С каждым следующим Золотым Веком они становились все громогласнее, словно Праликс каждую новую эру принимал на свой счет. Чем больше все процветали, тем тяжелее скорбел Праликс. Пока что им крупно везло, и капитанская гвардия обходила их дом стороной.
Так вот, сегодня Праликс практически переступил черту. Реветь на улице – это если и не каралось немедленной смертью, то, по крайней мере, тянуло на весьма предосудительное поведение.
Мула отволокла брата домой, попутно сообщив нескольким озабоченным соседям, что ему только что прилетело по голове Процветанием, и поспешно впихнула внутрь, где он благополучно продолжил орать. Пока дедуля Балатон сходил с ума, она пронеслась по всему дому, закрывая окна, задергивая шторы и опуская шумоглушитель на входную дверь. Это горе, решила она, будет носить сугубо приватный характер.
Вернувшись в комнату, она застала Балатона за попытками утешить Праликса – дедушка отчаянно тряс внука.
– Успокойся! Успокойся! Ты должен успокоиться! – твердил он этим своим суетливым писклявым голоском.
Праликс корчился на кушетке, дрожа крупной дрожью и широко распахнув глаза.
– Это куда хуже, чем в прошлый раз. Праликс, ты нас слышишь? Скажи, что стряслось! – попробовала вмешаться Мула.
– Нет-нет-нет! – Балатон простер трепещущую ручку, чтобы остановить ее. – Нельзя задавать так много вопросов.
– У тебя на все один ответ, – рявкнула она.
Перепуганный человечек ничуть не обиделся.
– Мне не нужны ответы, – глуповато улыбаясь, пролепетал он. – Потому что я не задаю вопросов. Все, чего я прошу – это дать мне жить спокойно.
Тут Праликс, разумеется, издал душераздирающий вопль.
– Ох, Праликс, – старый человечек весь передернулся. – Ты должен успокоиться, прошу тебя…
Праликс в ответ мостом выгнулся на кушетке, выплевывая сквозь стиснутые зубы:
– Жизненная сила умирает! Жизненная сила умирает!!
А внутри ТАРДИС К-9 продолжал крутиться на месте. Романа внесла это в список любопытных явлений, случившихся за день. В жизни Доктора, казалось, ничто не ходило прямым путем. До ее, Романы, прибытия у него даже не было никакого плана по исследованию бесконечности – он даже простейшего списка себе не составил. Даже с такой элементарной вещью, как приземление на нужную планету, и то сплошь и рядом возникали трудности. И собака-робот у него была какая-то непонятная. В теории К-9 полагалось быть просто компьютером на колесиках, но на практике оказалось, что Доктор сконструировал совершенно очаровательную, хотя и довольно суетливую живую игрушку. Она, конечно, умела давать прямой ответ на прямой вопрос, но при этом отличалась рядом любопытных поведенческих отклонений.
Вот как сейчас, например. Собака крутилась.
Тут вращение, к счастью, прекратилось – только чтобы смениться странным электронным рычанием.
– Это что, какой-то защитный механизм? – спросила Романа.
– Понятия не имею, – признался Доктор. – Все это очень необычно.
Он протянул руку к псу, но быстро отдернул, так как рычание заметно усилилось. Тогда Доктор решил переключиться на вопрос, где же они все-таки приземлились.
Романа со своей стороны тоже пыталась это выяснить. По координатам выходил Калуфракс, следовательно, на сканере тоже должен быть Калуфракс. Может, Доктор в последний раз был тут в дождь?
– Ты точно уверен, что это не Калуфракс? – осведомилась она.
– Ну… – Доктор проверил координаты во второй раз, потом на всякий случай проверил в третий.
Слишком многое стояло на кону. Его честь, начнем с того… Но нет. Романа не ошиблась. Конечно, она не ошиблась.
– Так где же мы все-таки? – Она продолжала глазеть на пустыню.
У пустыни, по крайней мере, было как раз нужное количество солнц – одно это уже должно что-то означать. Но Доктор ее решительно не слышал.
– Этого просто не может быть. Но это так!
Бормоча что-то себе под нос, он извлек из кармана маркер и принялся писать на консоли.
Романа повернулась к К-9, который теперь упорно смотрел в стену.
– Думаешь, я ошиблась, К-9? – спросила она.
– А? – довольно неожиданно отозвалась собака, медленно разворачиваясь и сосредоточиваясь на ней; ее тонкая шея подергивалась, словно робот пытался что-то унюхать.
– Я говорю, по-моему, я все сделала правильно. Как ты думаешь, К-9?
– О… Ответ утвердительный, хозяйка.
Что-то будто отвлекало его внимание. К-9 снова тихонько зарычал.
Романа еще никогда не пробовала подружиться с роботом. Она, конечно, выросла среди машин, но до этих самых пор относилась к ним примерно с той же теплотой, что, скажем, к чайнику или к фену. Мысль о том, чтобы антропоморфизировать их, не заглядывала к ней в голову даже мельком. Однако не так давно она познакомилась с Доктором и поняла сразу две вещи: во-первых, ей срочно необходим союзник, а во-вторых, К-9 со своим блестящим носиком, вилючим проволочным хвостиком и клетчатым ошейником был все-таки невероятно милый.
Собаку явно что-то беспокоило, так что она предприняла еще одну неуклюжую попытку наладить контакт.
– А сто у нас такое слуцилось, сеноцек?
Доктор, копавшийся в эксплуатационной панели, громогласно фыркнул.
Как ни странно, а ощетиниться у К-9 не вышло.
– Не могу сказать, хозяйка, – сообщил он, задумчиво поводя ушами. – Я испытываю инстинктивное чувство страха и агрессии.
– Но ты же робот… хотя и ужасно сладкий, так и хочется почесать. У роботов не может быть инстинктивных чувств.
– Ответ утвердительный, хозяйка, – охотно согласился К-9 и доверительно понизил голос. – Я прихожу к выводу, что это, должно быть, ошибка в программе.
– Ошибка в программе? – Доктор с грохотом захлопнул эксплуатационную панель, поспешно сунул вдруг оказавшуюся лишней пружинку в карман и подошел к ним. – Какое необычное явление.
Он ласково потрепал робота по морде.
– Тебе удалось выяснить, куда мы попали, Доктор? – спросила Романа.
Доктор показал небольшую распечатку на термобумаге, которую умудрился выцыганить у машины.
– Судя по пространственно-временным координатам, мы оказались точно в заданной точке пространства и точно заданной точке времени…
– Вот! – просияла Романа. – А я что говорила? Я посадила нас на Калуфракс.
Доктор покачал головой и продолжил:
– Но мы определенно сели не на ту планету.
– Что? – Романа не сумела скрыть улыбки.
– Правильное место. Правильное время. Неправильная планета. Это не Калуфракс.
Ранее тем же утром Роману гонял по катакомбам Рибоса межгалактический военный преступник на пару с сообщником из Хэкни Уик[1]. Вчера она провалила экзамен по звездному времени. Привыкнуть к этой новой и совершенно непредсказуемой жизни стоило ей больших усилий.
– Тогда где же мы, Доктор?
Какое-то мгновение Доктор выглядел так, будто сейчас скажет что-то невероятно умное. После чего открыл рот и объявил:
– Ни малейшего понятия не имею. Единственное, что мне удалось понять: это не та планета, которая была здесь, когда сесть пытался я.
Он протянул ей другую распечатку. Даже в формате пикселеграммы Романа сумела разглядеть два совершенно разных набора показателей по массе, орбите и силе тяжести.
– Так что, пойдем посмотрим, что эта другая планета тут делает?
Доктор открыл дверь ТАРДИС и отправился за ответами.
А наверху, на Мостике, все выглядело несколько уже более нормальным, чем некоторое время назад.
Капитан восседал у себя в кресле, наблюдая за суматохой с выражением, близким к спокойному. Его коготь шерудил в металлических перьях Полифазного Аватрона.
Блок за блоком техника возвращалась в сеть. Мостик постепенно заполняли масштабные промышленные звуки и тихая, почти неразличимая, но неуклонно нарастающая вибрация. Моторная Команда уже работала над текущим отчетом; Команда Извлечения препиралась над только что полученным рядом поистине удивительных данных. Мистер Фибули метался между ними, гадая, что вообще происходит.
Медсестра беспрепятственно подобралась к капитанскому плечу и теперь мониторила показания его жизнедеятельности.
– А мы сегодня очень даже хорошо справляемся, да, Капитан? – Она наградила его скупой, но одобрительной улыбкой и что-то чуть-чуть подправила в своей черной коробочке.
Звук двигателей сделался сильнее, и Полифазный Аватрон затянул хриплую моряцкую песню.
Праликсовы стоны перешли в надсадные вопли. Никогда еще не было так плохо, думала Мула, чувствуя себя одновременно крайне озабоченной и совершенно беспомощной. Она посмотрела на дедушку – вдруг он в кои-то веки скажет что-то полезное.
Балатон зажимал уши руками и завывал:
– Надо его перенести! Люди же услышат! О, боже, о, боже, мы же не можем вывести его на улицу! Или можем?
– Нет, не можем, – твердо отрезала Мула.
– Окно в кухне наверняка открыто! Открыто? Открыто же? Уверен, что открыто!
Окно было закрыто.
– Надо перетащить его к нему в комнату… Придется нести… Боже, как все неудобно, как некстати… Капитан объявил Золотой Век Процветания, я не хочу пропустить весь праздник…
Мула уже начинала подозревать, что это дедуля окончательно спятил, а не Праликс. Брат тем временем корчился, трясся и визжал в агонии. Такого она еще никогда не видела.
– Дедушка, мы не можем никуда его нести. Ты что, не видишь: ему очень плохо. Надо скорее привести к нему помощь, а ты только и думаешь, что будет, если соседи услышат! У тебя что, вообще никаких чувств нет?
Балатон вскочил, как подброшенный; все его сморщенное маленькое личико собралось в узелок.
– Ты сама прекрасно знаешь, что будет, если об этом донесут!
Все ее непокорство мигом улетучилось, стоило только Праликсу издать новый пронзительный вой.
Она ничего не сказала, а только схватила брата за дрыгающиеся ноги и потащила вон с кушетки. Балатон вроде как уцепился за руки и вроде как помог ей отбуксировать Праликса к нему в комнату. Пока она пыталась уложить его в постель, дедушка стоял поодаль, бесполезно трясясь и всплескивая руками, после чего, правда, кинулся за новыми одеялами – весьма разумная мера, подумала Мула… если бы он не принялся затыкать ими окна, чтобы хоть как-то заблокировать несущиеся из дома звуки.
– Я впервые придумал делать это много лет назад, – радостно сообщил он, – когда твоя бабушка рожала. Сработало неплохо.
Мула бросила запихивать Праликса в кровать. Он неистово бился, сбрасывая одеяло, стоило его как следует подоткнуть.
– Почему он так? Почему? – пробормотала она.
– Почему? – Балатон притулился на краешке кровати и положил руку на пылающий лоб внука. – А почему ты задаешь такие странные вопросы? Я уже потерял сына и не хочу потерять еще и внука. И тебя – не хочу. Почему вы, молодые, не можете просто успокоиться и радоваться тому, что жизнь сама, в изобилии и просто так вам дает, а вместо этого только все запутываете своими вопросами? Вопросы, всегда вопросы! Ты поймешь, что потеряла, когда потеряешь достаточно, попомни мои слова! И с чем ты тогда останешься?
Мула мешком осела на кровать рядом с ним.
– Не знаю, дедушка. И с чем же я останусь?
– О! – взвыл старик в отчаянии. – Опять эти вопросы! Ну почему ты все время спрашиваешь!
Праликс издал новый мучительный вопль, и тут в дверь внезапно и настойчиво постучали.
Глава шестая. Так пахнут новые планеты
Что за радость впервые ступить на новую планету! Как она выглядит… как она пахнет… общее планетарное ощущение от планеты… приятный уровень опасности. Вот это все Доктор и пытался сейчас оценить, стоя на пороге своего корабля, посредством излюбленного научного метода «открой-дверь-и-посмотри».
Два солнца, довольно крутые холмы, отвратительного дизайна крепость наверху, пустыня налево и очень, очень сверкающий город направо.
Доктор хорошенько втянул воздух (меняя тела, он всегда старался заручиться выдающимся носом) и обдумал результаты.
Планета была неправильная. Она неправильно выглядела, неправильно пахла и в целом ощущалась тоже неправильно. Совершенно, абсолютно неправильно. Что ж, отлично! Он зашагал вперед.
Они с К-9 и Романой были готовы к новым приключениям.
– Прошу прощения, – в голосе Романы звучала мука. – Но так дело не пойдет.
– Какое еще дело?
Ее нога зависла равно над порогом и ни дюймом дальше.
– Последняя моя надежда была на неисправность сканера. Ну, знаешь, старая машина… Такое случается.
– Но дело же не в этом, – Доктор постарался не обидеться.
– Нет, – согласилась Романа. – Сдаюсь. Эта планета – действительно не Калуфракс. Так что… – Она пожала плечами и обезоруживающе улыбнулась, – я просто неподходяще одета. Вернусь через секунду.
Дверь захлопнулась, и Доктор остался в одиночестве на краю пустыни. Он прислонился к ТАРДИС, снаружи выглядевшей как небольшой, грустный, синий сарайчик, а совсем не самая выдающаяся машина во Вселенной.
– Неподходяще одета? – обратился он к синей двери, такой надежной и успокоительной. – И что это должно означать?
Он быстро оценил собственное облачение – плащ, ботинки, очень длинный шарф… Оно отлично годилось на все случаи жизни. Доктор решительно выбросил проблему из головы.
– Ну, хоть тебе-то переодеваться не надо, а? – наклонился он к К-9.
– Ответ отрицательный, хозяин.
– Хороший песик.
Доктор выпрямился и обозрел раскинувшуюся перед ним пустыню. Потом прищурился на солнца. Было немного холодно… – тоже не слишком-то правильно для пустыни. Очевидное объяснение не заставило себя ждать.
– Все дело в Черном Страже! – объявил Доктор и остался очень доволен тем, как это звучит.
Точно. Очень похоже на правду. Страж был созданием неимоверной и ужасающей силы. Он просто подменил Калуфракс другой планетой, как горошину под наперстком. Доктор стоял на живом свидетельстве космической ловкости рук. Сам того не желая, он был очень впечатлен.
Облегчение, что это не капитанская гвардия, живо сменилось у Мулы ужасом – на пороге стоял Кимус.
Кимус был лучшим, что случилось у нее в жизни. Тихий Праликс против энергичного Кимуса… вечно озабоченный Балатон против веселого Кимуса – какой разительный контраст. Самое странное, что Кимус преспокойно терпел ее семью – потому, что, кажется, питал к ней самое искреннее расположение. А, может, он вообще был такой человек… человек действия и единственный в ее жизни, кому она вроде бы просто нравилась.
Впрочем, сейчас Мула думала, что этот Праликсов припадок с воплями наверняка будет слишком даже для Кимуса.
Как бы там ни было, гость ворвался в дом на всех парусах. Проигнорировав не только мрачную, как туча, физиономию Балатона (как обычно), но, кажется, и измученное выражение лица Мулы. Он был весьма симпатичный молодой человек; единственное, что слегка портило пригожую физиономию – это слегка перекошенная улыбка.
– О, Мула! Ты слышала новости! – воскликнул он. – А, старикан, и ты здесь – привет-привет!
– Изволь выказать хоть немножечко уважения, Кимус! Уважения! – проворчал Балатон временно оставив панику ради шанса позлиться.
– Ах, простите-простите, я просто ошеломлен добрыми вестями, – Кимус так и лучился ироническим энтузиазмом. – Вы разве не слыхали? Мы все будем богаты! Опять. Капитан, наш великий и милостивый вождь, которого мы никогда в жизни не видали, объявил… ни за что не угадаете! Новый Золотой Век Процветания. Ага, снова. Знамения в небе. Публичные работы. Все высыпали на улицы с таким видом, будто это самое замечательное, что когда-либо случалось на свете, а ведь сами еще завалы драгоценностей и прочего барахла с прошлого раза не расчистили. Ради всего святого! Да ведь прошлый Золотой Век Процветания был всего пару недель назад! К чему это все, я вас спрашиваю?
– Вот вам современный мир!
В кои-то веки Кимус в чем-то спелся с Балатоном и дал старику повод побухтеть.