— Слышь, Текс, мы должны как-то вытащить этот тарантас из болота и привести его в чувство. Иначе застрянем здесь до скончания века.
— Чего? А я думал, что ты, как старый болотный житель, выведешь нас к цивилизации.
— Ты сам-то понимаешь, что говоришь? Это по болотам-то? Через трясины да омуты? Через заросли этого непролазного тростника? Может, у тебя и получится одолеть пять-шесть тысяч миль такого пути, у меня — нет. Ты что, забыл — люди здесь селятся и разводят плантации не дальше, чем за пятьсот миль от полюсов. Венера практически еще не исследована, я знаком с ее экваториальным поясом так же, как ты с Тибетом.
— Почему тогда здесь оказался «Гэри»?
— Я откуда знаю?
— Послушайте, — встрепенулся Текс, — а что, если мы сможем добраться до дому на «Гэри»?
— Сможем — не сможем, его для начала найти надо. А вдруг как не сможем, тогда все равно придется тащить джип из этой дыры. — Оскар поднял над головой бумагу, которую нашел в сумке Турлова. — Но только после того, как мы выполним эти приказы.
— Вот этими-то нашими лапками? Маленькими такими, розовенькими? — спросил Текс. — И что еще там о том, чтобы выполнять приказы? По-моему, мы не в лучшей форме, чтобы подавлять всякие там восстания, бунты и вообще демонстрировать всем свою мощь и силу. У нас даже детского пистолетика, стреляющего горохом, и того нет. Про горох я уже не говорю. Кстати, если бы у меня и была горошина, я б ее съел, скорее.
— Нет, Текс, Оскар прав, — сказал Мэтт. — Раз мы здесь и у нас есть задание, значит, мы должны его выполнить. То же самое бы сказал мистер Турлов. А сделаем — вот тогда и подумаем, как нам вернуться.
— Надо было мне остаться в Техасе пасти коров, — уныло покачал головой Текс. — Оскар, ну хорошо, а что дальше?
— А дальше тебе и Мэтту нужно сделать носилки для командира. Нам надо найти открытую воду, а разделяться лучше не стоит.
Носилки удалось соорудить из того же бамбука, который пошел на лубки. Семифутовые отрезки толщиной в руку продели через рукава двух курток, у каждого из концов сделали поперечины, а середину обмотали взятым с корабля тросом. Получились легкие, хотя и довольно неуклюжие носилки. Лейтенант в сознание так и не приходил. Дышал он слабо, неглубоко, но пульс оставался хорошим. Его положили на носилки и отправились в путь. Впереди шел Оскар, то и дело поглядывая на компас. Почти час юноши пробирались болотами, то расплескивая ногами грязь, то обдираясь в кровь о высокую траву. За ними летели тучи насекомых. Наконец Мэтт не выдержал и окликнул Оскара:
— Все, Ос, сил больше нету. Пора делать привал.
Йенсен обернулся.
— Привал так привал, все равно идти дальше некуда. Впереди вода.
Текс и Мэтт подошли к Оскару. Перед ними лежала ровная поверхность воды. Похоже, озеро или пруд, подумал Мэтт.
Насколько велики его размеры, сказать было трудно: дальние берега терялись в тумане. Они вытоптали на маленьком пятачке траву, чтобы было куда поставить носилки, затем Оскар подошел к самой воде и начал шлепать по ней ладонью.
Шлеп! Шлеп! Шлеп, шлеп, шлеп. Шлеп, шлеп!
— И что дальше?
— Ждать и молиться. Слава Богу, туземцы — народ миролюбивый.
— Думаешь, они нам могут помочь?
— Если они нам захотят помогать, то ставлю один к одному — за три дня они вытащат наш джип из болота да еще так отчистят, что он сиять будет.
— Ты уверен? Я знаю, что венерианцы относятся к нам хорошо, но такая работа…
— Ты их недооцениваешь. Конечно, Маленький народ на нас не похож, но умеет он многое.
Мэтт уселся на корточки и принялся отгонять насекомых от неподвижного лица лейтенанта. Шли минуты. Оскар вновь подошел к воде и пошлепал по ней ладонью.
— Наверно, дома никого нет, Ос.
— Надеюсь, Текс, ты ошибаешься. Почти вся Венера населена, но, кто его знает, вдруг на это место наложено табу.
И тут в десяти футах от берега из воды показалась треугольная голова размером с голову шотландской овчарки. Текс вздрогнул от неожиданности. Венерианец смотрел на людей любопытными сверкающими глазами. Оскар встал.
— Привет тебе, чья мать была подругой моей матери.
Венерианец посмотрел на Оскара.
— Пусть твоя мать живет счастливо и долго.
Совершенно бесшумно голова исчезла в воде.
— Обошлось! — Оскар с облегчением вздохнул. — Вообще-то, я слышал, что язык здесь у всех один, но, честно говоря, первый раз убедился в этом на практике.
— А почему оно вдруг исчезло?
— Наверно, отправилась сообщить о нас. И не говори «оно», Мэтт, надо говорить «она».
— Это же только для них имеет значение.
— Неважно, все равно это дурные манеры.
Оскар сел на корточки и стал ждать. Из-за влажной жары и бессчетных укусов летучих тварей казалось, что прошла целая вечность, прежде чем из воды показались одновременно с десяток голов. Одна из амфибий легко выкарабкалась на берег и подошла к людям. Ростом она была Мэтту по плечо. Оскар ее поприветствовал. Амфибия посмотрела на него.
— Моя мать сказала мне, что не знает тебя.
— Наверно, она просто забыла, будучи занята гораздо более важными делами.
— Возможно. Давай отправимся к моей матери, ей нужно тебя обнюхать.
— Это очень для нас приятно. Ты не могла бы помочь моей сестре? — Оскар показал на Турлова. — Она больна и не сможет закрыть под водой рот.
Венерианка кивнула. Она позвала одну из своих спутниц, вместе с Оскаром они начали оживленно переговариваться. Оскар показал, как следует закрыть лейтенанту рот и как зажать его ноздри, потому что иначе «вода возвратит ее к матери матери ее матери». Вторая венерианка немного поспорила, но затем согласилась. Текс наблюдал за происходящим широко раскрытыми от изумления глазами.
— Послушай, — взволнованно обратился он к другу на бейсике, — неужели они хотят нас вести под водой?
— А ты что, собрался остаться здесь и ждать, пока тебя сожрут насекомые? Главное — не мельтешиться, пусть они тащат вас на буксире, а вы старайтесь набирать в легкие побольше воздуха. Когда они будут нырять, придется оставаться под водой больше минуты, может, даже несколько минут.
— Мне это тоже не очень нравится, — сказал Мэтт.
— Да бросьте вы, ребята, я в первый раз побывал в их доме еще в девять лет. Они же знают, что мы не можем плавать так, как они. Во всяком случае те, что живут рядом с колониями, — в голосе Оскара прозвучала нотка сомнения.
— Может, лучше все-таки им это объяснить?
— Попробую.
Но предводительница сразу прервала объяснения Оскара. Тут же она подала команду, по две амфибии встали рядом с каждым кадетом, а оставшиеся три подняли лейтенанта Турлова и погрузились с ним в воду. Одна из тройки была той самой амфибией, что участвовала в разговоре с Оскаром.
Оскар крикнул:
— Спокойнее, ребята!
Мэтт почувствовал, как маленькие руки тащат его в озеро. Он глубоко вдохнул и сделал шаг вперед.
Вода сразу сомкнулась над его головой. Она была теплой и чистой. Он открыл глаза, увидел поверхность озера и тут же оказался над ней. Маленькие руки обхватили его с боков и повлекли вперед. Мэтт решил, что лучше всего амфибиям не перечить — те знали, что делали. Скоро Мэтт понял, что странные создания не собираются погружаться с ним под воду, и ему стало даже приятно. Но советов Оскара он не забывал и старался быть наготове к возможному погружению. К счастью, Мэтт вовремя заметил, как погрузилась пара, плывущая впереди, та, что тянула Текса. Он успел глубоко вдохнуть. Они погружались все глубже и глубже, пока у него не заболели барабанные перепонки, потом поплыли вперед. Когда начался подъем, боль в груди стала и вовсе непереносимой. Он с трудом одолел рефлекс открыть рот и вдохнуть что угодно — хоть воду. И тут они снова вынырнули на поверхность.
Таких подводных рывков, больно разрывающих легкие, Мэтту пришлось перенести еще три; когда они вынырнули последний раз, он понял, что над ними уже не небо.
* * *Пещера, если это можно было назвать пещерой, тянулась футов на сто в длину, а в ширину была примерно на половину меньше. В центре имелось что-то вроде пруда — тот вход, через который они сюда попали. Освещалась пещера — довольно тускло — какими-то светящимися оранжевыми гроздьями. Все эти подробности Мэтт разглядел уже после того, как попал на берег. Первое же, что он увидел, — толпу венерианок, окруживших подземный пруд. Судя по всему, они проявляли большое любопытство к своим гостям и все время о чем-то перешептывались. Мэтт прислушался и разобрал несколько слов, причем одна фраза — «порождение слизи» — ему совсем не понравилась.
Из глубины показалась тройка, поддерживающая лейтенанта. Мэтт вырвался из рук своих помощниц и помог затащить тело командира на берег. Пульс у Турлова отыскался не сразу, и Мэтт чуть в отчаяние не пришел; потом почувствовал частые, неравномерные сокращения сердца и слегка успокоился.
Турлов открыл глаза и посмотрел на него.
— Мэтт — включи гироскопы… — прошептал он.
— Все в порядке, командир, успокойтесь.
— Как он, Мэтт? — спросил Оскар, который стоял рядом.
— Вроде приходит в себя.
— Должно быть, купание пошло на пользу.
— Кому на пользу, а кому не очень, — вмешался Текс. — Я, когда ныряли последний раз, галлон воды проглотил. Эти маленькие лягушки только о себе думают.
— Они больше похожи на тюленей, — ответил Мэтт.
— Лягушки, тюлени… Люди они, понимаете? Люди! И вам надо с ними подружиться, понятно? — Оскар повернулся, стараясь отыскать меж амфибий старшую.
Толпа расступилась, и по образовавшемуся коридору к ним направилась одна из амфибий в сопровождении трех других.
— Приветствую тебя, почтенная мать многих.
Амфибия внимательно осмотрела его с ног до головы и ответила. Но не ему.
— Так я и думала. Уведите.
Оскар начал было протестовать, но без толку. Их окружили четыре маленьких существа.
— Ну как, Оскар? Может, дать им как следует? — крикнул Текс.
— Нет! — резко осадил его Оскар. — Никакого сопротивления!
Через несколько минут их втолкнули в малюсенькую комнатку; мрак здесь освещала только одна-единственная оранжевая сфера. Положив на пол Турлова, амфибии вышли, задвинув за собой что-то наподобие занавеса. Текс оглянулся по сторонам, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в этом тусклом свете.
— Уют прямо как в могиле. Зря, Ос, ты не разрешил нам сопротивляться. Мы запросто бы уделали всю эту…
— Не говори ерунды, Текс. Ну уделали бы, хотя вряд ли. Ну предположим. А что дальше? Как ты собираешься плыть обратно?
— Еще чего не хватало — плыть. У нас есть два ножа — прокопали б туннель наверх.
— Вот сам бы и копал, раз такой умный. Города-то у Маленького народа под дном озер!
— Да, действительно не подумал. Плохо все это, — техасец уставился в потолок, будто он вот-вот был готов обвалиться. — Нет, Ос, все-таки мы не под озером — стены-то, посмотри, какие сухие.
— Маленький народ много чего умеет.
— Ну… ладно, молчу. Поймали нас, это верно. Ос, ты только не думай, что я все это так — зужу, для разговору. Понимаешь, лучше б нам все-таки было остаться там, на лужайке.
— Ради Бога, Текс, помолчи! И так веселого мало, а тут еще ты все время со своим задним умом. «Для разговору, зужу…» Вот и кончай эти свои разговоры. Надоело.
Наступила тишина.
— Ос, извини, — послышался голос Текса. — Напало что-то такое.
— Да я и сам-то хорош. Рука вот разболелась.
— О! А что там такое? Я вроде нормально вправлял.
— Ты все сделал отлично. А болит. И дьявольски чешется под повязкой. Мэтт, ты куда это?
Проверив, как лейтенант, Мэтт подошел к двери и принялся осматривать занавес. Тот был сделан из какого-то жесткого, упругого материала, пристегнутого по краям. Он как раз пробовал разрезать его ножом, когда услышал вопрос Оскара.
— Нож не берет, — ответил Мэтт Оскару.
— Тогда сядь, успокойся. Мы ведь не хотим выбираться отсюда, по крайней мере пока.
— «Говори за себя одного, Джон»[51]. А почему, собственно, не хотим?
— Как раз это я и пытался объяснить Тексу. Я не говорю, что здесь санаторий, но здесь все-таки наверняка лучше, чем там, где мы были пару часов назад.
— Ты считаешь?
— А ты вообще хоть сколько-нибудь представляешь, что значит провести ночь под открытым небом в венерианских джунглях? Когда темнеет, и выползают противные слизистые черви, и они начинают понемногу обгладывать у тебя на ногах пальцы? Нам-то еще, быть может, и удалось бы провести ночь, ну — две, если б мы шли все время без остановки и при очень большом везении, но с ним-то как быть? — Оскар показал на неподвижного лейтенанта. — Именно поэтому я и решил прежде всего отыскать туземцев. Здесь мы — не на свободе, зато в безопасности.
Мэтт поежился. У слизистых червей нет зубов. Вместо этого они выделяют кислоту, растворяющую все, что идет им в пищу. Средняя длина этих червей около семи футов.
— Все, Оскар, ты меня убедил, — пробормотал Мэтт.
— Жаль, что с нами нет дяди Боди, — послышался голос Текса.
— Это верно. По крайней мере, он не дал бы тебе раскрывать рот. Мне кажется, пока они нас не накормят, отсюда выбираться не стоит. И поспать не мешало. Может, к тому времени командир очнется и что-то решит.
— С чего бы это вдруг им нас кормить?
— Ну, я не знаю, просто мне так кажется. Если они хоть немного похожи на тех туземцев, что живут в приполярных районах, нас накормят. Морить голодом живые существа, которых они же сами и заперли, такое им в голову не придет, — Оскар замолчал, стараясь отыскать нужные слова. — Не знаю, поймете вы меня или нет, но у Маленького народа нет той жестокости, какая есть у людей.
— Мягкая, не способная на войну раса, вот что я про них слышал, — согласился Мэтт. — Любви я, конечно, к ним не испытываю, но на учебных кассетах они показаны как вполне безобидные существа.
— Обычные расовые предрассудки. Полюбить венерианца проще, чем человека.
— Ос, это нечестно, — запротестовал Текс. — Нет у Мэтта никаких расовых предрассудков. И у меня нет. Возьми лейтенанта Петерса: он черен, как туз пик, но разве для нас это имеет какое-нибудь значение?
— Тоже мне, выбрал сравнение. Жители Венеры — это существа совершенно иного порядка. Думаю, чтобы воспринимать их как нечто само собой разумеющееся, нужно вырасти рядом с ними, как я. У них же все не такое. Например, мы ни разу еще не встречали венерианца мужского пола. Всюду одни женщины.
— Интересно, а почему так, Ос? Существуют венерианцы-мужчины или это одно суеверие?
— Ну разумеется, существуют. Маленький народ — существа двуполые, тут сомневаться не приходится. Но я сомневаюсь, чтобы мы хоть когда-нибудь сумели получить изображение их «мужчины», я уж не говорю — увидеть. Те, которые говорят, что видели, чаще всего лгуны, — добавил он, — их рассказы не стыкуются друг с другом.
— И чего это они в этом смысле такие чувствительные?
— А почему индусы не едят мясо? Не обязательно искать какую-то причину. Я согласен с общепринятой теорией: венерианцы мужского пола маленькие, слабые и нуждаются в защите.
— Хорошо, что я — не венерианец, — сказал Мэтт.
— А по мне, так они неплохо устроились, — возразил Текс. — Меня бы кто сейчас защитил-обогрел.
— Вы только не думайте, что по части венерианцев я такой уж авторитет. Я здесь родился, но я не родился здесь, — он похлопал по полу. — Я знаю приполярных туземцев, тех, что живут около моего родного города, — а других, собственно, никто толком и не знает.
— Думаешь, они сильно отличаются? — спросил Мэтт.
— Я думаю, нам сильно повезло, что мы вообще сумели с ними договориться — хотя их акцент меня просто бесит. А что касается других отличий — ну, скажи, например, если бы из земных людей ты знал одних эскимосов, сильно бы это помогло тебе в разговоре с мэром мексиканского города? Все местные обычаи оказались бы абсолютно другими.