— Характеристика успешности процесса… — магистр подумал, что-то для себя решил, — это яркость свечения камня под <термин> в дневное время. Чем ярче и ровнее — тем успешнее. Ясно?
Моя тщательно выстроенная теория громко хрупнула и осыпалась виртуальными осколками мне под ноги, разбитая одним предложением. Первичными получателями энергии были эти заросли вокруг и над головой! Настоящая солнечная батарея! Причём именно солнечная — недаром время суток упоминается! Дерево даёт силу, та неведомым образом трансформируется внутри живого переходника и питает все системы Башни! Поправка — переходник не один, об этом Тирк заявил почти прямым тестом.
— Ясно, — ответил я и поспешил уточнить важную информацию, припомнив обслуживание тюрьмы: — Вопрос: каких самостоятельных действий можно ожидать от <термин>?
— Никаких, — отмахнулся магистр, но через несколько секунд неохотно пояснил: — Её разум был повреждён… до утраты самой себя. Специально. Ещё вопросы?
— Смогу задать их после чтения «Правил…» для этой ступени?
— Верный подход. Сможешь. Приступай, ученик.
Тирк, как это было принято в Башне, развернулся на каблуках и, не прощаясь, ушёл в сторону подъёмника. Я же, выполняя прямое указание, склонился над женским телом в растительном (какая грустная ирония) состоянии. От моей новой «работы» пахло деревом, листвой, и пробивались нотки грязного тела и естественных испражнений: кто бы ни ухаживал за переходником вместо меня — это явно можно было сделать лучше.
Честно сказать, меня к концу разговора слегка трясло — надеюсь, это было не очень заметно со стороны. Я уже успел убедить себя, что пакость, в которой я участвовал, была подсунута мне как испытание… разовое. Но нет.
Откинув длинные спутанные светлые волосы со лба девушки, я сразу заметил характерные шрамы. Пусть я о таком только читал, и то мельком, нужный термин на русском мгновенно всплыл в моей памяти: лоботомия. Они повредили ей лобные доли головного мозга — те, что отвечают за мотивацию действий и личность. Это был необратимый процесс. До того я думал, что хуже, чем «съедение» растениями, мне тут ничего не увидеть, но сейчас мой собственный разум был, как никогда, близок к тому, чтобы впасть в истерику: кто-то проделал… такое… непоправимое… над молодой женщиной и продолжает её использовать! И я теперь — главное звено в обслуживании этого процесса… техподдержка, так сказать.
Мне пришлось прикусить губу — истерические смешки так и пытались сорваться с моих губ: воистину чёрный юмор в том, что бы попасть так! Разница между серверной и электроподстанцией, конечно, есть, но схожего всё-таки достаточно.
Я подсунул ладонь под затылок жертвы, и она неожиданно согнула шею по моему прикосновению: ну да, часть мозга ещё работает. Волосы тяжёлым комком чуть отвисли, и я всё-таки не удержался от тихого, всхлипывающего смешка. Ухо. Острое. <Термин> означал «эльфийка». Какая ирония, Судьба, даже я оценил!
25
О, Книга! Не просто записи на определённом образом соединённых листах, нет. Сама концепция сведения разрозненной информации в единый труд перевернула наш мир, и, как я теперь понимаю, не только наш. Только задумайтесь! Форма определяет содержание: сам по себе связанный объём, достаточный для хранения большого массива информации, провоцирует пишущего на то, что единицей хранения становится не просто перечень фактов или указаний к действию, но и связи между первым и вторым и побудительные мотивы, способствующие, по мнению автора, к лучшему использованию полученных знаний. И неважно, какое использование предполагается: вызвать сильные эмоции для развлечения или научить строить дома, поскольку всё в какой-то степени судят по себе, писатель оставляет отпечаток личного отношения. А вместе с тем — массу дополнительной информации, прямо не относящейся к описанному: то самое «написанное между строк». Да, это я прочёл, так сказать, «инструкцию по содержанию лоботомированных эльфиек». И она, Книга, произвела на меня очень… неоднозначное впечатление.
Если переложить на современный русский «Правила…», ступени ученика-хранителя <неизвестный термин> (решил перевести как «энергоцентрали») можно было выразить в несколько предложений. Чем комфортнее себя ощущает тело переходника между живой и каменной частью энергосистем Башни, тем больше пропускная способность (именно ширина канала, а не КПД, как я понял). К эльфам нужно относиться очень бережно — замену или запас получить практически невозможно, но компенсируется это очень продолжительным сроком жизни, длительность которого точно никто не знает. То есть моя подопечная могла находиться здесь уже лет триста без всяких возрастных изменений. Причём написавший «Правила…» на эту ступень не поленился указать слухи об обычном сроке жизни эльфов — что-то в районе тысячи лет. Уже завидно. Но у медали была и оборотная сторона: любая травма у эльфа сильнее небольшого синяка заживала буквально месяцами, а то и годами, сломанные кости срастались крайне медленно, а утраченная часть мышечной ткани могла не восполниться вообще никогда. Правда, что логично, такие, как моя подопечная, по сравнению с людьми выглядели попрочнее — тот же синяк остроухий мог получить от удара, который человеческие кости не выдержали бы. Но дополнительная прочность тела была не настолько высока, чтобы у чело века против эльфа не было бы шансов даже в безоружной драке, металлическое оружие и вовсе равняло представителя народа лесов и хомо сапиенса. А ещё эльфы практически не болели, но если заболевали, это была практически верная смерть…
Я бы сказал, что зачитал книгу «Правил…» почти до дыр, но бумага, из которой была сделана «инструкция», превосходила по стойкости все виденные мной книжные варианты на Земле. Ещё один скромный фактик в гору нарытых. Делать на крыше было особо нечего. Два раза в день страж без копья молча приносил еду на меня и на подопечную, забирая пустые ёмкости. Так продолжалось уже долго и совершенно одинаково. Только в первый свой приход он принес ещё книгу и… знак. Тот самый «колокол» с пульта охраны послушно перетёк с его каменной пластинки на мою с короткой инструкцией: «Активировать нажатием в случае необходимости». Всё остальное время я был полностью предоставлен сам себе.
Конечно, много времени занимала забота об искалеченной девушке — несмотря на весь мой постепенно приобретаемый цинизм, я не мог заставить себя видеть в безвольной эльфийке только тело или «деталь механизма». Может, будь она в коме, всё было бы по-другому… но в том-то и загвоздка — она ещё жила! Открывала и закрывала глаза, иногда чуть меняла положение тела, послушно и, как мне начало казаться через некоторое время, доверчиво следовала за направляющей рукой. По инструкции я восстановил чистоту кожи и камня и теперь следил за этим особенно пристально — выход «энергии» днём явно увеличился и стабилизировался. Потом вспомнил прелести гиподинамии в сидячей работе вроде моей айтишной и стал «делать упражнения», заставляя подопечную выполнять постепенно увеличивающиеся серии движений «зарядки», по-дилетантски контролируя состояние мышц эльфийки рукой.
Время от времени приходили в голову разные мысли, но записать мне их было некуда, а стило и бумагу просить через стража я пока поостерёгся: учитывая плотность наблюдения, к которой привык, я и так уже заметно «перешёл стандарты поведения», но ко мне пока с инспекцией никто не заявился, что только укрепило меня в мысли, которая пришла ко мне буквально на второй день новой «работы», что с такого, по-настоящему стратегического места можно уйти только ногами вперёд. В смысле — в виде полужидкого удобрения. Доучить и отпустить, как остальных учеников, «работать наружу» человека, знающего, как работает энергосистема всего местного «волшебства», для руководства было как минимум неразумно. Я — смертник. Но пока выход энергии лучше, чем когда за переходником следили только приходящие магистры, выполняющие грязную работу, скривив нос (так и видел мысленно эту картину), я в полной безопасности, на мои выходки будут смотреть сквозь пальцы и хорошо кормить — по крайней мере вкуснее, чем в столовой первого яруса. Даже интересно, что случилось с предыдущем «храном»? Может, умер от старости или свихнулся от одиночества?
Башня — милое местечко! Впрочем, я это уже вроде бы говорил… Да и что мог, если задуматься, ожидать попаданец, даже в таком месте привлёкший внимание своей инаковостью, отличием от местных? Так что я сделал ещё неплохую «карьеру», можно сказать. И… такое одиночество и определённость в судьбе меня неожиданно устраивали, по крайней мере сейчас. Во всяком случае, здесь было масса времени, чтобы подумать, и во время работы с подопечной, и в свободное, никто не мешал. И чем больше я думал, чем больше перечитывал выбранные места «Правил…», тем больше у меня в голове формировалась определённая картина, пусть и основанная большей частью на логических построениях, небольшом числе практических опытов, наблюдениях и догадках. И я всерьёз стал размышлять воспользоваться своими знаниями — оставалось только придумать: как и когда?
А всё началось с того, что однажды в моей голове всё-таки встретились две мысли, которым, честно говоря, стоило бы встретиться гораздо раньше: «кроме сияющего каменного постамента-энерговода в каменном полу, там, где его можно было разглядеть под древесиной, разумеется, не было ни единого светящегося символа или линии» и «мне выдали знак подачи экстренного сигнала о проблемах». На крыше за обречёнными «хранами» не было наблюдения — кроме выхода мощности энергии, разумеется, — «на третий день индеец Зоркий Глаз заметил, что у тюремной камеры не хватает четвёртой стены». Если я ещё не сбился со счёта, на это «достижение» наблюдательности мне потребовалось два полных месяца…
26
— Вот так… Вставай… Аккуратно переступи через эти противные корешки и иди…
Вообще, на слова увечная эльфийка то ли совсем не реагирует, то ли реагирует очень изредка — так и не понял, хотя несколько раз что-то похожее было. Но я живой человек, и продолжительное молчание заставит говорить даже самим с собой или с вещами и предметами вокруг, даже не знаю, что лучше. Так что я говорю с подопечной, которую уже давно зову Эль (с русской транскрипции, а не с того термина, который используется в «башенном» языке). Конечно, девушка не отвечает, но хотя бы стопроцентно слышит. За восприятие звуков — я вспомнил — отвечает височная зона коры головного мозга, а у неё повреждена лобная. Да что там разговор, она даже читать могла бы: зрение в человеческом мозге «подключено» к затылочной части коры… Но девушка не читает и не говорит, даже не встаёт со своего «рабочего места», хотя может стоять и идти, если я заставлю её подняться и повлеку за собой… и остановиться, как только отпущу руку. Жестокая насмешка палачей — жертва все может и ничего не может хотеть самостоятельно, кроме самых простых физиологических действий. Но с внешним побудительным мотивом в виде меня ситуация несколько изменяется.
— Так, вставай сюда… а теперь — вытянем руку, и пальцы тоже… так… и сюда. Молодец, Эль!
Не знаю, чем занимаются иные хранители со своими подопечными, а я прикинул доступную мне территорию: «крыша» Башни имеет как минимум ещё девять секторов, как мой. Не знаю и подозреваю: если захочу узнать, мне это не понравится — мужчина в дефиците общения и беспомощная миловидная женщина… Лучше об этом даже не думать, потому что у меня ситуация сдерживать реакции организма, особенно спонтанные при касании тел, а это тяжело. Если бы я не открыл случайно то, что назвал «эффектом повторения», кто знает, до чего дошло бы… Название, как я подозреваю, привело бы в гнев своей корявостью и неправильностью любого врача. Наверняка надо было бы вставить что-то о рефлексах, мышечную моторику, нейро-что-то-там… Я же просто методично учился пользоваться спонтанным открытием. Повезло… Хотя как сказать. Не стал бы я заставлять Эль проделывать… гм, ну, пусть будет — принудительную гимнастику — никогда бы не узнал, что такое вообще возможно… смешно. Оказалось, что эльфа может управлять растениями!
27
На самом деле можно было бы и догадаться. Эльфийка — переходник в энергосистеме Башни, корни — энерговоды, растительная крыша — «солнечная батарея»… Земные литературные авторы порадовались бы, если бы узнали, что их штампы распространяются дальше чем на один мир. Один мах рукой, когда пальцы сложены определённым образом, — и опасные подвижные отростки, составляющие защиту кроны зелёной крыши Башни, отгибаются, создавая безопасную «тропинку» в вертикальном переплетении стволов и лиан, — эффект ошеломительный. Для меня, по крайней мере.
А уж сколько я бился, пытаясь заставить безвольную девушку включить защиту назад… Хорошо, стражи никогда не задирают голову вверх. Получилось только через двое суток, из которых половину времени Эль «работала трансформатором» и была нетранспортабельна. Ну и подопечную нельзя было серьёзно утомлять — падение ширины канала, в отличие от всего остального, уверен, засекли сразу бы. Как мне и сказал магистр Тирк практически прямым текстом: магам Башни нужна была только энергия. А в остальном — хоть трава не расти.
Я долго думал, почему работа-обучение Ученика-Хранителя организована именно так: не только изоляция, но и информационная блокада, причём двусторонняя? Ответ напрашивался один: секрет получения маны зелёного цвета был не только от недоучек и «простых работников», скорее всего, эту тайну охраняли и от отдела наблюдения, что мониторил в строении все нижележащие ярусы, кроме яруса Магистров, как я думаю. Интересно, раз в сколько времени положено менять таких, как я? Ведь от одиночества и ограничения общения рано или поздно поедет крыша у любого.
Вопрос был далеко не праздный — я провёл под лиственным сводом уже девять месяцев, и мне бы не хотелось однажды… «просто исчезнуть». Надеюсь, охраннику, который каждый раз не забывает оценить внешний вид лежащей на плите Эль, всё ещё кажется, что у меня всё в порядке. С другой стороны, было бы хоть какое-то внешнее наблюдение за художествами с управлением зеленью, меня уже давно этой зелени и скормили бы: и за праздные разговоры на «башенном» (я говорил и на русском, но именно на «башенный» эльфийка, как мне казалось, пару раз отреагировала, потому теперь к ней я обращался только на нём), и за «выгул» «средства энергопроизводства», хотя тут я мог бы попытаться отговориться заботой о канале маны. Но самое главное «прегрешение»…
Я веду послушную Эль за руку так, что наши сложенные треугольником пальцы «задевают» «потолок»… и листья крон, правда, не очень быстро, поворачиваются к небесам рёбрами. Яркие горно-пустынные звёзды сияют на доступном теперь для обозрения небе — но их всё-таки тусклый свет запросто перебивает местная Луна — огромная, диск в полтора раза больше видимого с Земли и гораздо белее: местное Солнце тоже жёлтое, но, видимо, поверхность естественного спутника отличается собственным цветом от настоящей, земной Луны. Камень и корни под ногами уже скорее не «угадываются», а становятся по-настоящему видны. И мы делаем вместе такое движение: я, стоя за спиной у эльфийки и ведя её руку за запястье, и она. Со стороны выглядит почти как танец, по крайней мере я хочу так думать, хотя, скорее всего, получается что-то вроде игры с ростовой куклой из магазина «18+». Как-то наткнулся в Интернете на статью и вот теперь морщусь от неуместных мыслей. Тем более мой «форменный» плащ на девушке смотрится вовсе не как милый халатик… Тьфу! Опять!
И ещё движение — и в сплошном переплетении стволов внешней части Башни открывается проделанный проход: толстые стволы медленно и очень неохотно сдвигаются. Для того чтобы добраться до края крыши и выглянуть с него через его край, мне потребовалось больше тридцати дней! Там, внизу, метрах в шестидесяти, между отсветами зелёного света и глубокими ночными тенями лежит моя свобода и, значит, жизнь. Наша с Эль свобода и жизнь — без неё мне не развернуть и не убрать назад лиану, выращивание которой после двух месяцев тщетных поисков того жеста мне удалось запустить. Толстая, как питон, растительная змея развернётся, спуская нас, и оставит слишком чёткий след побега. А раз так — никто не должен увидеть процесс спуска: в ночное время контроль за территорией просто обязан быть хуже.