Впрочем, семейство Бурнелли предпочитало начинать день в более укромной столовой западного крыла, и Джастина решила использовать зал в качестве своего временного кабинета. Парадные стулья заменили на большие кожаные диваны и даже поставили пару гелевых кресел-мешков. Из всей утвари на стойке остался только огромный полукруглый аквариум, где друг на друга с опаской таращились стайки разноцветных рыбок земного и инопланетного происхождения. Освободившегося места как раз хватило, чтобы два инженера смогли расположить на нем новый комплект сложной аппаратуры.
Джастина, стоя в дверях, наблюдала, как они заканчивают последние испытания и собирают инструменты. Она, конечно, была одета во все черное — простую длинную юбку и подходящую по стилю блузку. Не сверхмодно, но и в то же время не мрачно. Она просто отдавала дань памяти наиболее, по ее мнению, подобающим образом. Большинство людей ее круга, как она думала, не могли осознать значительности момента, поскольку им уже давно не приходилось сталкиваться с фактом истинной смерти.
— Все установлено и работает, мэм, — отчитался перед ней старший из техников.
— Благодарю, — рассеянно ответила Джастина.
Мужчины вежливо кивнули и вышли. Они оба работали в компании «Дис-лан», принадлежавшей Бурнелли и производившей электронику исключительно для членов семьи.
Джастина приблизилась к гладкому серебристо-серому цилиндру, установленному на полированном граните стойки. На его верхнем тоненьком ободке горел рубиновый огонек.
В зал вошла Паула Мио и закрыла за собой высокие двойные двери.
— Здесь безопасно, сенатор? — спросила она с некоторой долей сомнения з голосе.
Взгляд Паулы прошелся по широким окнам, за которыми раскинулся розарий, а вдали на холмах простирался хвойный лес со светлыми пятнами зарослей давно отцветших рододендронов.
Джастина дала команду своему эл-дворецкому, и стены с крышей растворились в зернистой пелене серого света, как будто голографический проектор воспроизвел изображение хмурого осеннего неба. Окружающий мир исчез без следа, оставив легкое ощущение клаустрофобии.
— Теперь безопасно, — беспечно ответила сенатор. — Аппаратура работает в автономном режиме: она не подключена ни к каким сетям, так что ни одному хакеру не под силу ее взломать. Мы изолированы настолько, насколько это возможно в современном мире.
Джастина вынула из металлического футляра мемо-кристалл и подошла к цилиндру. Когда она прикоснулась рукой к верхней крышке устройства, рубиновый огонек на его ободке сменился изумрудным.
— Мне нужно, чтобы этот кристалл был отсканирован и хранящаяся в нем информация передана мне.
— Да, сенатор, — ответил СИ.
В верхней части цилиндра образовалось небольшое отверстие, и Джастина опустила в него мемо-кристалл.
— Это квантовый сканер, — пояснила она Пауле. — Он способен на молекулярном уровне обнаружить любую программную ловушку.
Затем обе женщины устроились на диване, коричневая кожа которого настолько выгорела от яркого солнца, что местами даже потрескалась. Джастина любила этот диван также по причине невероятной мягкости, приобретенной им с годами. Ей нравилось, как ее старая потертая мебель смотрелась в безупречном интерьере поместья миллиардеров: сенатор считала, что диван придавал залу отпечаток индивидуальности и особую привлекательность.
— Как прошло вскрытие? — спросила Джастина.
— Ничего необычного, — ответила Паула. — Подтвердилось отсутствие каких бы то ни было вставок памяти. Прочие вставки ничего особенного собой не представляют. Разведка флота установит их изготовителя и клинику, где они были имплантированы Казимиру. Я полагаю, операция была оплачена либо наличными, либо с одноразового счета. Адам Элвин не допускает элементарных ошибок, но полезной может оказаться любая информация.
— Это все?
Джастина и сама не знала, чего ожидала: возможно, чего-то необычного, подтвердившего бы исключительность ее возлюбленного?
— Да, в общих чертах. Причиной смерти стал ионный разряд. Наркотиков в организме не обнаружили, зато нашли следы стероидов и гормональных инъекций, введенных в течение последней пары лет. Для человека, выросшего на планете с пониженной силой тяжести, в этом нет ничего необычного. Клеточное перепрофилирование он также не проходил, в этом можете быть уверены.
Джастина слегка нахмурилась.
— Это был действительно он, — пояснила Паула. — Что исключает с их стороны попытку вас обмануть.
— Ясно. — Сенатор другого и не предполагала. Она знала, что никто не смог бы выдать себя за Казимира. — А как насчет номера в отеле? Есть какие-нибудь зацепки?
— Непохоже. Я получаю все рапорты из разведки флота, как только они попадают в базу данных. Конечно, флотские могли что-то придержать для себя и не внести в официальные отчеты — в таком случае у нас проблема.
— Это возможно?
— Маловероятно, но возможно. Официально они обязаны заносить все сведения в базу, к которой служба безопасности сената имеет полный доступ, поскольку находится на более высокой ступени этой пищевой цепочки. Однако мы обе знаем, что флот скомпрометирован, — кто-либо из агентов Звездного Странника вполне мог утаить какие-то данные.
— Если исключить такой вариант, дал ли осмотр гостиничного номера какие-нибудь результаты?
— Нет, почти ничего. Хранители с полной серьезностью подходят к выполнению своей миссии как в собственных домах, так и во всех других местах. Единственное, что может оказаться весьма полезным, — это отчет о финансовых операциях Казимира. С его помощью мы отследим передвижения Казимира до того момента, когда вы известили разведку о его появлении.
Новый всплеск чувства вины заставил Джастину сжать зубы.
— Когда он будет готов?
— Через пару дней. В парижском бюро разведки проведут проверку данных. Сразу после этого я его получу.
— Париж… Это ведь ваш бывший отдел, не так ли?
— Да, сенатор.
— И вы считаете, что агентом Звездного Странника является один из его сотрудников?
— Да, с высокой степенью вероятности. Перед самым увольнением я успела расставить несколько ловушек.
— А я пришла и рассказала им о Казимире, — горько вырвалось у Джастины.
Паула Мио сосредоточенно изучала цилиндр, в котором находился мемо-
кристалл.
— Я выведу Звездного Странника на чистую воду, сенатор. Все действия Хранителей направлены именно на это, и к этому же стремился Казимир Мак-фостер.
— Да, — согласилась Джастина.
— Анализ завершен, — объявил СИ. — Кристалл содержит триста семьдесят два файла с зашифрованной информацией. Имеются также некоторые препятствия для несанкционированного доступа, но их легко можно обойти.
— Хорошо, — сказала Джастина. Учитывая мощность устройства, она бы очень удивилась, если бы оно не пробилось к данным в кристалле. — Тебе под силу расшифровать файлы?
— Они закодированы геометрическим шифром тысячи двухсот восьмидесяти измерений. Моей мощности для дешифровки недостаточно.
— Вот гадство! — пробормотала Джастина. А она-то надеялась получить хоть какую-то помощь от прибора, обошедшегося ей более чем в пять миллионов земных долларов. — Кто же сможет это расшифровать?
— Развивающийся Интеллект, — ответила ей Паула. — И конечно же, сами Хранители.
Джастина задала следователю вопрос, который сама считала очень трудным.
— А вы верите РИ?
— В борьбе с праймами я считаю его союзником, достойным доверия.
— Это слишком уклончивый ответ.
— Не думаю, что все мотивации РИ доступны человеческому пониманию. Нам даже неизвестны его намерения относительно человеческой расы. РИ заявляет о своем дружеском расположении, и его действия до сих пор не давали повода в этом усомниться. Тем не менее…
— Что?
— В ходе моих расследований мне попадались факты, свидетельствовавшие о том, что РИ проявляет более интенсивный интерес к людям, чем он признает.
— Все правительства уделяют внимание разведке с тех самых пор, как оставленный греками подарок причинил троянцам немалый ущерб. Я ни на секунду не сомневалась, что РИ пристально наблюдает за нами.
— Но с какой целью? На этот счет имеется несколько версий, большая часть которых граничит с паранойей. И все эти теории утверждают, что РИ стремится занять место Бога.
— А во что верите вы?
— Я полагаю, что такое его поведение равносильно наблюдению за не слишком надежным соседом. РИ присматривает за нами, поскольку не хочет неприятных сюрпризов, особенно таких, какие угрожали бы добрососедским отношениям.
— Это как-то относится к нашему делу?
— Возможно, и нет, если только РИ не примет сторону праймов.
— Вы чересчур подозрительны.
— Я предпочитаю смотреть на отношения с РИ как на шахматную партию, — сказала следователь.
— Простите?
— Стараюсь, насколько могу, предусмотреть все последующие ходы противника. Но я согласна: вероятность враждебного отношения РИ к нам ничтожно мала. На личном уровне мне удалось наладить с ним полезное деловое сотрудничество; кроме того, РИ содержит множество загруженных в него человеческих личностей, что побуждает его действовать в наших интересах.
— Теперь я и вовсе не знаю, что думать.
— Прошу прощения, я не хотела заражать вас своим беспокойством. Это было неосмотрительно с моей стороны, учитывая ваше состояние.
— Знаете, сейчас единственное преимущество моего возраста состоит в том, что я сознаю, насколько я некомпетентна, чтобы принимать то или иное решение. Так что в этом вопросе, если вы не возражаете, я буду полагаться на ваше мнение. Вы предлагаете передать кристалл РИ для расшифровки?
— Единственной альтернативой было бы обратиться непосредственно к Хранителям.
— Вы знаете, как это сделать?
— Нет. Если бы знала, то покончила бы с ними еще несколько десятков лет назад.
— Понятно.
Серо-голубая иконка кода, переданного Казимиром возлюбленной, неподвижно, но очень соблазнительно таилась в уголке ее виртуального поля зрения.
11 снова Джастина поняла, что ей не хватает ясности мыслей для того, чтобы: делать выбор. Она даже еще не решила, стоит ли говорить Пауле о его суще-зтвовании: контакт с лицами, считавшимися на данный момент политическими террористами, мог нанести сенатору Содружества непоправимый ущерб. Она нстинктивно не хотела рисковать, загружая этот безобидный на вид код в уни-:феру. Если связь Джастины с Хранителями станет общеизвестной до разоблачения Звездного Странника, ее имя будет дискредитировано навеки. Даже семья не сможет ее защитить, а Звездный Странник одержит очередную победу.
— Возможно, нам и не придется никого просить о помощи, — сказала Пау-.та. — Разведка обратила внимание на обсерваторию в Перу. У них должно получиться выяснить характер информации, даже если сами файлы окажутся недоступными.
— Хорошо, — с облегчением кивнула Джастина. — Подождем, пока отчет разведки не окажется в базе данных.
Она вытащила кристалл из цилиндра и отключила экранировку зала. Свет теплого полуденного солнца хлынул сквозь широкие окна и заставил сенатора зажмуриться.
Возле двери ждал дворецкий.
— Прибыл адмирал Колумбия, мэм, — объявил он.
— Колумбия здесь? — удивилась Джастина.
— Да, мэм. Я проводил его в приемную в западном крыле и попросил подождать.
— Он сказал, что ему нужно?
— Увы, нет, мэм.
— Оставайтесь здесь, — повернулась она к Пауле. — Я разберусь.
Джастина вышла в центральный коридор северного крыла, на ходу расправляя плечи. Как это похоже на Колумбия — попытаться получить преимущество, нанеся неожиданный визит в ее дом. Но если он надеется, что столь грубый прием сможет сработать против даже самого младшего члена семейства Бур-нелли, он глубоко ошибается.
Убранство приемной в западном крыле поместья напоминало о последних днях французской монархии. Джастине никогда не нравилось это обилие пышных золоченых рам и гирлянд, как и соответствующие стилю стулья — очень красивые, но ужасно неудобные.
Адмирал Колумбия стоял перед огромным камином, поставив ногу на небольшую мраморную ступеньку. Его роскошному мундиру для полного сходства с одеянием величественного царя не хватало только мантии, отороченной горностаем. Казалось, адмирал был полностью поглощен изучением часов в корпусе из оникса, стоящих на каминной полке.
— Сенатор. — Он слегка поклонился, когда Джастина, распахнув двойные двери, быстрым шагом вошла в приемную. — Я восхищен вашими часами. Это оригинал?
Двери за ней захлопнулись.
— Думаю, да. Отец — заядлый коллекционер.
— Да, конечно.
Джастина указала на стеклянный столик, украшенный гербом Бурнелли, и они устроились за ним друг напротив друга на стульях с высокими спинками.
— Что я могу для вас сделать, адмирал?
— Сенатор, боюсь, я должен спросить о причине вашего вмешательства в операцию разведки флота. А именно о вывозе тела подозреваемого в террористической деятельности с места преступления.
— Я ничего не вывозила, адмирал. Только сопровождала тело.
— Вы организовали все так, чтобы его поместили в частное медицинское учреждение.
— Да, в биотехнологическое отделение нашей семейной клиники, где и было проведено вскрытие в присутствии официальных наблюдателей.
— Но почему, сенатор?
Джастина окинула его ледяным взглядом.
— Потому что я не доверяю спецслужбе флота. Я только что наблюдала за катастрофическим провалом разведывательной операции. И я не хочу новых неудач. Экспертиза тела Казимира даст вашим подчиненным множество зацепок. Однако до сих пор я видела только вопиющую некомпетентность. В этом деле нельзя больше допускать ошибок, адмирал. Я не приму никаких извинений.
— Сенатор, могу я поинтересоваться, откуда вы знаете Казимира Макфостера?
— Мы познакомились, когда я проводила отпуск на Дальней. Знакомство переросло в непродолжительную связь. Затем, перед самым нападением праймов, он побывал здесь, в Доме Тюльпанов. А когда он сказал, что работает на Хранителей, я, естественно, поставила в известность коммандера Хогана. Все это зафиксировано в деле.
— Чего он хотел?
— Многого. Он пытался убедить меня в существовании Звездного Странника. Просил, чтобы я добилась отмены тотального досмотра поступающих на Дальнюю грузов. Я ему отказала.
— Значит, вы больше не были близки?
— Нет.
— Понимаю, как вас огорчила его смерть.
— Я была потрясена. Никогда прежде я не становилась свидетельницей убийства. Независимо от того, каких взглядов придерживался Казимир, никто не должен погибать в таком молодом возрасте.
— Присутствие наблюдателей при вскрытии было вашей идеей, сенатор?
— Да.
— Как я понимаю, Паула Мио тоже сопровождала тело?
— Я полностью уверена в следователе Мио.
Выражение лица адмирала стало еще более суровым.
— Боюсь, я не разделяю вашей уверенности, сенатор. Следователь Мио в немалой степени способствовала возникновению проблемы с Хранителями, которую теперь вынуждена решать разведка флота. Я был удивлен и немало огорчен, когда узнал, что ваша семья обеспечила ее назначение в службу безопасности сената.
— А мы, в свою очередь, были удивлены ее увольнением из разведки флота.
— Думаю, что после ста тридцати лет безрезультатного расследования это в полне объяснимо.
— Однако в Содружестве все знают Паулу Мио именно как самого результативного следователя.
— Откровенно говоря, сенатор, она начинает терять связь с реальностью. Мио обвинила в измене своих же коллег. Она проводила операции на местности тез соответствующего прикрытия. Мало того, она стала проявлять симпатии: идеям террористов, которых должна была преследовать.
— В каком смысле «симпатии»?
— Мио призналась, что верит в существование Звездного Странника.
— А вы в это не верите?
— Конечно нет.
— Тогда кто же убил моего брата, адмирал?
— Странный вопрос. Вам ведь известно, что это был тот же самый киллер, который убил и Макфостера.
— Верно. А Макфостер состоял в рядах Хранителей. Неизвестно, на кого работает этот киллер, но его наниматели противостоят как Содружеству, так и Хранителям. Полагаю, это обстоятельство значительно сужает круг подозреваемых, не так ли?