— Прекрати, решать за меня! Я не маленький ребенок и сама в состоянии понять, что мне нужно!
— Сейчас ты ведешь себя именно как ребенок, капризный ребенок. То, что ты чувствуешь- просто похоть, ты еще слишком молода, чтобы понимать это…
Я не хочу брать тебя с собой. — процедил он, проклиная себя за эту ложь и за то, какую боль он причинил Арии.
Бейлик высвободился из ее объятий и встал с соломенного тюфяка.
— Приведи себя в порядок, сегодня мы возвращаемся. — говоря это он старался не смотреть на девушку, избегая ее пристального взгляда.
В этот раз проблем с лентой не возникло. Они перенеслись обратно в монастырь и воина вновь отправили в гостевой домик за его пределами.
Он не встречался с Арией два дня, возможно она не желала его видеть, а может была занята более важными делами. На второй день ему сообщили, что в его услугах больше не нуждаются. Он не стал отказываться от золота, которое было обещано ему за это путешествие, так же, как и не напрашивался сопровождать обоз, в котором Арию, под охраной дружинников, отправят домой.
Каково же было его удивление, когда в день отъезда за ним пришли, сообщив, что юная госпожа желает его видеть.
Бейлик вышел к воротам монастыря, держа Лютого под уздцы, и тут же увидел ее.
Ария не мешкая пошла навстречу, прожигая воина решительным взглядом.
Одетая в синий, походный плащ из дорогой, плотной ткани, с распущенными волосами, она была прекрасна и величественна, как истинная внучка Великого Киевского Князя — Всеволода Ярославича.
Лицо девушки было бледнее обычного, а глаза припухшие, будто она совсем недавно плакала. Бейлик не был дураком и сразу сообразил из-за чего, а вернее из-за кого Ария лила слезы.
— Я обещала крестной матери, что пытаюсь последний раз. — выпалила она, как только они оказались лицом к лицу. Глубоко вздохнув, девушка посмотрела в его глаза и несмело прошептала:
— Я люблю тебя…
— Но…Ария…
— Не бойся, моей любви хватит на нас двоих. Лишь позволь мне быт рядом… — в отчаянной мольбе она протянула к нему дрожащую руку.
Как же ему хотелось сжать ее пальцы в своей ладони и поведать о том, что она единственная в ком он нуждается, кем по-настоящему дорожит. И что именно поэтому он должен оставить ее. После этих дней, когда он не имел возможности видеть ее, Бейлик чувствовал, что силы его на исходе. Боже, когда она успела так глубоко проникнуть в его душу, поработить волю и смирить демонов, что преследовали его в кошмарах не первый год? Как же он допустил, что эта златовласая девчонка стала ему дороже всего на свете?
Но он должен быть сильным, не ради себя, ради нее. Пусть он сейчас сделает ей больно, чем потом увидит, как она разочаровавшись, медленно отдаляется от него.
— Просто перестань любить меня. Я не достоин этого. — проговорил воин и возненавидел себя, увидев боль в ее чудесных, светлых глазах.
— Ветер, ради тебя я сделаю все что угодно. Единственное, чего никогда не смогу — это перестать любить тебя. — Ее протянутая рука упала, безвольно повиснув вдоль тела.
— Знаешь, теперь, каждый раз когда ветер будет развивать мои волосы, я всегда буду вспоминать тебя. — горькая усмешка тронула ее губы, но она не заплакала, и наемник вновь восхитился силе ее духа.
Бейлик не выдержал, сказав то единственное, о чем он мог ей поведать. Слова слетели с губ прежде, чем он смог запретить себе.
— Малышка, надеюсь в твоих краях всегда будет ветрено. — и это было правдой. Он, как последний дурак мечтал, что бы она помнила о нем всю жизнь. Пусть не любила, но хотя бы помнила… да, он безумно хотел этого.
Ария первая отвернулась от него и нетвердой походкой пошла к обозу. Ветер стоял и ждал, надеясь, как идиот, что она подарит ему прощальный взгляд, но девушка оказалась сильнее его, ни разу не обернувшись, она забралась в крытую повозку и задернула полог.
А он так и остался стоять, медленно осознавая, что она ушла, ушла навсегда и это, черт подери то, чего он хотел…
Вскочив в седло он пришпорил коня и, пустив его галопом, прислушался к себе.
Тишина… будто все чувства и желания остались там, позади, вместе с Арией.
Лишь одна мысль стучала в висках, заставляя сердце все еще биться:
«Она не для тебя».
Наконец то Бейлик сделал хоть что-то правильно, отпустив девушку и тем самым избавив ее от своего проклятия.
Воин ехал, куда глаза глядят, не представляя, что делать дальше.
Он был свободен, словно ветер, но впервые в жизни это не радовало его.
Глава 28
Бейлик был в пути уже третий день.
Ему ужасно хотелось напиться, но воин без устали двигался перед, желая уехать как можно дальше, чтобы не сорваться и не отправиться вслед за Арией.
Такой слабости, тем более сейчас, он не мог себе позволить.
Но, как бы быстро и далеко Ветер не гнал коня, мысли о златовласке не покидали его.
Он раз за разом убеждал себя, что сделал правильный выбор, что так будет лучше для всех.
Рано или поздно, но ее первая влюбленность пройдет. Родители найдут ей достойного мужа, с которым она будет счастлива…
От мысли, что рядом с Арией будет другой мужчина, руки тут же сжались в кулаки.
Хотя, а на что он собственно надеялся?
Ее отдадут замуж, а воину не останется ничего, кроме воспоминаний о девушке с волосами цвета лета… Он с самого начала знал, что так будет.
Ветер был рад лишь одному, что после стольких ночей, проведенных вместе, Ария не понесет от него ребенка. Проклятие не позволяло воину оставлять потомков, чтобы после смерти ничто не связывало его с этим миром. Хотя бы этим он не испортит ей жизнь.
В пути его неотступно преследовали вспоминания о словах, которые Ария сказала ему на прощание.
Что-то навязчиво терзало разум, не давая покоя.
Она так спокойно, можно даже сказать смиренно, приняла новость о том, что Ветер уезжает… Это было столь непохоже на его златовласку, что заставляло задуматься.
Та Ария, которую он знал, не сдалась бы так легко.
Чего стоил случай, когда она, будто дикая кошка, вскарабкалась ему на плечи, требуя рассказать, что связывало его с Умилой. Эта девчонка не отступила бы просто так, она бы выцарапала ему глаза, но докопалась до причин, заставивших воина покинуть ее.
«Ради тебя я сделаю все, что угодно», — вспоминал он слова Арии, и смутное беспокойство мучило его.
Что-то тут явно было не так.
Внутренний голос приказывал вернуться и сопроводить девушку, хотя бы до отчего дома, но Бейлик понимал, как глупо было совершать столь опрометчивый шаг. Он не был уверен, что сможет вновь покинуть ее: слишком тяжело ему далось прощание.
На пятый день раздумий, Ветер не выдержал и развернул коня.
На душе сразу же стало легко и спокойно, будто он сделал правильный выбор.
* * *Воин подсчитывал дни, проведенные в пути, и понимал, что он уже давно должен был догнать обоз, в котором ехала Ария. Ошибки быть не могло: дорога в том направлении была лишь одна, но как бы Бейлик ни подгонял Лютого, заветные повозки все никак не появлялись на горизонте.
Предчувствуя неладное, он развернул коня, решив объехать вокруг небольшого леса, через который проходила дорога. Чего только не случается в пути, еще не хватало, чтоб на ее обоз напали разбойники.
К сожалению, чутье не обмануло Бейлика.
На одной из проселочных дорог он разглядел перевернутую повозку.
Приблизившись, Ветер увидел тела убитых дружинников, что сопровождали Арию в пути.
Выругавшись, он соскочил с коня и осмотрелся.
Сомнений в том, кто совершил нападение, у него не было. У всех воинов были вырваны глотки: такую метку оставляют лишь наемники Ворона.
Арии нигде не было видно, значит, этот сукин сын отправил за ней своих головорезов…
Нужно было догадаться, что он так просто не отступит. Сама мысль, что девчонка обвела его вокруг пальца и смогла улизнуть из-под носа, да еще в ночь перед свадьбой, серьезно задела гордость вожака.
Видимо, его наемники давно шли за ними по пятам, лишь поджидая удобного случая, чтобы схватить Арию.
Ругая себя на чем свет стоит за то, что отпустил девушку, оставив без присмотра, даже не подумав, что с ней может произойти такое, Бейлик закрыл глаза.
Вот что случается, когда даешь волю чувствам…
Не мешкая, он вскочил в седло и отправился в погоню. Хотя, судя по следам запекшейся крови на телах убитых, после нападения прошло уже несколько дней.
Он понимал, что как бы не гнал уставшего коня вперед, битву со временем было не выиграть. Отряд Ворона слишком далеко ушел, да к тому же передвигался стремительно, нигде не задерживаясь надолго.
Окончательно потерявшись во времени, снедаемый изнутри беспокойством за Арию, Бейлик наконец достиг подножья Таганая. Все дни, проведенные в пути, он молился, чтобы с девушкой не случилось ничего плохого. Представляя, каким пыткам подвергнет наемников за то, что посмели тронуть ее.
Оставалось пройти самый сложный отрезок пути: переправу через горы, но он знал, что выдержит, ведь от этого зависела судьба его возлюбленной.
Как только воин понял, что Арию похитили, он перестал обманывать себя и признал, что испытывает к девушке гораздо более сильные чувства, чем мог себе позволить.
Раздираемый противоречиями, он думал о златовласке день и ночь, желая понять, что же ему делать с этой чертовой любовью, которая так не вовремя проснулась в его прОклятой душе. Казалось, все привычные устои жизни рушились, не суля ничего хорошего. А самое страшное, что девушка, которая сумела пробудить в нем столь чуждые для него чувства, сейчас находилась в лапах его заклятого врага, который мог сделать с ней все, что угодно. Ярость и желание собственноручно вырвать Ворону глотку подгоняли Бейлика, заставляя без устали двигаться вперед по узким горным тропам и переходам.
Солнце уже скрылось за верхушками деревьев, когда Ветер, наконец, добрался до деревни язычников.
К его удивлению, общий костер на поляне не горел, а это могло означать лишь одно. Как только Арию доставили в деревню, Ворон направился в земли мертвых, дабы немедленно совершить обряд и не дать ей возможности вновь ускользнуть. Этот упертый сукин сын всегда добивается своего.
Проходя мимо места кровавых жертвоприношений, он увидел отрубленную голову Умилы, которую насадили на копье, воткнутое в землю.
Остановившись, Бейлик произнес слова на древнем языке. Он знал, что где бы сейчас ни находилась душа шаманки, она почувствует молитву, произнесенную в память о ней. Это было единственное, что он мог сделать в благодарность за спасенную жизнь.
Больше немедля, воин направился к лесу.
Пересекая границу, Ветер в очередной раз ощутил тьму, которая царила в землях мертвых. Она пугала и манила, но не трогала воина, будто зная, что он связан договором с Духом Войны и после смерти его душа все равно навечно будет заключена тут.
На подходе к дому, где «знающая» совершала подношения богине Луне, Бейлика ожидал неприятный сюрприз.
Двое наемников уже караулили его. Напав со спины, они оглушили воина чем-то тяжелым и потащили в дом.
Очнувшись, Ветер понял, что его руки обмотаны цепью, которая крепилась к штырю, вбитому в деревянную стену. Он дернулся, проверяя прочность оков, и понял, что освободиться не получится.
Проклятие! Все пошло вовсе не так, как он рассчитывал. Ворон опять обыгрывал его на несколько ходов вперед, и воин не знал, удастся ли ему перехватить преимущество на этот раз.
Осмотревшись, Бейлик увидел Светозару, младшую сестру Ворона, которая была ученицей Умилы. После смерти шаманки именно она заняла ее место, став новой «знающей». На вид девушке было не больше шестнадцати лет, еще совсем дитя. Ее темные глаза смотрели с испугом, а браслеты, украшавшие руки, были явно велики, и выглядели нелепо на тонких, как у ребенка, запястьях.
Спиной к воину стоял Ворон, широко расставив ноги, он по-хозяйски держал за локоть Арию, которая покачиваясь, цеплялась за его руку.
Девушка обернулась, и у Бейлика голова пошла кругом, неконтролируемая ярость вспыхнула груди, заставив еще раз дернуть цепь, пытаясь избавиться от пут.
На щеке Арии виднелся огромный синяк, нижняя губа была рассечена, а на подбородке воин отчетливо разглядел следы запекшейся крови. Видимо, Ворон приказал своим наемникам не церемониться с беглянкой на обратном пути.
Ветер поклялся, что переломает руки каждому, кто посмел ударить его женщину. Но это будет позже, сейчас нужно придумать, как выбраться из ловушки.
Проследив за взглядом Арии, Ворон обернулся, потянув ее за собой.
— О, брат, я удивлен, что ты почтил нас своим присутствием. Хотя, я думал, что доходчиво объяснил в прошлый раз, что тебе больше не рады в этих краях. — Бейлик продолжал дергать цепи, мечтая лишь избавиться от оков и вырвать сердце этому самоуверенному ублюдку.
— Прекрати дергаться, иначе я прикажу убить тебя еще до начала церемонии. — Ворон взглянул на сестру и рявкнул:
— Чего стоишь? Готовь все для ритуала! — Светозара потянулась за серебряным кубком, а вожак продолжил, обращаясь уже к Арии:
— А я пока проучу свою невесту, чтоб она навсегда запомнила — со мной шутки плохи. — Схватив девушку за плечи, он прижал ее лицом к стене и достал кинжал.
— Только тронь ее, и я лично переломаю тебе все кости! — зарычал Бейлик и дернулся вперед. Ворон лишь усмехнулся и, сжав волосы Арии в ладони, взмахнул клинком. Девушка испуганно вскрикнула, потом застыла, и Ветер увидел, как на пол полетели отрезанные золотые локоны.
Ария не заплакала, она едва уловимым движением поднырнула под руку вожака и, схватив кочергу, стоявшую у стены, ударила его по голове.
Ворон пошатнулся и повалился на пол. Не в силах подняться, он зажал рукой рану, пытаясь остановить сочившуюся из нее кровь.
К удивлению Бейлика, вместо того, чтобы добить вожака, девушка кинулась к юной знающей и, упав около нее на колени, взмолилась:
— Помоги, Умила сказала, что ты, как знающая, не можешь отказать… проведи ритуал, прошу. — Светозара кивнула и Ария поспешно протянула руку над серебряным кубком, позволяя шаманке вспороть клинком бледную кожу. Бейлик кричал как ненормальный, призывая девушку освободить его, но она будто не слышала ничего вокруг, завороженно наблюдая, как ее кровь наполняет кубок.
Когда Светозара начала произносить заклинания на древнем языке, Ветер понял, что задумала златовласка.
— Не смей, ты слышишь меня?! Я приказываю тебе! — взревел он, чувствуя, как ужас накрывает ледяной волной. Только не это, пусть она прекратит!
Ария бросила на него быстрый взгляд и прошептала:
— Прости… — именно в этот момент с пола поднялся Ворон. Он рванул девушку на себя, сжав ее горло, и прохрипел:
— Что, голубка, решила выторговать его душу у бога Воны? А знающая предупредила тебя, что этого мало, — он кивнул на чашу наполненную кровью. — Что для ритуала тебе придется отдать свою жизнь.
— Предупредила. Я думаю, что ты не откажешь мне в этом… — Ария дерзко посмотрела ему в глаза, вздернув подбородок. Ворон ухмыльнулся.
— На этом и порешим, красавица, — засмеявшись, он занес клинок для удара.
— Нет, убери от нее свои руки! — Бейлик чувствовал, как железо до крови впивается в кожу, но, не обращая внимания на боль, продолжал дергать цепи.
В тот момент, когда ему, наконец, удалось выдернуть из стены штырь, удерживающий оковы, Ворон вонзил острое лезвие в сердце Арии.
Ветер рванул вперед и с грозным рыком свернул шею вожака, с наслаждением ощущая, как ломаются кости под его пальцами. Отбросив тело Ворона, он склонился над Арией и прохрипел:
— Зачем, девочка моя, зачем ты сделала это?
— Умила сказала… что это единственный способ избавить тебя от проклятия, добровольно отдать жизнь ради спасения твоей души…
Черт, эта ведьма и после смерти умудрилась все испортить! Зная, что сама не может принести в жертву свою жизнь, которая принадлежала богине Луне с того дня, как она стала «знающей», шаманка рассказала о ритуале Арии, тем самым подтолкнув ее к столь отчаянному шагу.