– Вот уж чего нет, магева, того нет, да только, не в укор вам сказано будет, странно, – почесал в затылке Самсур. – Чтобы Лакс да… Он же странник вольный, всегда в одиночку, а тут…
– И вы решили, что рыжий вляпался в неприятности, – резюмировала я, – раз связался не с кемнибудь, а с магевой, может, что задолжал и теперь отслужить пытается или вовсе заколдован.
– Нуу, – замялся трактирщик, не решаясь открыто хамить волшебнице, – всякое бывает.
– Нет, я не заколдован, – хмыкнул Лакс.
– Он просто решил, что некоторое время попутешествовать со мною будет интереснее и выгоднее, чем гдето в другом месте и в одиночку, – пояснила я и увидела, как проясняются лица друзей моего вора. Такое объяснение четко вязалось с привычками Лакса и показалось Самсуру и Вларисе совершенно логичным.
– И я не прогадал, – довольно ухмыльнулся Лакс, хлопнув по сумке. Оттуда чтото глухо звякнуло, кажется, вор угодил рукой по эльфийскому кошельку.
– А что до меня, так в компании странствовать веселее. – Я мило улыбнулась. – Тем паче Лакс – парень веселый, скучать не дает.
– Вы уж простите, если обидели чем, – попросила трактирщица, – милости просим! Для друзей Лакса у нас всегда найдется место.
Нас проводили наверх, в комнаты пусть не просторные, но чистые и уютные. Узнав, что вниз мы сегодня спускаться не хотим, устали с дороги, несколько подносов со снедью принесли «в номера». Причем вкусной еды – ароматы не соврали – было столько, что, кажется, обожрался даже неуемный Фаль и упорхнул на отдых раньше нас. Влариса хлопотала вокруг Лакса, словно наседка около цыпленка, ласково ворошила волосы, все подсовывала ему кусочки и никак не хотела брать плату за комнаты. Кончилось тем, что вор чуть ли не силой всучил ей монеты, сердито заявив, что коль она их не возьмет, мы поищем другой трактир, потому как он не намерен вводить лучших друзей в убыток.
В «Трех сапогах» не только кормили от пуза, в этом удивительном месте нашлось и чтото вроде бани. Я выкупалась в горячей воде, утомленное тело приняло процедуру с восторгом. Вернувшись к себе, опустилась на кровать, застеленную чистым, пусть и не отливающим первозданной белизной, бельем.
Кстати, наши комнаты оказались соединены дополнительной дверью, я, по правде говоря, думала, что она заколочена, поэтому раздевалась и забиралась в кровать совершенно спокойно, но не успела лечь, как, стукнув для порядка в перегородку, ко мне вошел Лакс. Высокий воротник рубашки был расстегнут настолько, что в свете заходящего солнца, вливающегося черед слюдяное окошко, виднелся злополучный шрам.
– Эй, Оса, ты еще не спишь? – с едва заметной неловкостью уточнил вор, переминаясь у двери.
– Ну, – отозвалась я и махнула рукой.
– Завтра нам с утра хорошо бы к одному старикану наведаться, находки показать на оценку. Ты как, со мной или чем своим займешься?
– А как будет лучше? – задала встречный вопрос.
– Район не слишком хорош, но лучше бы нам вместе отправиться. Изар к старости лет чудаковат стал, может хабар не принять, если сочтет грубо взятым, – то ли от растерянности, то ли от смущения перейдя на жаргонные словечки, почесал щеку вор.
Я в который раз обратила внимание на ее абсолютную гладкость и завистливо вздохнула. Вот повезло парню, ничего брить не надо, эльфийская кровь сказалась. Мне бы так! Нет, не в смысле бороды и усов, этого добра, к счастью, не имею, а вот эпиляция ног достала изрядно.
– Значит, пойдем вместе, – решила я. – Если Самсур и Влариса из трактира выпустят. Помоему, они так соскучились, что еще месяц тискать будут. Они тебя чемто вроде беспутного родственничка считают.
– Пожалуй, и для меня они давно как родные дядька с теткой, – смущенно признал Лакс, – я ж их с детства знаю. И они ко мне всегда как к родному относились, разницы между своими тремя и мной не делали… – Вор задумчиво поскреб горло.
– Лакс, а ты шарфы носить не пробовал? – сменила я тему. – И косметический эффект тот же, что с рубашкой, и другие фасоны себе позволить можно.
– Нет, Оса, я как представлю себе чтото на шее повязанным, меня аж передергивает, – честно признался вор, рука снова невольно коснулась старого шрама.
– Понятно, – кивнула, припомнив несчастную Айседору. Думаю, если бы ей какимто чудом удалось выжить, она бы потом в жизни ни одного не то что шарфа, даже платка на шею не надела. – Ладно, я, как немного получше с целительными рунными комбинациями разберусь, помозгую, нельзя ли чего сделать.
– Ты серьезно? – опасливо и недоверчиво спросил Лакс.
– А что, похоже, что шучу? – хмыкнула я, взбив кулаком подушку.
– Нет, – ответил вор, быстро приблизился ко мне и, опустившись на корточки у кровати, шепнул: – Спасибо. И с чего мне, дураку, так повезло – тебя встретить?
– Ха, это ты сейчас считаешь, что повезло, а вот потерпишь меня еще неделькудругую, сам куданибудь подальше сбежать захочешь, – отбоярилась, чувствуя некоторую неловкость. – А вообщето нечего было девушке сапоги дарить, теперь я к тебе привязалась и просто так не отпущу!
– Я и сам отпускаться не собираюсь! – решительно откликнулся Лакс и начал медленно приближать голову к моему лицу, покоящемуся на подушке, его рука нашла мою и крепко сжала.
– О чем это вы говорите? – Переварив ужин и чуток отоспавшись, Фаль вынырнул откудато изза кровати, весь просто искрясь любопытством.
Рыжий мгновенно вскинул голову и отпрянул от меня, как поднятый с лежки заяц, наши руки еще секунду соприкасались, а потом разжались. Вот ведь вовремя мотылек проснулся! Теперь я так и не узнаю, что собирался сделать и сказать Лакс. Кажется, меня хотели поцеловать, или только показалось? Ну ладно, будет еще время уточнить этот интересующий вопрос, а пока вор наскоро объяснил сильфу, чем мы собирались заняться завтра, и откланялся, бросив на мою кровать взгляд, полный сожаления. То ли ему самому ложе неудобное досталось, то ли парень жалел о чемто другом, о чем, собственно говоря, думала и я. Такое гладкое лицо, мягкие волосы, пахнущие травой… а в других местах они у него растут или нет? Хихикая в подушку и отчаянно краснея от собственных мыслей, я с грехом пополам уснула, но того, что мне снилось этой ночью, пересказывать не буду ни за какие коврижки. Порядочным девушкам о таком даже думать не положено, а непорядочные за такие мысли должны получать хороший гонорар.
Глава 11
Утренние радости, или О магах, коняхубийцах и ростовщике
Не знаю, что снилось Лаксу, а только когда мы утром повстречались у дверей, он слегка покраснел и на секунду отвел глаза. Тоже, наверное, ночью не мишек Гамми разглядывал. Завтракать мы спустились в нижний зал трактира. Самсур и Влариса давно были на ногах и вовсю гоняли прислугу, впрочем, и сами работали как минимум за троих. В помещении уже сидели первые посетители.
Не в пример многим заведениям, распахивающим двери после обеда или вообще ближе к вечеру, «Три сапога» работали с утра и до глубокой ночи, так что всякий, пожелавший отведать потрясающей стряпни хозяйки, мог заглянуть на огонек. И заглядывали, я обнаружила, что трактир, пусть и расположенный отнюдь не в лучшем районе города (на более престижное место у владельцев не хватило первоначального капитала), пользуется заслуженной популярностью.
Стол выбрали у стенки. Лакс поболее меня старался не привлекать ненужного внимания, потому на свободные места в центре зала мы не польстились. Я мельком изучила публику (всегда обожала исподтишка разглядывать посетителей кафешек). Народ наворачивал пышущую паром похлебку: четверо стражников, судя по их разговорам, отдежуривших в ночь; парочка весьма фривольно одетых девиц утомленного вида с густым слоем грима, символизирующим косметику, клевала носом у тарелок, а не хихикала и не выпячивала свои прелести, как это обыкновенно делают у нас, если стремятся привлечь к себе внимание. Завтракали два скромно одетых господина, мне показалось, мелкие служки. Они не шиковали, довольствовались кружками и тарелкой с нарезанными мясом, сыром и хлебом. Пузатенький, отнюдь не бедный с виду приезжий торговец, наш сосед по этажу, лопал разом из десятка мисок, тарелок и блюдечек.
А за еще одним угловым столом, как раз напротив нашего, сидел роскошно одетый мужчина. Вот только если встреченный мною граф Кочерыжка казался именно разряженным, этот носил свой камзол цвета темного кофе с молоком, изпод которого нежными светлокремовыми волнами спускалась кружевная рубашка, с изящной небрежностью. А еще от этого человека веяло чемто таким… Нет, вовсе не одеколоном или хорошим вином, хотя на столе с завтраком стояли бутылка и тонкостенный, следовательно, весьма ценный бокал. Я нахмурилась, пытаясь сообразить, чем именно кажется мне необычным этот господин с длинным, вовсе не красивым, но вполне приятным, породистым, как у борзой с отличной родословной, лицом.
А мужчина тем временем повернул голову к нам. Длинные волосы взметнулись, как уши у спаниеля, рот расплылся в радостной, почти ликующей улыбке. Прихватив тросточку с резным набалдашником, незнакомец двинулся в нашу сторону. На секунду его заслонило объемистое тело Вларисы, лично обхаживающей своего любимца и меня заодно, а когда трактирщица отчалила, оставив стол, полный еды, в нашем распоряжении, оказалось, что господин с тросточкой стоит в шаге от нас.
– Утро доброе, – он улыбнулся, показав великолепные, ну может быть, чуть крупноватые для человека зубы, – магева! Как приятно встретить коллегу! Вы простите мою вольность, я так, без приглашения! В здешних краях меня именуют просто – Лорд. – Продолжая вещать и лучиться радостью, мужчина придвинул себе стул и сел, отставив трость.
Так вот ты какой, северный олень! Передо мной сидел первый местный маг! Я ответила ему заинтересованным взглядом, ликуя от того, что не только местный люд, но и местные маги сочли меня магевой, а значит, какогонибудь нежданного обвинения в самозванстве можно не опасаться. Вблизи маг не казался таким молодым, как издали, мелкие, едва заметные морщинки у глаз и носогубные складки говорили о вполне зрелом возрасте собеседника, отлично сохранившегося то ли благодаря здоровому образу жизни, то ли благодаря использованию волшебства. Вряд ли тут процветала пластическая косметическая хирургия.
– Давненько в Патере мне не встречались владеющие тонким искусством, – пожалел то ли город, то ли самого себя волшебник, одним жестом переправив со своего столика бутылку и бокал, как видно, настраиваясь на приятную продолжительную беседу.
– К сожалению, мы спешим, сразу после завтрака ждут срочные дела, – на грани грубости и откровенности заявил Лакс. Сами по себе слова, может, были лишь самую малость нетактичными, а вот то, как приятель выплюнул их из себя, казалось почти наглым. Интересно, чего он так взбеленился, ишь, глазами сверкает? Вроде бы маг вел себя вполне вежливо или… неужто ревнует?
– А ваш слуга весьма дерзок, магева. – Мага с типично собачьей кличкой Лорд позабавил выпад Лакса.
– Может быть, потому, что он не слуга, а друг, – спокойно ответила я.
– Даже так? – Бровь мужчины изогнулась совершенно причудливым образом, будто могла принимать любое положение на лице.
– Оса! Почему ты меня не разбудила? Я проспал завтрак! – возмущенно завопил Фаль, пикируя мне на плечо прямо с лестницы. Бешено затрепетав крылышками, мотылек попытался затормозить и едва не рухнул в кружку местного чегото, наверное, чая, потому что пахло от него травяным сбором и медом. Я подхватила приятеля обеими руками и удержала от горячего купания. Свариться бы сильф не сварился, но намок и еще более разворчался бы точно.
– Не расстраивайся, несколько крошек мы бы тебе оставили, – ухмыльнулся Лакс.
Сильф возмущенно фыркнул и принялся похозяйски расхаживать вокруг тарелок, жадно принюхиваясь и выбирая, какое из блюд первым падет жертвой его аппетита. На постороннего он настороженно зыркнул лишь раз, учуял волшебную силу, но ничего говорить не стал, целиком положившись на меня.
– Однако у вас очень интересные спутники. – Длинное лицо мага стало еще более удивленным и длинным. – Впервые вижу несвязанного заклятием молодого сильфа в компании магевы.
– Лакс и Фаль мои друзья, – снова повторила я, – а не слуги. Такая вот я оригиналка, маг, предпочитаю, чтобы со мной дружили, а не прислуживали моей персоне.
– Своеобразный взгляд на жизнь, магева Оса, – признал тот, потирая пальцами подбородок. – Возможно, я когданибудь последую вашему примеру и заведу компаньонов, должно быть, забавно попробовать такое вместо жизни в одиночестве. Впрочем, ваш выбор весьма удачен: потомок эльфов и сильф проживут куда больше обычного человека, не придется быстро подыскивать замену… И излучение вашей силы под стать вашим суждениям, столь же оригинально. Мне хотелось бы узнать, какими приемами вы пользуетесь для сотворения заклятий, могли бы обменяться опытом.
– Вряд ли наши стили совместимы, – предположила я, торопливо откусывая кусок румяной булочки, посыпанной какимито толчеными орешками, пока Фаль, решивший сегодня пройтись (в прямом и переносном смысле этого слова) по хлебу, не слопал всю сдобу. Попутно раздумывала над восхитительными словами, соскользнувшими с языка Лорда, словами, намекавшими на долгую жизнь обладателей магическими способностями. Не то чтобы я хотела жить вечно, но жить столько, сколько хочется, а не столько, сколько отведено физическими законами износа органической оболочки, меня бы устроило. Интересно, на пришлых магов эта закономерность тоже распространяется? Или для продления жизни нужны специальные чары? Впрочем, еще будет время подумать, пока раскрывать свои карты перед первым встречным волшебником не хотелось. Не то чтобы Лорд вызывал у меня антипатию, но так же, как, едва познакомившись с Лаксом и Фалем, я поняла – вот они – мои, так и посидев пару минут рядом с магом, осознала – он чужой. Пусть довольно милый, одинокий и радующийся встрече с коллегой, но все равно чужой и своим никогда не станет. Слишком отстранен от жизни, словно нарочно пытается как можно меньше соприкасаться с людьми, вроде бы не хамит, даже не слишком надменничает, но всем своим видом дает понять, что он неизмеримо выше. Хоть к людям его и влечет, наверное, как человека могло бы тянуть к пушистым щенкам и котятам: забавные комочки, умилительные мордочки, как с такими не поиграть, может, даже полечить заболевшую лапку или животик, но только когда ничем другим руки и голова не заняты. Лорд будто бы был тут, в трактире и в то же время находился гдето очень далеко. Люди видели в нем мага, но подойти или попросить о чемто, как, допустим, меня в Кочках, явно побаивались. Впрочем, может быть, так и надо держать марку? Тот, кому действительно надо, решится и через свой благоговейный ужас переступит, а по пустякам беспокоить не станут.
– Магева! – к нашему столу пробрался через заднюю дверь белый как мел парнишкаконюх, оглянулся, будто проверяя, нет ли за ним слежки, и, нагнувшись к самому уху, панически громко зашептал: – Ваш жеребец человека убил! Что делатьто?
– Быть такого не может, – не слишком уверенно заявила я, вспоминая финты коня под чужим наездником. – Если только какойто болван на нем прокатиться задумал или увести?
– Неээ, – замотал головой паренек с такой силой, что я испугалась за сохранность его позвоночника. – Мы с утра пришли корма подбросить, а он, торговец, то есть постоялец наш, лежит не двигается!
– Пошли покажешь, – скорбно вздохнула я и поднялась изза стола.
Оставалось радоваться только тому, что живот почти пуст. Никогда раньше настоящих покойников, не своей смертью ушедших, вблизи не видела, вдруг оскандалюсь? Не то чтобы боялась или всеми силами старалась этих зрелищ избегать, просто не доводилось. Словом, глазеть на труп мне не хотелось совершенно, никогда не понимала странных типов, жадных до зрелищ такого рода. Мне острых ощущений хватало и без жмуриков, вон, в любой день и любой час по ТВ можно ужастик по вкусу отыскать, сиди да любуйся, если подрожать для разрядки охота.
Мы все, даже Лорд, изъявивший желание составить компанию, потихоньку выбрались через черный коридор на двор и прошли в конюшни, где у входа переминались с ноги на ногу мужчина и мальчонкаконюший. Примерно посередине длинного ряда стойл прямо на соломе валялся он. Дэлькор, учуяв меня, поднял морду и радостно заржал. Его стойло находилось аккурат напротив лежащего типа. Я набрала полную грудь воздуха, не хватало еще малодушие при посторонних магах проявлять, и решительным шагом приблизилась к толстопузому, перепачканному, словно прополз все окрестные лужи на животе, мужику. На бледном лбу багровым светом наливался лунообразный отпечаток подковы. К счастью, никакого особенного запаха разложения или крови не наблюдалось, вонь же, обычная, человеческая, была вполне терпимой, вон, даже кони не шарахались. А я что, трусливее лошади?