер, – что в данный момент вы находитесь в чрезвычайно опасном районе.
– Для нас он уже не опасен, – успокоил его Роббо, моментально сориентировавшийся в ситуации. – С горган мы уже немножко подрались – видите у нас подпалины с левого борта? Да, мы причинили им немало горя. А что? Вы ищете именно их? Ну так я могу вам сказать, где они сейчас болтаются. У них там раньше была база…
– Вы нашли их базу в облаке?! – Раттенхубер явно не желал верить своим ушам. – Но как?
– Это долгий рассказ… послушайте, господин полковник, вы никуда не спешите? Может быть, мы встретились бы с вами чуть позже? Часиков через пять-шесть, а? Дело в том, что мы только что вывалились из кошмарного боя, и у меня совершенно не варит башка… я настолько устал, что на ноги меня не поставят никакие стабилизаторы – поверьте, я еле поднялся для беседы с вами.
Вежливый полковник почуствовал угрызения совести.
– Как вам будет угодно, милорд, – сочуственно сказал он. – Мы останемся рядом с вами и будем ждать. Свяжемся через семь часов – вас устроит такой срок?
– Я надеюсь, что устроит. Хорошо – до встречи, господин полковник.
Семь часов Роберту не понадобились – он проснулся значительно раньше. Баркхорн, все такой же собранный, цельный и сосредоточенный, словно натуго сжатая пружина, терпеливо ждал его пробуждения в кают-компании. Роберт вызвал его в свой салон и принялся завтракать. Генерал неторопливо потягивал черный, как ночь кофе из огромной глиняной чашки. Он молчал.
– Ну, не тяните, – не выдержал Роберт. – У вас такой вид, словно вы проглотили таракана. В чем причина ваших печалей, Артур?
– Я боюсь, – честно признался пилот.
– Ах, вот что!.. – облегченно вздохнул Роберт. – Хвала всевышнему. Я решил, что у вас приключилась какая-нибудь беда с кишечником. Расслабльтесь… все боятся.
– Вы не спросили, чего я боюсь.
– И?..
– Я боюсь, что нас законвоируют и отправят на Ахерон. Они непредсказуемы, милорд…
– Ну, конечно! На Ахероне вас заспиртуют в здоровой бутылке из-под рому и выставят на всеобщее обозрение. Не обольщайтесь, Артур. Вы не знаете всей правды. По некоторым причинам – кстати, я только сейчас начал до них доходить – люди с Беллами чрезвычайно заинтересованы в расположении моего владетельного папаши. Следовательно, пока я с вами – вам ничего не грозит.
Баркхорн поморщился и поставил свою кружку на стол.
– Милорд, поверьте – это очень странные люди. У них совершенно перевернутые представления о нашем мире.
– Ой, бросьте! – перебил его Роберт. – Вы хотите сказать, что у нас мир не перевернутый?
Он вытер губы салфеткой, нетерпеливо скомкал ее и поднялся из кресла.
– Будьте любезны одеть мундир. Сейчас я свяжусь с командиром этого «Бинго» и мы, скорее всего, поднимемся к ним на борт.
Баркхорн поджал губы. Роберт видел, что он хочет возразить, но не решается – незаметно хмыкнув, лорд-наследник покинул салон.
…Переходной «хобот», выпущенный с «Валькирии» плотно прилип к борту близко подошедшего «Бинго». Шлюзы распахнулись одновременно. Насосы уравняли давление, и внутренняя дверь правого переднего шлюза «Валькирии» уползла в сторону.
– Ну, идемте, – усмехнулся Роберт, поправляя на себе пояс с мечом и кобурой. – Нас уже ждут.
Баркхорн нелепо боднул головой и двинулся вслед за ним. Составной трап, проложенный в середине гибкого гофрированного «хобота», неприятно играл под ногами – несмотря на это, Роберт шагал довольно размашисто, словно стремился попасть на борт ахеронского разведчика как можно скорее.
Шлюз «Бинго» открылся в тот момент, когда Роббо вошел в атмосферную камеру корабля. Плотно пригнанная, едва заметная в стене дверь бесшумно уплыла вниз, и навстречу ему порывисто шагнул высокий, очень худой мужчина, перекрещенный портупеями старинного имперского мундира. Его светлые волосы, собранные на затылке в «хвост», были заметно длиннее, чем носили во времена Империи – войдя, офицер на секунду обернулся вглубь своего корабля, и Роберт не без удивления заметил, что вьющиеся, почти белые пряди доходят ему чуть ли не до пояса.
– Лорд Королев, надеюсь? – спосил он знакомо сиплым голосом.
– К вашим услугам, полковник, – Роберт коротко поклонился и указал рукой на закаменевшего Баркхорна, – мой спутник, легион-генерал лорд Артур Баркхорн, один из лучших асов нашего флота.
Офицеры обменялись одинаково вялыми уставными приветствиями, и Раттенхубер, вновь шмыргнув простуженным носом, поднял глаза на Роберта.
– Я счастлив приветствовать вас на борту своего корабля, милорд. Если вам будет угодно, – он чуть замялся, сглотнул: – я хотел бы предложить вам продолжить беседу в моем салоне.
– С удовольствием, – непринужденно согласился Роберт.
Тесный лифт, облицованный гладким бронзоватым пластиком, воздел их куда-то вверх – кабина двигалась с такой скоростью, что Роберт не смог понять, на какой из верхних палуб находится салон командира корабля. Раттенхубер первым вышел в просторный, наполненный странным синтетическим ароматом коридор и приглашающе взмахнул рукой:
– Прошу, джентльмены…
Салон обнаружился буквально в нескольких метрах от лифта. Это было странно, такая компоновка на имперских кораблях не встречалась: апартаменты командира всегда старались объединить с его рубкой и салоном и унести их подальше от уязвимого носа звездолета.
Ахеронский полковник тихонько свистнул, и почти незаметная в гладкой бронзовой стене дверь мягко и бесшумно провалилась вниз, открывая вход в помещение. Роберт шагнул через комингс первым. Свет, очевидно, вспыхнул автоматически, и он остановился, удивленный странным интерьером командирского салона. Точнее говоря, не интерьером, а его полным отсутствием. Большое, почти овальное помещение с гладким скругленным потолком было совершенно пустым!
Раттенхубер никак не отреагировал на его растерянность. Войдя, он свистнул вновь – уже чуть ниже тоном – из пола начали стремительно вырастать три кресла и овальный стол. Роберт готов был поклясться, что никаких люков в полу не открывалось – мебель действительно вырастала из гладкого на вид, монотонно-серого покрытия палубы. Поднявшись почти до середины своего нормального «роста», кресла и стол приобрели мягкий темно-красный цвет и явно бархатистую фактуру.
– Прошу прощения, – непонятно извинился полковник, не обращая на быстро увеличивающуюся обстановку ни малейшего внимания.
Повернувшись к стене, он коротко хлопнул по ней ладонью, и в руки ему из опять-таки гладкого бронзоватого пластика неторопливо выехал поднос с кувшином и тремя узкими, как пробирки, темными бокалами. Странная мебель тем временем достигла вполне приемлемых размеров и прекратила свое загадочное движение вверх и вширь. Раттенхубер непринужденно поставил поднос на стол и улыбнулся:
– Ну, вот… присаживайтесь, джентльмены. Если желаете промочить горло – пожалуйста.
Роберт охотно наполнил бокал темной, тяжело струящейся жидкостью, глотнул, чуть погонял напиток во рту и уверенно вскинул брови:
– Это синтетика!
– Да, – согласился ахеронец с оттенком грусти. – У нас почти все синтетическое. Мы, конечно, этого не ощущаем, но вот, видите – вы, человек, привыкший к натуральной живой пище, тотчас же определили искусственное происхождение продукта.
Роберт почувствовал себя неловко.
– Разве поставки моего отца столь скудны? Мне казалось, что они должны удовлетворять определенную часть ваших нужд. Уж флот-то можно было снабжать нормальным пойлом?
Раттенхубер невесело рассмеялся. Его длинные пальцы с сильно выделявшимися узлами суставов скользнули по подлокотнику кресла – казалось, он не знает, куда деть свои руки.
– Нас восемь миллионов, – произнес он с детской виноватой улыбкой. – Мы живем на планете, находящейся в пике мощнейшего оледенения. Кислород в атмосфере – в основном остаточный. На поверхности планеты мы передвигаемся в термокомбинезонах и дыхательных масках… практически, в скафандрах. Наша техника обеспечивает любые потребности населения – но почти никто из нас не знает, что такое солнце, солнечное тепло, солнечный свет. Мы живем в подземных городах: они уютны, просторны и в них есть все необходимое для нормальной жизни. Если, конечно, можно ее назвать нормальной… вы хорошо понимаете мой интер? – неожиданно забеспокоился он. – Ваше лицо…
– Простите, задумался, – улыбнулся Роберт. – Если вам удобнее говорить по-английски – пожалуйста. Правда, тогда нас плохо поймет лорд Артур.
– Нет-нет, ничего! Я изучал ваш странный язык!.. – замахал руками полковник. – Смесь почти всех основных языков Империи… после той проклятой Войны все так трагически перемешалось…
Роберт задумчиво покачал головой.
– Как я понимаю, ваша техника значительно шагнула вперед по сравнению с имперским уровнем развития. Что же мешает вам переселиться в более дружелюбный мир?
– А куда? – совершенно искренне удивился Раттенхубер. – Все кислородные миры, находящиеся в пределах бывших территорий Союза гуманоидных рас, либо выжжены дотла, либо заняты людьми. Разве Империя когда-либо посягала на чужие земли? К тому же, – добавил он загадочно, – этот вопрос встал перед нами лишь в последнее столетие. У наших предков, осваивавших Беллами после Войны, были совсем другие заботы.
Роберту стала надоедать эта светская беседа.
– Простите, – он подался вперед и положил руки на стол, – вы, кажется, хотели поговорить с нами о горган?
Раттенхубер дернулся, и его печальное лицо с опущенными книзу уголками рта вновь приобрело виноватое выражение.
– Безносые давно стали делом всей моей жизни, – сказал он. – Я ищу их блок переноса уже двадцать лет. Они часто шныряют в этом районе. Я охочусь на этих негодяев, но… как, скажите мне, можно обшарить сферу радиусом в пятьдесят световых лет? Тут ста жизней не хватит. И ни разу, ни разу нам не удавалось их догнать: они ходят плотными группами по два десятка крейсеров сразу, и еще ни одна наша атака не была успешной.
– Я знаю о них очень мало, – признался Роберт. – Вы назвали их безносыми?..
– Их все так называют. Видите ли, мы мало ими интересовались – я хочу сказать, все эти годы… но сорок лет назад они построили блок переноса на одном из окраинных миров.
– На Тротиусе?
– Да, аборигены называют его Тротиусом. После этого нам стало ясно, что безносые затевают что-то очень нехорошее. Сегодня уже трудно сказать, почему тогдашний Совет не принял решения об уничтожении этого блока. Насколько я понимаю, Вершителей того времени вообще мало заботили проблемы человечества, рассеявшегося в пост-имперском пространстве. Они были обращены внутрь себя… простите, вы этого не поймете. Двадцать лет спустя, когда в Совет пришли другие, более здравомыслящие люди, проблемой горган было решено заняться всерьез. Начались первые, не очень решительные, контакты с правительством вашего владетельного отца. Мои легион приступил к поискам здешней, старинной базы безносых. Они построили ее еще до Войны, и кое-какие крохи информации поступали в Службу Безопасности довольно регулярно. У нас распространено мнение, что незадолго до Войны имперская СБ получила в свое распоряжение более-менее точные координаты этого блока переноса. Потом это все как-то заглохло, ну, а дальше началась Война, и все… следы потерялись.