— Пришёл в себя, лейт? — заглянул в глаза другу Мика и перестал прижимать мужика к земле. — Готовь мушкет!
Мора посмотрел на нас дикими глазами — уверен, он бы сорвался, услышь новые женские голоса, но вместо них глухо, хотя на повышенных тонах забубнили мужские — грубые, хриплые и один надменный, командный.
— Имперский, — прошептал Плуг. — Какого песчаного шакала тут…
— Плуг, ты из мушкетона попадёшь с нескольких шагов? — перебил Марсо Гуурака. — Там несколько человек, а с луком ты не умеешь обращаться. Я зарядил медвежьей картечью.
— Да я!..
— Держи. Лейт, вы с Плугом — к навесу сыровялки, оттуда высовывайтесь и стреляйте через сто ударов сердца. Я по кромке леса им в тыл зайду. Эль и Алессо, как насчёт магии?
— Нужна подготовка… — замялся я. — Так — только отвлечь могу. Звуком.
Амулет с колокольным знаком всё ещё болтался на моей шее.
— А ты действительно разбираешься во всей этой дребедени, — хмыкнул бывший эмиратский шелковод. — Обычно живущие «в горних высях философии», как до дела доходит, пытаются смыться, не сделав ничего: Луна, видите ли, не в той фазе, погода нелётная, созвездие Змеи в Третьем доме… Тьфу!
— Алессо, перебегай к стене коптильни и оттуда… Как там твой «звук» работает? — Кажется, голова у нашего командира наконец-то начала соображать.
— Амулет. — Я покрутил камень на шнурке перед носом у Стреха. — Если нажать пальцем на центр, через секунду раздастся громкий звук колокола.
— Насколько громкий?
— Очень громкий. Может быть, оглушающий. Световая пиктограмма яростно пылала на камне: мы с Эль проводили эксперименты по передаче энергии от разных эльфийских ботанических изысков и… эм… слегка увлеклись, остановившись, только когда камень начал ещё и ощутимо нагреваться.
— Самое то! Давай сюда. Сам сиди и не рыпайся, пока не позовём. Там их не может быть много. Камень сам кину.
— Аккуратнее держи, не активируй случайно раньше времени!
— Не учи учёного… Мика, пошёл, мы за тобой! Охотник только кивнул и бесшумно растворился между пальмами. Лук он уже натянул, но его он всегда таскает вместе с мушкетоном…
Всё произошло очень быстро. Мне и Эль, которую тут привычно не посчитали за человека (женщина ведь, какой на фиг бой?), несмотря на то что «колдовали» над зарослями мы показательно вместе, оставалось только сжиматься за толстыми стволами и смотреть, по возможности не высовывая голову. Вот Стерх и Плуг с ручным оружием, больше напоминающим ручные пушки, чем привычного мне вида ружья, бесшумно на фоне очередного взрыва ругани из-за строений прижались к стене навеса для сырого вяления. В воздух от их местоположения, выдавая стрелков, тянулись тонкие дымки от подожжённых фитилей. Бойцы старательно держат своё оружие горизонтально — картечь, сколько её ни пыжуй, может выкатиться из ствола. Вот Рокс размахивается и кидает плоский камень в проход между строениями, в последний момент проведя пальцем по центру, и тот, прежде чем скрыться из вида, вспыхивает видимой только мне зелёной звездой. Через секунду даже земля, кажется, отзывается на сокрушительный звуковой удар!
БО-О-ОМ-М-М!!!
На фоне звука грохот выстрелов обежавших от навеса друзей практически не слышен: а ведь грохают эти металлические трубы калибра «всунь палец» так, что уши закладывает! Стрелы же и подавно бесшумны. Мы расположили все постройки полукругом открытой стороной к пляжу океана, видимому сквозь редкие пальмы, оттуда и идёт обстрел. Фактория и хижины посёлка «джамшутов» на большом острове и вовсе почти на берегу: так проще дотащить от воды и к воде товары, да и днём влажный бриз от моря спасает от почти материковой жары центра островов…
— Сюда! Сюда! — Не надеясь доораться, появившийся между домами Плуг отчаянно махал рукой.
Приобретённая в Башне привычка сработала и на этот раз: выйдя на площадь, как мы называли большую площадку между домами, я невольно на секунду замер, чувствуя, как уходят на задний план эмоции, и причиной этому были не восемь трупов врагов — один почти разорванный выстрелом картечью в упор, один с пулевым ранением в область сердца, пятеро со стрелами в шеях, один из них ещё сучил ногами, пытаясь зажать рассечённую сонную артерию. Ещё одного зарезал Стерх, его офицерский кинжал с золочёной надписью по граде так и остался под левой подмышкой у облачённого в смутно знакомый тёмно-синий военный наряд мужика. Сам Мора бинтовал какой-то тряпкой порез на плече, явно на автомате — слёзы катились из его глаз, смотрящих на…
Только теперь мой мозг опознал то, что сразу заметило подсознание: светло-коричневая груда на потемневшем песке оказалась изломанными детскими телами, причём трое грудничков были насажены на один, наскоро обструганный кол, как мясо на шашлык. Отдельной кучей лежали женские трупы — судя по следам, их стащили вместе, всех четверых. Точнее, оттащили от двух мужских трупов, как и большая часть обряженных в когда-то белые, а сейчас грязно-серые парусиновые рубахи и штаны. Так были одеты все, кроме их, видимо, командира. Чуть в стороне остались ещё живые женщины… Пока живые. Одна уже умирала — заостренный кол пригвоздил её к песку.
Я смотрел на их лица, на их стянутые нашими же шёлковыми скрутками тела, на то, что осталось от лиц после ударов прикладами и ногами — смотрел, казалось, вечно, но вряд ли минуло и мгновение. Смотрел и не узнавал ни одной. Но вдруг понял, что та, с залитым кровью лицом, — это Лима, моя Лима! И отчуждение рассыпалось осколками, как чашка китайского фарфора разлетается вдребезги от удара о камень.
— Эль, аптечку из дома, быстро! Нашу, ту! — Я перехватил вздрагивающую крупной неровной дрожью руку Марсо, подобравшего трофейную широкую саблю (такая, кажется, называется абордажной) и подошедшего прервать мучения своей жены. — Мы её спасём. Я её вытащу!
— Рана смертельная, — уведомил меня подошедший Гуурака. — Ни разу не видел мага, способного исцелить такое. Только мучить будешь её.
— Я сказал — сделаю! — рявкнул я.
С этими людьми я ранее никогда не позволял повышать себе голос — чревато, знаете ли. Однажды, ещё на палубе лоды, Грегори что-то такое ляпнул бывшему офицеру, и мужики, не чинясь, прямо на палубе выяснили отношения. Матросы и «джамшуты» образовали круг… В общем, не только улучшилась вентиляция в зубах у обоих. И если бы не лошадиное здоровье и скалообразное телосложение фермера, Мора его бы просто прикончил прямо там. А так оба свалились одновременно и вечером пили вместе, игнорируя боль в разбитых лицах и сломанных рёбрах. А мне в первый раз пришлось фиксировать перелом руки под одобрительные смешки пациента, опыта у которого в накладывании шин было куда больше…
Видимо, что-то такое было в моём окрике: от меня отстали, и следующие десять минут я только бинтовал, втирал обезболивающее и, лично разжёвывая кусочки всё той же рационной ягоды, вкладывал в рот пациентками и заставлял глотать. Эльфийский походный паёк, видно, содержал в себе нечто схожее по эффекту с земными антибиотиками. Ну почему, почему я не учился на врача? Насколько сейчас всё было бы проще! С другой стороны, местные медикусы таковы, что даже мои навыки «видел по телевизору» и «рассказали на курсах первой помощи для страйкболистов» (опять, как ни странно, спасибо Святославу) тут котировались. Ну и руку уже набил на эмиратовцах.
Эль в это время расположила на ране смертельно раненной полосатый шар-донор, утащенный в числе прочего с форпоста…
— Надо уходить… — Эта фраза оторвала меня от осмотра обработанных на скорую руку пациенток: ничего не пропустил?
Лиме пришлось перебинтовать голову по глазницам, не разбираясь, что там с глазными яблоками: похоже, её полоснули лезвием по лицу. После мази и стимуляторов троих даже можно было заставить идти самих, Эль помогла мне с путами. — И чем скорее — тем лучше. Взять минимум самого ценного и…
— И куда? — Голос обычно бодрого Плуга был… потухшим. — Тут негде спрятаться: острова крохотные, вокруг море.
— Не важно куда, главное — отсюда убраться, — рубанул рукой воздух Стерх. — Или хочешь прямо сейчас кончить, как…
Лейт оборвал сам себя, мазнув взглядом по трупам своих и чужих детей, умерщвлённых с дикой жестокостью прямо перед оставшимися в живых женщинами.
— Я их встречу и положу сколько смогу! — практически прорычал Марсо. То, что я принял за отчаяние и ступор, оказалось дикой яростью, которую фермер из последних сил держал в себе, стараясь не выплеснуть на окружающих. — Мои девочки… мои детки…
— Одна из них жива, не хочешь позаботиться сначала о ней, прежде чем умирать?
— Если укрыться на пятом острове, нас не скоро смогут выкурить из-за ядовитой изгороди, — подал я голос. — Женщины все выживут. Раны оставят след, безусловно, но…
— Хорошо. Но… мы оставим всех здесь… Так? — Из Грегори будто воздух выпустили.
— Плуг, хочешь кончить, как они? Нет, в десять, в сто раз хуже! — Бывший лейтенант тоже был разъярён, но это была другая, рациональная злость. — Я же тебе сказал: это наша… это имперская морская пехота. Выродки. Нелюди. Половина вынута из петли и взята на флот, вторая половина успела попасть на контактный пункт раньше, чем их прирезали дружки или стражи. А теперь посмотри ещё раз на их оружие, ты, болван! С таким ты хочешь сражаться? Не знаю, кто тот демон тьмы, что их вооружил, но они теперь опаснее в сто раз. И, как я тебе твержу, отделение у них — шесть десятков рыл на борт. Тут корабль, который их ссадил! Имперский боевой корабль! И ещё сорок девять ублюдков на Центральном. И как только они поймут, что их дружки мертвы, то все пойдут за нами!
— Жену Плуга… Лайлу надо нести на носилках, остальные могут двигаться… пока, — опять вмешался я, заставляя женщин подняться. — У кромки прибоя должна быть шлюпка. Этих — по воде, будет быстрее. А что не так с оружием? — Кажется, я много пропустил.
— Гляди. Сам разберёшься… натурфилософ? — Вместо ответа, мне кинули в руки… винтовку. Точнее, укороченный карабин, и отличался он от фитильных мушкетонов, как небо от земли.
Было такое впечатление, что оружие сюда попало из будущего: курок стальной, и на нём боёк, никакого кремня. А ведь Стерх все уши мне как-то прожужжал о «новейших» колесцовых замках, которые империя впереди планеты всей приняла на вооружение. Спасибо лекции от Святослава, которую я уже упоминал, — что-то запомнил и ляпнул в тему. Самое смешное, что после того случая Мора явно стал меня больше уважать. Да уж…
Но курком дело не ограничивалось: карабин был… пятизарядный и, как там… капсульный? Затвора не было, роль магазина выполнял револьверный барабан, зато для боевого взведения был приспособлен натуральный помповый механизм, как в дробовике из американского боевика! Вместе с довольно тонкостенным стволом малого, по сравнению с оружием Охотника и Стерха, калибра карабин смотрелся диковато, но тем не менее довольно органично. Я бы даже сказал — эргономично, будто дизайн разрабатывал кто-то знакомый с наукой не середины девятнадцатого века по земной линейке, а спец из двадцать первого. Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт! Не может быть! Ведь я едва не сгинул в этом чёртовом Средневековье! Как?! Хотя какое мне сейчас дело?
Пока Лайлу перекладывали на носилки, я нашёл у ближайшего трупа подсумок с капсюлями и бумажные патроны: для выстрела их требовалось разорвать и высыпать в каморы барабана, который легко снимался вместе с остью, откидываясь вбок. Чёрт, у них по два снаряженных барабана с собой! Справившись с быстрой перезарядкой (спасибо мертвецам), я оттянул помпу, заставив курок встать на боевой взвод и провернув барабан — и палец сам лёг на предохранитель. Щёлк. Понятно, почему морпехи-урки так легко смогли освоить чудо-оружие. Так, теперь штык долой и взять пояс с ножнами к нему.
Закинув карабин за спину, я поймал на себе два внимательных, очень внимательных взгляда: Мика и Мора пристально следили за моими манипуляциями. И потом молча взяли каждый по карабину.
— К шлюпке, — коротко скомандовал отставной лейт.
Мы почти успели. Грациозный силуэт военного корабля под флагом империи показался в открытом море, делая галс к барьеру рифа, когда мы уже миновали оконечность четвёртого острова. И всё равно не успели догрести до берега пятого: взяв такой острый угол к ветру, что выругались даже совсем не моряки — Охотник и Марсо, парусник в два счёта догнал лодку, даже несмотря на то, что шлюпки имперского флота, на которой мы бежали, были куда удобнее для гребли, чем эмиратские посудины. Правда, между кораблём и нами оставался риф, но белопарусную смерть это не смутило: пушки, стоящие на верхней палубе, синхронно окутались дымом именно тогда, когда рулевой развернул корабль носом к ветру. Грохот даже на немалом расстоянии чувствительно хлопнул по ушам.
— Только зря ядра… — услышал я слова Рокса, и тут шлюпка едва не перевернулась! Столб воды, вставший у борта, обрушился на нас тропическим ливнем, как только вёсла из уключин не выбило и не переломало — кроме как чудом объяснить это было невозможно. — …пустыни дерьмо, зарытое и высушенное!
— Что за пушки?! Это невозможно!!!
— Пушки? А такелаж?!
— Сейчас развернутся и вдарят вторым бортовым — мы как на ладони!
— Грести! Грести, уроды! Ну?! И — раз, и — два!
Я повернул голову как раз вовремя, чтобы заметить, как бликует с высокого борта стекло подзорной трубы в руках у маленькой с такого расстояния человеческой фигурки в шляпе-треуголке с видимым даже отсюда из-за размера пером. Мне показалось, наши взгляды встретились. И капитан поднял руку. Залпа не было — даже откатившиеся после выстрела пушки, кажется, не перезаряжали. Вместо этого вниз пошёл якорь. Уже скрываясь в лесу, я увидел, как с борта спускают шлюпку — один в один как нашу, под косыми парусами, больше похожими на те, что я видел в фильмах у яхт, чем у принятых здесь огромных полотнищ, какие используются на лодах. Да и сам корпус, стремительный силуэт… Кажется, в отличие от меня кто-то из бросившего меня отряда попаданцев серьёзно интересовался морской тематикой. И шести с лишним лет им хватило, чтобы перевести свои знания в металл, ткань и дерево. Чёрт, а я в «серьёзных, выверенных» попаданческих прогрессорских романах читал, что должны уйти десятилетия. Вот и верь после этого «знатокам заклёпок».
Стоп, не о том думаю. Они перестали стрелять… потому что узнали меня?! То есть капитан на борту — один из наших? Из группы Свята? И похоже, хочет лично со мной пообщаться… хм. Ну, как говорится, добро пожаловать! Я говорил, что для магии нужна подготовка? Пожалуй, наша с Эль «лаборатория» — это такое единственное место, где подготовка проведена заранее ко всему. Просто жду дорогих гостей с нетерпением и цветами. Да, особенно — с цветами…
Интерлюдия 1
Светлана, или, как её имя переиначили на местный манер, Ланна, оторвалась от подзорной трубы и подняла руку: сигнал для старпома «отмена манёвра/действия». Тёплый устойчивый нижний[12] фордвинд[13], даже с отведённым[14] парусом, мягко толкал корпус «Тюленя», заставляя потихоньку пятиться кормой вперёд. Пока неопасно, но в меньше чем в десятке кабельтовых[15] море начинало пениться и исходить бурунами и водоворотами — признак подводного, причём неглубокого рифа. В данном случае это был коралловый барьер, красиво замыкавший весь микроархипелаг в плотные объятия. Судя по всему, проломов в подводной стене не было, что не давало крупным хищным морским обитателям вроде акул поохотиться на мелководье. Настоящий курорт, надо будет искупаться, только место выбрать, чтобы матросня не пялилась. Хотя своего кэпа команда морского охотника практически боготворила, но сказано же: «Не введи во искушение». Искушение двадцатидевятилетняя попаданка могла устроить без проблем: в отличие от местных матрон, выглядящих в возрасте за тридцать почти старухами, она провела первые двадцать с хвостиком лет в условиях нормальной медицины, нормального питания и нормальной гигиены, морской дьявол это средневековье раздери! Ни косметики нормальной, ни прокладок, даже туалетной бумаги нет! Чёрт, раньше, до попадания сюда, песня «Башни Rowan»[16] казалась ей даже смешной!