Во дворе загремела цепь, отчаянно завизжал пес. Савелий подошел к окну, намереваясь цыкнуть на глупую собаку. И запнулся с открытым ртом.
Здоровенный кобель скулил хриплой фистулой и с закрытыми от ужаса глазами втискивался в самый дальний угол будки.
За изгородью стояла на задних лапах громадная лупоглазая ящерица и заглядывала через забор. От жары ее пасть раскрылась, как у крокодила. Вся она была серо-зеленая, только на животе блестели потертые желтые чешуйки. Под лягушачьим торсом отвисала дряблая морщинистая кожа.
– Вам кого? – спросил Савелий.
За его спиной охнула и взвыла жена. Из собачьей будки ответило глухое эхо.
– Савелий тут живет? – спросила ящерица скрипучим голосом. Ее лягушачьи глаза уставились на таежника.
– Это я буду, – ответил Савелий. – Заходите, коли дело есть. Гостем будете.
Он вышел во двор, загнал в сарай козу, зашвырнул туда же любопытного поросенка. Ящерица наблюдала за его действиями одобрительно.
Савелий шуганул со двора гусей и лишь тогда отворил калитку.
– Здравствуйте, – сказала ящерица, заходя. – Я от ГАО, галактической ассоциации охотников…
– Да вы заходите в дом, – сказал Савелий. – Поговорим в горнице. Это двор.
Он проводил гостя в комнату, усадил за стол. Обомлевшая жена заметалась между погребом, кладовой и печью. Опять привел чудище! Сам бродяга, бродяги в дом и прут. Вот уж рыбак рыбака… Когда остепенится, заживет как все люди?
– Знаю, что вы очень заняты, и долго не задержу вас, – произнес гость общепринятую в Галактике формулу вежливости. – Дело в том, что к нам в ГАО поступило предложение принять вас членом нашей организации. Как стало известно, один ланитар вместе с вами охотился в вашем огороде на… э-э… медведя. Я правильно назвал это чудовище? А потом уже вы помогли ему подстрелить летающего дракона. Эти действия вполне отвечают духу и букве устава ГАО. Галактическое братство, бескорыстная взаимопомощь, отсутствие какой-либо фобии… На голосовании ваша кандидатура прошла. Слово за вами.
– Гм, – сказал Савелий раздумчиво. – Дело непростое, с маху решать не годится. Пообедаем, обмозгуем со всех сторон. А пока перекусим, чем бог послал.
– Правильно, – одобрил представитель ГАО. – С маху такие дела берется решать только молодняк.
Мария быстро собрала на стол и юркнула из комнаты. Гаоист оказался мужик не дурак, быстро сообразил что к чему. Через полчаса он уже распустил чешуйки на толстом брюхе и, хлопая Савелия по спине холодной зеленой лапой, втолковывал прямо в ухо:
– Пойми, хомо, охотиться сможешь на любой планете Галактики! На любого зверя, птицу или рыбу!
Он ударил себя кулаком в грудь. Перепончатая лапа смачно шлепнула по чешуйкам.
– Мы охотники-профессионалы! Не для баловства, для жизни добываем пропитание тяжким и опасным трудом. Так неужто и не поможем друг другу? Вот сейчас, например, инсектоны много терпят от динокана. Страшное чудовище! Многие пробовали справиться, но мало кто вернулся.
– Так чего ж мы сидим? – сказал Савелий и поднялся.
В голову немного шибануло, но на ногах держался крепко. Да и соображал нормально. Ящер тоже выглядел прилично, только лупатая рожа раскраснелась да глаза налились кровью.
– Где этот динокан? – спросил Савелий грозно. – У меня в ногах драконья шкура поистерлась. Пора менять!
– Сейчас, хомо, сейчас, – сказал ящер с готовностью. – Мы так и знали, что ты согласишься помочь несчастным инсектонам. Все-таки ты сам млекопитающее, поймешь повадки чудовища.
– Мария! – рявкнул Савелий.
Со двора донеслось сердитое:
– Чего тебе?
– Собери в дорогу!
Он ободряюще потрепал ящера по костяным пластинкам спины, снял со стены двустволку.
– У меня, паря, это делается быстро. Подсумок полон, патронташ набил, ружье в исправности всегда. Могу ночью вскочить с постели и погнаться за зюбряком.
В комнату, глядя на ящера исподлобья, вошла жена. В руках держала выгоревший на солнце видавший виды рюкзак.
– Порядок? – спросил Савелий.
– Да, – ответила она сердито. – Все положила. А в газете курица и пять бутербродов с домашней колбасой.
– Замучаешь ты меня домашней колбасой, – сказал Савелий недовольно. – Ладно, мы пошли. Сделаю дело – вернусь.
Они с ящером вышли за околицу, углубились в рощу, где стоял обшарпанный двухместный космолет с яркой надписью на боку: «Инспекция ГАО».
Усаживаясь, ящер одобрительно заметил:
– Жена у тебя, хомо, хорошая. Только сердитая что-то. Не любит нас, пресмыкающихся?
– Да нет, – ответил Савелий, – на личность она не обращает внимания. В человеке главное – душа. Просто не любит, когда ухожу на охоту. Хочет, чтобы стал садовником или огородником. Тьфу!
– У меня тоже так, – сказал ящер, вздыхая. – Прямо домашняя война. Да чтоб мы, благородные охотники, в огородах колупались?
Он сердито надвинул на кабину колпак и рывком поднял машину.
Встречали их два толстеньких, ростом с индюка, бело-розоватых существа. Головы у обоих были круглые, как воздушные шарики, а громадные стрекозьи глаза занимали половину лица. Над лысыми макушками колыхались гибкие усики.
– Вот, – сказал ящер бодро, – привез землянина. Неустрашимый охотник-профессионал. Для него зничтожить вашего динокана что чихнуть после простуды. Ах, вы не чихаете? Ну все равно, прошу любить и жаловать, а я отбываю. Будьте здоровы!
Он повернулся к Савелию.
– Полечу в ГАО, передам ваше согласие на вступление. Вернусь часа через три. Возможно, окажусь чем полезным.
Он повернул руль, опустил лапу на педаль. Космолет подпрыгнул и растворился в непривычно зеленом небе.
Инсектоны смиренно посматривали на Савелия. Один спросил робко:
– Вы в самом деле возьметесь защитить нас, мирных земледельцев?
– Конечно, – ответил Савелий бодро, – показуйте зверя.
– Пойдемте, – сказал инсектон тоненьким голосом.
Когда шли через деревню, Савелий осторожно обходил копошащихся в придорожной пыли ребятишек, степенно здоровался со стариками, что грелись на солнышке, сидя на завалинке.
Потом они перешли по шаткому мостику через быстрый ручей и двинулись к видневшимся вдали скалам.
Местность была странная. Трава желтая, как глина, а глина зеленая, словно трава. Небо не синее, а зеленое, и солнце будто не солнце, а громадная луна в треть неба.
«Ничего, – сказал себе Савелий, шагая за инсектоном, – у нас есть земли, где полгода день, полгода ночь. Вот это чудо так чудо. Или взять Африку, где слоны водятся. А есть еще страны, где растут пузыри с колючками. Кактусы называются…»
Задумавшись, он чуть не наткнулся на проводника. Тот очень медленно перебирал подкашивающимися лапками. Гладкое упругое тело съежилось, обвисло складками. И весь он стал маленьким и очень жалким.
– Что с тобой, паря? – спросил Савелий встревоженно. – Прихворнул вдруг?
– Ни… чего, – ответил инсектон едва слышно. – Все… нормально. Просто… солнце зашло.
Савелий недоумевающе посмотрел вверх. Большое лохматое облако наползло на местное светило. Двигалось оно быстро, через две-три минуты солнце снова сияло на зеленом небе.
Инсектон сразу подбодрился. Его тело раздулось и стало упругим, лапы замелькали чаще.
– Странный ты, паря, – сказал Савелий. – Под солнцем раздуваешься, в тени съеживаешься. Это потому, что насекомый?
– Потому, – ответил инсектон печально. – Ты, хомо, млекопитающее, тебе хорошо. От температуры воздуха не зависишь, сам себе делаешь температуру. У тебя ведь постоянная?
– Еще бы! – ответил Савелий. – В любое время дня и ночи, зимой и летом.
– Ну вот, – сказал инсектон уныло, – а у меня на солнце жар, в тени озноб, а осенью мы вообще замираем.
– Как мухи?
– Как стрекозы, – ответил инсектон. На странном безгубом лице промелькнула грустная полуулыбка. – Нашу планету населяют только рыбы, насекомые и пресмыкающиеся. Жизнь зимой замирает. Один только динокан свирепствует…
– Что за зверь?
– Чудовище. Тоже, как и ты, млекопитающее. Потому ему любая погода нипочем. А зимой он разрывает наши норы и поедает… – инсектон всхлипнул, по зеленому лицу потекли слезы, – нас, наших жен и детушек малых…
– Найдем управу, – пообещал Савелий твердо.
– Это ж только представить себе, – сказал инсектон потрясенно, – не замирает даже зимой!
– Ну и что? – буркнул Савелий. – Эка невидаль! Я тоже не замираю. Зимой у нас жизнь бьет ключом. Как и летом.
Инсектон съежился от страха. Он невольно ускорил шаг, оглядываясь на грозного землянина глазами, полными ужаса.
Савелий усмехнулся и пошел быстрее. Через час ходьбы они подошли к подножию ближайшей горы. Инсектон нерешительно остановился:
– Вот здесь динокан спускается с гор… Можно мне уйти?
– Иди, – сказал Савелий великодушно.
Он сбросил рюкзак, сел на большой камень. Инсектон нерешительно топтался рядом.
– Вы даже не спросили, какой он, – сказал он неуверенно, – я могу обрисовать, если хотите, внешний облик…
– Не надо, – прервал Савелий добродушно. – Знаю. Ростом мне по грудь, молодой, сильный, линяет, худой, отличный бегун, хорошо прыгает, у него хорошее зрение и слух, когти не прячет, самец…
– Достаточно! – вскричал изумленный инсектон. – Я-то всего этого не знаю. И никто не знает. Кто вам рассказал?
Савелий указал на едва приметный след на влажной траве.
– И вы по одному отпечатку…
– По отпечатку, – сказал Савелий покровительственно. – Самый паршивый следопыт по единственному волоску определит пол, возраст, рост, силу, здоровье, сыт или голоден, местный или пришелец из другого леса…
– Довольно, – воскликнул инсектон и замахал лапками. – Я не следопыт, охотничью премудрость не усвою. Я только огородник.
Он пошел обратной дорогой, часто оглядываясь на страшное млекопитающее, которое взялось защитить их от другого страшного млекопитающего.
Савелий положил рюкзак рядом, развязал. Бутерброды с домашней колбасой Мария готовить умела тоже… Он успел после ухода инсектона заморить червячка, а потом еще и плотно подзакусить, прежде чем охотничий инстинкт подсказал: пора.
Все так же неторопливо запихнул остатки снеди в рюкзак, взял ружье, взвел курки.
По склону горы словно катился тяжелый камень. Вздрагивали деревья, падали хрупкие стебли хвощей и королевских папоротников. Слышался треск, хруст, приглушенный рык сильного животного.
Из зарослей шагах в двадцати от Савелия выскочил громадный зверь. Ростом он был с теленка, только страшная пасть и когтистые лапы говорили ясно: хищник. Увидев человека, зверь сделал два прыжка и остановился в десяти шагах. Однако жертва бежать почему-то не бросилась.
Динокан угрожающе зарычал.
– Господи, – сказал Савелий жалостливо, – до чего скотину довели! Запаршивел, отощал, ребра пырчат, шерсть клочьями…
Он вынул из рюкзака бутерброд с домашней колбасой, кинул зверю. Динокан поймал на лету, грозно клацнул челюстями.
– Ну как? – спросил Савелий.
Динокан опустил хвост и униженно помел по траве.
– То-то, – сказал Савелий удовлетворенно. – Настоящей еды ты, брат, и не пробовал. И никогда здесь не попробуешь. Лови еще!
Он подбросил второй бутерброд. Динокан клацнул, глотнул два раза. Глаза из красных стали зелеными, помасленели. Он опустил голову и осторожно подошел к Савелию.
– И не стыдно тебе? – спросил Савелий укоризненно. – Здоровенный кобель, а воюешь с жабами да мухами. Оттого и отощал, как мартовский кот. Разве ж мухами наешься, даже если они с корову? Настоящей еды ты и не нюхал. Пожуй, убедись!
Он снова сел на валун, перебросил рюкзак на колени. Динокан стоял перед ним и смотрел с ожиданием.
Савелий достал куриную лапку, осторожно протянул зверю. Динокан жадно втянул незнакомый запах, ноздри затрепетали.
– Оп! – крикнул Савелий.
Динокан снова поймал на лету, захрустел. А когда покончил с пищей богов, посмотрел на человека приниженно и покорно.
– Пропадешь, – сказал Савелий со вздохом. – Молодой еще. Возьму-ка я тебя, брат, с собой. Будем на медведя ходить, ишь какой вымахал. Да и сохатый от тебя не уйдет, ты зверь справный. И заживем мы с тобой, Васька!
Он поднялся, закинул рюкзак на плечи. Динокан вздохнул. Савелий отошел на несколько шагов, оглянулся. Зверь стоял на прежнем месте и с тоской смотрел на царя природы.