Увы, Алинушка, покачал головой Мазер, это слишком серьезное место. К тому же Петюня правил не нарушает.
А если его очень попросить?
Мазер сложил пальцы пирамидкой и испытующе поглядел на Алину.
Невозможно, солнышко, ответил он. На самом деле невозможно. Поверь, мне очень хочется видеть тебя не в этом интерьере, а на свободе, но увы. К тому же, он очень принципиальный, очень.
Знаю я твои интерьеры, подумала Алина и вздохнула.
Что же, нет так нет.
Не волнуйся. Петюня говорит, что ты идешь на поправку.
Воцарилось молчание. Алина смотрела, как паук в углу трудится над своей сетью.
Как вообще дела? В смысле настроения.
Видно было, насколько депутату не по себе в доме скорби, хотя Алина знала, что он придет сюда еще не раз.
Я хочу поправиться, просто ответила Алина. А Петр Петрович за оптимизм, как тебе известно.
Весельчак, усмехнулся Мазер, разглядывая свои руки с преувеличенным вниманием. По-моему, не совсем нормально все время улыбаться, тебе не кажется?
Может быть.
Знает ли Дэн, что с ней произошло? А может быть, врач прав, и нефалима никогда не было она сама его придумала, мечтая о друге. И Кората не было тоже, он всего лишь плод богатого воображения.
Алина закусила губу.
А вообще я рада, что ты пришел, сказала она, и депутат просто расплылся в довольной улыбке. Может быть, когда меня выпишут
Да вытащи меня отсюда, чучело!
Мазер понял ее незаконченную фразу по-своему.
Да все для тебя, солнышко, промолвил он. Просто Петька такой упертый, что не подступиться.
Бывает.
Теперь Алина улыбнулась ему так обворожительно, как только могла. Игры кончились; она решила действовать серьезно. В то, что ее выпишут по-простому, Алина не верила, а проводить в дурке годы не хотелось. И если к товарищу Альберту нужен особый подход он, видите ли, долго раскачивается перед тем, как что-либо сделать или не сделать пусть. Игры кончились, и кончилось детство, теперь все по-взрослому.
И от джакузи она увильнет. Найдет способ.
Мазер копчиком учуял ее настроение, потому что при расставании многозначительно подмигнул, а по коридору шел чуть ли не в припрыжку. Ничего, дайте стимул, а там он горы перевернет. Тем более, если вместо головы работает что-то другое.
А в палате Алина села на свое привычное место и, помедлив немного, открыла пудреницу. Смахнув с круглого зеркальца ароматную пыль, она критическим взглядом окинула свое лицо, посеревшее, с ввалившимися щеками, и тихо, но четко промолвила:
Корат.
Ничего не случилось. Людмила и Света по-прежнему смотрели сериал, обмениваясь редкими репликами по адресу героев, за окном садилось солнце в сине-голубые снега, во дворе механик возился с машиной доктора.
Корат не появился.
Откройте пудреницу.
Доктор был прав. Болезненно одинокая, она придумала способ обратить на себя внимание, оживив героев внутреннего мира, которые любят и понимают ее. А пропасть между реальностью и мечтой, громадный разрыв и привел к нервному срыву. Доктор был прав.
Солнце садилось. По снегу скользили нежно-голубые тени.
Алина закрыла пудреницу внезапно задрожавшими пальцами. Выздоравливает. Она выздоравливает. И если бы не пронизывающий серый взгляд Мазера, напомнивший Кората, а как, черт возьми, он мог смотреть, если слепой?
Она рассуждает логически.
Она выздоравливает.
Но откуда, откуда тогда эта знобящая дрожь и чувство потери, горькое и злое?
На следующее утро выдуманный ею Дэн выехал за город на новом внедорожнике с автоматом в багажнике.
* * *
Впервые за всю жизнь Лиза чувствовала себя хорошо.
Вспоминая пословицу Каково в дому, таково и самому, она улыбалась радостно и безмятежно. В ее новом доме было просто на изумление хорошо. Светло. Просторно. Уютно. Чисто! Самое главное чисто! Никто не харкает на пол, не оставляет прямо на столе крошки и огрызки и не забывает спускать за собой воду в унитазе. Никто не материт спьяну и не пытается бить.
Когда в новогоднюю ночь Лиза перешагнула порог квартиры и прошла по комнатам, то не сдержала счастливого щенячьего визга. Свободна. Наконец-то свободна! До утра она плакала, упав на диван. Неужели это и есть та самая новая жизнь, о которой так сладко и больно было мечтать?
И все еще хотя прошел уже месяц, кончилась сессия (Лиза сдала ее на отлично) и начались каникулы просыпаясь по утрам, в первые несколько минут Лиза не могла понять, где находится, и почему на окне не привычная, сроду не стиранная шторка, а изящные золотистые жалюзи. Потом она радостно потягивалась и говорила вразбивку: Это. Мой. Дом, всхлипывая от накатывающей на глаза теплой волны.
Квартира действительно была хороша. Пушистые ковры, дорогие обои, техника от известных фирм, красивые безделушки все говорило о том, что обставляли дом с душой. Порой, сидя с чашкой кофе в уютнейшем кресле, Лиза испуганно думала: неужели он меня действительно нет! Думать дальше она боялась, словно мысль, сформированная до конца, способна была разрушить ее внезапное счастье. И тогда Лиза принималась бродить по квартире, дотрагиваться до вещей и говорить себе: да, это он, он.
Провозвестник словно был растворен в здешнем воздухе. Сделанная под старину карта Луны в темной рамке над кроватью Лизы, светлые тона обстановки, зеркала, японские колокольчики и аквариум невиданных размеров в самом центре гостиной словно говорили: да-да, он наш хозяин, он скоро придет.
И Лиза ждала.
Сначала появился длинный узкий чехол.
Он вывалился в аквариум прямо из воздуха, взметнув к потолку водно-рыбный фонтан и перепугав Лизу до икоты. Когда она осмелилась вытащить его судя по весу в нем было что-то тяжелое вытереть и открыть, то обнаружила сверкнувший голубым огнем меч с золотой витой рукояткой и рунической надписью вдоль лезвия. Вопреки ожиданиям меч оказался очень легким, и Лизе почему-то почудилось, что она взяла в руки живое существо. Ощущение вышло настолько реальным, что Лиза решила от греха подальше спрятать меч под диван и больше его не касаться.
Потом, сунувшись в шкаф, Лиза обнаружила мужскую одежду с этикетками дорогих магазинов. Свободный темный свитер, белая рубашка и джинсы были свалены кучей, которую приминали изящные остроносые ботинки. Лизу удивили не сами вещи, а запах это был дух давно ношенного тряпья, который совершенно не вязался с их идеальным внешним видом.
Последним возникло пальто, причем материализовалось оно аккуратно на Лизиных плечах, когда она утром чистила зубы и едва не проглотила щетку от такого фокуса. При подробном рассмотрении выяснилось, что пальто новехонькое, пахнет, как и положено, магазином, а в карманах неизвестно из каких соображений положена кукла-брелок, затертая до идеальной простоты снежной бабы. К гладкой головке куклы скотчем была приклеена длинная светлая коса; Лиза в тот же день сделала стрижку.
Пальто отправилось на вешалку.
Ждать оставалось недолго.
Но, хоть Лиза и была готова к встрече, Провозвестник пришел неожиданно.
Дело было вечером, когда Лиза уже лежала в кровати и по старой привычке читала книжку на сон грядущий. Новый роман Стивена Кинга увлек ее настолько, что сперва она не расслышала хруст стекла, а потом решила, что ей показалось.
Затем она услышала, как в гостиной хлещет вода.
Ой-ой! воскликнула Лиза и выбежала из спальни, за какую-то минуту перебрав несколько вариантов разъяснения: у нее прорвало батарею; залили соседи сверху; лопнул аквариум; и забраковав все. Ну действительно: кто может ее залить сверху никто не живет; аквариуму лопаться не с чего, а батарея слишком новая для прорыва.
Первым, что увидела Лиза, включив свет, была идеально круглая дыра в боку аквариума. Сам аквариум был пуст, а на полу рядом лежало
Лиза взвизгнула, чувствуя, что ее начинает тошнить. Существо было студенисто-прозрачным и влажно блестело в свете ламп. Вода вылилась и получилось это, подумала Лиза. Бледно-голубая фигура существа шевельнулась и утробно заурчала; Лиза завизжала дурным голосом и хотела спасаться бегством, но ноги подвели в самый ответственный момент, и она шлепнулась на ковер.
Урчание зазвучало громче, становясь тоньше и выше; существо на глазах меняло цвет, переставало быть голубым, теряло прозрачность. Лиза жалобно пискнула и зажмурилась, и тогда вдруг стало тихо. Очень тихо.
Решив, что терять нечего, Лиза осмелилась открыть глаза.
На ковре сидел человек, невысокий и молодой, с пушистыми рыжими волосами до плеч. Его миловидное лицо с раскосыми серо-зелеными глазами показалось Лизе смутно знакомым, словно они уже виделись раньше в другой ситуации. Гость провел ладонью по лицу и произнес:
Логично предположить, что за своими вещами свалюсь я. Привет, Лиза
словно они виделись вчера.
Jibbril, прошептала Лиза, проворно становясь на колени. Провозвестник махнул рукой по волосам, выбирая попавшие из аквариума водоросли.
Да ладно тебе, свои люди. Лучше
В дверь требовательно зазвонили.
открой, посоветовал Провозвестник. Какие соседи внимательные, подумать только.
Лизавета! донесся из-за двери голос соседа Егора Каспаряна. Что у тебя там?
Каспарян был приставучим и наглым до невозможности. Жил он через стену и каждый день норовил набиться в гости по принципу в полночь на сеновале. Лиза поднялась, нашарила в углу лом (его она увидела на следующий день после переезда на ковре в центре гостиной) и отправилась открывать.
Ты чего, - начал было Каспарян, но разглядев, что Лиза растрепана и в одной ночной рубашке, нервно сглотнул и поинтересовался:
Мне зайти?
Пошел вон, донесся голос из глубины квартиры, и Лиза похолодела. Она узнала Провозвестника, конечно, но ничего человеческого или ангельского не было в том голосе. Так мог говорить Господь на Страшном суде, карая грешников. И чтоб я тебя тут не видел больше, ясно?
Егор посерел и схватился за стенку, чтоб не свалиться. На него было страшно смотреть.
Спокойной ночи, так же жутко произнес Провозвестник, и дверь, вырвавшись из Лизиной руки, захлопнулась, едва не врезав Каспаряну по физиономии. В следующий миг с площадки донесся грохот сосед рухнул в обморок.
Хватаясь за мебель, чтобы не последовать примеру Егора, Лиза прошла в гостиную. Провозвестник, уже полностью одетый, стягивал волосы в хвостик. У его ног лежал расстегнутый чехол, меч светился ярко-синим, и Лизе почему-то показалось, что он голоден и жаждет пищи, рвется резать, рубить, кромсать живое, купаться в фонтанах крови.
Лизе стало жутко. Она отвела взгляд.
Не бойся, мягко посоветовал Провозвестник. Он сам ничего не может сделать.
Я и не боюсь, прошептала Лиза. Просто это все очень неожиданно.
Зачем ты поменяла прическу? спросил Провозвестник, поддев босой ногой крышку и захлопнув чехол. Лизе послышался разочарованный звон металла.
Просто
Провозвестник вздохнул, и то, как он посмотрел на Лизу, ей не понравилось. Что-то необъяснимое, но, тем не менее, неприятное, было во взгляде серо-зеленых глаз с крошечным зрачком.
Если бы все было просто, сказал он грустно, задвинул чехол под диван и сел в кресло. А я что-то уставать начал.
Помедлив, Лиза пересекла комнату и опустилась на белый пуфик напротив Провозвестника. Не похоже было физическое воплощение на великого и грозного Духа, удостоившего ее своей дружбой, и это Лизу почему-то настораживало.
Это связано с той девушкой? спросила Лиза. С воплощением Совершенного?
Провозвестник печально усмехнулся.
Да.
Как я могу тебе помочь? решительно спросила Лиза.
Провозвестник помолчал.
Видишь ли, сказал он, я пришел, чтобы убивать.
Лизе почудилось, что пол дрогнул под ногами. Ощущение было таким, словно ее ударили. И ведь она прекрасно знала, что Смерть его профессия, но все-таки
Я убью одного человека. Может, больше. Как ты, кстати, реагируешь на обилие крови?
Лиза с минуту молчала. Провозвестник ждал, и Лиза ощущала его взгляд на лице, словно мелкую липкую паутинку.
Мы это, кажется, уже выяснили, прошептала она. На Новый год. И ты знаешь, что я ко всему готова и ничего не боюсь.
Помнишь о прослойке пространства? нетерпеливо перебил Провозвестник. Внеполярные связи, дублирование неживой материи. В общем, для начала нам нужна карта области. Самая подробная, какая только существует.
Лиза кивнула. Работа с прослойкой пространства ей нравилась и, что важно, выходила легко и изящно.
Искомая карта обнаружилась на столе у одного из милицейских генералов. Найдя ее, Лиза приступила к атомарным манипуляциям, которые почему-то были похожи на прикосновение к теплой ворсистой ткани. Генерал бы весьма удивился, увидев, как карта подергивается туманом и разделяется, отпочковывая собственную точную копию; впрочем, вторая карта задержалась на генеральском столе ненадолго и с легким хлопком провалилась в пустоту, чтобы спустя доли секунды упасть Лизе на колени.
Умница, похвалил Провозвестник. Карта внезапно взмыла в воздух, затрепетав уголками, словно крыльями и с треском развернулась перед Лизой: светло-зеленая, странно живая, с пульсирующими ниточками вен-дорог.
Лебедянский район, промолвил архангел. Гребенщиковская психиатрическая клиника.
С тихим вздохом один из участков карты увеличился, и Лиза увидела семь кубиков-домов за высокой решетчатой оградой. К воротам текла узкая дорожка, ответвлявшаяся от трассы.
Совершенный там? спросила Лиза. В психушке?
В психушке, подтвердил Провозвестник. Завтра утром мы с тобой поедем туда.
Одним из забитых штампов любовных книжек Лизиной маман (кроме сиропно-сопливых романчиков она не читала ничего) было выражение егоее пронзило предчувствие. Лизу в тот миг действительно толкнуло в грудь что-то неприятное, какая-то страшная неявная догадка.
Ты хочешь убить ее? медленно спросила Лиза. Ты собрался убить Бога?
Из-под дивана донесся голодный стон существа, не видевшего пищи лет сотню. Лизино сердце оборвалось и упало куда-то в пятки.
Ты что-то знаешь о Боге, милая? ласково спросил Провозвестник. То, чего не знаю я? в его голове зазвенел металл. Я не собираюсь раствориться в Ничто из-за того, что эта дрянь Совершенный
Он замолчал, решив, видимо, не разоряться на эту тему. Лиза теребила подол ночной рубашки, боясь признаться себе в том, что ей страшно. Совсем как тогда, когда автобус сбил заграждение, и она с невероятной отчетливостью поняла, что все конечно, хотя так и не должно быть.
Лиза.
Его рука была ледяной.
Все будет хорошо, сказал Провозвестник. Это единственное, что я могу тебе обещать: все будет хорошо. И тебе не придется делать ничего, что бы ты не захотела или не смогла.
Лиза всхлипнула. Холодные пальцы коснулись ее щеки, стерли пробежавшую слезинку.
Мне это не нравится, прошептала Лиза. Мне это очень не нравится. Я чувствую, что совершится непоправимое.
Мы всего лишь поможем Совершенному сбежать из дурки, произнес Провозвестник. Освободить ее вот что мы должны сделать. Освободить, а не убивать. Завтра ты наведешь сон на все корпуса больницы, Совершенный убежит, мы его подхватим и отвезем в город. Все.
Мысль о том, что она не верит Провозвестнику, казалось Лизе дикой. И тем не менее она не верила. Что-то было не так.
А кого, начала было она, но так и не осмелилась спросить. Но Провозвестник прекрасно ее понял.