— Что, вот так просто возьмем и свалим?
— Да. Мы приехали сюда за бензином, а не дракой.
— Э, нет, Норм. Так не пойдет. Когда я тебя встретил, ты голышом оседлал одну из этих тварей, только чтобы дать мне и моему напарнику время спастись. Это был самый, черт тебя дери, храбрый поступок на моей памяти. А теперь ты в первых рядах отступления? Я просто отказываюсь в это верить. Посмотри туда, — Букер силой повернул голову Морриса в сторону продолжавшейся нечеловеческой стройки, — ты видишь? Однажды мы с тобой окажемся там, обмазанные соплями и слипшиеся, будто сраные макароны без масла. Не знаю, как тебе, но мне все это дерьмо совсем не нравится. Я хоть и не такой умный, как ты, но, тем не менее, реалист и знаю, что всех их мне не перебить, какой бы крутой ты не сделал пистолет. Но здесь и сейчас эта серая жопа издевается не только над ними, а над всем человечеством в целом, и я собираюсь покончить с этим.
Не давая Норману шанса возразить, Генри выпрямился во весь рост, прицелился, как следует, и выстрелил трудившемуся под самым потолком Каплински прямо в костлявую спину. А затем еще раз, и еще, и еще, превращая неимоверную конструкцию из человеческих тел, существо, ее возводившее, а также часть стены и добрую половину кухни в кашу из дикой смеси пыли, нержавеющей стали и человеческих останков.
Хлопки взрывающегося свинца гремели один за другим, разносясь по округе слабым, съедаемым ливнем эхом. Генри нажимал на спусковой крючок до тех пор, пока не удостоверился, что от Каплински и его «шедевра» не осталось и следа.
Джеральд Пирс с трепетом наблюдал за тем, как чужак уничтожает гнездовье. Действуя исподтишка, подло и резко, он получил преимущество и одержал победу, не оставив хозяину даже шанса на сопротивление. Этот хитрый ход одновременно заслуживал уважения и настораживал. Еще одно проявление несвойственной такому недоразвитому виду силы.
— Генри! — воскликнул Норман, медленно выпрямляясь, — В последнее время ты ведешь себя крайне импульсивно. Своими необдуманными действиями ты ставишь под угрозу все наше дело.
— Наше дело? — Букер удивленно посмотрел ему прямо в глаза, — А какое у нас дело, Норм? Наше с тобой дело закончилось ровно в тот самый момент, когда твой сумасшедший папашка нырнул в петлю. Уговор был, что я помогу тебе найти человека, способного изменить все, — его тон быстро скатывался в саркастический, — и потом этот мистический, загадочный человек-аномалия, белое пятно на карте времени — должен все исправить, должен победить инопланетную чуму и спасти человечество от вымирания. Ну и? Вот он, ты, тот самый, мать его, спаситель, мессия. Чего ж ты не спасешь всех, а?
— Генри, прекрати…
— А я скажу, почему. Потому, что все эти истории про великого спасителя всея земли — полная хрень. Мы уже все мертвы, просто еще не поняли этого. Ты, я, Рита. Все! Мы просто по инерции барахтаемся в этом чане с дерьмом, а берегов то уже не видно. И у каждого из нас всего два пути. Либо сложить лапки и пойти ко дну, либо барахтаться до последнего, пока совсем не останется сил и тоже пойти ко дну, но с осознанием того, что хотя бы попытался.
Джеральд Пирс насторожился. Его враги, кажется, вступили в конфликт и это было как нельзя кстати, ведь в воздухе все еще слышался запах феромонов. Одному из трутней удалось пережить атаку чужаков и теперь он, потеряв своего владыку, свой компас, не мог сориентироваться в происходящем. Пирс решил воспользоваться этой овечкой без пастуха как отвлекающей мишенью и подал сигнал к атаке, а сам ринулся к припаркованному вдалеке полицейскому «Форду». Если действовать быстро, не давая врагу опомниться, то шансы на победу значительно возрастут.
— Генри, прошу, успокойся. Я никогда не утверждал, что нам стоит сдаться или, как ты изволил выразиться, опустить лапки. Просто я не сторонник твоей тактики. Мне более привычно обдумывать действия наперед. И, насколько я помню, даже после полного провала основного плана, у нас появился новый — найти дом из воспоминаний отца. И его предложил ты, если не ошибаюсь. Так почему же теперь ты отказываешься от него в пользу сиюминутного порыва?
Букер замолчал и отвел взгляд. Струйки дождевой воды стекали по его лицу, но даже сквозь эту пелену Моррис мог отчетливо различить слезы.
— Извини, Норм, — наконец выдавил он из себя, — Я думал, Индианаполис смогу перетерпеть, но вот это… Слишком тяжело…
— Всем тяжело, но это не повод разбрасываться своей жизнью. Нам еще много чего предстоит сделать, перед тем как пойти ко дну. Может нам вообще не придется идти ко дну. Вселенная — саморегулирующаяся система, основанная на случайностях и некоторой неопределенности, а значит, процент шанса на успех всегда отличен от нуля. Предпочитаю концентрироваться на этой мысли и тебе советую. Стабилизирует работу нервной системы.
Букер, уже свыкшийся с витиеватыми формулировками, понял, что это своеобразный акт дружеской поддержки, обычно, совсем не свойственный Норману, и собирался поблагодарить его за это, но не успел. Через разбитую витрину на него выпрыгнул (если можно так выразиться) бывший футболист Томми и повалил на землю. Вообще задумывался хищный скачок, но в самый ответственный момент колено отказалось разгибаться, и парень просто неуклюже рухнул через бортик прямо на полицейского.
В это же время у ждущей в автомобиле Риты в голове будто колокол взорвался. Это был сигнал бедствия, поданный чем-то непонятным, поселившимся за правой височной костью. К счастью, девушка смогла правильно его распознать и выпрыгнула из «Форда» за долю секунды до того, как его крыша смялась под весом приземлившегося на нее Пирса.
Существо, не заметив ловко скрывшуюся под автомобилем жертву, с диким гортанным рыком вцепилось в изогнутые края отверстия, прикрытого от дождя брезентом, и одним резким движением вскрыло автомобиль как консервную банку. Обнаружив, что салон пуст, Пирс взревел еще громче и, опустившись на четвереньки, бросился в сторону закусочной «Обед», где все еще живой трутень Томми покорно выполнял свою отвлекающую функцию.
— Сними его с меня, — прокряхтел Букер, борясь с вдавившим его в мокрый асфальт, увальнем. Томас, несмотря на операции и восстановительную диету сумел сохранить большую часть того, что его футбольный тренер называл Томми-таран, а именно — полезный вес и крепкие, цепкие руки. У Томаса был талант, в защите ему не было равных, и Букер чувствовал это каждой ноющей косточкой своего тела.
Моррис, вцепившись в ремень на джинсах (а из одежды на парне были только они), попытался оттащить неприятеля, но тот оказался чересчур тяжелым, а больная спина — слишком слабой.
— Стреляй, Генри! Стреляй! — закричал Норман, все еще держась за ремень.
— Не могу, — Букер быстро терял силы, — слишком тесно. Нас обоих размажет!
Недолго думая, Моррис смекнул, что от него требовалось, отбежал на несколько шагов, а затем, как следует разогнавшись, ударил носком ботинка парня прямо по ребрам. Томми резко выдохнул и, ослабив хватку, перекатился на бок.
Воспользовавшись моментом, Генри вскочил на ноги, отшагнул назад и, прикрыв лицо рукой, выстрелил. Их с Моррисом тут же обдало жаром взрывной волны, а вся одежда окрасилась в бордовый.
— Это было близко, — выдохнул Букер, и его настроение немного улучшилось. Адреналин постепенно отодвигал хандру в дальний угол, занимая ее место. Но сладкое чувство победы быстро сменилось беспокойством.
— Эм, Норм?
— Да? — Моррис отлепил от своего истерзанного непогодой и приключениями больничного халата небольшой кусочек кожи и с нескрываемым отвращением бросил его на землю.
По мере того, как Пирс, стремительно приближаясь, преображался из плохо различимого силуэта в знакомый отталкивающий образ, зрачки Букера расширялись.
— Там это… — промямлил он, не отводя взгляда от несущегося на всех парах светоеда, — подкрепление.
Моррис обернулся и успел разглядеть только тянущиеся к нему крючковатые руки и широко раскрытый в предвкушении свежего мяса, рот чудовища, как вдруг почувствовал сильный толчок в спину и, потеряв равновесие, распластался на асфальте. Генри, не придумав ничего лучше, словно самая настоящая восходящая звезда реслинга, подпрыгнул на месте и, упершись ногами в больную спину Нормана, со всей силы распрямил их, выталкивая и себя, и друга подальше от траектории, по которой двигался светоед.
Пирс, не в силах совладать с собственной инерцией, пролетел еще добрых три метра, после чего снес своим сгорбленным туловищем остатки металлической рамы, к которой некогда крепились витринные стекла, неловко взмахнул всеми конечностями и скрылся в груде мусора, оставшегося после обрушения части стены закусочной.
Едва придя в себя после неудачного падения, Генри почувствовал сильную боль в затылке и застонал. В ответ метрах в двух послышалось кряхтение Нормана, а намного дальше справа — приглушенный стрекот светоеда.
Генри открыл глаза и понял, что сделал это зря. Картинка шаталась и плыла, как после бутылки крепкого пойла. Сам он никогда не напивался, но судя по рассказам друзей и знакомых, все выглядело именно так. Ощупав затылок, он обнаружил набухающую шишку и пришел к выводу, что, спасая Нормана, сам себе устроил сотрясение мозга. Герой дня, чего уж тут.
Тем временем Моррис уже поднялся на ноги и улыбался во весь рот. По всей видимости, во время стычки в своей квартире светоед, не до конца сформировавшийся из его матери, ударом об потолок немного сместил ему один позвоночных дисков, а неожиданный толчок Букера — вернул его на место. Назойливая, не дававшая все эти дни спать, боль наконец отступила, и теперь, даже несмотря на свезенную о шершавый асфальт щеку, Норман чувствовал себя значительно лучше. Но радоваться ему довелось не долго, ровно до того момента, пока из-под небольшого холмика из бетона и гипсокартона не показалась серая, скрюченная рука Пирса.
Видя, что Букер совершенно не в состоянии вести бой, Моррис подобрал парадоксальный «Глок» и… и не попал. В отличие от Генри, у него за плечами не было стрелковых курсов и ежесуботнего похода в тир, а потому пуля, взорвавшись, не только не повредила светоеда, но и аннигилировала часть небольшого завала, под которым извивался в припадке ярости Пирс. Тогда Моррис решил подойти к проблеме с другой стороны, с той, для которой особой меткости не требовалось. Он быстро сделал несколько выстрелов, каждый из которых съедал солидную часть тыльной несущей стены закусочной. Наконец, после пятого хлопка, все здание пошатнулось и рухнуло, окончательно погребая под собой Пирса.
— Ты в порядке? — спросил Норман, помогая Букеру встать, — Теперь у нас есть немного времени, чтобы обдумать дальнейшие действия.
— Ага, — Генри зажмурился и потер шишку на затылке, — все как ты любишь. Чего тут думать? Валить надо! Ты там случайно тачку не разнес?
— Автомобиль? — озадаченно переспросил Моррис.
— Да, автомобиль. Ты чего уже забыл? За домом был припаркован.
И правда, во всей этой суматохе Моррис совершенно забыл про старый бежевый седан Дэна, по-прежнему верно дожидавшийся своего хозяина у служебного входа. Ни Дэна, ни служебного входа уже не существовало, но автомобиль все еще стоял на месте, и на удивление был абсолютно цел, ну, разве что немного грязноват. Но на этом его удивительность не заканчивалась. Вероятно, в городках Мексико и Перу, чье совокупное население не превышало и пятнадцати тысяч человек, преступность была в диковинку, потому что двери автомобиля оказались не заперты, и, что самое важное, ключ наивно болтался в замке зажигания.
— Да это просто праздник какой-то, — довольно протянул Букер, услышав урчание мотора. Моррис пропустил это мимо ушей. Он, резко оглядываясь по сторонам, выгонял автомобиль с его парковочного места, при этом вслушиваясь в тарахтение дождя по лобовому стеклу. Последнее, что сейчас ему хотелось услышать — это стрекот светоедских зубов, пробивающийся между ударами капель.
Бежевый седан, взвизгнув колесами, накренился сперва влево, затем вправо, объезжая разбросанные по дороге обломки «Обеда», вырулил на дорогу и резко остановился потому, что Моррис, сидевший за рулем, получил увесистую оплеуху.
— Это еще за что? — возмущенно спросил он у Букера.
— Серьезно? Теперь я понимаю твою нездоровую любовь к бесконечному обдумыванию всего и вся. Норм, в экстренных ситуациях ты реально тупеешь. Риту кто забирать будет?
Босси сиротливо мокла под дождем возле изогнутых останков полицейского «Форда». Она растирала свои плечи ладонями, но это совсем не помогало. Осенний ливень моментально вымывал из ее организма любые, даже самые маленькие и незаметные зачатки тепла.
— Дорогуша, вас подвезти?
Из открытого пассажирского окна высунулась улыбающаяся зеленоватая физиономия Букера. Его голова изрядно кружилась, а тошнило так сильно, что непременно бы вырвало, будь в желудке хоть что-нибудь кроме воздуха.
— Еще раз меня так назовешь, — прошипела Рита, — и я тебе задницу надеру. Где вас черти носили?
Она запрыгнула в салон и тут же принялась выжимать промокшие волосы.
— Ну, сперва мы довольно мило поболтали с местными, отличные ребята, а потом Норм сровнял все с землей. Дурацкая привычка… Кстати, какого хрена случилось с моей тачкой?
— Она сломалась, — Рита через силу улыбнулась, но волосы полностью скрывали ее лицо и этого никто не заметил.
* * *— Это точно нужное место? — настороженно спросил Букер, — Думал будет гораздо загадочнее, что ли.
Здание действительно не создавало впечатления рокового места. Даже более того, оно будто старалось не произвести вообще никакого впечатления. Обшарпанные молочно-серые стены со вспучившейся от времени и непогоды краской. Облицовка кое-где отвалилась, обнажая утеплитель и деревянные перегородки. Черепица на крыше слегка поплыла, а выбитые окна заколочены досками. Одним словом — уныние.
— Точно, — Рита завороженно всматривалась в дом. Слишком долго ее мучал этот образ. Он вился на задворках сознания, то и дело проскальзывал между мыслями на передний план, назойливо напоминая о своем присутствии, не давая отвлечься и забыть себя. И теперь, когда она стояла здесь, напротив покосившегося крыльца, ее не покидало ощущение удачной встречи, свидания с давно забытым старым другом детства, такое теплое и ностальгическое, будто она уже бывала здесь раньше. Ей больше не хотелось ни с кем говорить, ни от кого убегать. Весь мир на мгновение перестал существовать. Светоеды, пожары, смерти и кровь, все это теперь не имело никакого значения. Картинка размылась, а в фокусе остался лишь дом. Он манил ее, приглашал войти и вспомнить все то хорошее, что было между ними. Она не сопротивлялась.
Рита молча преодолела три скрипучие ступеньки и на мгновение замерла перед обшарпанной дверью, часть которой была заколочена листом фанеры, исписанным различными ругательствами и непристойностями. Она не видела этих надписей, ее взор был затуманен и различал только то, что досталось ей по наследству от Бритни, от Чипа Дугласа, запомнившего это место по-своему. Протянув руку, девушка взялась за круглую дверную ручку и повернула ее. Замок щелкнул и открылся с такой легкостью, будто все эти годы его заботливо смазывали и чистили.
Совершенно забыв о своих попутчиках, Рита вошла в дом. Генри с Норманом, непонимающе переглянулись и пошли следом.
Большой обеденный зал по-прежнему выглядел изувеченным и одновременно с этим, отталкивающе пустынным. Гигантское граффити на всю стену в своеобразной манере изображающее наименование какой-то бандитской, или претендующей на такое звание, молодежной группировки. Пол усеян мириадами окурков, несколько пустых бутылок из-под пива и слабоалкогольных напитков.
— Это просто удивительно, — стоя на пороге комнаты, Рита с приоткрытым ртом осматривала открывшийся перед ней беспорядок.
— Ну, даже не знаю, — Букер пожал плечами, — обычная помойка.
— Нет, не обычная. Прошло столько лет, а здесь совершенно ничего не изменилось. Это место абсолютно нетронуто.
— Мисс Босси, вы так говорите, будто бывали здесь раньше, — Норман подобрал больничный халат повыше, чтобы случайно не зацепить им одну из бутылок.
— Я — нет, но Чип бывал, и много раз. Он хорошо помнил эту комнату, она, конечно, была пустой, пыльной, но очень ему нравилась, пока вдруг не превратилась в это… в этот беспорядок, — она замолчала, прислушиваясь к себе, а затем продолжила, — Для твоего отца это было сильным ударом. Тогда он считал, что потерял не просто место для игр, а настоящего друга. Поэтому эти бычки, граффити, все сильно отпечаталось в его памяти.