– А можно Вальку к тебе пригласить?
– Нет, – сказал он холодно и жестко. – У нас будет серьезный разговор, а она ничего не должна знать об этом. Если ты не хочешь попасть по-крупному, никто ничего не должен знать. Пока. Ты понял?
И тут у него запел БТ, нехорошо так запел, экстренно. Журов ни слова не сказал в телефон, видно не мог при мне. Он торопливо пожал мою руку, потом сунул в нее какой-то диск и бросил на ходу:
– Посмотри вот это. И умоляю, без глупостей!
После чего буквально вылетел из соты.
Я с трудом нашарил в редко открываемом баре недопитый пузырик с коньяком и быстро оглоушил плескавшиеся на донышке граммов сто. Больше ничего не было, я не держу в доме спиртного. А этот аппаратчик навороченный – тоже чудак-человек: не ходи, говорит, никуда, но выпей обязательно…
От коньяка стало полегче. Я вспомнил про диск, воткнул его в ближайший флоп и сел перед экраном. Что ж, оторвемся по полной. Но развлекалка оказалась странной. Больше похожа на учебник истории, в котором все переврано. Впрочем, я быстро увлекся. Потому что там были ответы на многие из возникших у меня сегодня вопросов.
Примерно такая получалась феня, то есть концепция: якобы лет сорок назад, ну, примерно когда я родился, все люди на Земле жили так же убого, как Чудила Дэн в своем лесу: компы у всех примитивные, машины с ручным управлением, а в сотах и лачугах все нужно делать своими руками, даже посуду мыть и мусор убирать. А еще вся планета поделена была на много-много разных государств, и они между собой вели войны. Война – это такая массовая драка с применением сложной техники, которая за один день может убить тысячи и даже миллионы людей. Полный бред. В школе нам рассказывали про средние века, про всякие древние ужасы, но ведь потом – и не сорок лет назад, а больше ста! – изобрели компы, и они взяли людей под свой контроль и не позволили больше воевать. Вот и все, а современные машины и дома появлялись постепенно по ходу технического прогресса. Но в развлекалке, которую я смотрел, пели совсем другие песни. Якобы лет сорок назад случился Технологический Скачок (первый раз слышу про такой), и мир преобразился в одночасье. И люди все стали другими. Забавно, но глупо как-то.
На связь вышел Вик:
– Ты еще не уехал?
– Нет. Я развлекалку твою смотрю.
– Про Технологический Скачок? Это не развлекалка, а исторический документ. Прервись и лучше поезжай.
– Хорошо, – согласился я в полном обалдении.
Поверить ему было почти невозможно, но с другой стороны Вик никогда не врал мне. Да и зачем?
Перед отъездом связался с Валькой. Застал ее в ванной и попросил:
– Включи камеру. Я очень хочу видеть тебя прямо сейчас.
– У тебя с головой-то как? – засмеялась Валька.
– Но я тут один, и на винт картинку сбрасывать не буду, честное слово. Ты меня, что ли, стесняешься.
– Чижов, ты забыл, в какой соте я живу. У меня нет камеры в ванной.
– Тогда вылезай из воды. Мне, правда, надо тебя видеть.
И что это на меня нашло? Вдруг причудилось, что я не на тусняк к приятелю уезжаю, а черт знает в какую даль и навсегда. Поэтому попрощаться надо по-хорошему.
– Ты сумасшедший, Чижов, но я люблю тебя, дурака.
И Валька, наконец, возникла на моем экране. Я задал голографический режим, увеличил ее до натурального размера и поставил посреди комнаты. Голая, мокрая, с веселыми глазами, в игривой позе она была очумительно хороша, я просто задохнулся от восторга. Наговорил ей кучу комплиментов – серьезных и смешных, – а потом добавил после паузы:
– Прощай.
– Прощай, Чижов! – она улыбалась и ровным счетом ничего не понимала.
Все получилось, как велел Вик. А значит, правильно.
У старины Журова лачуга наикрутейшая: три этажа вверх, два вниз и все навороты, какие известны на сегодняшний день. Круче я видел только у министра, к которому однажды попал в гости года два назад. Так вот, компешник Вика опознал меня еще за три квартала, и сразу вступил в разговор, уточняя мои гастрономические и прочие вкусы. Ну и дальше все было супер: машину загнали в подземный гараж, а меня от самого низа и до гостиной в третьем этаже несла бегущая по спирали дорожка и сопровождала настоящая симфония звуков, красок и запахов, подобранных в полном соответствии с моими пристрастиями. Стол, уставленный экзотическими винами и закусками, не мог не поразить, и компания вкруг него сидела необычайно милая. Я это все видел и понимал умом, а вот в душе радости не было. Странно.
Ну, ладно. Выпили, перезнакомился с теми, кого не знал. Попробовал принять участие в разговоре. Потом вспомнил, что говорить надо меньше, и просто сидел и слушал. Ну, до чего же тупые разговоры!
– А у нас шторы из живой ткани: подрастают за ночь, и их утром надо подстригать – прикольно…
– Раздвижные окна между комнатами – это фишка!..
– Я только вчера из Парижа. Знаете, какая у них последняя феня? Одежда, которую не снимают, а смывают под душем со специальным раствором…
– Вы смотрите программу «Видеобобики для взрослых»?
– Не прикалывает. От обычных «Видеобобиков» у нас пацанов конкретно прет. А сами фанатеем от шоу «Наша семья». Это – супер…
– Слыхали, министр по делам автомобилей предлагает все машины покрасить в зеленый цвет?
– Что за фуфло?
– Вовсе не фуфло. Оттенки могут быть разными, но вообще зеленый – самый экологичный цвет, и для глаз полезен.
– А я бы перекрасила всех в красный и розовый цвета. Не экологично, зато эротично…
– Кто о чем…
– Нет, ну погодите. Вот ваша машина, она кто: девочка или мальчик?
– Не понял.
– Ну, вот мой автомобиль, это точно мужик: мощный, крутой, зажигает…
– Ага, у Соньки и джойстик в виде фаллоса.
– Вранье!
– А я вам чисто конкретно скажу: все машины – женщины, а дома – мужчины. Такова их компьютерная ментальность.
– Ой, не умничай, Петюня! По-моему все наоборот. Машина, въезжающая в гараж, – что напоминает? И кто тут папа, а кто мама?
– А чел, влезающий в машину? То же самое.
– Между прочим, компы пятнадцатого покола конкретно способны влюбляться друг в друга. Об этом пишут на полном серьезе. Машина по натуре западает на дом или на другую машину.
– А дом может западать на дом? – это спросил я, безумно уставший слушать всю их ахинею.
– Вряд ли. Как они будут общаться?
– Не знаю, не знаю, – усомнился тот, кого звали Петюней, – соты общаются между собой весьма плотно… Ладно, пойдемте танцевать.
Я горячо поддержал предложение Петюни, потому что не только устал сидеть, но и набрал уже должный градус.
Музыка зазвучала громче, стол и стулья медленно скрылись в полу, в полумраке закружились разноцветные дымные вихри, а с потолка как снежинки полетели маленькие золотые звездочки. Я давно уже наметил себе партнершу – яркую фигуристую брюнетку Соню, абсолютно не похожую на мою рыженькую Вальку. Соня не могла не заметить, как я пожираю ее глазами. И результат превзошел ожидания: она сама подошла ко мне и обняла за шею.
– Хочешь со мной танцевать?
– Да.
– Пошли.
Танцевала она классно, и проявляла такую активность, что уже через минуту мы целовались, а когда сделали паузу для глубокого вдоха, Соня шепнула:
– Пошли наверх. Я знаю, где у Вика стоит шикарный водяной диван.
Тогда я отпустил ее и сказал:
– Нет. У меня есть Валька, и я люблю ее.
– Она сейчас здесь? – деловито поинтересовалась Соня.
– Нет.
– Тогда при чем здесь Валька?
– Не знаю, – растерялся я от такого прямого вопроса.
– Ты что, ручник отвязанный? Или просто псих? Я живу с Виком уже два месяца. Мы тоже любим друг друга, иногда по три раза в день. Ну и что? Сейчас я хочу тебя. А разве ты меня не хочешь?
– Не знаю, – тупо повторил я.
Тогда Соня потрогала ладошкой мой «джойстик», и ответ сразу стал более определенным.
В комнате наверху был не только водяной диван, там была еще прорва умопомрачительных напитков, фруктов, конфет, и мы их по очереди дегустировали и до, и после, и во время…Было сказочно здорово. Но когда и как мы заснули, я абсолютно не помню.
Зато хорошо помню, как проснулся, кажется среди ночи или очень рано утром от дикой жажды и головной боли. Стены незнакомой комнаты выглядели ужасно странно, какие-то бесконечные стеллажи с дисками (или с чем?), вдобавок у меня двоилось в глазах. Но склонившегося надо мной Виктора я все-таки разглядел.
– На, выпей вот это, – он протянул мне высокий бокал с золотистой жидкостью.
Я влил ее в себя, не думая. В тот момент мне было все равно, что пить. А эффект оказался фантастическим: ни жажды, ни боли, ни тошноты, ни двоения в глазах и полная ясность в мыслях. Вик прочел это у меня на лице и приготовился рассказывать все по порядку, но я таки успел влезть с вопросом:
– А вот это у тебя по всем полкам – как их? – кассеты, да?
– Нет, это книги. Настоящие бумажные книги. Только не торопись, Чижов. Меня послушай. Пока ты спал, я провел сеанс гипнопедии и ввинтил в твои мозги добрый гигабайт полезной информации. Надеюсь, всеобщую историю до 2020 года по открытым источникам ты теперь знаешь хорошо?
Я задумался на секундочку, понял, что это действительно так, и молча кивнул.
– А теперь послушай ту часть истории, которая доступна лишь избранным.
– Я – избранный?! – трудно было удержаться от вопроса.
– Так точно. Формально я должен провести еще один тест, но уже не сомневаюсь в ответе.
– Должен – проводи.
– Хорошо, ты только не спеши с ответом. Подумай. И говори честно. Врать нелепо: ты все равно не знаешь, чего я жду. Итак: внимание, вопрос. Сегодня, сейчас ты любишь свою Валентину так же, как и раньше?
Вот уж не ожидал, что он спросит об этом! Но думать мне было ни к чему. И врать совершенно не хотелось.
– Конечно, нет, – сказал я, смакуя производимое впечатление. – Теперь я люблю ее намного сильнее.
– Поздравляю, – радостно улыбнулся Вик. – Считай себя принятым в наш коллектив.
И Журов, наконец, рассказал мне, как мы дошли до жизни такой.
В конце двадцатого века на планете появился СПИД. Лекарство от этой смертельной болезни ученые искали долго. И конечно, нашли. Но они не нашли другого – причину возникновения эпидемии. Только уже в середине 90-х кто-то сообразил, что СПИД был не более, чем отвлекающим маневром. Чьим? Вопрос. Но главной диверсией стала другая эпидемия, не столь заметная поначалу, но куда более массовая. Вирус передавался прямо по воздуху, а действовал непосредственно на мозги. Человечество катастрофически глупело. Ученые посчитали: лет пятнадцать, максимум двадцать, и – миллиарды дебилов выпустят из-под контроля все. Вариантов конца света предлагалось на выбор десятка три. Но поскольку отупели еще не все, здоровые ученые успели найти лекарство и для этого случая.
Однако лечение и даже вакцинация оказались сложными, дорогими процессами. Удостоились избранные. И все это – в строжайшем секрете, никакой утечки в прессу. Наконец, примерно на рубеже тысячелетий находят другой, предельно дешевый препарат и в порядке эксперимента запускают его прямо в водопровод в нескольких странах. Массовое излечение от «дебилизации» вызывает совершенно неожиданный эффект – всплеск агрессивности. Люди, вновь начавшие думать, направляют мысли исключительно на уничтожение себе подобных. Однозначно подтвердить такую гипотезу на конкретных персонажах не удается, но корреляция слишком явная. Волна террора прокатывается по многим странам. Наконец, знаменитый манхаттанский теракт 11 сентября 2001 года заставляет прекратить эксперименты и заняться анализом случившегося.
Лишь через несколько лет делается вторая попытка, что приводит к еще более страшным последствиям – к ядерной войне в Юго-Восточной Азии. Вот тогда люди, реально управляющие планетой, и принимают окончательное решение. Единственный способ сохранить цивилизацию – это разделить человечество на миллиарды вполне адекватных, неагрессивных, довольных жизнью и даже способных трудиться дебилов и – сотни тысяч (не больше!) интеллектуалов, контролирующих экономику, правопорядок, компьютерные сети, развитие науки и все прочее.
Мир, наконец, приходит в равновесие. Перед угрозой всеобщей гибели двести тысяч человек из всех стран объединяются, создают ЦАП, и обнаруживают, что фундаментальная наука за долгие годы стагнации вовсе не стояла на месте. Бывшие враги, соединив недостающие звенья, мгновенно покоряют казавшиеся ранее недоступными вершины: антигравитацию, управляемый термоядерный синтез, практическое бессмертие и многое другое. Так и происходит технологический скачок 2020 года. За один год цивилизация преодолевает дистанцию, равную веку.
Постепенно выясняется, что так называемые дебилы дальше не глупеют, они просто идеальные потребители, пользователи – для разработчиков и производителей. А для самих себя они идеально счастливые люди. Хуже обстоит дело с думающим меньшинством. Ученые занимаются делом, им некогда страдать о ерунде. А вот сотрудники ЦАПа – их слишком много – попадаются разные. Не все готовы служить на благо планеты. Некоторые мечтают опять взорвать мир.
Те, кто думает, вынуждены создать мощную разветвленную структуру – службу внутренней безопасности. Со временем она превращается в самую тривиальную спецслужбу, призванную не допустить объединения беглых представителей высшей касты в партии, тайные общества и любые другие организации, способные учинить массовое «излечение» человечества. А отдельных бунтарей, именующих себя ручниками, просто ловят и сажают в тюрьмы. Другого выхода нет.
– Вот такая у нас работа, Чижов, – подытожил Виктор. – И ты теперь вместе с нами, потому что вколол себе никакой не наркотик, а ту самую вакцину, действие которой принципиально необратимо.
– Я теперь вместе с вами, – повторил я его слова. И добавил раздумчиво: – Или с ручниками.
– Правильно. Выбор у тебя есть. Миленький такой выбор: престижная, хорошо оплачиваемая работа, гордость за себя и свою планету – или вечный страх несвободы и смерти, уголовная романтика, бег по лесам и помойкам до первого полицейского.
– Дешевый прием, Вик. Ты же прекрасно понимаешь, что все намного сложнее. «Во всяком государстве вне закона два класса правящий и уголовный. Во время революции они меняются местами…» Это Максимилиан Волошин. Начало двадцатого века.
– Я помню, – буркнул Вик. – Ты хочешь новой революции?
– Возможно. Ты еще не убедил меня ни в чем. За сорок лет прошедших после Скачка, кто-нибудь пробовал вновь применить массовое лечение?
– Нет, мир слишком совершенен сегодня, чтобы ставить над ним такие опасные эксперименты.
– Но ручники считают иначе. И я их понимаю. Массовое неумение думать, утрата нормального любопытства, забвение собственного прошлого, молодежный сленг в зрелом возрасте, не меняющийся уже полвека… Сомнительное совершенство.
– Но на другой чаше весов – всеобщая гибель! Неужели ты не понял?! Виктор говорил с сердцем, и я видел, что он абсолютно искренен.
У него прямо руки дрожали, и тогда он достал из кармана небольшую белую палочку, взял ее в рот и запалил с одного конца специальным устройством, дающим открытое пламя. Моя обновленная память услужливо подсказала правильные слова: сигарета и зажигалка.
– Это запрещено? – догадался я.
– В моем положении – да. Вот получу звание генерала, тогда смогу курить, не стесняясь своих. А полковничьи погоны такого права еще не дают.
– Как у вас все сложно! – покачал я головой.
– Ты сбил меня с мысли, – пожаловался Вик. – Я говорил…
– Ты говорил о всеобщей гибели.
– Да! Ну вот. Самые светлые головы считают сегодня, что так называемая дебилизация не была болезнью – это просто естественная защитная реакция человечества на экологическую катастрофу. На продукты распада собственной цивилизации. А попытки бороться с естественными процессами могут привести только к гибели.