Поскольку форма у штабс-капитана с Серёгой одинаковая, значит и тот иркутский драгун.
Выпили за встречу, а тут подоспело и жаркое: запеченный свиной окорок.
Под мясо, разумеется, налили ещё, выпили, и я впился зубами в сочную мякоть. Не развезло бы с мороза… Как раз зашёл Тихон. Я извинился перед офицерами, подошёл к своему "Планше" и дал торопливые указания насчёт нашего обустройства на ночь. Хотя, это было, пожалуй, излишним – всё и так предельно ясно: нас покормят и устроят. Апартаментов здесь не имеется, так что выбирать особо не приходится.
— За пионеров! — встретил меня поднятой рюмкой Арнаутов.
Ага. "Взвейтесь кострами, синие ночи!". Мысленно желая двоим "лишним" за данным столом провалиться в тартарары и, наконец, дать мне возможность пообщаться с Горским, я улыбнулся и чокнулся со штабс-капитаном.
Наконец понял, что меня так напрягало в последние минуты: Серёга-то не выглядел обалдевшим. С самого начала. Удивление – да, было. Лёгкое. Но он как будто удивился моменту, а не самой нашей встрече. Ох, чувствую, предстоит нам интересный разговор. Он явно знает больше моего.
Но я не мог проявить инициативу – всё-таки я гость за этим столом. Однако вскоре мой друг сам разрулил ситуацию:
— Господа, я надеюсь, что вы не обидитесь, если мы с поручиком Демидовым оставим вас на некоторое время? Мы очень долго не виделись и у нас есть некоторые темы… Ну, так скажем: личного характера, которые, нам обоим наверняка хочется обсудить.
— Надеюсь, разговор не закончится дуэлью? — неуклюже пошутил подвыпивший гусар.
— Можете быть уверены, корнет, — включился в разговор и я, — уж чего-чего, а дуэли не предвидится.
— Было бы грешно мешать приватной беседе друзей, которые давно не виделись, — подвёл черту Арнаутов. — Но учтите, господа – мы вас ждём и без вас пить не будем. Так что поторопитесь.
Чтоб ты сгорел, инфекция! То есть у нас минут десять.
Тем не менее, любезно улыбнувшись, я поднялся из-за стола и мы с Горским пересели в самый дальний угол.
— Ну, здравствуй ещё раз!
— И тебе того же. Чертовски рад, наконец, тебя увидеть.
— Наконец? Ты знал, что я здесь? Пояснишь?
— Не наверняка знал. Но был почти уверен. Уверен, что ты выкарабкаешься.
Я живо вспомнил встречу, или наваждение, с пасечником Силантием…
— Впрочем, ладно. Рассказывай сначала ты.
— О чём рассказывать в первую очередь?
— Серый! Я тебя сейчас убью! — я начал свирепеть. — Как и почему мы сюда попали? Знаешь?
— Без понятия. Но, почти наверняка всё из-за Витьки.
— Марковича? — на всякий случай захотелось уточнить.
— А у нас много общих знакомых с таким именем?
— Вот сука! На ломти гада порежу, если встретимся…
— Да подожди ты… Я ведь ничего не утверждаю. Просто соображаю: Ты – здесь, я – здесь… Ещё один фигурант именно с Арены имеется…
— Да ладно! — офонарел я, с трудом собираясь с мыслями и вспоминая того "Герострата" хренова… — Можешь приплюсовать четвёртого оттуда же. А что за "ещё один"?
— Чуть позже, Вадь, — Серёга тоже слегка прибалдел, услышав о "четвёртом". Тема явно требовала вдумчивого обсуждения, а времени на "вдумывание" у нас было ровным счётом шиш, да ни шиша…
— А не пошёл бы Витька вообще в преголубенькую даль? А? Нам, кроме как о нём поговорить не о чем?
— Очень даже есть о чём, но надо же и с этим разобраться.
— Надо. А есть информация к размышлению?
— Начерно – имеется. Следим за фактами: ты и я с Арены, ещё один, которого пришлось завалить, оттуда же. Парень, про которого ты мне сейчас расскажешь – аналогично. Вывод: все, кого мы с тобой встречали в этом мире – Витькины гладиаторы. Так?
— Пока возразить нечего.
— Господа! — донёсся весёлый голос Арнаутова, — Ваши десять минут уже десять минут назад закончились!
— Алексей Трифонович, ещё пять! — отозвался Серёга. — Наливайте пока.
— Пять и не более! — это уже корнет.
— Разумеется! — мне тоже пришлось подключиться к беседе. — Прошу нас понять и не обижаться.
Ладно, давай по-быстрому: как здесь… То есть "как", понятно. Где здесь оказался, как по жизни устроился? — торопливо начал выспрашивать Серёга.
— Это за пять минут-то? Нам ведь больше не дадут. Коротко: нырнул в озеро в одном времени – вынырнул в другом. Ну и повезло мне с "первыми встречными". Хорошим мужиком мой "хозяин" оказался – отставной подполковник Белозёрского полка.
— И что?
— И всё. Устроился. Но это опять же разговор не на пять минут. Его дочь теперь моя невеста…
— Узнаю гусара, — улыбнулся Серёга…
— Я тебе сейчас пошучу на эту тему! Всё серьёзно, понял?
— Да понял, угомонись. Может ещё, действительно дуэль тут организуем? — Серёга посмотрел на меня с нескрываемой иронией, и быстро сменил тему разговора:
— Кстати, носитель, блин, культуры, ты о моём здесь присутствии раньше заподозрить не мог? Песни, которые я из нашего века перепёр, чуть ли не вся Россия распевает. Толик-Виверр, меня по ним и вычислил.
— Упс! Это кто?
— Один из наших… Ты его не знал?
— Слушай, дурацкий, извини, вопрос. Я и тебя тогда мельком на арене увидел. Ну так тебя-то узнать мне труда не представляло. А вот "Толиков" в нашей компании вроде не было. Или я что-то путаю?
— Вроде действительно, — Горский задумался, — ни одного Анатолия ни в шпаге, ни в рапире, ни в сабле. Во всяком случае смоленских.
— Вот именно. А если бы я встретился с этим самым "Виверром" на арене, то один из нас бы уже выступал за "сборную кладбищ". Думаю, что ты догадываешься, кто именно.
— Не скажи! Как я понял из письма, которое получил с Дона, он двумя клинками орудует.
— Димахер, стало быть… Н-да, это сложнее… Если выучен… Два трупа. Слушай, а ведь Витька нас "берёг", нет?
— Именно, Вадь. Ведь сколько у нас шансов было встретиться на арене, а? Отвечаю – до чёрта. И с этим Виверром тоже. Так нет – просёк фишку Витёк и не сводил нас друг с другом.
— Сейчас я разрыдаюсь по поводу его благородства.
— Да забей ты уже! Чего "прошлое будущее" ворошить? Давай в "настоящем" устраиваться.
— Ты опять прав. Разумный ты, зараза – умеешь главное вычленять, — Серёжка действительно всегда был строгим логиком в принятии решений, а я вёлся на эмоции. Иногда, кстати, это помогало мне побеждать: начхать на логику того, что выиграть с перевесом в четыре укола у мастера выше меня классом анреал. А ведь начхал и выиграл. Потому что был командный бой, потому, что от него зависела судьба ребят, которые дрались вместе со мной. Не плечом к плечу буквально – дрались по очереди, но каждый знал, что от его боя зависит итоговый результат, что его ошибки придётся исправлять товарищам по команде. Это страшный груз, поверьте. Но некоторые на таком адреналине ловят кураж. И эмоции иногда очень при чём. Я был неплохим "личником", но в командных соревнованиях, сам не понимаю почему, рвал и драл напополам мастеров значительно высшего класса. А в личных – "сливал" им со страшной силой. Впрочем, ладно…
— Так что ты там насчёт песен говорил?
— Да у меня даже сборник вышел с хитами из нашего времени, Окуджава там, Розенбаум со своими еврейско-казачьими песнями и далее по списку. Всё что вспомнил и что подходит для эпохи.
— Грабишь, значит, культурное наследие будущего? — засмеялся я, — хотя я тоже не лучше – "пиратствую" в науке, причём мои жертвы практически современники, из-под носа у них, можно сказать, открытия увожу. Ведь и в армию через Академию наук перешёл. Доктор химии перед тобой, между прочим…
— Господа! — донеслось из-за столика офицеров. — Наше терпение имеет границы.
— Идём!
— Действительно, пошли уже, в самом деле. Не стоит раздражать подвыпивших кавалеристов.
Когда мы садились на покинутые ранее стулья, я ощутил уже менее доброжелательное отношение со стороны корнета и штабс-капитана. Что и понятно: хоть они и оценили неординарность нашей с Горским встречи, но ждать перед наполненными стопками слишком долго – это раздражает.
— Ещё немного, — пробурчал гусар, — и дуэль могла бы состояться.
— И это была бы последняя дуэль в твоей жизни, Ефим Александрович, — улыбнулся Серёга, — Алексей Трифонович может засвидетельствовать, как владею шпагой я. Так вот: господин Демидов фехтовальщик посильнее моего.
Вот оно ему надо было? Мальчишку-корнета дразнить? Вон как сразу лицо раскраснелось, сейчас запросто может в бутылку полезть.
— Преувеличиваешь, Сергей – класс у нас примерно равный. А я ещё раз приношу извинения, господа, и прошу понять нас с другом. Мы действительно не виделись много лет, а тут такая встреча…
— Да всё понятно, Вадим Фёдорович, оставим это, — Арнаутов явно тоже не хотел даже тени конфликта, — но слова господина Горского меня действительно удивили. Он лучший фехтовальщик не только в полку, но и, пожалуй, в корпусе. А вы пионер. Странно…
— Вы ещё больше удивитесь, господин штабс-капитан, когда узнаете, что я и в армии относительно недавно. Вообще я учёный-химик. Только в ноябре зачислен в полк. Приказом Барклая. Для развития минного дела в армии.
А фехтую я действительно сносно, но очень бы не хотелось демонстрировать это на деле в обществе таких приятных людей. Если угодно, готов ещё раз принести свои извинения за задержку нашего застолья.
Вроде бы, был удовлетворён и заинтригован даже подвыпивший Беклемишев. А у Арнаутова просто по-рачьи стали вылезать глаза из орбит.
— Вы химик?
— Доктор химии. Открывший, простите за нескромность, два новых простых вещества.
Теперь и у Серёги нижняя челюсть "стукнула по столу".
— Ни черта себе! Вадик, какие?
— Йод и алюминий. Не один, правда – в паре с одним сельским врачом. Но я вас очень прошу оставить эту тему – некомфортно чувствовать себя "свадебным генералом" за столом с товарищами по оружию.
— Отдаю должное вашей скромности, господин поручик, — корнет уже смотрел на меня с немым обожанием, как быстро меняется настроение у мальчишек, — но, если позволите… Вы говорили о минном деле…
— Да, я сделал новое мощное взрывчатое вещество и теперь работаю в войсках по его боевому применению. Кое-какие успехи уже есть. Смею вас уверить, господа, что при штурме позиций, оборудованных Первым пионерным, враги понесут куда большие потери, чем на всяких других… И хватит уже об этом. Вы меня встретили тостом за пионеров, я поднимаю бокал за глаза и уши армии, за стремительную сталь, карающую врагов России. За кавалерию!
Оценили. Встали и чокнулись со мной. На лицах одна сплошная благожелательность. Как мало всё-таки надо мужчине, который всегда в душе будет оставаться мальчишкой – похвали его или его "песочницу"…
У дверей послышалось шевеление – ямщики, перекусив и выпив, собрались продолжить свой путь по ночной дороге. Вот меня, например, на улицу бы никто сейчас выйти не заставил, а эти идут. Да ещё и поедут. Когда же они хотя бы спят?
Впрочем, до Смоленска часа четыре пути. Но всё равно, я бы выспался сначала…
Оба мужика одновременно подошли к двери, тот, кто повыше, пропустил коллегу вперёд, оглянулся, посмотрел на меня… Подмигнул и вышел.
Вроде выпил я не так уж и много… Мать-перемать! Силантий???
Дверь захлопнулась, и мой порыв вскочить и выскочить во двор был тут же погашен штабс-капитаном:
— Господин Демидов, как старший за столом, настоятельно вас прошу его не покидать. Что вы, честное слово, постоянно исчезаете? Вас не устраивает наша компания?
Так. Ещё один нарезался. Сейчас и до "ты меня уважаешь?" дойдёт. Ладно, потерпим.
— Просто один из мужиков показался знакомым. Но, наверное, обознался. Да и не так это важно. Простите, господа, это от неожиданности.
Естественно тут же забулькало по рюмкам. Ещё час застолья и Беклемишев с Арнаутовым оставили нас, наконец, в покое удалившись в свои комнаты.
— Ты когда выезжаешь? — спросил Сергей.
— Да время терпит. Когда высплюсь, а ты?
— Увы. У нас не терпит – часиков в десять должны быть уже в седле.
— Обидно. Спать хочется зверски, но ради такого случая потерплю. Давай собираться с мыслями и координировать-планировать наши действия.
— Да уж, придётся. Только сначала удовлетвори моё любопытство, а то я с ума свихнусь: за что Владимира отхватить умудрился? Совсем не по чину для поручика.
— Так это не поручика и награждали – доктора химии. Лично император. Два новых элемента для страны те самые "Польза. Честь. Слава.", что являются девизом ордена. Так что всё банально, никаких особых подвигов я не свершал.
Далее поделились результатами нашего "прогрессорства". С удивление узнал, что, оказывается, есть турбинные пули для гладкоствола. Ну и хорошо – пусть себе внедряются, курочка, как говорится, по зёрнышку клюёт. Глядишь, и количество мелочей перерастёт в качество. Про капсюли я тоже думал, но тут пришлось опустить собрата на грешную землю:
— Серёж, всё это, разумеется, здорово и, пожалуй, даже выполнимо, но в мизерных масштабах. И упрётся всё не в металлообработку, а в химпром. Он ведь возможен только в кустарных объёмах и под моим неустанным присмотром. Идеи есть – рук и голов нету. Почти. Я могу допустить, что можно выбить средства на заводик, а кто на нём работать будет? Тем более такую капризную дрянь как гремучая ртуть или нитроглицерин производить. Ведь стоит мне отвернуться и взлетит под небеса всё это производство. Нет?
— Пожалуй. Но неужели совсем нельзя?
— Совсем нельзя делить на ноль. Я ведь как раз над этим и работаю: сделал немного нитроглицерина – сразу в динамитную шашку. Но в масштабах колбы, а не бочки. Понимаешь?
— Да уж не дурак. И не в керосиновой лавке учился. Кстати! Керосиновые лампы!
— Думал уже. Не время. Нефть доступна только бакинская. Или ты другие месторождения знаешь? Вот то-то. А там сначала Котляревский должен с персами разобраться. И чеченскую войну нужно будет как-то погасить в колыбели. А сейчас не до того. К тому же под землёй не керосин – нефть. Всё опять упрётся в квалифицированные рабочую силу и ИТР.
— Согласен.
А вот дальше Серёга меня крепко оглоушил: ни черта себе – контрразведка на марше. За век до её создания. Очень полезная штука, надо будет обдумать открывшиеся возможности.
Ну и с финансами я его напряг – хоть на пупе извертись, а достань. А то из казны каждую копейку выколачивать приходится.
Уже светало, и я чуть ли не насильно отправил Горского поспать. Хоть часок-другой.
Да и самому в койку хотелось до ужаса. Но сразу уснуть не удалось: снова всплыло в памяти подмигивающее лицо Силантия. Если связать это с информацией от Сергея – точно нагрел меня пасечник. Только зачем?
А если… Ведь очень похоже на правду: ложь во благо… Ведь если бы не был уверен, что у Ленки нормально жизнь идёт, так что нечего и мне комплексовать и рефлексировать, то с Настей бы сильно сложнее было. А теперь она у меня есть. То бишь не совсем "есть", но летом обвенчаемся, наверное. И никуда от этого не денусь. Да и не хочу никуда "деваться"?
На этих мыслях меня и сморило.
Проснулся я к полудню. Серёги уже и след простыл, ну да ладно: простились мы заранее, перед сном, координатами обменялись, так что теперь будем на связи.
Тихон встал уже давно и обеспечил меня завтраком. Приятно, чёрт побери! Такую верность и заботу редко встретишь.
Пора и нам в путь-дорогу. Дело хоть и не спешное, но немаловажное.
— Седлай, Тихон!
Романтики с большой дороги
Последующие несколько часов, подпрыгивая в седле, я думал в основном о Серёге. Как бы он мне пригодился! Химик из конца двадцатого века, служит в драгунах в начале девятнадцатого – сюр какой-то. Но, с другой стороны, контрразведка на век раньше – это серьёзно. Хватает ума понять, что дать по пальцам Великому Императору при его попытке наводнить Россию фальшивыми ассигнациями – это немало. Это стоит нескольких дополнительных пудов динамита.