— Ну и что?
— А то, что мы можем остаться совсем одни в вероятностной космовременной вселенной. Или через некоторое время окажется, что мы ошибались; мы обнаружим, что существует подобие между нами и какой-нибудь другой Вероятностью, например, Z, где некоторые факторы опять-таки совпадают с нашими явлениями. Мы просто не знаем.
— Пожалуй, стоит продолжить чтение доклада. — Мидлакемела был из тех людей, которые всегда добиваются повышения.
В тот день не было ни мороза, ни ветра. Деревья в саду стояли неподвижно. Позади деревянного бунгало проходила длинная каменная стена, обозначавшая северо-западную границу сада. Буковые деревья были посажены в линию, идущую из глубины сада почти до деревянной хижины. Там росло старое огромное дерево. Его широко раскинутые ветки касались стен и крыши бунгало. В саду все замерло. На той стене дома, что была обращена к бунгало, находилось единственное окно, расположенное в южном углу сада.
Г. быстро повернулся и уловил мгновенное движение занавески, которое было едва заметно, но никого не увидел. Больше занавеска не шевелилась. Г. прикрыл рот рукой и потер его. Затем он отвернулся, взял половичок и понес его в бунгало, расстелил его на полу комнаты. Вскоре он вновь появился в проеме двери, неся второй коврик. Г. начал его вытряхивать с тем же усердием, что и первый. Облако пыли взметнулось перед ним. Занимаясь половичком, Г. искоса поглядывал на окно в белой высокой стене дома.
Черно-белый кот воровато пробирался через заросли живой изгороди, отделяющие клумбу от дома. Кот высоко задрал хвост. Г. сразу же перестал трясти свой коврик и ласковым голосом позвал кота, но тот только мяукнул в ответ.
Г. вернулся в бунгало, положив принесенный коврик на первый. Разогнув спину, Г. подошел к некрашенному буфету, открыл его дверцы и достал оттуда маленький кувшин, в котором он обычно держал молоко. Г. подошел к двери, открыл ее и показал кувшин коту. Кот быстро изменил свое направление.
— Что-то ты сегодня рано вышел на прогулку. Кувшин еще пуст, но я пойду наполню его. А ты пока заходи, — сказал Г. коту.
Кот с достоинством вошел в дом, прошелся по чистым дорожкам и запрыгнул на кушетку. Г. прикрыл дверь, надавив на нее плечом, поставил кувшин обратно в буфет, подошел к кушетке, взял кота на руки. Черно-белые кошачьи лапы свисали.
— Ты, своенравный хорошенький котик, скажи, чем она занималась сегодня? Как ты думаешь? — Г. перенес кота на стул, сам сел рядом лицом к окну. Кот повозился, устраиваясь поудобнее, наконец заурчал. Кончик его хвоста был белый. — Ты никогда мне ничего не скажешь. Видит бог, ни слова.
Г. легонько шлепнул кота. Сам повернул голову к окну; он скользил взглядом по видимому участку сада. Глядя в левое окно, Г. видел часть садовой стены без ворот. Наконец жена мистера Мэри появилась в левом окне, шагая по бетонной дорожке, проложенной от ворот вокруг дома к черному ходу. Она смотрела прямо перед собой. На мгновенье миссис Мэри исчезла из виду, затем снова появилась, теперь уже в правом окне. Сейчас было видно ее лицо. Затем она скрылась за оконной рамой. Г. быстро подался вперед, так что кот чудом удержался на его коленях, вцепившись в штаны. Теперь женщина была видна в зеркале, висящем у окна. Она двигалась к углу дома, и видна была со спины. Можно было разглядеть ее пальто и каштановые волосы поверх воротника. Она завернула за угол дома и исчезла из виду. В зеркале отражался теперь пустынный сад.
Г. выпрямился, взял кота за лапы и осторожно начал отцеплять его когти от штанов. Прокашлялся, затем снова стал поглаживать кота.
Глава вторая
Когда в тот день начался дождь, стрелки часов Г. упорно показывали на без десяти минут восемь. Дождь плавно изливался из нависших облаков и становился слышимым только тогда, когда капля ударялись об оконное стекло бунгало.
Г. рассматривал черно-белую репродукцию картины, висящую справа от буфета из некрашеного дерева. На картинке, вставленной в рамку из лакированного дерева, была изображена сельская местность. Пасущиеся овцы, сено, сложенное в стога. На переднем плане парень, наверное, пастух, ухаживал за девушкой. Девушка смотрела на него с сомнением. Кругом росли цветы. Девушка держала на руках ягненка.
— Да, были дни хорошие… когда… Сегодня я уже не тот… Да, нехорошо.
Рассматривая репродукцию, Г. даже невольно открыл рот, взгляд его замутился.
А дождь все продолжался. Вода косо стекала по стеклу, когда Г. встал со стула, на котором он долго сидел, глядя в окно. Он видел только угол дома и больше ничего.
Г. наблюдал за окном дома. Это было кривое окно, прикрытое занавесками кремового цвета. Сквозь окно была видна часть комнаты, которая, насколько Г. знал, принадлежала мистеру Мэри, хотя тот туда никогда не входил.
Почти прямо возле окна, почти вплотную к дому, подходил маленький забор, образуя маленький сырой уголок сада. Когда-то очень давно Г. пробовал там вырастить что-нибудь, но все эти его попытки заканчивались неудачно. У стены дома трава привяла, на ее месте разросся папоротник. Всматриваясь в слепое от дождя окно. Г. все же смог увидеть отдельные ростки. С дождем пришла темнота. В январе темнота рано опускается на землю. Стекла в окнах бунгало отходили от рам; замазка рассохлась и растрескалась, но все это случилось еще и потому, что, когда вставляли стекла, их очень неровно обрезали. По этой причине дождь очень скоро начал просачиваться сквозь щели внутрь бунгало. Когда совсем стемнело, стало совершенно непонятно, течет ли дождь по одной или по обеим сторонам стекла.
Все внутри комнаты погрузилось во тьму. На календаре остались видны только двое мужчин, пропасть исчезла. Кушетка, казалось, изменила свои очертания. И буфет превратился в какой-то невиданный объект. Даже керосинка, которую зажег Г., разделила дверь на четыре мерцающих панели и придала комнате мистический вид. Круглые отверстия, сделанные в верхней части лампы, распределяли свет по стенам удивительными пятнами.
Немного времени спустя, когда комната погрузилась в неизвестность, окна, казалось, начали светлеть и излучать свет; затем они превратились в два едва заметных пятнышка, и человек очутился в своем собственном мире.
Г. задвигался; правой рукой он провел по лацкану своего пиджака до верхней пуговицы. Пиджак был очень стар, его полы давно уже обтрепались, верхняя пуговица была обтянута кожей, которая с годами тоже обтрепалась. Г. вспомнил, что ее пришивал еще его дядя. Г. продел пуговицу в петельку на левой стороне пиджака. Он поднялся со стула, нечаянно споткнувшись об оцинкованное ведро. Подняв ведро, он поднял его на место, сам же снова вернулся к стулу.
Спустя некоторое время Г. услышал звенящий стук ударов по металлу. Вскоре в темноте звук повторился еще раз, еще и еще. Затем замолчал, будто для того, чтобы чуткое ухо Г. смогло уловить едва заметное изменение тона звука. Звуки продолжались, паузы между ними увеличились и, наконец, совсем смолкли. Звуки эти очень напоминали дождевые капли, падающие в металлическое ведро.
Г. сидел на своем обычном месте, откинувшись на стуле, оперевшись спиной на оставшиеся четыре планки. Он вытянул ноги перед собой, руки его были свободно опущены. Пальцы его левой руки нащупали неровность на внутренней стороне сиденья стула; Г. распознал вырезанную дату изготовления стула — 1912 год.
— Рада ли рыбка, когда ее вылавливают? — спокойно произнес он вслух.
Дождь продолжал медленно источать слезы. Налетел ветер, заставляя капли воды разлетаться в разные стороны. Снова порыв ветра. И верхние ветки дерева, растущего за бунгало, терлись о черную стену.
Бунгало все больше наполнялось разными звуками, но шум падающих капель в металлическое ведро был все еще слышен. Низкий тон ударов наконец напомнил Г. о том, что ведро почти наполнилось. Г. встал, подошел к ведру, ухватился за него, осторожно поднял, потащил к выходу. Остановившись у двери, он прислушался; капли продолжали падать с потолка на пол. Г. дернул дверь. Она быстро открылась, и порыв свежего воздуха ударил ему в лицо. Воздух был влажный. Спустившись на одну ступеньку, Г. взял ведро за край и за дно, перевернул его. Вода сплошным потоком вылилась на траву.
Первый этаж дома был совсем темным; только в одном месте, где находилась спальня мистера Мэри, поблескивал тусклый свет. Эта часть дома была освещена уличным фонарем. Сумрачный свет отбрасывал косую тень в сторону дома. Свет тускло мерцал на гранях битого стекла, которым были облицованы ворота, и на каплях воды, дрожащих на заборе.
Г. взглянул на дом и вернулся в бунгало вместе с ведром. Он с силой захлопнул дверь. Ключ вылетел из замочной скважины и упал на пол. Не торопясь, Г. поставил ведро в угол на место. Чистый металлический звон вновь наполнил комнату.
Подойдя к буфету, Г. открыл одну из его дверок и заглянул внутрь. Он искал свечку со спичками. Нащупав рукой, вытащил их из дальнего угла. Свеча наполовину прогорела. Г. с трудом чиркнул спичкой, ощущая, как головка мягко скользит по отсыревшей коробке. Наконец спичка вспыхнула слабым огоньком. Г. поднес спичку к фитильку. Когда свечка разгорелась, он поставил ее на место и начал заваривать чай. В маленький чайничек он засыпал горсть чайных листьев из зеленого пакетика. Еще добавил немного сгущенного молока из банки. В крышке банки виднелись две двухдюймовые дырочки. Достав жестяную кружечку, он опустил ее в ведро с дождевой водой, наполнил, затем вылил в чайник с заваркой и сгущенным молоком. Проделав то же самое еще раз, он вытер дно чайника тряпкой и поставил его на керосиновую печь. Затем он задул свечу, закрыл буфет и вернулся на стул, прихватив с собой кружку.
Множество звуков наполнило комнату; шум ветра, преодолевающего разные преграды за окном, удары капель о стекло, заставляющие его вибрировать, тяжелый скрип самого бунгало и приглушенный звук дрожащих от ветра и дождя листов шифера на крыше. Щель в крыше издавала свои звуки, которые материализовались в удары тяжелых капель о ведро. Старое дерево терлось ветвями о западную стену дома, создавая свое неповторимое звучание. Через некоторое время прибавился еще один — новый звук. Вначале очень тихий, но все же Г. уловил его сразу, потому что ждал его. И ощутив его, не выпускал из внимания, пока звук не стал громче и громче. Он подбодрил Г.
В то же время тонкая струйка пара вырвалась из расколотого носика чайника, который при тусклом свете плиты походил на птичий клюв. Струйка пара и новый звук одновременно росли. Первый становился громким и настойчивым, другой вырастал как бы в линию, продолжая кривую от чайного носика и превращаясь в облако.
Сначала Г. делал вид, что не замечает призывов своего чайника. Только тогда, когда тот начал подбрасывать свою крышку, освобождаясь от лишнего пара, Г. подошел к нему. Сняв чайник с плиты, он отлил часть содержимого себе в кружку. Поставил чайник для удобства рядом с правой ногой, на случай, если ему захочется еще чая. Приготовление чая заняло достаточно много времени. Но Г. никуда не торопился. Он выпил кружку несладкого чая. С удовольствием налил себе другую. Чай уже остыл, но он пил его так же медленно. Он выплеснул остатки чая в ведро, которое было уже наполовину полно водой. Поставил кружку назад в буфет между пакетом с чаем и банкой сгущенного молока. Затем Г. вымыл руки и лицо в ведре с водой. Несколько капель упало ему за шиворот с потолка, пока он умывался.
Взяв ведро за ручку, он направился к двери и открыл ее. Ветер и дождь вновь пахнули ему в лицо свежестью и влагой. Обхватив ведро руками, он вылил воду прямо на ступеньки. Г. вошел в дом, захлопнув дверь так плотно, как это было возможно. Часто, в очень плохую погоду, ветер дул во все щели так, что становилось невыносимо холодно.
Вновь поставив ведро на место, Г. пошел в другой конец комнаты и сел на край дивана. Развязав шнурки ботинок и освободив ноги, он уже было собрался лечь, когда непроглядная темень ночи изменилась каким-то странным образом, и это заставило Г. выглянуть на улицу из ближайшего окна.
С того места, где он сидел, сквозь текущие по стеклу ручьи он видел лишь часть дома — западный угол — и расплывчатое пятно сада позади дома. Когда Г. припал к стеклу, он увидел маленькое окошко той комнаты, в которую он никогда не входил, спальню мистера Мэри, в которой зажегся свет. Г. увидел, как чья-то фигура появилась в оконном проеме.
Фигура резко выделялась на светлом фоне окна. Уличный фонарь призрачно освещал окно, однако между окном спальни и окном бунгало разлилась непроглядная темень, которая и мешала Г. рассмотреть все детали. Человек в окне поднял руки и одним быстрым движением задернул занавески, оставив лишь одну узкую полосу света на самом верху окна. Но вскоре исчезла и она. Больше разглядеть окно было невозможно. Г. подождал чуть-чуть, не отходя от окна:
«Какой-то довольный обыватель».
Он вернулся к дивану, снял штаны, аккуратно сложил их и положил на пол. Забрался на диван. Там лежали три одеяла. Он удобно устроился под ними. Г. укутал ноги, положил руки под голову вместо подушки и закрыл глаза. К этому времени дно ведра уже наполнилось водой, стекающей с крыши. Поэтому металлический звук ударов сменился более неясным звуком текущей воды. Г. некоторое время лежал, слушая звуки. Когда ведро наполнилось, вода потекла через верх. Она собралась в лужу около ведра и растекалась затем ручейком в северо-западном направлении. Бунгало было построено на четырех каменных столбах, поэтому между полом и землей было свободное пространство. Правда, некоторые столбы немного просели, поэтому бунгало было наклонено одним углом к каменному забору с деревянными воротами. Именно этот наклон и позволял воде ручейками бежать из бунгало. Вода в комнате бежала по полу до тех пор, пока не остановилась около передней стены, некоторое время двигалась вдоль нее, пока не исчезла в небольшой дырке в полу. Вода появилась на ступеньках бунгало.
— Некоторые факторы надо было бы исследовать, когда прибудет оборудование, — энергично заявил Мидлакемела.
— Доклад составлен очень тщательно, но все же здесь упущены некоторые детали. Температура внутри и снаружи, например.
— Кипение чайника Г. Вероятность А. — совершенно новый континуум — нельзя ничего утверждать с определенностью. Законы нашей вселенной могут не совпадать с законами их мира.
— Согласен. Но все же, что меня интересует больше всего, — психологическая структура восприятия этих людей; Г., миссис Мэри, другие могут быть совершенно чужими для нас, несовместимыми с нашей психологией. Они могут выглядеть гуманоидами, но не быть ими.
Мидлакемела был меньше всего заинтересован в этом вопросе. Он промолчал, но, взглянув на часы, сказал:
— Пора идти. Нас ждет Губернатор. Вам что-нибудь нужно?
— Нет, я буду дальше изучать доклад.
Мидлакемела прошел вдоль большой комнаты, ступая по размеченной дорожке.
Его начальник погрузился в чтение доклада. Он продвигался вперед, опуская описания отдельных эпизодов жизни Г., пока не достиг наконец описания следующего дня, того момента, когда Г. выливал очередное ведро набежавшей воды.
Глава третья
Поскольку после прошедшего ночью дождя дорожки, выложенные бетонными плитами, были относительно чистыми, вода, выплеснутая Г. из ведра, оставила на дорожке чистый бесформенный развод.
Рассмотрев замысловатую фигуру водяного пятна, Г. повернулся направо. Он увидел угол дома, вокруг которого шла бетонная дорожка, изгородь, которая отделяла газон от овощных грядок в одном месте, фруктовый сад от овощных грядок в другом, цветочные грядки от фруктового сада в третьем, и, наконец, весь участок от владений соседа, чей отдаленный предок когда-то давно построил маяк в Южном полушарии. Г. смотрел на грядки спаржи, лежащие между задней стеной дома и старым каменным сараем. Он увидел домашнего голубя, чье имя, как и подозревал Г., было X. Рядом виднелись ветки фруктовых деревьев, в то время стоящих без листьев. Это были редкостные и прекрасные сорта: сливы — «Виктория», «Конкордия»; яблони — «Канадский Ранет», «Коттенхемский Колокольчик». Г. смотрел в сторону солнечных часов, выполненных в виде обнаженного мальчика, и увидел сороку, сидящую у него на голове. Чуть-чуть повернув голову, Г. увидел ряд груш, растущих в глубине сада вдоль стены, которая соединялась с другой стеной, выходящей на улицу почти до самого старого дерева позади бунгало. Какие-то птицы летали и сидели на ветках груши и даже пели. Но Г. не видел ни одной живой души.