– Хватай! Да двумя руками хватай! Не одной!
Иван напрягся, натужно надул щеки и выволок-таки руку с зажатой в кулаке булавой. Он повис на бревне, пополз по нему под подбадривающие крики товарищей. Медленно, нехотя, топь отпустила свою жертву.
Иван выбрался на относительно твердую почву, стал счищать с себя зловонную тину. К нему подскочил разозленный взъерошенный Сергей:
– Дурак! – Он отвесил подзатыльник вымокшему товарищу, и богатырь втянул голову в плечи. Глеб, не выдержав, захохотал. На него посмотрели дико, но он не мог остановиться и все покатывался со смеху.
Иван покрутил пальцем у виска, спросил:
– Чего это с ним, Ксерокс? – чем вызвал у Глеба новый приступ хохота.
Рассерженный Сергей скрипнул зубами:
– Ты же чуть не утонул!
– А-а! – Иван пренебрежительно отмахнулся и стал разглядывать свою палицу. Рукоять изогнулась, словно была сделана не из металла, а из пластилина. Шипы сплющились от мощных ударов о твердый хитин.
– Да-а… – пробурчал Иван. – А ведь мне ее по заказу делали. Хороший был инструмент. – Он размахнулся и забросил покореженную булаву в трясину. Булькнув на прощание, палица исчезла в пузырящейся темной воде. Через несколько секунд болото полностью всосало и мертвое тело Выпи. Вновь сошлись кочки, словно закрылся занавес в последнем акте трагедии.
Глеб просмеялся.
– Вот и все, – буркнул Иван. – Теперь придется новую палицу заказывать.
Сергей поднял на друга глаза, минуту пристально разглядывал его: насквозь мокрого, на лице ржавые подтеки, в волосах, в бороде – грязь, и вдруг рассмеялся, зашелся в хохоте.
– Теперь и этот! Да, что с вами?
Улыбающийся Глеб только развел руками.
Глава 9
Первый раз за весь последний год позвонила из столицы мачеха.
– Как ты там?
– Нормально.
– Еще не женился?
– Не переживай, на свадьбу позову.
– Ведь уже скоро тридцать будет.
– Спасибо, что напомнила…
Пауза. Какие-то призрачные голоса в трубке. Бормочут что-то тихо, неразборчиво. Живут там себе в проводах…
– Работа как?
– Уволился.
– А живешь на что?
– Да так, помаленьку. Калымлю. Пособие сейчас порядочное. Не голодаю.
– Может тебе денег выслать?
– Не надо…
Долгий вздох.
– Все сердишься?
– Я никогда на тебя не сердился!
– У тебя голос, как у отца.
– Ты мне это уже говорила.
– Ну ладно, сынок…
– Не называй меня так!
– Извини…
Долгая пауза. Вроде бы тихие всхлипывания. Или это помехи на телефонной линии?
– Ма?.. Ты здесь? Слышишь? Прости. Я не должен так был говорить. Просто все тут… как-то…
– Я понимаю. До свидания, Глеб. Звони, если что.
– Прости.
– Конечно…
Трубки они повесили одновременно.
1
Ночь они провели в лесу, так и не успев выбраться на равнину до наступления темноты. Спали по очереди: двое дежурили, развлекая друг друга разговорами, один отдыхал.
Огня развести не смогли – влажные дрова, собранные в округе, не хотели заниматься от искр, которые обильно высекал на растопку Сергей, орудуя кремнем и кресалом. Трут, которым он обычно пользовался, безнадежно отсырел. И потому всю ночь пришлось сидеть во мраке, сырости и холоде. И только голод, благодаря старику из деревни, не мучил их. Сыр, остатки хлеба и масло пришлись как нельзя кстати.
В лесу было жутко. Постоянно раздавались какие-то звуки, идущие непонятно откуда: трески, шорохи, постукивания. Иногда казалось, что совсем рядом – лишь руку протянуть – стоит в темноте кто-то или что-то и тяжело дышит, переступает с ноги на ногу, едва слышно бормочет. Приходилось вставать и, чувствуя, как замирает сердце, обходить место ночевки. Конечно же, никого вокруг не было. Но стоило сесть на место, как вновь слышались эти устрашающе тихие звуки.
Под утро, когда усталость туманила рассудок, стали видеться страшные фигуры. Какая-нибудь коряга в отдалении вдруг превращалась в силуэт. И глаз уже видел и голову, и руки, и ноги этого неподвижного до жути существа, отмечал странную позу молчаливого пришельца, выступившего из леса, и хоть разум и подсказывал, что там просто-напросто торчит из земли обычный корявый пень, но холодящий трепет пробегал по коже, ерошил волосы, и хотелось окрикнуть готовую ожить корягу, и глаза постоянно возвращались к тому месту, проверяя, не пропала ли фигура пришельца. Не сгинула ли во мрак.
Бессонная ночь в лесу сводит с ума…
Только забрезживший рассвет развеял ночные страхи.
Низовой туман опутал землю густыми тенетами. Клубы испарений поднимались от холодной почвы, колыхались, словно это призраки вставали из могил. Но серый утренний свет, с трудом пробивающийся сквозь густые кроны деревьев, вселял в сердца отвагу…
Не дожидаясь, пока полностью развиднеется, друзья покинули недоброе место.
Они слегка заплутали в чаще, но вскоре поднявшееся солнце подсказало им верное направление, и через несколько часов товарищи вышли на луга.
2
Сперва они увидели горб Сторожевого Моста, а поднявшись на вершину соседнего холма, смогли разглядеть и домики деревни, и кривобокую харчевню на том берегу реки. На огородах работали люди. По пыльной улице носились ребятишки.
Через полчаса друзья вошли в селение.
Их увидели издалека и вышли встречать. Крестьяне толпились у крайнего дома – у дома старосты. Глеб видел, что лица людей тревожны, но полны надежды. Народу было много – собрались все жители: и женщины, и дети, и старики…
Сутулый дед выступил вперед, когда еще друзья были далеко, и пошел им навстречу.
– Все ли хорошо? – спросил он, и в голосе его слышалась тревога.
Не говоря на слова, Сергей стянул с плеча торбу и вытащил длинный коготь – обрубок страшной лапы Выпи. Он поднял его над головой, и хотя крестьяне не видели, что там держит этот воин в кольчуге, они поняли победный знак и заволновались, зашевелились.
Староста приблизился к друзьям, мельком глянул на жуткий обрубок и по очереди обнял каждого из победителей.
– Ладно тебе, старик, – Иван старался не показать, что растроган. – Готовь лучше деньги.
– Все будет, все будет, – затряс староста бородой. – Спасибо вам…
Они вошли в деревню, и крестьяне расступились, восторженно пялясь на своих спасителей. Сергей швырнул им под ноги обрубленный коготь, и люди сперва шарахнулись в стороны, а потом набросились на обрубок и стали топтать его, колотить палками, пинать. Набежали мальчишки, выхватили коготь из пыли и потащили куда-то, визжа и швыряясь им друг в друга…
Староста привел их к своему дому. Внутрь приглашать не стал, а оставил ждать перед крыльцом. Впрочем, друзья не обиделись – Двуживущим незачем знать, как живут Одноживущие. Через минуту старик появился, держа обеими руками туго набитый тряпичный мешочек. Судя по всему, ноша его была достаточно тяжела. Он спустился к товарищам и, угадывая в Сергее старшего, протянул ему звякнувший узелок.
– Двести монет, – сказал старик.
– Хорошо, – Сергей с достоинством взял плату за спасение. Повертел в руках, не зная куда пристроить. Староста, поняв его замешательство, сказал:
– Торбу, что я вам дал, оставьте себе.
Сергей кивнул и положил деньги в заплечную сумку. Он не стал пересчитывать – Одноживущие никогда не обманывали.
В сопровождении постепенно редеющей толпы – селяне возвращались к своим делам – товарищи направились к мосту. К реке они подошли уже без свиты.
Поднявшись на мост, они оглянулись и долго смотрели, как копаются в земле крестьяне, как бегает в горячей пыли малышня, как небольшими группами собираются старики, беседуют о чем-то, размахивают руками…
– Приятно все-таки, – сказал Иван, улыбаясь.
– Через месяц они уже забудут, что мы их спасли, – Сергей, перегнувшись через ограждение, смотрел в прозрачную воду, где золотился песок, где гуляла мелкая рыбешка, где шевелились зеленые космы водорослей. – Через месяц заведется какая-нибудь очередная пакость. Придет с диких земель. И вновь они начнут собирать деньги для новых героев. Уж такова их жизнь. Жизнь в Приграничье…
Друзья спустились со Сторожевого Моста и пошли к харчевне.
Теперь у них были деньги, и они собирались изрядно поистратиться.
3
Хозяин харчевни ни разу не обмолвился о долге. Он был необычайно тих и приветлив. Подобострастно улыбаясь своим гостям, он накрыл стол, стоящий возле самого камина, и, несколько раз поклонившись, тихо исчез за какой-то дверью.
Угощение было царским. Три вида хлеба, не считая румяных пирогов с грибами и луком. Мясо: тушеная баранина, копченая жирная свинина, зажаренный говяжий бок и огромный гусь, запеченный целиком. Свежий сыр, тонкие, чуть кисловатые пластинки которого так и таяли во рту. И, конечно же, пиво – свежее, прохладное, приятное языку и рассудку.
Друзья неторопливо наслаждались роскошной пищей, щурились, разомлев, на огонь в камине, негромко разговаривали о разных пустяках.
– Кузнец у них, вроде бы, есть, – рассуждал раскрасневшийся Иван. – По крайней мере, кузня стоит.
– Есть у них кузнец, – кивал Сергей.
– Вот и надо бы до вечера заказать ему новую булаву. А то негоже Двуживущему без оружия ходить.
– Зачем тебе булава? – посмеивался Сергей. – У тебя кулак почище палицы будет…
Пока хозяин накрывал стол, Глеб успел сходить в комнату и проверить, на месте ли волшебные яблоки. Все было в порядке – они по прежнему лежали под матрацем, там, где он их и оставил. Теперь, сидя за столом, Глеб прикидывал, какую сумму он получит, и на что надо потратиться в первую очередь. Он рассуждал вслух, интересуясь мнением друзей:
– Даже если за яблоки удастся выручить лишь по сто монет за каждое, то всего у нас будет пятьсот монет.
– Поровну не делится! Надо торговаться, чтобы в сумме выходило шестьсот золотых. Тогда все считается без проблем, – поучал Иван.
– В любом случае, выйдет больше ста пятидесяти монет на человека. Это же огромные деньги!
– Что ты, Глеб! – Сергей усмехнулся. – На них ты не купишь даже рукав от такой кольчуги, как у меня.
– А что в ней особенного? В городе я видел подобную вещицу всего за тридцать монет.
– Вот именно, что подобную. Моя кольчуга гномьей работы. Ей сотни лет по исчислению Мира. Кроме того, на нее наложена какая-то магия, пока я не разобрался, какая именно, но рано или поздно пойму и это. Такие вещи часто имеют собственные имена. И откликаются человеку, знающему это имя.
– Все равно, сто пятьдесят монет – большие деньги.
– Да, на них можно долго жить. Но купить что-то достойное… А знаешь ли ты, сколько стоит обучение у мастера фехтования? Пятьдесят монет за урок. Конечно, ты и сам можешь постигать искусство боя, но на это уйдет значительно больше времени, ведь ты будешь заново изобретать велосипед. Учиться на собственных ошибках. И, кто знает, может одна из этих ошибок окажется смертельной…
Камин потрескивал, угли иногда вылетали на железный лист, прибитый к полу и тлели там, постепенно угасая. Хоть на улице и был день, но внутри харчевни было сумрачно. Маленькие окна, по-прежнему заколоченные досками, выходили на теневую сторону и находились так низко, что растущая перед стенами высокая трава местами полностью закрывала грязные стекла.
– Здесь все слишком разобщены, – рассуждал Глеб. – Каждый существует исключительно ради себя. Мир эгоцентризма. Помните, что я говорил про союз? По-моему, сейчас самое время его создавать. У нас есть эти деньги – стартовый капитал, их надо как-то прокрутить, увеличить. Открыть счет в банке…
– Неужели ты собрался здесь заниматься бизнесом? – поморщился Иван. Сергей слушал внимательно, похоже, он разделял мнение Глеба.
– Может это и скучно, но здесь, как и в реальном мире, деньги играют не последнюю роль. Кто держит капитал, тот может взять наемников, приобрести недвижимость, оружие, – Глеб вспомнил Рябого Пса, – купить информацию.
– Да. Капитал необходим, – поддержал Сергей. – Фонд взаимовыручки.
– Просто фонд.
– Общак, – усмехнулся Иван. – И как ты представляешь этот союз?
– Ну, – Глеб задумался. – Во главе организации должен стоять один человек. Это однозначно: в такой структуре необходима жесткая власть. Беспрекословное подчинение вышестоящему начальнику. Как в армии. Под ним должны находится его ближайшие товарищи. Друзья, на которых он может полностью положиться…
– Сложно найти здесь друзей.
– Надо искать. Я думаю, нужна какая-то идея… Что-то, что свяжет людей вместе. Нечто такое, что позволит чувствовать себя одной семьей.
– Мафией? – усмехнулся Сергей.
– Если угодно. – Глеб кивнул. – Вот почему мы вместе? Почему вы доверяете мне, а я вам?
– Потому что мы знаем друг друга в обоих мирах.
Глеб просветлел лицом:
– Да! Совершенно верно!
– Но нас только трое. И тебя-то мы встретили случайно. Повезло…
– «Эй, парень, тебе не кажется…», – напомнил Глеб и засмеялся.
– Глеб прав. Объединение нужно. Рано или поздно, до этого додумается кто-то другой, и лучше бы нам оказаться в числе первых. Группа сможет контролировать территории, будет оказывать поддержку своим людям, отстаивать собственные интересы…
– Национальная идея! – встрепенулся Глеб, перебивая Сергея.
– Что?
– Нам необходимо объединять людей, живущих в границах нашего государства. Вот, что будет связывать членов организации. Гражданство. Патриотизм, в той или иной степени.
– В этом что-то есть.
– Это будет объединение, каждого члена которого его товарищи будут знать в лицо не только в этом мире, но и там, в реальности. В этом гарантия единства.
– Но ведь это мир одиночек. Ты сам сказал. Захотят ли люди быть простыми винтиками сложного механизма?
– Человеку необходимо принадлежать какой-то группе. Это потребность сидит внутри. А кроме того, у нас не будет рядовых исполнителей – каждый должен быть незаменимой частицей, осознающей собственную значимость.
– Мне нравится, – сказал Иван. – Но как это сделать?
– Постепенно.
– Хороший ответ.
– И верный.
– Нужно название.
– Ну, скажем, Тайное Сообщество, – предложил неуверенно Иван.
Друзья фыркнули.
– Альянс… – Сергей задумался. – Альянс… Трех!
– Почему трех?
– Ну, это же мы придумали. Втроем, здесь.
– По-моему, надо быть проще, – сказал Глеб. – Путь будет просто Альянс. Или… нет… Лига!
– Лига Чемпионов? – усмехнулся Иван.
– Просто Лига.
– А что? Лига! Неплохо.
– Не все ли равно, как назвать?
– Добро пожаловать в Лигу, парень! – Сергей сжал кулак и вытянул руку над столом. Иван последовал его примеру. Глеб улыбнулся, накрепко стиснул пальцы и тоже выставил перед собой руку. Друзья, заговорщически глядя друг другу в глаза, свели кулаки вместе.
4
Ближе к вечеру, изрядно подкрепившись и набравшись пивом, Глеб и Иван покинули харчевню, предварительно щедро расплатившись с хозяином. Сергей не изъявил желания прогуляться.
– Посплю пару часиков, – сказал он.
Ивану нужна была новая палица, и товарищи, перейдя Сторожевой Мост, направились к кузне.
Кузница – небольшое каменное здание, тесное, но достаточно высокое, без окон, с вечно открытой дверью, с проломленной крышей, над которой торчал столб кирпичной трубы, стояла в стороне от деревенских домов и довольно далеко. Видимо, для того, чтобы звон молота о наковальню не тревожил селян.
Друзья не пошли деревней. Они свернули с дороги и зашагали по высокой траве, напрямик, срезая путь.
Над проваленной крышей кузни вился легкий дымок. Подходы к каменной избушке заросли дремучей крапивой и лебедой. Узкая тропка утыкалась в раскрытую дверь.