Пропало у Арбена и искусство импровизации – за этот месяц у него не родилось ни строчки.
…Из Уэстерна до так называемой зелёной зоны Арбен без особых приключений добрался подземкой.
Он любил этот чахлый парк, отравленный дыханием города. Немало приятных минут провёл он здесь, изредка сражаясь по воскресеньям в шахматы со случайным партнёром, а чаще наблюдая игру со стороны. Садовую скамейку, на которой разворачивалась борьба, обступали болельщики, обычно они разбивались на две партии, заключались пари, – словом, происходило примерно то же, что на ипподроме в день состязаний. Здесь, на шахматном пятачке, или шахматном кругу, встречались любопытные типы. Основную массу составляли престарелые навигаторы, не знавшие другой профессии, кроме космоса, опустившиеся субъекты без определённых занятий, праздношатающиеся юнцы, бескорыстно влюблённые в шахматы. Немало было тех, кого автоматизация безжалостно выбросила за борт, оставив им одно слишком много свободного времени… «Обломки и накипь большого города», по определению Ньюмора, которого Арбену удалось единственный раз затащить сюда.
Линда встретила его у входа. Она торопливо доела мороженое и взяла его под руку.
Появляться с дамой на шахматах было не принято, и Арбен лишь завистливо покосился на толпу, сгрудившуюся вокруг бойцов.
Повиснув на Арбене, Линда без умолку болтала.
– И всё-таки это был ты, – вдруг произнесла Линда, возвращаясь к вчерашнему разговору по видеофону. – В этой же серой куртке – таких никто в городе не носит, кроме тебя. Но бледный-бледный. Ты не заболел?
– Правда, Линда, я не выходил вчера. А где ты меня видела? – не совсем последовательно спросил Арбен, поражённый внезапной мыслью.
– Вот вы и попались, мистер, – улыбнулась Линда.
Они приближались к открытой эстраде, где сегодня должен был состояться концерт электронной музыки. Автором её был электронный штурман, недавно успешно приземливший корабль-автомат, который был послан в район Центавра семьдесят лет тому назад. Подобные концерты стали уже традицией. Ньюмор, а следовательно, и Арбен признавали только такую музыку. А вообще-то она ещё не успела приобрести много поклонников.
– Из мастерской я зашла в автомат позавтракать. Новый, на углу десятой улицы, где панорама, знаешь?
Арбен кивнул.
– Конечно, тебе ли не знать? – заметила Линда. – Ты шёл прямо на меня. И ещё посмотрел этак дерзко. Я хотела окликнуть, но ты затерялся в толпе.
– А как он был одет? Тот, кого ты встретила?
– Ты как был одет? – переспросила Линда, делая ударение на слове «ты». – Я же говорю, как обычно.
– Вспомни все детали, это очень важно.
Линда задумалась…
– Ничего не бросилось тебе в глаза? – настаивал Арбен.
– Разве что ботинки…
– Что ботинки? – живо переспросил Арбен.
– Они были с магнитными присосками. Ну, как те, которые надевают при невесомости, чтобы не плавать по каюте, когда корабль ложится на курс.
– Ты ничего не перепутала?
– Ещё чего, – обиделась Линда. – Я ещё хотела спросить у тебя, что это за маскарад. Ведь автомат-закусочная помещается на земле, а не в космосе. Но ты выглядел таким… – Линда поискала слово, – таким бледным, что я просто растерялась… Ты мне скажешь наконец, что случилось?
– Ничего не случилось, – пробормотал Арбен.
– Не хочешь говорить – не надо. – Линда поджала губы.
Они подошли к кассе. Щель для бросания жетонов была закрыта, над автоматом красовался аншлаг: «Все билеты проданы». Это было неожиданностью – музыка электронных штурманов не пользовалась особой популярностью.
– Неужели не попадём? – разочарованно протянула Линда. Ей вдруг ужасно захотелось послушать концерт. «Музыка будущего», – сказал Ньюмор.
– Погоди-ка минутку. – Арбену пришла озорная мысль. Он подошёл к парочке, созерцавшей театральную афишу.
– Простите. Вы на концерт? – спросил Арбен.
– Да. А что? – удивлённо спросил молодой человек.
– Я решил, может быть, вы передумаете и откажетесь от билетов…
– Глупости какие, – резко произнесла женщина.
В этот момент взгляды молодого человека и Арбена встретились.
Улыбка осветила лицо Арбена. Молодым человеком овладело недоумение: где он видел это худое, нервное лицо? Глаза знакомого незнакомца излучали, казалось, саму доброту. Он встречался с ним? Но где? Такое симпатичное лицо, раз увидев, вряд ли можно забыть. Однако память ничего не могла подсказать.
Спутница молодого человека смотрела на Арбена, и лицо её также посветлело. Куда девалось недавнее раздражение?
– Мы думали пойти… – произнесла она негромко. – Но мы понимаем, вы очень любите электронную музыку… И ваша девушка… – Она дружелюбно посмотрела на Линду, с недоумением наблюдавшую странную сцену.
– Мы, пожалуй, не пойдём, – пробормотал молодой человек. – Вот вам билеты, пожалуйста. О, не стоит благодарности.
Он небрежно сунул в карман жетоны, полученные от Арбена, и двинулся прочь, уводя свою даму.
Арбен и Линда вошли в зал как раз вовремя – только что отзвенел третий звонок.
– Почему они вдруг вздумали уступить нам билеты? – допытывалась Линда.
– Погода чудная. Они решили прогуляться, – небрежно ответил Арбен.
– Прогуляться? Они бежали впереди нас сломя шею. Видно, опоздать боялись. Только перед афишей остановились, чтобы немного отдышаться…
Сзади зашикали, и Линда умолкла.
Сцена выглядела необычно. Не было музыкантов, не было инструментов, блещущих в лучах искусственного освещения. Посреди сцены стоял столик с магнитофоном. И это было все, если не считать систему усиления.
Первый аккорд прозвучал словно вздох. Еле слышная жалоба. Чья? Холодного металла, силой огня брошенного в пространство? Людей на ракете, посетившей Проксиму Центавра, не было – Арбен знал. И всё-таки он никак не мог отделаться от мысли, что так вздыхать может только живое существо. Резкая и своеобразная мелодия поначалу вызвала у Арбена чувство протеста. Но с каждой минутой он все больше погружался в новый для него мир.
Бесконечные межзвёздные просторы, какими видел их электронный штурман, ведший корабль-автомат на Проксиму Центавра… Арбену показалось, что он вдруг ощутил и постиг пространство. Когда-то в детстве Арбен мечтал о профессии капитана. Мечте не суждено было сбыться. Комиссия нашла, что у претендента чрезмерно обострены нервные рефлексы, и Арбен с горя поступил в технологический колледж. Рядовой инженер могущественной компании-спрута – вот и все, чего он достиг. Но неосуществившаяся мечта, как это часто бывает, наложила отпечаток на всю его дальнейшую жизнь. Арбен читал все отчёты (он предпочитал отчёты приборов-автоматов) о космических экспедициях, выпускаемые в дешёвой серии, – у него скопилось их несколько тысяч, квадратных книжечек в синих обложках.
И вот теперь, слушая странную музыку, Арбен почувствовал, что давно ожидаемое чудо свершилось… Он сидел, вернее, висел в невесомости перед обзорным экраном корабля. Ракета казалась ему, единственному человеку на корабле, абсолютно неподвижной. Арбен знал по описаниям, что это одно из самых тяжких ощущений, выпадающих на долю звездопроходца, и выдержать его дано не каждому. Проходят годы, и ты висишь на месте, корабль будто прилип к одной точке пространства, и все тот же узор немигающих звёзд окружает тебя.
…Да, Арбен научился держать себя в руках. О какой неподвижности может идти речь, если шкала на пульте ясно говорит, что ракета сохраняет огромную скорость, полученную при первоначальном разгоне?
…Проверив отсек, Арбен надел ботинки с магнитными присосками и решил прогуляться по кораблю. Музыка вела его по светящимся коридорам, похожим на тоннели, по отсекам, каждый из которых был одет в нейтритовый панцирь. У приборов бессменно стояли белковые системы, составляющие его команду, экипаж корабля… При появлении Арбена каждый докладывал о результатах суточной работы (на корабле, следуя старинному правилу, время измерялось в земных единицах). Арбен выслушивал, изредка давал указания и делал пометки в биокнижке.
Солнце… ещё год назад оно превратилось в еле заметную звёздочку четырнадцатой величины, прикорнувшую в углу экрана. Но почему же от льющейся музыки почудилось, что Солнце вдруг вспыхнуло ярче, затмив соседей? Наверно, потому, что мелодия впитала в себя, вобрала, словно сок, все песни землян о светиле…
Музыка умолкла внезапно, словно оборвалась. Арбен медленно приходил в себя. Линда сидела рядом, равнодушная, скучающая…
– Лучше бы ты не доставал билетов, – сказала она, подавляя зевок. – Откровенно говоря, я ожидала большего от этой музыки будущего. Ну, что ты так смотришь? Бессмысленный набор звуков, и ничего более.
Они продвигались к выходу, лавируя в толпе. Арбен старался ни на кого не глядеть, но те, на кого падал его взгляд, пытались уступать дорогу. К счастью, Линда, занятая собой, ничего не замечала.
– Признайся, ты тоже ничего не понял, – шепнула она.
Арбен усмехнулся.
– Ньюмор говорил, что по-настоящему человек понимает музыку только при активном соучастии… – сказала Линда.
– Как это?
– То есть человек насыщает музыку, которую слушает, собственными образами, выстраданными мыслями и так далее. Ну а космос – это твой конёк. Немудрёно поэтому, что музыка, сочинённая в полёте электронным штурманом, оказалась тебе созвучной…
– Я вижу, что общение с Ньюмором пошло тебе на пользу, заметил Арбен.
Он оглядывался уже не так часто. Того, чего Арбен в душе боялся больше всего, не произошло, и страхи постепенно растаяли, уступив место горделивому ощущению собственного могущества. Он даже стал насвистывать какой-то мотивчик. В конце концов, он никому ничего не должен.
Они миновали зелёную зону и углубились в лабиринт улиц, таких же тесных и пыльных, как сто лет назад. Казалось, будто на один день снова вернулось лето, потеснив глубокую осень.
– Не хочу подземкой, там душно, – капризно сказала Линда и провела пальцем по зеркальной витрине. За переливающимся пластиком возвышалось чудовище, примеряющее скафандр, – реклама вездесущего Уэстерна. – Вечер чудесный. Может быть, пройдёмся пешком?
– Что-то не хочется, – безразлично произнёс Арбен. Он припомнил слова своего благодетеля Ньюмора о том, что больше всего следует опасаться открытого пространства, и прежние страхи вновь нахлынули на него.
– Тогда возьми такси, – сказала Линда, понимая, что в такое время её требование равносильно просьбе достать луну с неба.
– Попробуем. – Голос Арбена прозвучал весело.
Они подошли к многолюдной стоянке. Ежесекундно сюда подкатывали сверкающие, бесшумно скользящие на воздушной подушке машины. Перед ними мягко остановилась машина.
– Кто следующий? – заученно спросил автоводитель, когда дверца открылась.
Они сели, Арбен бросил в щель счётчика задаток – два жетона, и аппарат резко взял с места, так что пассажиры вдавились в сиденье.
– А я и не знала, что ты гипнотизёр, – сказала девушка.
– Оказывается, это не так сложно, – отшутился Арбен.
– Так, может быть, сделаешь, чтобы он провёз нас задаром, без жетонов?
– Так далеко моя власть не простирается, – рассмеялся Арбен. – Электронная система не человек.
– Подумаешь! И машина ошибается.
– Да, но она не поддаётся гипнозу.
Точно в названной точке машина остановилась. Арбен отсчитал пять жетонов и сунул их в раскрытый зев счётчика, только после этого дверца отворилась.
– Ваша милость становится таинственной, – сказала Линда. Она свято верила в гипноз, и поэтому фокус Арбена не очень удивил её. – Вчерашнюю нашу встречу, которую ты отрицаешь, я расцениваю как милую шутку…
В дверях тёмного парадного Линда обернулась, улыбнувшись Арбену, и помахала на прощанье рукой.
Просмотрев содержимое тощего кошелька-пистолета, стреляющего жетонами, он быстро зашагал в сторону ближайшей станции подземки. Теперь он мог наконец свободно поразмышлять. Кого всё-таки встретила вчера Линда близ автомата? Неужели Альву?
В подъезде было полутемно. Парадное старинного дома скудно освещалось единственной лампочкой, покрытой толстым слоем пыли. Поднимаясь по лестнице, Линда, повинуясь необъяснимому чувству, обернулась. Снизу медленно поднималась вслед за ней фигура, контуры которой терялись в полумраке. Вглядевшись, Линда узнала Арбена, с которым только что рассталась. Девушка видела, как он дошёл до угла и нырнул в подземку, в этом она могла бы поклясться. Арбен выглядел странно – совсем как вчера, когда они встретились в закусочной. Линда хотела что-то сказать, но голос не повиновался. Арбен с безучастным лицом продолжал подниматься по лестнице. Щеки его были бледны. Широко раскрытые глаза ничего не выражали. Линда замерла. Фигура двигалась прямо на неё.
– Арби!.. Что случилось? – наконец прошептала она, когда их разделяло не более десятка ступенек.
Не отвечая, Арбен продолжал свой путь. Он переставлял ноги механически, словно заводная кукла.