– Ясно, мэтр Валент, – ответил немолодой лучник, видимо, старший расчета. – Не подведем.
– Отлично. Теперь воины. Как только опускаем штурмовые площадки, ваша задача – не позволить их уничтожить, пока не высадится основная группа. Костьми ложитесь, но не дайте сбросить, порубить или поджечь. Это где-то две минуты. Даже если все там останетесь – держать позицию.
– Понятно, мэтр, – кивнул однорогим шлемом гном.
Я тоже кивнул, подумав, что мне можно и не беспокоиться – меня быстренько вынесут в первой же сшибке, и я спокойно отправлюсь в Меттан, где есть гостиница и почта на сегодня, а еще корабль на завтра.
– Ну все, воины. Я вниз, поведу последнюю группу.
И Валент скрылся в люке.
Жеррар сказал:
– Ну что, смертнички. Командира Валент не назначил, а стало быть, кто первым встал – того и тапки. Будем действовать так – запоры площадок сшибаю я и… И ты, Фторин.
Бородач напротив Жеррара кивнул.
– Я и вы пятеро. – Гном показал пальцем, кто именно. – Мы – группа первой обороны. Оставшиеся четверо – вторая линия и поддержка стрелков. Стрелки – последняя линия. Вопросы?
– Да понятно все. Не первый день замужем, – сказал Келосса.
– А что изменим мы, сорок человек, ну или сколько нас в башне? Ведь и последнюю линию снесут быстро? И тех, кто на втором и третьем этаже, порубят, как прибегут, – решил уточнить я.
– Пока будут сносить последних, большой отряд поддержки прибудет и по башням на стену выйдет, – ответил Жеррар. – Ворота, таран – я так думаю, что это все бутафория. Левая стена – вот направление основного удара. По крайней мере, я бы действовал так. Хотя… Кто знает, что в голове у Седрика? И уж тем более у Ведьмы?
– И мы, кстати, на самом острие этого удара. Даже если нас всех положат, это все равно немалая слава, – заметил эльф.
– Паршиво Валенту сейчас, поди, – сказал гном.
– С чего бы? – прерывисто спросил я – меня начала колотить дрожь: адреналин, да и страшно маленько.
– Думаешь, ему сильно охота сидеть внизу, пока мы тут будем умирать? – ответил гном. – Я его знаю, я с ним на Клаторнаха ходил и в Тирголе людоеда гонял. Он сроду за чужие спины не прятался.
– Да я такого и не говорил, – открестился я. – И даже не думал!
– Ладно, не думал он, – заметил эльф. – Да нормально все, не зажимайся. Любой бы мог так подумать.
– Лучники-и-и! – раздалась команда пожилого стрелка. – Двадцать секунд.
Келосса пошаркал ногой у борта, видимо, проверяя, не скользнет ли носок сапога. Подергал кольцо, надетое на безымянный палец. Снял тул, положил его набок, уперев в стену, вынул из него шесть стрел и аккуратно поставил их практически вертикально стене башни.
– Пятнадцать секунд!
Жеррар достал топор, подышал на лезвие, протер его. Остальные бойцы тоже потянулись за оружием. Я достал меч, отметив, что у меня жутко вспотели ладони. Я начал спешно вытирать их об портки.
– Десять секунд!
Я почувствовал, что сердце сейчас пробьет грудную клетку. Черт, такие эмоции! Я в этот момент не подвергал сомнению тот факт, что если меня сейчас убьют, то, скорее всего, это будет навсегда.
– Пять секунд!
Лучники наложили стрелы на тетиву и застыли в полуприседе, чтобы, распрямившись, сразу дать залп. Я сжался за бортом и приник глазом к ранее замеченной щели. Стена с обломанными от ударов требушетов зубцами приближалась.
– За-а-алп!
Лучники, вскочив, свистнули стрелами. И практически без остановки начали метать их одну за другой.
Со стены послышались крики, в щель я увидел, как воин с двумя стрелами в груди с коротким воплем полетел вниз.
– Мечи к бою! – раздался бас Жеррара. – Десять секунд!
Я напряг и расслабил мышцы, страх и неуверенность куда-то ушли – видимо, на смену этим чувствам пришло безразличие. Мне стало все равно, умру я в этом бою или нет. Просто передо мной была вполне конкретная цель – удержать штурмовую площадку. А там хоть трава не расти!
– Фторин, опускай! – заорал Жеррар, вслед за этим скрипнуло, ухнуло, взмыли вверх и опали клубы каменной пыли и раздался топот шести пар ног.
– Р-р-руби! – Я узнал голос гнома и услышал удары стали о сталь, невнятные выкрики, обрывки ругательств.
Я, выхватив меч, встал у опустившейся площадки и смотрел на мясорубку, происходящую у ее подножия. То один, то другой из ее участников падал, превращаясь в кокон с вещами.
Наши лучники доблестно пытались отстреливать воинов «Диких» на дальних подступах, но их было слишком много. Тем более шок от появления осадных башен у самых стен уже прошел, и «Дикие» начали целенаправленно выцеливать наших стрелков. Теперь их осталось шестеро из десяти.
– Давайте, парни. Руби! – прохрипел Фторин и упал, истаивая у подножия штурмовой площадки.
Мои три соратника, стоявшие у выхода из башни, ринулись вниз. Мне не оставалось ничего иного, как последовать за ними. Краем глаза я успел уловить движение у лестницы, ведущей вниз, на второй уровень.
«А вот и кавалерия!» – подумал я, прежде чем скрестить свой меч с чьей-то саблей.
Удар сабли, сопровождаемый мощным толчком, был настолько силен, что меня просто отбросило спиной на площадку с соответствующими изменениями в показателе здоровья. Мой противник, воин в кольчуге с намалеванным на ней огроменным сердцем, почему-то зеленого цвета, прыгнул вслед за мной и тут же получил две стрелы в грудь.
– А-а-а, всех убью, мамой клянусь, – завопил он и вроде собрался продолжить рассказ о своих устремлениях, как еще одна стрела попала ему в рот, практически выбив из него жизнь. Я в таких ситуациях сроду не терялся, поэтому, вскочив, ткнул мечом ему в горло. Сердценосец посмотрел на меня с ненавистью и упал.
– Красава! – бросил мне воин со второй площадки. – Не тормози, там таких много!
Мимо меня протопотали еще воины. Я бросил взгляд на башню – лучников с первой площадки уже почти не осталось, хотя мой знакомец Келосса еще был жив.
Раздался рев, и с лестницы, судя по всему, ведущей со стены во внутренний двор, появилась орава воинов, размахивающая мечами, топорами и иным холодным оружием, придуманным человечеством. Разделившись на три группы, они устремились к нам.
«Стало быть, до этого была присказка, – понял я. – А вот сейчас, видать, начнется сказка!»
Глава 5,
в которой будет рассказано о том, как добывается победа и что бывает после нее
В этот момент остатки экипажа нашей башни добили остатки первых воинов «Диких» и попробовали создать подобие оборонительного строя. Надо отметить, что уцелело нас немного – около двенадцати мечников и семь лучников. Орава же, бегущая в нашу сторону, состояла из тридцати – тридцати пяти рыл, и это только на глазок. Так что эта орда имела все шансы стоптать нас, даже и не заметив. Я сбежал по площадке и занял место чуть сзади Валента, трезво рассудив, что если его и пришибут, то последним.
– Держать строй! – скомандовал мэтр. – В мечи их! Смерти нет!
– Смерти нет! – рявкнули оставшиеся.
Я по своей сути человек, не слишком склонный к рефлексии, поэтому совершенно спокойно отреагировал на данное утверждение. Но Валент – молодец. Мы действительно уже не боялись мчащуюся на нас и ощерившуюся клинками толпу.
А дальше все стало еще забавнее – когда до нас оставалось шагов эдак пятнадцать, в эту толпу один за другим прилетело два небольших фаербола, расшвырявшие воинов «Диких» в разные стороны.
К делу подключились маги, которые химичили с механизмом. Как и водится у мудрых, они степенно взошли по ступеням и появились именно в тот момент, когда казалось, что для нас все кончено. Урон, нанесенный ими, был велик, но не критичен для нападавших. Поэтому остатки «Диких сердец» в виде двух десятков воинов до нас все-таки добежали.
И снова мечи столкнулись с мечами.
– А, гад!
– Руби его!
– Круши их!
– Ы-ы-ых!
– Маги, отхиливайте, кого можете! – Это был голос Валента.
Сам мэтр рубился со здоровяком в латном нагруднике и не видел, что с правого бока, почти со спины, к нему подбирается невысокий человек с глефой. Я в общую схватку не полез, но, увидев этого хмыря, подумал, что, если сейчас нашего командира завалят, так и нам тут будет со святыми упокой, и решил использовать свой коронный трюк. В тот момент, когда невысокий уже собрался снизу вверх просунуть лезвие глефы под доспех Валента, я прыгнул врагу под ноги, сшибая его. Проверенное средство помогло. Невысокий шмякнулся со всего маху о камень, при этом получилось, что его ноги оказались аккурат на моем животе. Глефу он не удержал, и она отлетела в сторону. Я же свой меч держал крепко и с огромным удовольствием воткнул его противнику прямо в промежность, защищенную только штанами. Тот заорал, и, понятное дело, что не от боли. Скорее от неожиданности, а может, и от обиды – уж больно позорное место я выбрал для удара. Мудрить я не стал, и пока это чудо верещало, быстренько из-под него выполз и хорошенько саданул его в поясницу, да еще и с «Кровотоком».
Но надо отметить, что по большому счету удары эти были ему если не как слону дробина, то уж точно не смертельны – по моим меркам, здоровый лось.
И этот лось встал на ноги и очень нехорошим взглядом посмотрел на меня. Мне стало понятно, что уничтожать меня сейчас будут с чувством, толком и расстановкой. И, наверное, так оно и было бы, если бы из «Мышонка» не стали появляться новые участники нашего междусобойчика. Первым вылез мой старый знакомый Горотул. Он появился, как воплощение войны. На его заросшей бородой роже (А у него была борода? Не помню. Может, отрастил?) было написано простое желание кого-нибудь прибить, причем по возможности поскорее.
На груди у него болтались какие-то амулеты, обнаженные руки были покрыты татуировками, кольчуга-безрукавка блестела, как солнце.
– Ы-ы-ы! – заорал он, набегая на нас и размахивая двухлезвийной секирой. – Р-р-рубить по-р-р-русски!
И первым он рубанул моего недоброжелателя, заодно сбил корпусом меня, да так, что я отлетел шагов на пять и врезался в стену. За ним из люка вылезали один за другим мои сокланы.
«Стало быть, Жеррар был прав, здесь место главного удара», – подумал я и подбежал к еще живому невысокому.
– Ну давай, добивай, скотина, – прошипел тот.
– Желание хозяина – закон для гостя. А я в вашей цитадели вроде как гость, – сообщил я ему и пробил пару раз в голову.
И мне не стыдно. Смею заверить, если бы не глупый, но смелый Горотул, ни фига бы этот красавец не дал мне легко умереть. Тут война, а не ристалище. А на войне один закон – либо ты, либо тебя. Так что сопли о благородстве и чести оставьте для дамских романов.
Горотул и мои сокланы тем временем перебили всех «Диких» близ нашей площадки и направились в сторону лестницы, ведущей вниз, во внутренний двор. Я кинул взгляд по сторонам – везде была одна и та же картина. Наши штурмовые группы выполнили свою задачу, удержав все три площадки, и через них сейчас внутрь цитадели шли регулярные отряды «Гончих Смерти».
От нашей группы осталось пять человек. Сгинул еще в первой атаке бородатый живопыра Жеррар в своем однорогом шлеме, невозмутимый Келосса, похоже, не пережил последний штурм. На камни цитадели с площадки спустился только один лучник. Одного мага тоже порешили, да и второму досталось. Он пытался вырвать из себя стрелу и брезгливо при этом морщился.
– Вы хорошо стояли, парни, – сказал Валент. – Красавцы, всех отмечу. А тебе отдельное спасибо, малой, – подошел он ко мне. – По мне, ты и так сделал больше, чем мог. А что в драку особо не лез – это правильно, не с твоим уровнем. Но вон завалил же кабана.
– Ну мне тут маленько помогли, – скромно сказал я.
Раздался дружный смех. В нем звучали сгоревший адреналин, усталость и осознание того, что могли умереть. Могли. Но не умерли же. А раз живы – надо радоваться. Пусть даже и немудрящей шутке.
В этот момент внизу что-то здорово грохнуло. Валент поднял палец.
– О! Ворота все-таки разнесли. Встаем, чего расселись. Самая забава пошла!
Мы и присоединившиеся к нам немногочисленные выжившие с других площадок устремились к лестнице. Я, рассудив, что мой почетный геройский долг на сегодня, пожалуй, выполнен, приотстал, бормоча:
– Вы идите, идите, я вас тут, с тыла прикрою.
Соратники сбежали по лестнице навстречу буре мечей, а я опасливо (ну не люблю я высоты) посмотрел, что же там, внизу, творится. И, честно говоря, крайне впечатлился.
Внутренняя площадь была огромна, видимо, опять вступил в действие закон, освоенный мной еще в родных пенатах клана «Буревестники» – снаружи все выглядит меньше, чем внутри. Площадь внутреннего двора можно было сравнить по размеру ну если не с Красной, то уж точно с Дворцовой. А может, и наоборот. В общем, здоровенная была площадь. И сейчас там куча народа бодро уродовала друг друга колющим, режущим и дробящим оружием. Общий бой распался на сотни мелких поединков. Ворота и в самом деле рухнули, судя по всему, придавив с десяток обороняющихся, и теперь в образовавшийся проход с мечами и топорами наперевес вваливались бойцы «Гончих». «Дикие» еще пытались остановить их, но это было уже бессмысленно.
– Что, гнида гончая, радуешься? – раздался сзади меня голос.
Я обернулся и увидел мчащегося на меня с разинутым ртом и занесенным над головой мечом воина «Диких», всего в каменной крошке и пыли. Видать, оглушило бедолагу на какой-то стадии боя, он очухался, а тут я стою и вниз таращусь. Вот его обида и взяла.
Драться с ним я, конечно, не планировал, поэтому просто взял чуть-чуть правее и подставил ему подножку. Он, видимо, пребывая в обалдении и не до конца восстановив координацию в пространстве, добежал до меня, споткнулся о мою ногу и как-то даже без крика свистанул вниз со стены. Я сразу глянул, чем для него закончился этот полет и совсем не удивился, что коконом. А вы что хотели? Тут не ниже третьего этажа будет, пять пролетов здоровенной лестницы. Да еще и вниз головой.
– Наш Икар! – сказал я в восхищении. – Как летел!
Бой разгорался. Над площадью стоял густой мат, слышались нечленораздельные выкрики, отдельные междометия и рев Горотула, требующего между ударами, чтобы его подвиги увековечили съемкой на внутреннюю камеру. Сам он, подозреваю, включить ее не мог, ибо не знал как.
Рассматривая картину всеобщего боя, я увидел нечто, крайне мне не понравившееся. Совсем недалеко от меня, буквально под стеной, к которой припарковались «Мышата», трое «Диких» зажали в углу красотку Милли Ре, с которой прямо перед боем я познакомился в шатре главнокомандующей. Она явно была замечательной мечницей, ее два клинка порхали, как бабочки, и она довольно удачно оборонялась от трех воинов, но ее поражение было всего лишь вопросом времени. Нападать она не могла, отдавая все внимание и силы защите, и поэтому рано или поздно трое здоровенных воинов неминуемо возьмут над ней верх. Я это понял и стал думать, как помочь союзнице. Что, ввязавшись в бой, я ей точно не помогу – мне было предельно ясно. Пара ударов – и я воспоминание. Использовать эффективно те двадцать – тридцать секунд, что я ей выиграю, она, может, и успеет. А может, и нет. Тут надо что-то другое. Но вот что?
Я обводил глазами стену, и мой взгляд зацепился за обломок зубца, довольно длинный и угловатый, снесенный, видно, еще во время артподготовки одним из фаерболов, которые запускали наши маги.
– О! – сказал я и поднял указательный палец.
Я подбежал к обломку и попытался его поднять. Оказался невероятно тяжелый, зараза. И я его потащил волоком, чихая от пылюки, которую сам же и поднял.
Видит бог, я спешил, как мог, но когда подтащил булыжник к нужной мне точке и посмотрел вниз, чтобы определить квадрат камнеметания, то увидел, что дела Милли уже очень плохи. Она отбивалась из последних сил и, судя по всему, уже пропустила пару ударов. Надо было поспешать. Я установил камень на самом краю и заорал:
– Эй, уроды! Вы трое, что девчулю обижают!
У меня не было уверенности, что в этом шуме меня услышат, но то ли у них там внизу была акустика получше, то ли заорал я довольно громко, но двое из трех голову подняли, возможно, чисто инстинктивно.
– Получи, фашист, гранату, – сказал я и толкнул камень вниз, прямо на глазеющих в недоумении на меня «Диких». Увернуться они не успели – камень летит быстро, да и, полагаю, их изумление мне сильно помогло. Попал я удачно – обломок зацепил двоих, не убив, но раскидав их в разные стороны.
Милли использовала предоставленную ей передышку крайне эффективно. За эти секунды она, видимо, на пределе сил, атаковала третьего противника, провела ряд блестящих фланконад и добила его прямым ударом в горло, что было довольно красиво.
После она подбежала к одному из двух оглушенных и начала рубить его саблями, судя по всему, при этом отчаянно бранясь. Тот вертел головой и никак не мог дотянуться до своего меча, но умирать не спешил.
Последний из трех супостатов очумело вертел головой и пытался подняться.
«Э-э-э, беда, увлеклась барышня, тут и до неприятностей недалеко. И не доорешься до нее», – понял я и побежал вниз, надеясь только на то, что меня никто не пришибет по дороге.