– Замечательно, – прозвучал в ушах Лемюэля голос доктора Веллера.
Доктор находился где-то под землей, в тщательно охраняемой штаб-квартире движения. Там завершали сборку корабля, которому предстояло лететь к Венере.
Лемюэль полностью согласился:
– Да, отличная работа. Мы сумели вернуть к изначальной реальности почти пятую часть земной поверхности.
– Нам предстоит сделать гораздо, гораздо больше! Следом мы должны задействовать кобальтовые бомбы. Взорвав их, мы нейтрализуем все человевеческие особи, и они не смогут помешать нам работать с установками для Э-бомб. Нам ведь предстоит построить для них терминалы. А это невозможно сделать, пока на Земле есть люди. Они наверняка попробуют вмешаться в процесс.
Через неделю была сброшена первая кобальтовая бомба. Следом запустили ракеты с кобальтовыми боеголовками – из особо секретных установок в России и Америке.
К пятому августа 1969 года население Земли сократилось до трех тысяч человек. В подземных бункерах сидели крайне довольные результатом своих трудов обнуленные. Процесс объединения в подлинный гештальт шел без сучка и задоринки. Сбывались мечты всех обнуленных.
– А теперь, – сказал доктор Веллер, – мы приступим к возведению терминалов для Э-бомб.
Один терминал строился в Перу – в Арекипе. Второй, с другой стороны земного шара, в Банданге, на Яве. Всего за месяц из земли выросли две гигантские башни, упирающиеся вершинами в пылевые облака. Обнуленные – все, как один, в защитных скафандрах и шлемах – неустанно трудились над завершением программы.
Доктор Веллер взял Лемюэля с собой, когда полетел в Перу. На всем пути от Сан-Франциско до Лимы пейзаж выглядел абсолютно одинаково: летящий пепел, догорающие огни там, где воспламенились металлы. Ни одного признака жизни, ни одного отдельно стоящего предмета – сплошной выгоревший шлак. Океаны превратились в исходящие паром котлы с кипящей водой. Границы суши и воды более не просматривались. Поверхность земли стала бело-серой, без вкраплений цвета. Голубые моря и зеленые леса, дороги, города и поля исчезли с ее лица.
– Вон там, – показал доктор Веллер. – Видишь?
Лемюэль хорошо разглядел постройку. Она оказалась настолько прекрасной, что у него едва не прервалось дыхание. Усилиями обнуленных над морем расплавленного шлака высился подобный гигантскому пузырю купол из прозрачного пластика. А внутри виднелся сам терминал – ажурная башня из сверкающего металла и проводов, взглянув на которую, доктор Веллер и Лемюэль уважительно примолкли.
– Вот видишь, – пояснил Веллер, проведя ракету через шлюз защитного колпака и посадив ее на поверхность. – Мы вернули в подлинное состояние лишь поверхность Земли. А в глубину не проникли – разве что на одну милю. А ведь основная масса планеты так и не преобразовалась. Вот для этого и нужна Э-бомба. Все еще жидкое ядро планеты взорвется, и Земля превратится в новое солнце. А потом мы применим С-бомбу, и вся система станет единым целым – огромной массой огненного газа.
Лемюэль кивнул:
– Логично. А потом…
– Потом Г-бомба. Мы проделаем то же самое с галактикой. Что же до завершающих стадий… О, наш план настолько величествен, настолько далеко простираются наши мечтания, что я даже боюсь загадывать. Но… после Г-бомбы… – тут Веллер слабо улыбнулся и блеснул глазами, – после Г-бомбы – В-бомба. Нас ждет вся Вселенная.
На выходе из ракеты их уже ждал доктор Фриш – какой-то нервный и дерганый.
– Доктор Веллер! – воскликнул он. – У нас проблемы! Непредвиденные обстоятельства!
– Что случилось?
Лицо Фриша исказилось – он был растерян и испуган. Однако собрав в кулак все свои способности обнуленного, он мобилизовал интеллект и подавил дурацкие таламические импульсы.
– Некоторое количество человеческих существ выжило!
Веллер не поверил своим ушам:
– В смысле? Но как…
– Я слышал их голоса! Как обычно, вращал ушами, наслаждаясь бульканьем и ревом океана жидкого шлака, и уловил необычный шум! Оказалось, это голоса человеческих существ!
– Но где?
– Под поверхностью земли. Некоторые богатые владельцы заводов и фабрик тайно перенесли предприятия под землю – хотя правительство строго-настрого запрещало подобное!
– Да, мы специально издали такие законы…
– Так вот, эти промышленники действовали, руководствуясь примитивной таламической жадностью. Они целые армии рабочих перебросили вниз – чтобы во время войны использовать их как рабов. В результате в живых осталось более десяти тысяч человек! И они…
– Что они?
– Они каким-то образом собрали огромные буры и теперь с огромной скоростью продвигаются в нашу сторону. Нам предстоит нешуточное сражение! Я уже оповестил команду корабля, летящего на Венеру. Его вскоре выведут на поверхность.
Лемюэль и доктор Веллер в ужасе переглянулись. Обнуленных – от силы тысяча, а врагов в десять раз больше!
– Какой кошмар, – выдавил доктор. – И надо же, мы так близки к завершению. Когда будут готовы башни-излучатели?
– Понадобится еще шесть дней, прежде чем Земля наберет критическую массу, – пробормотал Фриш. – А буры уже близко. Пошевелите ушами – вы их услышите.
Лемюэль и доктор Веллер последовали его совету, и до них тут донесся нестройный гам человеческих голосов. А также грохот, рев и звяканье вгрызающихся в землю буров – те двигались к двум строго определенным точкам. К терминалам.
– Да, это просто люди! Самые обычные! – охнул Лемюэль. – Это понятно по голосам!
– Мы в западне!
Веллер схватил бластер, Фриш тоже. Обнуленные спешно вооружались, о работе никто уже и не думал. С рвущим барабанные перепонки ревом бур пробил поверхность – и продолжил двигаться в их направлении. Обнуленные открыли шквальный огонь, а потом рассредоточились и принялись отступать к башне.
Появился второй бур, за ним третий. В воздухе гудели, перекрещивались и искрили энергетические лучи – обнуленные стреляли, люди стреляли в ответ. Люди действительно оказались самыми обычными – трудяги, загнанные под землю работодателями. Самые низшие формы человеческой жизни: клерки, водители автобусов, разнорабочие, машинистки, уборщики, портные, пекари, токари, клерки из транспортных цехов, члены бейсбольных команд, радиоведущие, автослесари, полицейские, уличные торговцы, продавцы мороженого, коммивояжеры, инкассаторы, секретари, сварщики, плотники, строители, фермеры, политики, торговцы – словом, мужчины и женщины, самый факт существования которых наполнял страхом сердца обнуленных.
Огромные массы обладающих эмоциями людей, настроенных против Великого Дела, против бомб, бактериального оружия и баллистических ракет, выходили на поверхность! О да, они все-таки сумели оказать сопротивление – и какое! Они не дали завершить работу суперлогикам! Какое безответственное, не достойное интеллекта вмешательство!
– Надежды на победу нет! – охнул Веллер. – Башни не удержать. Выводите корабль на поверхность.
Торговец и два сантехника в это время уже поджигали терминал. Группа людей в комбинезонах и грубых брезентовых рубахах обрывала провода. Остальные – такая же серая эмоциональная масса! – полосовала лучами бластеров пульты управления. А ведь это было чудо техники! Кое-где уже поднималось пламя, а башня угрожающе накренилась.
Тут показался корабль – его поднял на платформу сложный механизм. Обнуленные немедленно построились в две спокойные очереди и потекли внутрь – сосредоточенные и спокойные, несмотря на то что обезумевшие человеческие особи продолжали вести по ним огонь.
– Животные, – горько сказал Веллер. – Тупая масса. Безмозглые скоты, подвластные эмоциям. Твари, не способные мыслить логически.
Луч бластера сбил его с ног, и на место доктора заступил следующий обнуленный. Вскоре все они взошли на борт, и огромные створки люка с лязгом захлопнулись. Из дюз корабля с ревом вырвалось пламя, космолет устремился вверх, прорвал купол и исчез в небе.
Лемюэль лежал там, где упал, – безумный электрик подстрелил его, задев лучом бластера левую ногу. Он с печалью смотрел, как поднимается вверх корабль, медлит у поверхности защитного купола, с треском пробивает его и растворяется в пламенеющем небе. Вокруг суетились человеческие существа – они заделывали защитный купол, выкрикивали приказы и радостно вопили. Шум и гам терзали тонкий слух мальчика. Он из последних сил поднял руки и прикрыл ладонями уши.
Корабль улетел. А он остался здесь, на Земле. Но работа продолжится – хоть и без него.
До слуха донесся далекий голос. С борта уносящегося к Венере корабля кричал, сложив руки рупором, доктор Фриш. Еле слышный голос едва пробивался через несчетные мили разделяющего их космического пространства, однако Лемюэль сумел разобрать слова, несмотря на безобразные вопли взбесившихся человеков:
– Прощай! Ты будешь жить в нашей памяти!
– Работайте не покладая рук! – крикнул мальчик в ответ. – Не сдавайтесь и доведите наше дело до конца!
– Мы сделаем все, что должно! – слышимость ухудшалась. – Мы продолжим…
Тут голос прервался, но через несколько мгновений послышалось слабое:
– Мы победим…
А после этого настала полная тишина.
На губах Лемюэля играла счастливая, мирная и довольная улыбка. Он хорошо потрудился, о чем жалеть? Он лег на землю и принялся ждать, когда стая безмозглых человеческих животных его прикончит.
На службе у хозяина
Эпплквист решил срезать путь через пустырь и теперь быстро шел по тропе вдоль обрывистого склона оврага. И тут он услышал голос.
Он замер как вкопанный и на всякий случай положил руку на рукоять С-пистолета. Некоторое время человек прислушивался, но различал лишь тихое шелестение ветра в буреломе, глуховатый присвист, мешающийся с шорохом высохшей травы под ногами. Звук – если ему не послышалось, конечно – донесся из оврага. Дно лощины давно превратилось в непроходимую свалку мусора. Он присел, осторожно наклонился над краем и прищурился: что бы это могло быть?
Внизу – тишина и никакого движения. Как понять, где источник звука? Ноги затекли, вокруг жужжали мухи, садились на взмокший лоб. Солцне пекло так, что голова болела – в последние месяцы пылевые облака стали совсем тонкими.
Часы в противорадиационном защитном корпусе показывали три часа дня. Он пожал плечами и с трудом поднялся на ноги – размяться бы. Ну и черт с этим непонятным звуком. Пусть высылают вооруженный отряд. В конце концов, это не его дело – он гражданский человек, почтальон четвертого класса.
И он полез вверх по склону – к дороге. И тут же снова услышал… это. Обернулся и, поскольку стоял повыше, заметил, как на дне что-то шевельнулось. И тут ему стало страшно и… да как такое может быть? Невозможно! Невероятно! И в то же время – он же это только что видел! Сам! Своими глазами! Оказывается, новостные каналы не врали. Это не слухи.
Но что робот делает в овраге посреди пустыря? Роботов уничтожили давным-давно! Много лет назад. Но вот он лежит – там, внизу, среди мусора и сорной травы. Заржавевшая, рассыпающаяся на части развалина. И жалобно и тихо взывает к идущему человеку.
Тройные запоры отодвинулись, он прошел через защитный контур Компании и оказался в туннелях. И принялся медленно спускаться – было над чем подумать – к уровню, на котором располагались офисы. Сбросил сумку с письмами, и помощник Контролера Дженкинс тут же подскочил к нему:
– Где тебя носило? На часах четыре, а ты все шляешься!
– Прощения просим.
И Эпплквист отдал С-пистолет охраннику.
– Слушай, а на пять часов меня могут выпустить? Мне кое-что осмотреть нужно.
– Нет, конечно. Они ж в правом крыле все переналаживают-перенастраивают. Сказали, сутки глаз не смыкать – режим повышенной безопасности.
Эпплквист принялся раскладывать письма. Большая часть оказалась личными – большие шишки в Североамериканских компаниях строчили друг другу послания. А вот письма дамам, работающим в индустрии развлечений, – эти поступают извне, не из Компании. А вот письма домашним и прошения мелких служащих.
– Ну, раз так, – задумчиво сказал он, – я все равно выйду. По-любому.
Дженкинс искоса посмотрел на молодого человека:
– А что случилось-то? Похоже, ты какое-то оборудование нашел. Да? Небось целое, не битое, еще со времен войны. Тайник, да? Набитый всякой всячиной, правда? Где ты его раскопал?
Эпплквист едва не проболтался, но вовремя прикусил язык.
– Ну-ууу… – равнодушно протянул он. – Такое… возможно.
Дженкинс смерил его ненавидящим взглядом и гордо зашагал к раздвижным дверям в наблюдательскую. Там на большой, во всю стену карте отображалась вся деятельность Компании, а за ней надзирали специалисты. С полдюжины мужчин среднего возраста, по большей части лысых, в грязных и затертых воротничках, полулежали в креслах. В углу крепко спал Контролер Рюдде, вытянув толстые ноги. Рубашка разошлась, показывая волосатую грудь. Эти люди управляли Детройтской компанией. Они полностью контролировали жизнь десяти тясяч семей, проживающих в подземном убежище.
– Ты чего там удумал? – взревели у Эпплквиста над ухом.
Директор Лоуз опять застал его врасплох. И когда он только появился в комнате?
– Да ничего такого, сэр, – ответил Эпплквист.
Фарфорово-голубые глаза впились в него острым подозрительным взглядом: чего, мол, скрываешь? Ну-ка выкладывай…
– Да так, обычная накопленная усталость. Опять же напряженность повышенная и все такое. Я все хотел взять отгул, мне положено, но работы, знаете ли, столько, что…
– Хватит врать-то. Кому ты нужен, почтальон четвертого класса… Ты чего удумал, еще раз спрашиваю?
– Сэр, – Эпплеквист решил пойти в лобовую. – Почему роботов уничтожили?
Вокруг все резко замолчали. Лоуз сначала удивился, а потом одарил его неприкрыто враждебным взглядом. Но прежде чем начальство заговорило, Эпплквист пробормотал:
– Я знаю, что представителям моего класса запрещено задавать вопросы теоретического характера. Но, похоже, это очень важно для меня.
– Это конфиденциальная информация, – угрожающе прорычал Лоуз. – Даже для руководства.
– Какая связь между войной и роботами? Почему она вообще началась, эта война? Как люди жили до войны?
– Информация конфиденциальная, – повторил Лоуз. – Я же сказал.
И он медленно отошел к стене с картой, а Эпплквист остался стоять один среди пощелкивающих машин и шепчущихся и бормочущих клерков и чинуш.
Машинально он снова вернулся к раскладыванию писем. Когда-то давно случилась война. В ней участвовали роботы. Вот и все, что он знал. Лишь немногие пережили войну. В детстве отец возил его в промышленный центр, и там он видел роботов, которые управляли оборудованием. Некогда роботы могли выполнять и более сложные задачи, но таких уже не осталось. Да и этих, простых, тоже скоро на металлолом пустят. А новых не производили. Совсем.
– Что же произошло? – спросил он – уходить не хотелось, и отец едва ли не насильно утащил его с фабрики. – Куда все роботы подевались?
Тогда ему тоже ничего не ответили. А ведь это было шестнадцать лет назад – с тех пор точно ни одного робота не уцелело, всех на свалку отправили. Даже самая память о них стала изглаживаться. Через несколько лет и слово-то такое – робот – выйдет из употребления. Так что случилось?
Он закончил раскладывать письма и вышел из зала. Никто из начальства не заметил: они стояли и обсуждали какой-то замысловатый момент корпоративной стратегии. Маневры, контрманевры. Разговор был напряженным, стороны обменивались оскорблениями. Эпплквист полез в карман, нащупал раскрошенную сигарету и с трудом прикурил.
– Сигнал к ужину, – заверещал громкоговоритель в коридоре. – Часовой перерыв для руководства!
Немногочисленное начальство шумно протопало мимо. Эпплквист затушил сигарету и пошел к своему рабочему месту. Там он проторчал до шести. Затем пришла его очередь идти на ужин. До субботы перерывов не предвидится… Но если пожертвовать ужином…