— Что же это было?
— Дуэльный зал, — сказал Александр Синяев. — Там дрались гладиаторы. Вооруженные всеми научными достижениями. Он мне часто мерещится по ночам.
Бабич ничего не сказал. Александр Синяев продолжал:
— У них был культ развлечения. Развлекаться они любили, и делали это своеобразно. Например, такая жестокая забава. Два космолета шли друг на друга лоб в лоб. Экипаж, который первый не выдерживал и отворачивал, проигрывал, его ждал всеобщий позор. В любом случае выигрывал второй. На пультах их кораблей были даже специальные приспособления для таких… игр.
— Что значит “в любом случае”?
— Второй мог и не отворачивать, — объяснил Александр Синяев. — Тогда дуэль все равно завершалась тараном. И не смотрите так. Это не я придумал. И, кстати, не Круг. У них была недоступная нам мораль, но наука инвариантна. Станцию, на борту которой мы находимся, построили тоже они. Если не считать “Гномов”, собственных космолетов у Дилавэра пока нет. Почти вся техника, которую имеют аборигены, осталась от Маб. Они даже Не знают, как устроены многие механизмы, которые у них есть.
— Но умеют ими пользоваться?
— Да.
— Разве это возможно?
— Да, их научили.
— Кто же это сделал?
Александр Синяев не стал отвечать. Впрочем, все было ясно без слов. Люди долго молчали. Бабич размышлял об услышанном, Александр Синяев ждал дальнейших вопросов. Торопиться им было совсем некуда.
— И вы считаете, что роботы могут разрушить постройки, возведенные их хозяевами?..
— Что здесь удивительного? — сказал Александр Синяев. — На то они роботы. Но главное не в постройках. Есть еще население, и мне становится скверно, когда я о нем думаю. Это добрые и отважные люди — я привык считать их людьми, — они будут сражаться, но воевать они не умеют. И вряд ли удастся помочь им. Я один, и я плохо знаю противника. И у меня нет ничего — только мозг и голые руки…
— А ваш Круг?
— Круг ни при чем. К сожалению, Круг против обороны Дилавэра.
— Почему?
— Считает ее бессмысленной.
— И как вы поступите?
— Не знаю, — сказал Александр Синяев. Он смотрел на человека, который сидел напротив него. Этот человек был ячейкой общества, его всю жизнь окружали силы, направлявшие его деятельность. Тем не. менее он был свободен. — Впрочем…
— Хорошие ребята сидят в вашем Круге, — сказал Бабич. — Целая планета под угрозой гибели, а они — в кусты…
В комнату тихо вошел фантом, все еще в форме Ассистента. Он молчал, прислушиваясь к разговору. Но Сеанс был нескоро, и все, что сейчас говорилось, для Круга было закрыто. Бабич не знал этого и в смущении замолчал.
— Круг здесь ни при чем, — повторил Александр Синяев. В его голове опять чередой промелькнули образы. Высокий седой человек — отец. Красивая молодая женщина — мать. И картины, навеянные их рассказами. — Это мое дело, и я буду делать его один.
— Один? Почему? И неужели бы вам помешала помощь? Ведь у других разумных существ, вероятно, есть самые чудесные качества.
— Вполне возможно. Но и у человека их не так мало.
— Какие же они?
— Во-первых, я похож на аборигена, — объяснил Александр Синяев. — Это довольно удобно, но, конечно, это не главное. У человека есть и другие достоинства. Например, природная склонность к технике. Вы когда-нибудь собирали радиоприемник?..
— Пытался. Но разве это не характерно для всех разумных существ?
Александр Синяев оставил реплику без ответа.
— Во-вторых, человек может многому научиться.
Бабич ничего не сказал.
— И научить других, — продолжал Александр Синяев.
Бабич ждал.
— Наконец, у нас есть ряд других качеств, — закончил Александр Синяев. — Я бы сказал, чисто человеческих.
Бабич не стал требовать уточнений, и Александр Синяев повернулся к Ассистенту. Раз он пришел — значит, у него было что сообщить.
— Какие новости? Где Квилла?
— Они с Дзангом еще внизу. Готовят имущество к эвакуации и возводят перекрытие против бомбежек.
— Правильно, — сказал человек. — Что еще?
Фантом молчал. На лице у него что-то задергалось.
— Что у тебя еще? — повторил человек. — Говори. Я же вижу, что-то срочное.
— На станции тревога, командир, — сказал фантом. — Они обнаружили звездолет.
2.Через секунду все трое уже бежали к обсерватории. За стеной коридора царила паника, и человеку казалось, что он слышит топот сапог в тоннелях на верхних ярусах.
— Сейчас мы его увидим, — сказал Николай Бабич.
Это наверняка был Корабль Роботов. Два года кончались. Из-за возни с Хребтом Исполинов человек совершенно не был готов к приему гостей. И роботы оставались внизу. И очень плохо, что аборигены заметили звездолет первыми. Они многого не понимали и могли наделать глупостей.
Они остановились у люка обсерватории.
— А вдруг это корабль, на котором мы прилетели? — сказал Николай Бабич.
Это было невероятно, и Александр Синяев не стал отвечать. Друг за другом они вошли внутрь отсека. Здесь было темно. Люди опустились в мягкие кресла, фантом остался стоять. Стены стали прозрачными, открыли облачный щит Дилавэра. Немного погодя, когда глаза привыкли, вдали от Лагора стали заметны и звезды.
— Я ничего не вижу, — сказал Николай Бабич.
Александр Синяев тоже пока не видел того, что хотел. Он слишком долго пробыл под атмосферой. Бабичу не хватало тренировки. Зрение фантома вообще никуда не годилось.
Александр Синяев включил локаторы поиска.
— Они напоминали пауков, — неожиданно сказал Николай Бабич. — Откуда же здесь такие кресла? Разве они могли знать, кто будет сидеть в них через миллиард лет?..
— Я притащил мебель из верхних ярусов, — объяснил Александр Синяев.
Локаторы зазвенели. На стенах ничто не изменилось. Конечно, локаторы не видели звезд и Лагора, но память поста держала в себе их расположение. В пустоте среди звезд загорелась новая яркая точка. Все увидели ее одновременно.
— Наконец-то, — сказал Николай Бабич.
Александр Синяев привычным движением включил трансфокатор. Яркая точка росла, выхваченная из звездного фона. У нее появлялись размеры и форма.
— Мне кажется, я где-то уже видел этот корабль, — сказал Николай Бабич.
Александр Синяев молчал. Яркая точка росла, превращаясь в звездолет дальнего следования.
— Это “Земляника”, — сказал Николай Бабич.
3.Аудитория была безлюдна. Они только что вошли сюда через потайной люк, но предосторожности оказались излишними. Занятия давно кончились, и здесь никого не было. Станция была охвачена боевой тревогой, близкой к боевой панике. Они вышли в лабиринт коридоров.
— Нужно торопиться, — сказал Александр Синяев. — Иначе вашим коллегам придется несладко.
За поворотом загромыхало. Они укрылись в боковом переходе. Мимо пронеслась группа солдат и офицеров с атомными карабинами наперевес. Некоторых Бабич помнил в лицо.
— Куда они все бегут? — спросил он.
— К абордажным ракетам, — объяснил Александр Синяев. Он уже слышал, что творится на посадочных палубах. — Через двадцать минут первые ракеты подойдут к “Землянике”.
Он замолчал. Они снова быстро шагали по металлическому полу.
— И что дальше?
— Для “Земляники” это будет конец, — объяснил Александр Синяев. — Эти ракеты служили народу Маб для аварийно-спасательных работ. Они предназначаются для случаев, когда некогда открывать люк или когда его вообще невозможно открыть. Такая ракета присасывается к звездолету — у нее есть специальная присоска, — проламывает борт и впускает экипаж внутрь. Если бы они атаковали так настоящий Корабль Роботов, то их шансы были бы невелики. Корабль их так просто не подпустил бы. Но я не думаю, что ваш командир способен ударить из лазеров по приближающимся ракетам.
— Да, Монин до этого не додумается. Тогда что же делать?..
Они уже приблизились к посадочным палубам, и не надо было напрягать внутренний слух, чтобы слышать, что там творится. Группы вооруженных солдат и офицеров обгоняли людей все чаще, и время от времени приходилось прятаться в боковых галереях.
— Самое верное было бы радировать на корабль, — сказал Александр Синяев. — Но…
— Вы правы, этот вариант не для Монина. Монин мужик обстоятельный, начнет выяснять, в чем дело. А времени на объяснения нет.
— В принципе можно было бы проникнуть в одну из ракет, — сказал Александр Синяев. — Но это тоже бесполезно. Даже если нам повезет и мы окажемся на ракете, которая первой возьмет “Землянику” на абордаж. Нам не выстоять против толпы.
— Что же нам остается? Ждать, когда они погибнут?..
Они вышли в просторный зал, примыкавший к посадочным палубам. Здесь сходились десятки тоннелей и коридоров. Отовсюду бежали солдаты и офицеры в космических комбинезонах. Но цель у них была одна остального они не замечали. Теперь уже не скрываясь люди повернули налево, наперерез потоку, и вскоре покинули помещение, похожее на вокзальную площадь забитую опаздывающими пассажирами.
— Нам остается наш аппарат, — сказал Александр Синяев. — Тот, на котором мы прибыли.
Они вышли в овальную дверь.
— Надеетесь, они сняли охрану?
Александр Синяев кивнул.
— Вполне возможно.
Они опять находились в эллинге, в тени входного тамбура. Десантный диск, на котором они прилетели, серебряным блюдцем лежал в центре помещения. Охраны действительно почти не было. Два вооруженных стражника играли в карты на полу рядом с диском. Больше никого не было видно.
— Нет, охрана на месте, — сказал Николай Бабич, переходя на шепот. — Как же туда пробраться?..
Александр Синяев посмотрел на фантом. В лице того что-то задрожало, изменилось, сместилось и вернулось на прежнее место. Но сеанс был еще очень нескоро, и фантом был сейчас Ассистентом — послушным и беспрекословным.
— Необходим отвлекающий маневр, — сказал Александр Синяев. — Как в прошлом году. Ты меня понял?..
В лице фантома опять что-то задергалось.
— Да, командир, — сказал он.
4.Два стражника сидели, скрестив ноги, на полу рядом с десантным диском. Один из них подгреб к себе карты, собрал их в стопку и начал уверенно перемешивать.
— Да, Грини, — сказал он, тасуя колоду. — Последние штаны ты мне сегодня проиграешь. Интересно, что подумает десятник, когда на вечернем построении увидит тебя без штанов?..
— Зря ты издеваешься, Лисма, — сказал Грини, внимательно следя, чтобы партнер не плутовал. — Я еще отыграюсь, ты меня знаешь. Я играю лучше тебя, просто у меня сейчас полоса невезения.
— Полоса на полчаса, — сказал Лисма. И изрек: — Не везет в картах — повезет в любви.
Они подняли карты.
Грини осторожно заглянул в свои карты, пряча их от партнера. Он задумался. Карты лежали в его ладони рубашками вверх, и он постукивал по ним длинными пальцами правой руки.
— Восемь, — сказал он, посмотрев на своего партнера. Но в глазах Лисмы ничего нельзя было прочесть. Там были только безразличие и уверенность.
— Восемнадцать, — сказал Лисма, пряча карты в ладонях.
Грини снова задумался.
— Согласен. Мне две, пожалуйста.
Лисма бросил ему из колоды две карты рубашками вверх.
— Мне не надо. Что скажешь?
Грини долго изучал образовавшуюся комбинацию.
— Оставил.
— Двадцать восемь, — немедленно отозвался Лисма.
Грини бросил карты, собрал колоду и принялся ее тасовать.
— Никогда со мной такого не было. Явный блеф, раскрыть не на чем.
— Последние штаны проиграешь, — повторил Лисма, наблюдая за его действиями. — Но ты, Грини, не огорчайся. Не везет в картах — повезет в любви. Поверь моему слову.
— По-моему, лучше карты, — сказал Грини, начиная новую сдачу. — Когда же, наконец, начнется это-вторжение? Я ни одной женщины не видел уже сто лет. Не считая кино, конечно.
— У тебя еще все впереди, — сказал Лисма.
Из-за диска, рядом с которым они сидели, послышался громкий шорох. Грини насторожился.
— Пойди посмотри, что там такое, — сказал он партнеру.
Тот с сомнением смотрел на сданные карты, лежащие на полу эллинга двумя аккуратными кучками.
— Это приказ? Тогда я потребую пересдачи.
— Ладно, пойдем вместе, — сказал Грини.
Они встали на ноги. Грини с наслаждением потянулся. Его спина затекла от долгого сидения на полу. Он посмотрел на пару тяжелых атомных карабинов., прислоненных к серебристому борту диска.
— Наверное, крысы или другая мелкая живность, — сказал он, вслушиваясь в непрекращающийся шорох. — Пойдем взглянем.
Они медленным шагом направились в обход диска.
— Интересно, взорвали уже этот вражеский звездолет? — сказал Лисма.
— Не завидую тем, кто на нем прилетел, — сказал Грини. — Все равно, пауки они или люди. Ведь этот инструктор Ксандр, которого недавно казнили, прекрасно натренировал абордажные экипажи. Он хорошо разбирался в этих делах, куда лучше любого офицера. Те разбираются только в выпивке. Жаль, что он оказался вражеским лазутчиком.
— Ив карты он играл великолепно, — добавил Лисма. — Что это там такое?..
Они застыли на месте, вслушиваясь в шорох, несущийся к ним из-под отдаленной стены эллинга. Там лежал сумрак, слоящийся чуть заметными разноцветными линиями.
— Или мне это мерещится, — сказал Лисма. — Но я готов поставить весь выигрыш…
— Тише, — перебил его Грини.
Разноцветные линии расплывались, поглощая мрак, становясь извивающимися полосами. Живая струящаяся картина была погружена в медленно разгоравшееся у стены эллинга зеленоватое свечение.
— Это Хозяйка, — взволнованно прошептал Лисма.
— Тише, — повторил Грини.
Поперек горизонтальных змеящихся линий возникли вертикальные полосы. Они кружились на месте, вытесняя одна другую, складываясь в мгновенные исчезающие образы. Потом пляска полос прекратилась, остались лишь призрачное свечение и грациозный, девичий силуэт на фоне дальней стены.
— Это Хозяйка станции, — взволнованно повторил Лисма, боясь спугнуть видение. — Мне рассказывал о ней Руте. Правда, тогда я ему не поверил…
Они стояли затаив дыхание и смотрели на прекрасную длинноволосую девушку, начинавшую плавный танец в плотном зеленом воздухе.
— Говорят, это к счастью, — прошептал Лисма. — Только молчи. Если узнает начальство, у тебя отберут жетон.
Они стояли как зачарованные, глядя на прекрасный танец Хозяйки станции, не веря своей удаче, когда внезапный топот взорвал тишину позади них. Они обернулись — никого. Они еще раз обернулись. Свечение гасло, видение медленно таяло.
И тогда они испугались.
Глава 7. ЭКЗАМЕН
1.Александр Синяев видел, так фантом бесформенной тенью скользнул к выходу. Свое дело он сделал, и за него можно было не беспокоиться. В случае чего он мог спрятаться — слиться с металлом или превратиться в атомный карабин. Никому не придет в голову палить по голым стенам и особенно по солдатскому карабину. А люди, уже неуязвимые, лежали внутри диска, разделенные прозрачным стеклом.
Стражники бросились к оружию. Поздно. Солдаты из них так и не получились.
— Тревога! — заорал тот из них, что был выше другого. — Оборотни на станции!..
Створки люка перед диском бесшумно распахнулись и вновь сдвинулись за его кормой. Станция таяла позади, теряясь в сверкающих облаках. Стенки диска были прозрачны, сквозь них люди видели небо.
— Мы стартовали раньше всех, — сказал Александр Синяев. — И у нас преимущество в скорости.
Он замолчал, выискивая силуэт “Земляники”. Но Бабич первый заметил впереди удлиненную точку.
— По-моему, это она.
Оставалось подправить курс. Борт корабля надвигался, как стена поперек неба. Они замедлили ход, влетели в причальный тоннель и вышли внутри ангара.
— Интересно, кто сейчас вахтенный? — начал Бабич, но Александр Синяев оборвал его:
— Разговаривать некогда. Они появятся с минуты на минуту. Бегите в рубку и уведите “Землянику” отсюда. Куда угодно, лишь бы подальше от Лагора.