Я сбегал в дом и взял свои мечи. Вернее, это были мечи мастера, но они давно обосновались за моей спиной, так что я считал их уже своими. Выйдя во двор, я извлек клинки из ножен и прокрутил в кистях пару раз, чувствуя слабое, но неприятное сопротивление организма давно уже заученным движениям. Непорядок, решил я, и стал упражняться, вспоминая все разминочные движения, которым меня научил мастер. Они позволяли не только разогнать по телу застоявшуюся кровь, но и почувствовать каждую его клеточку, каждый нерв. Клинки скоро снова стали ощущаться продолжением моих рук, они издавали легкий свист, разрезая воздух. Лезвия мечей были длинные и узкие, слегка изогнутые и очень напоминали японские катаны. Они блестели в полутьме, радостно предлагая станцевать с ними. И я ответил согласием. Поймав слабый ветерок, я стал кружиться, взмахивая клинками, изгибаясь в разные стороны, ведомый только мне слышимым ритмом. Веселье захлестнуло меня, я все убыстрял темп, закручивая вокруг себя веер смертоносной стали, и танцевал, танцевал с ветром!
Когда же я остановился, тяжело дыша, то увидел, что проснувшийся хозяин с великим почтением смотрит на меня с порога, а вокруг забора стоят местные жители и негромко с восхищением комментируют мою разминку. Помянув демонов, я вложил мечи в ножны и пошел в дом, недоумевая, как же я прошляпил их появление. В доме меня уже поджидал обильный завтрак, который улыбающаяся хозяйка попросила меня откушать. Я глянул в окно и отметил, что солнце уже встало. М-да, долго же я танцевал, не меньше двух часов.
Быстренько покидав в себя под добродушными взглядами хозяев лишь несколько тарелок каши, я поднялся и заявил, что на полный желудок не люблю путешествовать. Иским только кивнул и вышел из дома, а я принялся одеваться. Накинул жилетку, куртку, повесил за спину клинки и чехол с луком и пожелал доброго здоровья хозяйке и ее детям. Напоследок внимательно оглядел Лину, на лицо которой уже вернулся здоровый румянец, а потом подхватил сумки и вышел во двор. Там Иским запрягал лошадь в телегу.
– Что, куда-то собираешься? – спросил я.
– Да тебя до столицы провожу, – ответил он.
У меня просто челюсть отвисла. Он собирается везти меня в столицу! Заманчиво, но я представил, что придется неизвестно сколько трястись по ухабам, отбивая все, что можно и что нельзя, и мне сразу стало дурно. С жаром я принялся его убеждать, что в столицу не тороплюсь, времени у меня много и поэтому нет особой нужды меня подвозить. На что староста с не меньшим жаром упирался, говоря, что они в долгу за лечение дочери. Тут мне стало немного стыдно, ведь я даже забыл с ними рассчитаться за обед и ночлег. Совсем вылетело из головы.
Короче, после долгих уговоров, поняв, что миром дело не решить, я резко сказал:
– Молчать!.. Я! Иду! Пешком!
Затем достал серебряную монету из кошелька и вручил старосте со словами:
– За еду и ночлег.
– Но...
Я оборвал его:
– Никаких возражений! Или ты считаешь, что королевский лекарь бедствует?
Иским замолчал, а потом робко предложил проводить меня хоть до околицы, на что я согласился. Ведь из двух зол... Но я и не знал тогда, что сопровождать меня вместе со старостой намылится буквально вся деревня! За нами увязалась такая толпа, что заполнила всю улицу. Но это полбеды. Проблемой было то, что периодически то один человек, то другой догоняли нас со старостой и почтительно задавали мне какой-нибудь вопрос. То они хотели знать, где я так научился клинками махать, то как выглядят эльфы, то много ли я знаю о короле... Я сначала отвечал, потом отшучивался, потом меня все достало, а деревня, похоже, была бесконечной!
Когда я, уже отчаявшись, серьезно рассказывал одной девушке, как быстро похудеть («да просто не жрать ничего!»), то увидел впереди спасительный проем ворот и ускорил шаг. Иским, как и обещал, проводил только до конца деревни и остановился в воротах, а затем опять принялся многословно благодарить. На что я коротко ответил:
– Не за что! – и повернулся, чтобы уйти, но тут староста опять напомнил про свое предложение, мимоходом задев одну маленькую проблемку.
– А может, все-таки проводить? Ведь в лесу всяких хищников полно. – Он понизил голос: – Тут даже кэльвы встречаются, от них вообще никакого спасения нет!
Остальные, стоявшие чуть сзади, подтверждающе загомонили:
– Да, кэльвы – это страшное дело!
– Кэльвы? – недоуменно оглянулся я. – Да встречал я этих кэльвов!
Все потрясенно притихли, а один голос в толпе спросил полушепотом:
– И как же вам удалось убежать?
Я улыбнулся и ответил:
– А я и не бегал! Они ведь такие симпатичные пушистики! Когда гладишь их, мурлычут, будто домашние кошки. И вообще, чего вы их боитесь? Они нападают на людей, только когда голодные, а если к ним обратиться мысленно и сказать, что ты их друг и не причинишь им боль, накормить – тогда и они с тобой подружатся. Но сейчас, думаю, они совсем перестанут выходить к вам. Раньше ведь разбойники в лесу всю дичь выводили да распугивали, а теперь там тихо. Так что вы в лес к кэльвам не лезьте, и они вас трогать не будут!
– А разбойники? – произнес кто-то.
– А нет больше разбойников. Умерли все вчера утром!
– Как?... – сдавленно прошептали из толпы.
– Молча! Ну, разве что кое-кто крикнуть успел.
Люди в толпе стали внезапно очень похожими друг на друга, вероятнее всего, широко раскрытыми глазами. Я даже и не знал раньше, что глаза могут так увеличиваться, и думал, что выражение «полезли на лоб» – это преувеличение. Но сейчас понял, что даже этого выражения здесь будет явно маловато!
– Ну что вы на меня так уставились? – спросил я. – Встретились мы с ними позавчера, поговорили. Такими неприятными людьми оказались – грязные, вонючие, некультурные. Хотели у меня все вещи отобрать, а самого прирезать в кустах. Я с ними не согласился, а потом они все умерли, вот и весь сказ.
Посмотрев на их лица еще раз и запечатлев в памяти картинку «Шок – это по-нашему!», я кивнул им на прощание и, развернувшись, зашагал по дороге, чувствуя, что они стоят и молча смотрят мне вслед. Ну что ж, теперь хоть будут знать, что с кэльвами можно договориться, а это поможет избежать ненужных жертв. Если эти пушистики широко распространены в округе, то, возможно, у людей с ними получится наладить контакт, в отличие от эльфов. Нет, домашними кошками они вряд ли станут, но хотя бы на людей нападать не будут.
Я шагал вперед, вдыхая чистый свежий воздух, радуясь зелени вокруг. Все-таки здесь приятно жить! Даже не хочется возвращаться домой, в свой техногенный мир, наполненный вонью, шумом и толкотней. Если бы еще эти долбаные эльфы не действовали мне на нервы постоянной угрозой! Пользуясь предоставленной возможностью спокойно поразмыслить над ситуацией, я стал подводить итоги.
Итак, ночь прошла просто замечательно, голод мне пока не грозит, ведь эльфийские припасы все еще в мешке, а значит, даже не охотясь, можно легко протянуть до Зингарда. Ведь до него всего два дня пути, это если на телеге. А моим шагом... ну, пусть будет три. Нормально! Дотопать можно спокойно, причем даже сильно и не спешить, ведь эльфы при всем желании не смогут меня догнать так скоро. А в городе мне на их погоню будет начхать, да и вряд ли они открыто будут за мной охотиться на человеческих землях... Хотя открыто охотиться они и не будут, ведь чего им стоит просто стрелу пустить из засады? В общем, я решил, что и в Зингарде мне долго задерживаться никак нельзя.
Так я топал и топал по хорошей дороге до самого полудня. Потом устроил привал, поел немного эльфийской еды, а затем пошел дальше. Меня не обгоняли ни пешеходы, ни повозки, ни всадники. Даже удивительно, ведь по состоянию дороги было видно, что пользуются ей частенько.
Незаметно подкрался вечер. Мои уже изрядно натруженные ноги взмолились об отдыхе, и я решил устраиваться на ночлег. Свернув с дороги, углубился в лес, выбрал полянку поуютнее, насобирал веток и расстелил их, накрыв запасной курткой и штанами. Все не на голой земле спать! Затем не спеша поужинал эльфийским хлебом с мясом, с удовольствием прикончив почти весь запас, и улегся. Проверил свой магический резерв – он был полон до краев. С этим нужно что-нибудь сделать, решил я и опять поднялся. Ведь мне нужно тренировать не только тело, но и магические способности, а значит, пора вспомнить, чему меня учили.
Сконцентрировавшись, я начал упражняться – выпустил пару магических стрел в дерево, сделав в нем симпатичные круглые отверстия, просканировал окрестности магическим зрением, ничего крупнее кролика не обнаружив, принялся посылать обычные силовые удары, наподобие тех, какими пользовался Минаэль, попробовал установить вокруг себя защитный кокон. Он получился весьма вяловатым, а затем мои силы иссякли. Уставший, но удовлетворенный, я повалился спать, подумав, что даже сейчас уже кое-что могу. Правда, против более опытного мага мне применить нечего, но против обычных людей – есть что. Конечно, все мои знания – не более, чем детские игрушки, ведь до серьезных боевых плетений мы с учителем так дойти и не успели. Но обычного человека я с легкостью могу магией оглушить, опрокинуть, убить, если понадобится, а значит, мои возможности растут. Главное – постоянно увеличивать свои способности в накоплении энергии, а это тренировки и еще раз тренировки... И я заснул.
Утро встретило меня ласковыми лучами солнца. Я поднялся, потанцевал часок с мечами, затем перекусил сухофруктами, запил их водой и, подхватив немного полегчавшие сумки, вернулся на дорогу. Проверив свой резерв, я убедился, что после моих ночных упражнений он заполнился едва наполовину, то есть пока опустошать его рано. Вот пускай соберет энергию до краев, а после можно будет и потренироваться. Кстати, вчера, используя выученные плетения, я обратил внимание на то, чего раньше никогда не замечал. Все они состояли из нескольких блоков, каждый из которых выполнял свою функцию. И если раньше они представлялись мне единым образованием, которое нужно было запоминать комплексно, то сейчас я видел: из того, что я уже знаю, вполне можно вывести некие закономерности создания различных плетений. А там уже можно делать следующий шаг – научиться придумывать их самому, комбинируя разные блоки.
М-да, поразительный эффект дало мне мышление программиста. Ведь будучи эльфом, я этого никогда не замечал, да и не заметил бы никогда. Ну, разве что учитель соизволил бы рассказать, как появляются плетения. И что теперь? А теперь прежде всего нужно развить свою способность к накоплению силы, ведь пока весь мой резерв уходит на двадцать простых плетений. И только когда он увеличится раза в три-четыре, можно уже будет подумать об экспериментах...
Бодренькой походкой я шагал по дороге, насвистывая себе под нос и радуясь, что моя музыкальность заметно повысилась. Ведь без чувства интонации эльфийский язык – это не язык, а я ведь научился им владеть. Так что теперь могу и петь свободно, да так, что Басков будет нервно курить в сторонке! Жаль, конечно, что сейчас все наши песни мне кажутся несколько примитивными... Эх, взять бы их да перевести на эльфийский! Там даже без сопровождения получится настолько мелодично, что закачаешься!
Размышляя таким образом, я миновал несколько развилок. На некоторых присутствовали столбы с указателями, и я убеждался, что иду правильно. На дороге появилось движение – несколько раз проехали телеги, промчалась крытая повозка, дважды мимо проскакали всадники. Я внимательно посмотрел на них, но ничего особенного, позволяющего определить, кто они, не нашел. Обычные люди, как и я. Значит, нужно будет в скором времени обзавестись четвероногим средством передвижения. Оно мне пригодится, если соберусь много странствовать. Тот факт, что я ни разу в жизни не ездил верхом, меня мало смущал. Придется научиться, и чем скорее, тем лучше.
В полдень я дошел до мостика, перекинутого через речку. Ей я обрадовался, прошел немного вниз по течению и с наслаждением искупался, постирал некоторые свои шмотки и разложил их подсыхать на бережку. Не понимаю, почему раньше не любил купаться в речках? Ведь это так приятно – лежать на спине, слабо покачиваясь, как в невесомости, и чувствовать, как прохладная вода нежно ласкает разгоряченное тело. Поблаженствовав так немного, я не сразу заметил, как течение отнесло меня дальше. Я вышел из речки и уже по берегу вернулся к оставленным вещам.
А там уже вовсю хозяйничали! Двое мужиков остановили свою телегу рядом с мостом, а сами собирали мое мокрое белье. Сумки они уже давно прихватизировали, как и мечи с луком, которые один из них спешно тащил к телеге.
– Добрый вечер! – заявил я, незаметно подкравшись к ним сзади.
Мужики вздрогнули, тот, кто тащил оружие, уронил его себе под ноги, а второй, что собирал мое белье, спешно выкинул собранное и повернулся ко мне. Вот только кинул он слишком сильно, и я проводил взглядом портянку, неспешно уплывающую вдаль.
– А вы догадываетесь, что брать чужое нехорошо? – спросил я у мужиков.
Они замялись и бочком-бочком стали уползать к своей телеге.
– Вещи верните, – ласково попросил я.
Мужики закивали и кинулись к телеге, а я достал лук из чехла и натянул его, ожидая от воришек какой-нибудь пакости. Так и случилось. Добежав до телеги, они вскочили в нее, а один взял в руки кнут и собирался хлестнуть лошадь, полагая, что бегать за ними в голом виде я не буду. Вот только моя стрела пробила ему руку ниже локтя, заставив выронить плетку.
– Вещи! – уже не так ласково сказал я, накладывая на лук вторую стрелу.
Первый вор удивленно посмотрел на свою руку с торчащей в ней стрелой, а потом завопил. Другой с испугом сбросил с телеги на землю два моих мешка и схватил поводья. Вторая стрела вонзилась ему в ногу.
– Все вещи! – крикнул я, доставая еще одну стрелу из колчана.
Оглашая окрестности стонами, мужики покидали с телеги мои сапоги, куртку, пояс с ножнами, а один вытащил из-за пазухи мой кошель с драгоценностями и деньгами.
– Все, все! Больше у нас ничего нет! – завопили воришки.
Я опустил лук:
– Проваливайте! Но помните, в следующий раз вам может попасться не такой добрый человек, как я, и прибьет вас к демонам!
Тот, что со стрелой в руке, трясясь от страха, взял поводья одной рукой и хлестнул лошадь. Повозка тронулась, увозя незадачливых грабителей, а я подумал, что слишком расслабился, плескаясь в речке. Так и совсем форму потерять можно. Ведь если бы мое настроение было не таким приподнятым, я бы просто, подойдя к грабителям, магией сделал пару отверстий в их дурных головах, а затем забрал и лошадь, и телегу. Вот только это глупое настроение испортило все дело. Сейчас я уже жалел, что отпустил мужиков, да еще и две стрелы на них потратил!
Злясь на себя, я дал зарок больше не испытывать никакой жалости. Это очень невыгодно и может стать причиной моей смерти, задумай я ненароком пожалеть эльфов. Все, больше никаких чувств, только холодный расчет! А расслабиться можно в одиночестве, где-нибудь в лесной чаще, там, где никто не потревожит. Вот там можно и повосторгаться природой, понюхать цветочки и сделать еще много всякой другой бесполезной фигни, а пока... Достав остатки эльфийских запасов, я с удовольствием их прикончил, наплевав на то, что собирался растянуть их до Зингарда. Доедая последнюю лепешку, подумал, что вечером нужно будет добывать себе пропитание. Ну, ничего, займусь охотой. Вчерашний осмотр показал, что тут водятся кролики, а значит, голодным точно не останусь.
Бесцельно позагорав полчасика на бережке, наблюдая, как по мосту проезжают повозки, я поднялся, натянул на себя слегка просохшие вещи и, запаковав поплотнее сумки, продолжил свой путь. Перейдя мост, я увидел еще одну развилку. Одна стрелка указывала на Зингард, вторая, почти противоположная ей – на Гномьи горы, а третья, направленная в ту сторону, откуда пришел я, была гнилой.
«Эльфийский лес», – мысленно воспроизвел я надпись, которая была когда-то на ней, и потопал дальше.
Вскоре мне окончательно надоело это монотонное шагание, и я принял решение поймать какую-нибудь попутку, несмотря на возможность заработать себе кучу синяков на копчике. Однако первая же попытка оказалась неудачной. Завидев издали большую карету, окрашенную в черные тона и запряженную двойкой весьма ухоженных лошадей, я остановился и подождал, пока она приблизится. Когда до нее оставалось шагов двадцать, я крикнул кучеру: