И они ушли. За девушкой тянулся сверкающий золотой след, капли солнца, несчастного, глубоко страдающего солнца. Дэн шагнул было за ними, но потом остановился, опустив руки, и от грусти и жалости у него сводило горло. Вскоре шлейф истаял, и окружающий мир посерел и завонял еще сильнее, словно ничего не произошло. Студенты ели и курили, то и дело взрываясь хохотом. Бармен смотрел на Дэна подозрительно поверх буфетной стойки.
Дэн глядел на оставленную девушкой тетрадь.
Обложка еще хранила тепло ее рук. Конечно, оно скоро исчезнет, но прикосновение тетрадь будет помнить очень, очень долго. Для работ по информатике, прочел Дэн на первой странице, ученицы школы N 22, 9 класса А Алтуфьевой Алины.
Информатики Дэн не любил. Свернутая трубочкой тетрадь отправилась во внутренний карман пальто; Дэн пошел к выходу, и его ноги были ватными.
А ты ли прошептал он. Ты ли
* * *
Пахло ладаном и воском. Теплились свечи. Пел хор.
Дэн давно не был в церкви. Очень давно.
Он был единственным молодым человеком среди прихожан, остальные весьма неопрятные старухи и истерического вида дамочки. Что и как делать, Дэн не знал и, заслужив несколько неодобрительных взглядов, встал позади всех, у ларька и стал рассматривать иконы.
Иконописец изображает то, что видит перед собой, телесную оболочку. Внутренняя суть не открыта его глазу; нимб, золотое колечко, не отражает ее, да и нет, по сути, никакого нимба на самом деле.
И, тем не менее, все началось снова. Интересно, почему на сей раз это женщина. Интересно, почему за ней не ходит Совет Восьми в полном составе. Конечно, выполнение Миссии не зависит от половой принадлежности тела а она ее таки выполнит. У нее просто нет выбора и выхода нет тоже.
Дэн представил Длину Алтуфьеву на иконе. Если писать будут строго, по канону, то вряд ли изображение будет иметь что-то общее с реальной девушкой. А может быть иконами станут ее фотографии, техника за почти две тысячи лет весьма шагнула вперед.
Ему захотелось вкатить себе пощечину. О чем он думает, какие иконы, какое преклонениеей бы по дискотекам ходить и с парнями целоваться, а не готовиться к выполнению миссии и мученической кончине.
Он поднял голову. Над толпой на невидимом стульчике сидел дух этой церкви: маленький, слабый, с белыми огрызочками перьев, по всей видимости простуженный.
Ну что, товарищ, проронил Дэн. Тяжко тебе?
Дух услышал его, перепугался и свалился со своего стульчика. Очень недовольно фыркнул, взбираясь обратно и приводя в относительный порядок перья. Это был очень глупый дух и, разумеется, не разобрал, кто таков Дэн.
Глупо ждать, что он вернется в прежнем облике, Дэн подумал, что Совершенного правильнее было бы именовать английским it: отечественное оно не совсем подходило к случаю. Плоть есть плоть, важна не она, а то, что в ней сокрыто. Его не узнают. Поначалу не узнают.
Дух забормотал какую-то молитву, вернее, набор отрывков из разных молитв. Дэн слушал все эти бяха и иже с ними с глухим внутренним опустошением.
Потом она заговорит, и в нее полетят намни. Не надо воображать что мы настолько изменились к лучшему, что готовы без кулаков слушать того, кто показывает нам наше истинное лицо. А когда ее убьют, Дэн вздохнул и потер висни, то появятся новые храмы. Новые иконы, новые молитвы, и Святая инквизиция снова зажжет костры во имя ее.
Ему было страшно. Очень страшно.
На улице шел снег, пушистый и легкий. Дэн поднял воротник пальто и зашагал по дорожке. Снежинки ложились ему на голову, таяли в волосах, и весна была слишком далеко, чтобы оказаться правдой.
Обрадует ли весна Алину Алтуфьеву? Способно ли ее теперь хоть что-то обрадовать?
Дэн брел, спрятав руки в карманы и думая так себе, ни о чем. Снег в лучах фонарей кружился стайкой насекомых.
Затем все вдруг лопнуло, как слишком туго натянутая нить, в глазах потемнело; Дэн рухнул на колени. Зов редко вызывал припадки, обходясь, что называется, малой кровью, но иногда случалось так, что с Дэном происходила самая натуральная падучая.
На какое-то время не стало ничего, кроме биения крови в висках и вязи сосудов на внутренней стороне век. Дэна опутало красное, жаркое, влажное; он снова плыл, задыхаясь и барахтаясь, пытался вырваться из алого омута, погружаясь все глубже и глубже, а потом закричал, и рот сразу же забила теплая слизь с запахом дыма и горелого мяса.
Потом он умер.
По-настоящему; что-то в нем взорвалось, выбросив лепестки сине-зеленого пламени, и угасло. Над головой сомкнулась вода, Дэна потянуло вниз.
Его смерть была темным гулким колодцем без дна, мраком и беззвучием.
Покоем, пустотой и безмыслием.
А потом смерть кончилась. Заворчала и отступила клубком бурого дыма, оставив свою добычу. И пришел снег на щеках, желтое пятно фонаря в окружении белых мошек, покалывающий мороз, тонкие руки на плечах.
Что с вами? Вам плохо?
Она очень неумело пыталась привести его в чувство. Дэн жадно, глубоко вдохнул холодный, режущий горло воздух и тихо заплакал.
Вы встать сможете?
Отброшенная в сторону сумка. Учебники для девятого класса на снегу. Ноги зевак.
За ней стоял ангел, и выражения его лица Дэн не понял.
* * *
Высь.
Звездный зал.
Заседание Совета Восьми от 20 декабря 200г.
Стратег: Ну вот, коллеги, теперь вы сами видите, что бывает, когда выполнение ответственного поручения перекладывается на подчиненных.
В прошлый-то раз все прошло как по маслу.
Провозвестник: Пусть многомудрый Стратег припомнит, кто командовал отрядом специального реагирования во время тогдашней вылазки Отступника, и почему да и по чьему приказанию с поручением был послан именно Узиль.
Стратег: Я не имел в виду вас лично, Провозвестник. Я говорю о том, что в этот раз все пошло наперекосяк, а кто виноват: коллега Узиль, Отступник или Пряхи, выяснять уже нет смысла. Итак, коллеги, что мы имеем на данный момент: Совершенный знает о миссии это раз. Второе: на подконтрольной территории появился нефалим.
Молитвослов: Как нефалим? мы же их устранили
Стратег: Тем не менее, это темный полукровка. Я лично послал запросы Пряхам и Отступнику, так вот они тоже ничего о нем не знали
Милостивец: Позвольте, получается, ведомство Просветителя проморгало нефалима?
Просветитель: Мы, знаете ли, не сидим сложа крылья, коллега Милостивец. Полукровки, конечно, проходят у нас, но в тот момент, если помните, мое ведомство было в полном составе брошено на ликвидацию культ-плесени, а это вам не цветы перебирать. Что жe до Отступника, то, если нефалим не случайность, а запланированная акция, коллеге Стратегу смешно было бы рассчитывать на получение конкретных данных из Пекла по этому вопросу.
Стратег: Да, конечноМы все заняты конкретными делами, так что не будем тратить время на поиск стрелочника, поскольку все гораздо серьезнее. Нефалим уже дважды встретился с Совершенным, причем последний успел избавить его от припадка. А это, сами понимаете, чревато.
Исцелитель: Хотелось бы узнать поподробнее об этом чуде.
Провозвестник: Коллега Узиль прислал мне исчерпывающий рапорт по этому поводу. Он сообщает, что нефалим желает избавиться от половинчатости своей сути и даже готов стать человеком. А еще коллеги, я очень прошу вас подумать и сделать выводы он вбил себе в башку, что должен убедить Совершенного отказаться от миссии, что при его способности трепать языком нетрудно будет сделать.
Пауза.
Исцелитель: Похоже, он жалеет девушку. Не хочет, чтобы она страдала. А она таки страдает.
Стратег: Карамель подобного рода сейчас не совсем уместна. Да, понимание миссии, несомненно, болезненно, однако.
Молитвослов:если бы коллега Провозвестник не пробивал всюду своего фаворита, то Дух бы не деградировал! А если бы коллега Просветитель не упустил нефалима, то обошлось бы без сомнений!
Провозвестник: Я вас правильно понял, коллега, это вызов?
Просветитель: Ваши намеки просто оскорбительны, Молитвослов, и клянусь, я вас научу держать язык за зубами!
Стратег: Коллеги, перестаньте! Просветитель, опустите меч, что это еще Я не допущу раскола в кризисный момент! Да сядьте вы оба, в конце концов, никто вас не хотел обидеть, Молитвослов берет свои слова назад, он просто погорячился Почему я должен вас растаскивать по углам, как в детском саду?
Славящий: Позвольте, коллега Стратег, я их выведу в Хаос. Пусть проветрятся
Стратег: Спасибо, коллега, думаю, не стоит, ну какие нервные, право пустили бы свой пыл на решение проблемы. Если нефалим убедит Духа бросить миссию, то коллега Узиль ничего поделать не сможет.
Провозвестник: Собственно говоря, метод физического устранения себя в случае нефалимов вполне оправдал.
Возвышающий: Вы ведь сторонник простых и действенных вариантов, не правда ли? А не кажется ли вам, что если нефалима уничтожить, то девушка будет весьма разочарована и напугана и станет действовать не по собственной свободной воле, а из страха, по принуждению? Дескать, попробуй отступи, и мы тебя выпорем, вон какой бич у Славящего И тому же сами подумайте, как убить того, чьей нити нет у Прях.
Молчание.
Исцелитель: Знаете, коллеги, похоже, у меня появился план
* * *
Архангел появился утром, когда Дэн готовил себе завтрак. Все случилось очень быстро: внезапная ледяная волна по всему телу, плеск разрываемого пространства за спиной, выбеляющая мир вспышка светаи вот он уже сидит за столом, заложив ногу на ногу и сцепив на колене пальцы.
Почему-то Дэну в тот миг казалось самым важным не расплескать чайник с водой. С трудом сглотнув мерзкий сухой ком в горле, он установил чайник на конфорку и только потом осмелился повернуться к незваному гостю. Тот улыбнулся.
Здравствуйте.
ЗдравствуйтеВы ведь Исцелитель, судя по аптечке
Архангел довольно кивнул и похлопал по небольшой коробочке на поясе.
Red cross А вы очень догадливы, Danayal.
Спасибо, сказал Дэн, прислонившись к краю плиты. Тошнота уходила, оставляя вязкую слабость. Хотите чаю?
Сказав, он понял, что сморозил глупость. Но Исцелитель просто качнул головой, соглашаясь:
Не откажусь.
Посуды у Дэна было наперечет. Краснея от смущения, он поставил перед Исцелителем старую-престарую чашку с обколотой ручкой. Знал бы, что к нему будут ходить архангелы, завел бы мейсенский фарфор с позолотой. Но гость, похоже, игнорировал мелочи.
Черный или зеленый?
Не знаю, Исцелитель пожал плечами и ободряюще улыбнулся. Некоторое время Дэн видел только эту мягкую белозубую улыбку и ничего больше. Что себе, то и мне, без церемоний.
Чувствуя, как пламенеют щеки, Дэн разложил по чашкам чайные пакетики, всыпал сахарпо всей видимости, Исцелитель трансформирует напиток в чистую энергию.
Страх ушел. Спасибо и на этом.
Вы уникальное существо, Danayal. Единственное в своем роде. Верите ли, мы узнали о вас чисто случайнода, спасибо.
Исцелитель придвинул чашку и принялся размешивать сахар, на пару минут превратив ее в колокольчик. Правила хорошего тона прописаны не для больших чинов Выси, впрочем, человеческая мораль не распространяется на существ иного порядка. А Узиль очень расторопен, моментально донес о нем начальству. Хотя нерасторопный, наверное, недолго усидит в своем высоком небесном кресле.
Ни архивы Прях, ни данные Отступника не содержали сведений о вас, архангел посмотрел на Дэна поверх чашки, и тому почудилось, что взгляд прищуренных серых глаз просветил его насквозь, до последней клеточки. Темный нефалим ходит в свое удовольствие по земле, а никому до него и дела нет.
Исцелитель усмехнулся. Выловил ложкой чайный пакетик, осмотрел и опустил обратно в чашку.
Почему Темный? хмуро осведомился Дэн. Я никому не делал плохого, наоборот
Знаю, кивнул Исцелитель. Матушка ваша он сделал паузу, словно пропускал выражение порядочная шлюха, имела роман с одним из Отступников. Потому вы и Темный. По праву рождения.
А Светлые нефалимы бывают?
Дивные глаза архангела потускнели, будто бы подернутые пленкой; видимо, воспоминания были не из тех, которыми хочется делиться и подобные вещи, скорее всего, не обсуждаются даже в теплом кругу друзей, единомышленников и сопричастных.
Были, медленно произнес исцелитель. Однако эксперимент провалился, они оказались нежизнеспособны.
В его голосе Дэн уловил что-то, очень похожее на нежность. Несколько минут Исцелитель пил свой чай молча, а потом сказал:
Честно, говоря, Danayal, вы вмешались туда, куда вмешиваться не должны. Я понимаю; ненужное место в ненужное время, пряхи часто шутят над всеми нами.
Она спасла мне жизнь, твердо сказал Дэн и под пристальным взглядом архангела закончил фразу: И она очень страдает.
Исцелитель пожал плечами. Отпил из чашки.
Во-первых, вы не можете умереть Danayal. Вас нет в списках Прях, а Значит, Провозвестник в этом случае бессилен. А во-вторых, ее страдание неизбежно, можно сказать, необходимо.
До этих слов стоящий, Дэн сел. Просто подносились ноги, а табуретка, повинуясь жесту архангела, очень шустро прыгнула ему по зад. Он не знал, что потрясло его больше: то ли весть о собственном бессмертии, то ли то, с каким спокойствием Исцелитель говорил о неизбежности страдания Алины. Необходимо? А он видел ее глаза словно присыпанные пеплом, похожие на темные камни чтобы разглагольствовать о необходимости?
Вам наплевать на нее, прошептал Дэн. Весь ваш Совет сборище равнодушных. Неважно, каково ей; важно, чтобы миссия была выполнена. Опять пришла пора отделять зерна от плевел, и вся ответственность возлагаетсяна девочку. Вы же ей жизнь убили, где же вся ваша хваленая доброта, честность, в конце концов? A Бог? Опять молчит, по старой привычке? Что Он, кстати, думает по этому поводу?
Слова внезапно прекратились, будто их источник неожиданно иссяк. Исцелитель внимательно слушал, позволяя Дэну выговориться, а когда тот умолк, опустошенный и усталый, сказал:
А Бога нет, Danaуаl.
Челюсть Дэна отпала так резко, что он услышал щелчок за ухом и ощутил боль.
Есть Совет Восьми, и Благодать. Иногда ее называют Всемирным Разумом. Иногда общим энергоинформационным полем Вселенной. Иногда Богом, и, конечно, это не бородатый старик на троне, не путайте с Дедом Морозом.
Конечно. Это свет. Всепоглощающая доброта и нежность. Ласковое солнце в небе. Это все.
А она? Дэн помедлил. Она кто?
Совершенный появился очень давно, Исцелитель-таки распотрошил ложкой пакетик, и чаинки взвились обманом планктона. Мне трудно сказать, кто или что он, у нас просто нет сведений, мой коллега Просветитель, к примеру, полагает, что Совершенный и благодать это, по земной аналогии, сросшиеся близнецы с общей системой кровоснабжения. Провозвестник уверен, что Совершенный порожден Благодатью и давно ушедшим Управителем; его отдел пропаганды очень подробно разработал эту версию для мира людей.
Вы бы у него самого спросили, Дэн отломил кусочек булки и принялся бездумно жевать. Исцелитель усмехнулся, и Дэн покраснел опять: надо думать, спрашивали, и не раз. Когда же он перестанет отвешивать такие глупости?
Он говорит, что был всегда. И все. Иногда Совершенный является в миры смертных напомнить, зачем они были созданы. И сейчас он пришел снова, потому что сам захотел этого. Тоска, боль, мука составляющие его человеческой сути. Ему надо понять, через что проходят его люди.