Я проглотил кусок хлеба и уточнил:
– Что именно?
– Что тебе назначили десять плетей?
– Правда, – не стал я отпираться, переходя к перловке.
– А за что?
– За драку, – ответил я с набитым ртом.
– Но ведь ее начал не ты? – удивился парень.
– А Риноку сказали именно так, – ответил я, переведя стрелки на худого доносчика.
Парень машинально глянул на упомянутого субъекта, сидевшего на другом конце стола, потом повернулся ко мне и спросил:
– Но ведь ты мог сказать, как все было на самом деле и…
– Слушай, – перебил его я. – Раз мы уже вовсю общаемся и на «ты» давно перешли, скажи, как тебя звать-то?
Парень замялся, но все же ответил:
– Крот.
– А я Алекс, – протянул я ему руку, которую парень крепко пожал. – А почему Крот?
– Да так… было дело… – совсем смутился Крот. – Ты лучше ответь, почему не рассказал, как по правде все вышло?
Доедая кашу, я постарался понятно объяснить ему причины моего поступка:
– Понимаешь, ты ведь полез на меня, потому что я неудачно пошутил. Значит, в драке был виноват именно я. И не переживай больше по этому поводу, свое я получу.
Глядя на меня, Крот спросил, забыв про завтрак:
– Значит, ты не сказал правду, потому что чувствуешь себя виноватым?
– Можно и так выразиться, – согласился я, облизывая ложку и думая, что истинной причины ему никто не скажет.
– Но ты же мог просто извиниться…
Он замолчал сам, вспомнив, что я пытался сделать перед дракой.
– А что, теперь ты примешь мои извинения? – уточнил я, сгружая свои тарелки на поднос.
– Теперь – да, – ответил Крот, глядя мне в глаза.
– Ну и отлично! – улыбнулся я и пошел относить пустые тарелки.
Выйдя на улицу, я задумался: когда же будет экзекуция? Если должен собраться весь личный состав, а первый отряд, как видно, еще не вернулся, то мое избиение откладывается на неопределенный срок. Это плохо, ведь могут быть немалые осложнения с Кротом, который сейчас уверен, что я честно и бескорыстно беру на себя его вину. Вздохнув, я стал дожидаться своего отряда, с которым мне предстояло тренироваться в ближайший месяц дождей.
Через несколько минут из столовой начали выходить бойцы и строиться на площадке. Я подошел к своим и встал в задней шеренге, чтобы не светиться лишний раз перед глазами начальства.
Командиры начальственными окриками выравнивали строй воинов, а я мельком сосчитал бойцов. Выходило чуть больше полутора сотен человек. Вот это армия! Или же это всего одна часть, а по королевству раскидано еще несколько десятков подобных лагерей? Выровняв строй, командиры сами вытянулись в струнку, и я увидел, что из домика вышел начальник лагеря в белой парадной форме. Пройдя всю колонну солдат, он подошел к командирам, которые при его приближении отдали честь, прижав кулаки к сердцу.
– Бойцы построены! – доложил один из них, имени которого я еще не знал.
– Благодарю, – коротко ответил начальник и повернулся к строю солдат, которые даже дышать стали через раз.
А я подумал, что если всего бойцов полторы сотни, значит, первый отряд уже вернулся. Считака, блин! Только когда, ночью, что ли? Вполне вероятно, я ведь разговаривал с Алоной недолго и заснул, как только наступила темнота. А ворота в городе ведь не закрываются…
– Бойцы! – начал командир, прервав мои размышления. – Вчера в лагере произошло чрезвычайное событие – один из вас поднял руку на своих товарищей! («А также несколько раз и ногу», – подумал я.) Теперь зачинщика ждет суровое наказание в десять плетей, чтобы такие инциденты больше не повторялись!
По рядам прокатился шепоток: «Десять плетей! Десять…»
– Алекс Эльф! – скомандовал начальник. – Выйти из строя!
Я вышел из задних рядов и подошел к начальнику, чеканя шаг. Остановившись перед ним, я постарался щелкнуть отсутствующими на моих сапогах каблуками и прижал кулак к груди.
– Алекс Эльф, признаешь ли ты вину за свой проступок? – громко спросил меня Карин, и я понял, что цирк продолжается.
– Признаю! – громко ответил я.
– Тогда прими полагающееся тебе наказание и больше не поднимай руки на своих товарищей! – громко сказал начальник и тихо добавил мне: – Если выживешь.
Он развернулся и приказал:
– Принести все необходимое!
Несколько солдат, стоявших неподалеку от склада во главе с типом, что выдавал мне форму, кинулись внутрь и через несколько минут приволокли здоровенную колоду. Начальник склада не принимал участия в выносе сего устройства, а принес плеть. Ее я постарался хорошенько рассмотреть. Она представляла собой кнут, но размноженный на конце в десятки раз на маленькие кожаные веревочки, а на конце каждой можно было без труда заметить маленький узелок. Рассматривая это пыточное приспособление, я понял, что крупно влип, но отступать было нельзя. Теперь мне может помочь защитный кокон, но знающий человек сможет легко определить мой мухлеж. Значит, от кокона придется отказаться.
– Ирлэн, в прошлый раз ты показал свое мастерство, – услышал я голос начальника. – Приказываю тебе и сейчас взять в руки плеть и отсчитать ровно десять ударов!
От группы офицеров отделился здоровенный детина, отдал честь начальнику и взял плеть, смотря на меня недобрым взглядом. Я понял, что попал вдвойне. Видимо, командир не стал договариваться, чтобы меня немного пожалели при неприятной процедуре. Зря я ему, наверное, вчера так откровенно обо всем рассказал. Ну, ничего, зато это послужит мне хорошим уроком. Теперь стану умнее и буду молчать побольше. Несколько солдат принялось готовить меня к процедуре. Они стащили с меня куртку и рубашку и подвели к колоде. Но тут по строю солдат прошло шевеление, и из него вышел мой давешний знакомый, Крот.
– Разрешите обратиться, господин начальник? – спросил он Карина.
– Обращайся, – милостиво разрешил начальник.
– Алекс не виноват в драке, он не был зачинщиком и наказание получает незаслуженно.
Я посмотрел на него с удивлением и подумал, что опять ошибся в анализе характера человека. Я ведь и не предполагал, что он способен на такое, иначе объяснил бы ему все намного точнее. Блин, и куда он вообще полез! Такую игру мне намерен испортить, гаденыш!
– А кто виноват в той драке? – спросил Карин.
Не тупи, Крот, не порть мне представление!
– Я, – гордо ответил боец, вытянувшись в струнку.
Идиот, нашел, чем гордиться! Я даже отвернулся от него, но меня заставил вновь повернуться вопрос Карина:
– Алекс Эльф, это правда?
– Нет, – спокойно ответил я, сверля парня глазами.
– Встать в строй, солдат! – приказал начальник лагеря Кроту. – За ложь я назначаю тебе внеочередной наряд на кухню!
Пристыженный Крот вернулся в строй, а я подумал, что не фиг было рыпаться.
– Начинайте! – приказал Карин.
Меня уложили на колоду, и один из бойцов сунул мне под нос какую-то деревяшку. Я недоуменно на него посмотрел, а он шепнул, что ее нужно зажать зубами. Я решил не противиться опыту поколений и взял деревяшку в рот, ожидая начала.
Первый удар я пропустил, не успев сгруппироваться. Лишь услышал тихий свист, а затем мне на спину плеснули раскаленный металл. Деревяшка в моих зубах жалостно хрустнула. Второй удар я тоже пропустил, не успев прийти в себя после первого, но на третьем уже успел напрячь мышцы, и он показался мне менее болезненным – всего-навсего полведра кипятка! Четвертый и пятый удары прошли нормально, но я ощутил, как со спины по бокам стекает кровь. Еще три удара я выдержал стоически, но на предпоследнем опять ощутил дикую боль. Видимо, палач-садюга попал мне на располосованное место. Последний удар я получил, уже краешком сознания уплывая в темноту. Усилием воли разогнав туман перед глазами, я выплюнул щепки и понял, что солдаты поднимают меня с колоды.
– Отнесите его в лазарет, – услышал я голос начальника.
А вот и хрен вам, меня так просто не сломаешь!
Я выпрямился, чувствуя, как дрожат ноги, но постарался не подать вида и отказался от помощи, а затем подошел к начальнику и отдал ему честь. Начальник долго не находил, что сказать на это. Такое же удивленное состояние коснулось и строя солдат. Наконец Карин подобрал слова и громко спросил:
– Алекс Эльф, обязуешься ли ты в будущем не совершать подобные проступки?
– Да! – ответил я громко, а под нос пробормотал: – Это уж как получится.
Последние слова вызвали тень улыбки в глазах начальника.
– Разрешите идти?! – спросил я, ощущая, как организм потихоньку начал залечивать раны.
– Отправляйся в лазарет! – громко заявил Карин и тихо добавил для меня: – Вечером на тренировку можешь не приходить.
Я отдал ему честь и, развернувшись, отправился искать этот самый лазарет, по пути забрав свою форму у одного из солдат. Шагать было трудно, ноги стали совсем ватными, я чувствовал, что по спине стекают капли крови, впитываясь в форменные штаны. Процесс заживления уже пошел, но весьма похоже, что на моей спине не осталось живого места. Мне нужно было срочно воспользоваться лимэлем, чтобы избавиться от шрамов.
Лазарет обнаружился в дальнем конце армейского двора, там меня встретил старый лекарь. Осмотрев мою спину, он заохал и принялся намазывать ее какой-то странной скользкой массой из горшочка, по запаху очень напоминавшей болотную тину. Закончив, он обмотал меня тряпками и посоветовал пару дней полежать на животе и поменьше двигаться. Поблагодарив заботливого старичка, я отправился в казарму, где в своих сумках откопал начатую фляжку с лимэлем и сделал пару больших глотков. Огонь в желудке быстро распространился по всему телу, и я почувствовал, что раны на спине заживают, выдавливая из себя мерзкую слизь, которой намазал меня лекарь, а на месте рубцов образуется новая нежная кожа.
Целый час я наблюдал и контролировал процесс восстановления. Мне никто не мешал, так как бойцы моего отряда после построения ушли на какие-то занятия. В бараке не осталось даже дежурного, поэтому я не стал таиться, сорвал с себя все тряпки с остатками слизи и с наслаждением почесал спину. Несмотря на все мои старания, с десяток длинных шрамов все же осталось. Видимо, в плетке была одна веревка, оставлявшая на теле очень глубокие раны, но я по этому поводу переживал не сильно. Ведь и так был не красавцем, так чего волноваться из-за десятка полос на спине? Тщательно вытершись от слизи, я оделся и улегся на кровать так, как советовал знаток медицины. Не то чтобы у меня болела спина, просто я собирался хорошенько выспаться после такого «побоища», а легенду нужно было поддерживать всеми силами. Ведь вдруг кто увидит? Вопросов потом не оберешься.
Сон в объятиях темноты был сладким, и проснулся я только потому, что кто-то потряс меня за плечо.
– Алекс, ты живой? – услышал я голос Крота.
– Не дождешься!
– И как ты себя чувствуешь? – полюбопытствовал он.
– Просто прекрасно! Неужели не видно?
– А-а-а, – протянул Крот. – Просто я подумал, что ты уже совсем дохлый, раз команды «обедать!» не услышал.
Волшебное слово в мгновение ока подняло меня с кровати.
– Я что, проспал обед? – с тревогой спросил я Крота, который удивленно наблюдал за моим торопливым натягиванием сапогов.
– Нет, все только пошли в столовую, – успокоил он меня.
– Тогда нужно догонять, пока там еще что-то осталось, – решительно сказал я и вышел из барака.
Крот пристроился рядом со мной. Видно, команду только что подали, потому что мимо нас проходили солдаты, стремясь туда же, куда направлялись и мы. На меня они кидали уважительно-недоуменные взгляды и перешептывались, отойдя от нас подальше. Демоны меня разрази, на такую популярность я не рассчитывал! Нужно было потерять сознание ударе на седьмом, тогда бы меньше судачили.
– Алекс, – смущенно обратился ко мне Крот. – Ты, вообще-то, извини, что так получилось.
– Ладно, не бери в голову, – махнул я рукой.
– Нет, все-таки я крупно виноват перед тобой. Твоя дурацкая шутка такого не стоила, – продолжал наседать на меня Крот.
– Да я понял уже, так что забудь об этом. Ты ведь тоже из-за меня два наряда получил, – вспомнил я. – Так что квиты!
– Не два, а три, – поправил меня повеселевший Крот.
– Нет, дружище, третий ты получил исключительно по собственной глупости, – ехидно ответил я. – Я же тебя не заставлял выходить и резать правду-матку перед строем?
– Я должен был…
– Так, Крот, слушай сюда, – я остановился и повернулся к нему. – Мы с тобой весьма неудачно познакомились, так что давай забудем все происшедшее и начнем с нового листа, согласен?
Крот в ответ кивнул.
– Я Алекс, – протянул я ему руку. – Новичок, что вчера поступил в ваш отряд.
– А я Крот, – улыбнулся он в ответ и пожал мою руку. – Старожил третьего отряда.
– Приятно познакомиться! – сказал я с улыбкой и пошел к распахнутым дверям столовой.
Нет, все-таки популярность – довольно приятная штука, понял я, когда повар не посмел возразить на мое требование о добавке и шлепнул второй черпак перловой каши мне в тарелку. Хлеба я вообще забрал половину каравая и вновь не дождался упреков. А все это было мне очень кстати, так как после лимэля я ощущал зверский голод. По привычке я прошел за столик своего отряда и уселся с краешка, но на этот раз Крот сразу сел рядом, согнав какого-то молоденького пацана с места рядом со мной. Глядя на то, как я с аппетитом уплетаю свой обед, он заметил:
– Ну и горазд же ты есть, Алекс!
– Это ты меня еще в лучшие времена не видел, – заявил я с набитым ртом, вспомнив ужин в доме у старосты.
Крот также стал уминать свою порцию и мимоходом перезнакомил меня почти со всеми членами нашего отряда. Как я понял, третий отряд набирался из новичков, которые периодически поступали на службу, а потом, как только их подготовка признавалась начальником удовлетворительной, посылался на западные рубежи королевства, охранять границу от нападения кочевников, или пополнял ряды городской стражи. Всего в отряде было сорок пять человек, считая вместе со мной. Из них четверо имели чин десятника, что в армии Мардинана приравнивалось к младшему офицерскому составу, и обедали отдельно от простых бойцов. Ходили слухи, что через месяц-другой всех солдат третьего отряда должны послать на границу, так что у меня еще было время, чтобы спокойно переждать здесь месяц дождей.
Закончив с обедом, мы встали из-за стола и пошли на занятия. Дальше была стрельба из лука, рукопашный бой, где под наблюдением десятников я тренировался вместе с Кротом и показывал ему несложные приемы его уровня, которыми он мог легко овладеть. Крот после этого зауважал меня еще больше и потребовал научить всему, что я знаю. Со смешком я ответил, что ему потребуется на это не один десяток лет, но подтянуть навыки рукопашного боя пообещал. Затем было занятие со щитами, тренировка с копьями и ужин, сразу после которого последовала команда «Отбой!», нокаутом уложившая всех бойцов в кровати. Решив, что на сегодня занятий для меня хватит, да и начальник может заподозрить неладное, если я свеженький как огурчик пойду с ним тренироваться, я улегся в койку, едва не забыв повернуться животом вниз.
Разбудил меня вызов амулета. Я тихонько выскользнул в темноту и пообщался часик с Алоной, обучив ее еще одному плетению, которое она вполне сносно навострилась воспроизводить. Мда, похоже, процесс обучения начинал заходить в тупик, ведь для дальнейших занятий нам необходимо находиться рядом – сложные плетения не объяснишь словами, их нужно показывать. Я пообещал, что если ничего не случится (в чем лично я очень сомневался), то уже через пять-шесть десятиц буду в горах. В ответ услышал вздох сестренки, которая заявила, что я кормлю ее обещаниями уже почти полгода. Велев ей не опускать уши и больше заниматься с учителями, приставленными к ней отцом, я попрощался с ней и вернулся в казарму.
Так постепенно и сложился мой новый распорядок дня, который вполне устраивал меня своей размеренностью и предсказуемостью. Утром я вставал до рассвета и шел тренироваться на площадку, в основном один, а изредка подходил начальник лагеря и помогал мне повышать квалификацию в рукопашном бою. Потом я уходил завтракать со всеми, а после этого шел черед обычных занятий с различными командирами, которые прививали новичкам все знания, считавшиеся необходимыми в дальнейшей службе. Солдаты занимались строевой подготовкой, развивали умение правильно ориентироваться в званиях (оказывается, тут была довольно развитая система воинских чинов, на которую, однако, мне было совершенно начхать), проходили подготовку укреплений и оборонительных сооружений, учились ориентироваться в лесу (на этих занятиях в порядке вещей были фразы типа «если вы увидели солнце не в той стороне, где нужно, значит, вам нужно развернуться в противоположном направлении или уточнить у начальства, правильно ли вы идете»). Вслед за этим наступал обед и усиленные тренировки на мечах, копьях, полосе препятствий, которые заканчивались только к ужину, когда уставшие бойцы думали только о том, где бы вырубиться. После ужина я тренировался с Карином и с Алоной, а потом засыпал, чтобы проснуться на следующий день до рассвета.