3
Пылинки падали вот уже целый месяц. Конечно, дождем назвать это было нельзя; однако давно уже стало возможно, выходя из корабля, начертить что-нибудь пальцем на обшивке.
Когда-то – очень давно – Юрганов написал на обшивке что-то бодрое. Все попытки высвободить двигатель были еще впереди. Он расходовал их сначала помногу, пробуя каждый день два, а то и три способа разомкнуть или разрубить захваты при помощи инструментов, горелок – всего, что подвертывалось под руку. Время шло, не принося успеха. Тогда пилот стал экономить. Попытки были его хлебом, они были надеждой. И он с каждым днем все урезал свой паек.
Тем не менее наступил день, когда запасы надежды иссякли. Клешни по-прежнему прочно держали гравиген, двигатель был все так же бессилен.
В последний раз Юрганов вышел, чтобы убедиться в нормальной работе антенны сверхдальней связи. Ориентированная в направлении, которое казалось Юрганову наиболее выгодным, она непрерывно излучала сигнал бедствия. Чуть покачиваясь, решетчатый рефлектор рисовал в пустоте невидимую спираль, возвращался к ее центру и вновь начинал разматывать бесконечный клубок поиска. Вдруг на одном из витков сигнал попадет на чью-то антенну?
Только на это и оставалось надеяться. Иначе погибнет «Оберон», прекрасный корабль, оснащенный первоклассной защитой, хорошим, только пока, к сожалению, беспомощным, двигателем и даже транскоммуникатором – хотя это устройство здесь уж никак не могло пригодиться. Погибнет исправный, в сущности, корабль Объединенных Человечеств, да еще с пилотом на борту.
Антенна работала, и Юрганов возвратился к себе.
Он медленно снял скафандр и аккуратно, слишком аккуратно, водворил его на место. Замкнул дверцу, потом снова открыл ее: показалось, что замок работает недостаточно четко. Курганов принес инструменты и полчаса возился с замком. Полчаса или сутки, не все ли равно? Время потеряло ценность; оно сейчас было, как золото на необитаемом острове, где нет воды. Да, ручей надежды иссяк, и дно его трескалось от зноя…
Теперь замок действовал безотказно. Юрганов собрал инструменты, вытер пальцы. Чем заняться дальше? Нужно обязательно что-то делать – и чтобы работы было много, и чтобы результат был. Явный, ощутимый результат! Так приятно видеть какое-то дело завершенным…
Пилот возвратился в центральный пост; шел фланирующей походкой, помахивая инструментальной сумкой. Чем заняться?
Он даже остановился, чтобы топнуть ногой, так ему стало досадно: такой корабль – и совершенно делать нечего. И вдруг, словно этот удар ногой пробил какую-то преграду, сразу понял, куда девать время.
Пассажирская палуба! «Оберон» недаром был кораблем не только для приборов, но и для ученых. Для мужей науки отведена целая палуба под их каюты и лаборатории. И уж, наварное, в каютах этих можно найти что-нибудь интересное. Такое, от чего легче станет жить и дожидаться, пока кто-нибудь вытащит тебя отсюда и даст возможность заняться звездой по-настоящему.
Он опустился на пассажирскую палубу. Ого, как все здесь отличалось от делового убранства центрального поста! Как будто попал в другую страну.
Юрганов носком туфли откинул угол ковра в обширном холле. Палуба под ковром была не пластиковая, а из настоящего дерева. Дуб! Вот как перегружают двигатель… Он уселся в кресло, с удовольствием откинулся. В ковре, конечно, полно пыли. И откуда она только берется? Юрганов отмахнулся от мысли о той, другой пыли, которая бралась известно откуда, и продолжал оглядывать холл. Принимая корабль, он пробежал здесь рысью, потому что времени было мало, а пассажирская палуба – не главное место на корабле. А сейчас ему тут понравилось. Здесь было куда лучше. Не потому, конечно, что пилотов уважали меньше, чем ученых. Там, наверху, слишком много места занимали механизмы, а жить в другой палубе пилот все-таки не мог: он для того и предназначен, чтобы находиться поближе к аппаратам. Поэтому наверху было тесновато, и вот такую махину, например, поставить было вовсе некуда.
Юрганов смотрел на рояль: не электронный, программный, а настоящий, на котором надо играть. Пилот встал, подошел к роялю, откинул крышку. Протяжный звук прошелся по холлу. Еще один, потоньше и порезче. Юрганов бережно опустил крышку. Жаль, играть он не умеет. Только слушать.
И все равно хорошо.
Юрганов уселся за стол. Пообедать здесь? Он послал заказ. Тут хотя бы не видишь автомата… Из широкой шахты в центре стола выдвинулась одинокая тарелка – на обширном подносе она показалась маленькой и жалкой. Закажем еще. Хоть десять блюд.
После обеда следовало отдохнуть. Юрганов открыл дверь в первую попавшуюся каюту. Пришлось повозиться: он не сразу вспомнил, что дверь здесь отворяется, а не откатывается, как наверху. Все, словно на планете.
Юрганов бросился на широкое ложе. Потянулся. Соснем… Вахту несут автоматы, и пусть несут.
Он зажмурил глаза, с силой стиснул веки. Нелепо все-таки… Ведь для отделения гравигена тоже стоит автомат. Но Юрганов намеренно переключил устройство на ручной привод. Хотелось хоть что-то сделать самому!
Вот и сделал.
Странно: мысль эта не причинила боли. Словно все было далеко в прошлом. Корабль, гравиген, Облако… Точно кто-то другой взял на себя ответственность за все, что произошло и чему еще предстояло свершиться.
Волноваться не хотелось. Хорошо было лежать здесь, отрешившись от забот о чем бы то ни было, окончательно откинув всякую суету сует. Юрганову показалось даже, что он не пилот на этом корабле, а пассажир. Летит в пассажирской каюте, ни о чем не думая.
Почему вдруг такое?
Ах да, каюта-то двухместная.
Когда-нибудь и ты полетишь вдвоем. Здесь – ты, а там… ну, хотя бы та неведомо почему почудившаяся девушка.
Он попытался представить ее тут, рядом. Но не смог. Увидел только глаза. Они были живыми, следили за ним.
А ведь есть такие глаза где-то на Земле…
Помечтаем, а?
Полет завершен.
То есть как – завершен? Ты ведь не знаешь, как уйти отсюда…
– В том-то и дело, что знаю, – громко сказал он. – Знаю!
Он знал; это знание все время жило в нем. Но Юрганов не позволял себе обратиться к этому знанию. Такой выход был недостоин его. Его, который никогда еще не возвращался, не выполнив задания.
Возвратиться можно. Надо только отказаться от задачи и пожертвовать гравигеном. Вырезать захваты вместе с кусками его оболочки. Она достаточно тонка. Аппарат, естественно, придет в негодность. Но корабль сможет уйти.
Вернуться на Землю.
Там он возьмет отпуск. И обязательно разыщет эту девушку. Только этим и будет заниматься. И найдет. Во что бы то ни стало.
А найдя, подойдет к ней.
Представится. Скромно назовет свою фамилию.
И она, улыбнувшись, скажет…
Юрганов вдруг почувствовал, как начинает гореть лицо.
Она скажет: «Юрганов? Тот самый, которого послали зажечь звезду и который не смог этого сделать? Слышала, как же! Вся Земля слышала об этом, и еще сорок человечеств. Вы там, в Облаке, великолепно струсили! Очень приятно».
Потом она повернется и уйдет, не оглянувшись.
Юрганов уже не лежал: он сидел, сжав кулаки.
Нет, лучше совсем не возвращаться, чем вернуться так. Звезду нужно зажечь!
Это ведь очень просто: включить гравиген можно хоть сейчас.
Тогда задание будет выполнено. Но ты не вернешься.
Это тоже нехорошо. Если можно обойтись без жертв, лучше их не приносить.
А если…
Он вскочил и стремительно зашагал по каюте.
А если действительно включить гравиген?
Возникнет мощное поле тяготения. Вес «Оберона» сразу увеличится. Все равно как с некоторой высоты вдруг упасть на те самые захваты, от которых сейчас нельзя освободиться.
Захваты не выдержат. Они сломаются. Корабль высвободится.
Тогда «Оберон» и гравиген образуют систему из двух тел, которые начнут вращаться вокруг общего центра тяжести. «Оберон» станет спутником гравигена. Отдалится немного.
И можно будет включить двигатель!
Чем не выход? Все-таки ты молодец, Юрганов!
Честное слово, так. Только… только что не выдержит первым: захваты или оболочка гравигена? Ведь тут придется не раздвигать захваты, как при разгоне и торможении, а ломать их. И клешни могут оказаться крепче, чем оболочка, в которую они вмонтированы.
Зададим эту задачу вычислителю. Введем в него данные о сопротивлении металлов, о конструкции, направлении и величине сил и напряжений, которые возникнут.
Будем надеяться, что вычислитель не захочет огорчить…
Фу, какие постыдные нелепости! Уж не суеверен ли ты?
Торопливо идя в центральный пост, Юрганов так и не успел решить, в какой степени он суеверен. Он ввел необходимые данные в электронную машину, запустил ее. Придется немного подождать…
Ждать, ничем не занимаясь, было невозможно. Тогда Юрганов вспомнил, что он давно уже не наблюдал за тем, что происходит снаружи.
Вот ведь чем надо было коротать время: наблюдать за частицами! Никто раньше не видел, как зарождается звезда из пылевого Облака. А тут тебе представляется такая великолепная возможность! Да любой ученый, предположи он такое, ни за что не отказался бы. А чем ты хуже? И придешь к девушке не с пустыми руками!
Юрганов решительно нажал кнопку выключателя.
…Белые крохотные зайчики скользили по экранам. Иногда они совершали какие-то замысловатые движения, чаще пролетали по прямой. Приближаясь к кораблю, они двигались все скорее и скорее. Поле гравитации заставляло их ускоряться.
А вот эта, например, не ускоряется. Замедляется. Каково?
Проследим за ней.
Пылинка все замедляла падение. Вдруг она метнулась в другую сторону. Вернулась обратно. Затем световое пятнышко почти совсем перестало двигаться.
Остальные летели по-прежнему.
Это уже похоже на открытие. Курганов на всякий случай навел видеоприемник на то место, где могла находиться пылинка, хотя и знал, что увидеть ничего не удастся.
Он посмотрел на экран. Потом машинально почесал нос.
Как это он сразу не сообразил? Ведь именно так выглядел бы на чужом экране свет его прожектора!
Значит, это…
Свершилось: в пределах видимости затормаживался корабль.
4
Юрганов включил и навел на корабль второе видеоустройство. Изображение появилось на втором экране. На третьем, четвертом, пятом… Вскоре все видеоприемники были направлены на корабль, и, казалось, будто не одна машина появилась здесь, а целая эскадра окружала беспомощный пока «Оберон», чтобы спасти человека. Такое зрелище радовало глаз.
Правда, пока что корабль был еще слишком далеко и на экранах выглядел едва ли не точкой. Но Юрганов-то знал, как распознать машину в пространстве.
Чья же это? Стурис? Говард? Еще кто-нибудь?
Терпение. Свершается все, чего хотелось. Только не нервничай. Веди себя, как в обычном полете.
Поймали сигнал или случайно?..
Все-все узнаешь. Погоди немного.
Юрганов уселся поудобнее, положил руки на колени и принялся ждать.
Точка на экране превратилась в кружок. Он рос. Локаторы исправно показывали расстояние: семьсот километров, пятьсот, триста… Юрганов напряженно вглядывался. Очертания корабля ничего не говорили пилоту. Немного похоже на Ямасаки, но это не он. Машина не принадлежит Базе: своего Юрганов узнал бы издалека.
Да и вообще корабль не принадлежит Земле. Не беда. Просто какое-то из Объединенных Человечеств тоже заинтересовалось Облаком. На одной из ступеней обмена информацией что-то не сработало: так бывает, хотя и редко. Вот в Облаке одновременно и оказались два корабля.
Представимся, как того требует вежливость.
Юрганов нажал клавишу. Зашифрованное общим кодом Объединенных Человечеств слово – интерстелларное название Земли – соскользнуло с антенны «Оберона» и унеслось к приближающемуся кораблю.
Ответ должен был поступить через несколько секунд, нужных для раскодировки. Но прошло три минуты и пять, а приемник молчал.
Гость не желал отвечать.
Это не то чтобы обеспокоило, а просто немного разозлило Юрганова. Флибустьер этакий – старается подобраться неузнанным. Ну ладно, ладно. Пусть поиграет.
А мы пока разглядим его как следует.
Это было не так сложно: изображение корабля на экране сделалось достаточно большим. Сейчас Звездный справочник идентифицирует его и сообщит название и принадлежность.
Память справочника включилась автоматически. Вспыхнули огоньки, электронные иглы торопливо забегали по граням кристаллов. Бег их все ускорялся. Машина искала долго, но ответ был предельно кратким: «Не значится».
Нет? А ведь введены самые последние данные… Что же это за машина, которая «не значится»?
Kaкая-то чечевица. А сбоку?
Юрганов скривился. Бр-р-р…
Ох, до чего противные очертания. Не корабль, а ни дать ни взять паук. От чечевицы вперед и в стороны расходятся семь… нет, восемь ног. Впереди они изламываются и устремляются назад. Настоящие паучьи лапы. Что они держат? Вроде бы полусферу. Паук верхом на жуке. Скачущий паук!
Жук – очевидно, рефлектор. Значит, привод фотонный. Старина!
Юрганов сильно поскреб в затылке.
Н-да. Выходит, корабль и действительно не принадлежит Объединенным… Корабли Человечеств благодаря постоянному обмену информацией находятся примерно на одном уровне. Этот – на эпоху ниже.
Недаром он так медленно тормозит. Виной не чрезмерная осторожность капитана, как было подумал Юрганов. Просто таков предел ускорений у этого корабля.
А ведь пришел к Облаку, наверное, издалека. Вблизи нет ни одного Человечества из Объединенных, если даже «близость» понимать в чисто космическом смысле.
Но какое отвратительное зрелище!
А впрочем, это еще ничего не означает. Облик разумного существа труднее всего определить по внешнему виду корабля. Если сделать такую попытку, то самого Юрганова, например, пришлось бы представить себе каким-то головастиком.
Нет, сходство корабля с его создателем – или капитаном – вовсе не обязательно. С другой стороны, оно и не исключается. Пока же остановимся на достоверном: это корабль, принадлежащий неизвестной цивилизации.
Какова она? Сейчас можно сказать лишь, что она относится к тому же руслу, что и земная: принадлежит к Выходящим На Кораблях. Есть и другие цивилизации: такие, которым не нужны корабли, или не нужно пространство…
Но спасибо, спасибо этой цивилизации, какова бы она ни была. За то, что она выходит на кораблях, и еще больше – за то, что один из ее кораблей оказался именно здесь и именно сейчас.
Почему так медленно? Быстрее, поторопись! Тебя здесь очень ждут. Всех вас!
Кстати: сколько их может быть на борту? Кораблик невелик. Если учесть, какой объем занимают двигатели, топливо, неизбежная аппаратура, то для экипажа остается совсем мало места. Разумеется, если хозяева корабля по величине близки к нам. Тогда их там в лучшем случае трое. А то и меньше.
Но не все ли равно? Договориться можно и с одним. В первую очередь, избавиться от гравигена. А затем – прежде, чем включить этот аппарат, – выяснить все, что возможно. Новая цивилизация – это ведь открытие! Предстоит знакомство, обмен основными данными, координатами…
Стоп! Не слишком ли простым все тебе представляется?
Как легко: обменяться координатами, договориться… Но ведь это – не Объединенные Человечества! Твои коды для них – звук пустой. Как же договариваться?
Транскоммуникатор – ТК – тут помог бы.
Но чтобы общаться при помощи ТК, собеседник нужен здесь, на борту.
А попробуй-ка, заполучи на борт кого-нибудь из них. Учитывая, что для них это может быть первым контактом с иной цивилизацией. А если они к тому же еще не достигли вершин общественного развития, то, наученные опытом, будут везде и во всем искать и ожидать подвохов и каверз. Так что к себе ты никого из них и не дозовешься.
И в то же время – иного выхода нет. Иначе они так ничего и не поймут. Оставят тебя болтаться в Облаке. Может быть, станут даже удивляться: почему ты, тупица этакий, не последовал за ними? Им и невдомек будет, что ты просто не можешь с места сдвинуться.