Таня глянула исподлобья. Обсуждать что-либо с этим типом было бесполезно.
Харгор торжественно прошагал к кровати, поднял со спинки меховой сверток, оставленный там девицами. Укутал Танины плечи темно-серым плащом с меховым подбоем, склонился.
— Прошу вас, пойдемте. Не заставляйте меня…
Она зашагала к двери, бросив быстрый взгляд в окно, где плавились в свете восходящего Элсила силуэты башен и уходили вниз покатым каскадом крыши. Похоже, комната была на самой верхотуре.
Под конвоем мага Харгора Таня, стиснув зубы, спустилась по лестнице вниз. Они прошли по лабиринту коридоров и вышли на лестницу внутри башни, бесконечную спираль, подвешенную на круге колонн. Возможно, это была та самая лестница, по которой она недавно спускалась.
Путь закончился на верхней площадке башни, осененной черным косяком Врат. У перил, ограждавших спуск на лестницу, неподвижно стояли шесть человек в темных плащах.
— Несколько наших лучших молодых магов вызвались вас сопровождать, — бросил верховный Харгор. Вытащил из кармана широкую полосу черной ткани. — Повяжите…
Таня безропотно приняла шарф. На секунду застыла, глядя на мир вокруг.
С одной стороны башни вздымался горб дворца, унизанный хрусталиками окон, с другой лежал город — равнина из крыш и деревьев, сквозь которую прорастали скалистые зубцы небольших пригорков. Кир-Авер, столица Эрроны. Местное светило успело почти полностью проклюнуться над горизонтом.
Мысль о том, что следующего рассвета она, возможно, не увидит, давила яростной тяжестью на мысли и сознание. И смерть может быть мучительной.
Она стиснула челюсти. Горло перехватило до боли. И все ради чего? Что ей эта Эррона? Кто она ей? Совсем недавно она и слова-то такого не знала.
— Вам помочь? — услужливо предложил стоящий рядом верховный Харгор. Протянул руки, показавшиеся Тане скрюченными когтями. — Понимаю, вас ждет печальная судьба, и желание потянуть время вполне естественно и понятно. Но мы, увы, не можем ждать. Если вас не держат ноги, можем вас зачаровать и перенести…
Таня шарахнулась:
— Нет!
И молча пошла к Вратам на подгибающихся ногах, повязывая на ходу шарф.
Кто-то взял ее за руку, мрачно сказал:
— Я вас поведу. Девицы почему-то нервничают в Безмирье.
— Лисва! — возвестил один из магов.
Ее потянули вперед, и она ступила на что-то мягкое и пружинящее, словно натянутый над землей ковер.
После выхода из Врат у Тани первым делом отобрали повязку; тонкий такой намек на то, что она ей больше не понадобится.
Вокруг лежала равнина в оторочках далеких лесов, разделенная надвое широкой ложбиной. Желто-коричневые поля утекали вниз, делая местность похожей на раскрытую книгу. Внизу, в глубине ложбины, пряталась деревня.
Рядом с Вратами поднималась высокая, Тане по пояс, бордово-коричневая трава в желтых шишечках; в альбомах благородного Онлита она звалась рагеном. Из желтых шишечек лущили зерна, раген был местным злаком. Там и сям, запутавшись в массе коричневых стеблей, сияли белые и розовые звездочки цветов. Беззаботно носились отсвечивающие фиолетовым слюдяные бабочки.
Маги собрались в кучку, осматривались с отстраненным видом. Кто-то положил Тане руку на плечо; она обернулась и увидела верховного Харгора.
— Вот место, в котором скоро появятся игалсы, — простенько сказал маг, кивая на деревушку. — Скажите, вы ощущаете в себе что-либо необычное помимо страха? Прилив какой-нибудь силы, некое чувство, ощущение?
— Разве что омерзение к вашему личику, — буркнула Таня, сбрасывая руку мага с плеча.
Из травы поднялись двое мужчин, укутанных в бордовые, под цвет растительности, плащи, коротко поклонились. Один из них подошел к магу Харгору.
— Сиятельный верховный, кольцо из заслонов уже стоит. В нужных точках расставлены люди для его поддержки. Люди в деревне проснулись, но пока что никто из деревенских не приближался к Вратам. Мы ждем вашего приказа, чтобы открыть окно из зараженных мест к этому селению.
— Открывайте, — бархатным голосом велел Харгор. — Наша гостья отправится в Лисву лишь после того, как игалсы зайдут в село и дадут о себе знать. Негоже заставлять даму ждать, так что поторапливайтесь.
И верховный Харгор этак аристократически повел ручкой, поторапливая.
Человек в бордовом плаще отступил к своему товарищу, застывшему на краю поля. В руках у него появился серебристый диск — переговорное блюдце.
Таня глянула на Харгора, сказала медленно, ощущая, как по спине сыплется ледяное крошево:
— Значит, вы лгали, говоря о деревне, которая, по вашим прикидкам, пострадает следующей. Вы запустите сюда игалс и меня к ним. А сами будете ждать за заслонами.
Верховный Харгор благодушно ответил:
— В жизни так мало благоприятных случайностей, что умные люди организуют их сами, девица Тарланьская. Не поговорить ли нам? Потребуется время, чтобы игалсы добрались до деревни. Пока все тихо, я с удовольствием побеседую с особой из пророчества. Как-никак такие люди рождаются раз в несколько поколений, этот шанс упускать нельзя.
— А вы присоединяйтесь, — сказала Таня голосом, который лишь самую малость подрагивал. — Прогуляемся в деревню под ручку, и у вас будет шанс не только поболтать, но и понаблюдать.
Харгор снисходительно улыбнулся:
— Вынужден, увы, отказаться… Скажите, девица Тарланьская, помимо побелевших листьев происходило с вами что-нибудь еще? Нечто странное?
— Похищение, — буркнула Таня. Кивнула на группу магов, что пришли вместе с ними из Алого замка: — Эти отправятся в деревню со мной? Зачем?
— Собственно, не сразу, — ответил верховный. — Не обязательно сопровождать вас с самого начала, верно? Мы же не звери. А вот ближе к концу… если вы победите игалс, тогда маги зайдут за заслоны, чтобы привести назад деву из пророчества. Видите ли, в случае успеха операции вы еще понадобитесь Совету магов.
— Какая забота, — саркастически сказала Таня. — А не боитесь, что я воспротивлюсь? Если одолею игалс, с которыми вы, несмотря на всю вашу мощь, так и не справились, что мне после этого ваши парни? Тьфу, плюнуть и растереть!
Верховный Харгор пожал плечами.
— Значит, такова их судьба. Но учтите одно, девица Тарланьская: окно в кольце заслонов, которое сейчас существует, мы закроем. Вам охота сидеть взаперти в небольшом селении? Где вместе с вами будут заперты крестьяне, а снаружи, на полях, начнет осыпаться неубранный урожай? Не думаю, что вы начнете расправляться с крестьянами — в ваши юные годы человеку еще несвойственно так заботиться о собственной жизни.
Таня глянула с нехорошим прищуром, но смолчала. Харгор сказал насмешливо-поучающим тоном:
— К тому же люди из пророчеств, девица Тарланьская, обычно наделены не только силами, но и ограничениями. Боги приводят их в мир для определенных целей. И не позволяют использовать подаренные силы просто так. Прекрасный пример — Баросса Форнский. Убив всех, кого было предначертано уничтожить, Баросса не смог противостоять обычным людям. Его смерть, кстати, и завершила пророчество.
Надо бы, мелькнула у Тани мысль, спросить Арлену про этого Бароссу Форнского. Вот только шансы выжить практически нулевые, так что монументальную блондинку она вряд ли снова увидит.
Таня сузила глаза в щелочку, потребовала:
— Расскажите мне про этих игалс. Какие они, как выглядят, что делают с людьми.
— У них туловище в половину человеческого, — объяснил Харгор. — Морда тоже слегка похожа на лицо… Вообще игалсы смахивают до некоторой степени на людей. Как и шаглы, что водятся в северных областях Керсы. Вам доводилось их видеть, девица Тарланьская? Вы же жили в Керсе некоторое время.
— Из-за вашего Совета магов я из Фенрихта не выходила.
— Да-да. — Маг довольно кивнул. — Так вот, лапы у них тонкие, вывернутые, как у полевых жучков, и ничем не напоминают человеческие руки-ноги. Однако шкура как человеческая кожа, только бронзового оттенка. Игалсы умеют замечательно прятаться, можно сказать, становятся невидимыми. На людей воздействует их запах — сначала от него одолевает болтливость, а потом охватывает дикая ярость. Мы знаем, что игалсы пожирают разорванные человеческие тела, но это уже потом, после всего. Сами игалсы на человека не нападают, предоставляют это людям…
Таня свела брови на переносице, поразмыслила немного, сказала с безнадежностью в голосе:
— Хоть меч дайте.
Маг Харгор приподнял светлые брови.
— А зачем? Оружие при нападении игалс бесполезно, вы просто пораните им других людей.
— Дайте, — настаивала Таня.
Харгор пожал плечами:
— Хорошо. Теперь, когда я рассказал вам все, что знаю…
— И сколько деревень у вас уже погибло из-за этих зверей? — перебила его Таня. — Любопытно, знаете ли.
Маг недовольно нахмурился, сказал с расстановкой:
— За пять месяцев игалсы уничтожили почти половину всех приграничных эрронских сел. Погибло также ужасающее количество магов. Мы отгородили пораженные деревни магическими заслонами, перекрыли границы, наши маги жертвуют собой, удерживая заслоны днем и ночью. Но безумие время от времени прорывается. Маги, занятые на удержании стены из заслонов, то и дело гибнут. Мы отправляем к ним дружинников с кристаллами, но запасы ценных камней у Совета на исходе. Эррона на краю гибели.
— А вы стульчики разберите, — пробурчала Таня. — Те, что в приемной зале Алого замка. Они же у вас из кристаллов?
Харгор кивнул:
— Как только кладовые опустеют, мы будем вынуждены сделать и это. Но в масштабах целой страны наша жертва станет всего лишь каплей. Так что будет ли в этом смысл?
Таня сморщилась с отвращением. Жертвователь, блин…
Налетевший ветер с ласковым шепотом переворошил траву, растущую с обеих сторон дороги. Стелились по ветру бордовые узкие листья, раскачивались коричневые стебли, увенчанные желтыми шишечками. Мимо Таниного лица пронеслась громадная стрекоза с расписными крыльями.
Ей почудилось, что на краю ее поля зрения мелькнула какая-то тень. Таня тряхнула головой, беспокойно стрельнула глазами влево-вправо. Но ничего не узрела. Нервишки шалят?
О том, что это могут быть игалсы, прямо тут, за невидимым заслоном, думать не хотелось.
Верховный Харгор продолжал с воодушевлением:
— Мы пошли на вынужденную меру и рекрутировали студиозусов из нашей Академии магов. Кстати, эти молодые маги, что отправятся за вами в деревню, тоже оттуда, отличники с последнего курса.
Таня оторвалась от разглядывания окружающих полей, глянула на шестерку магов, которые пришли с ними из Алого замка. Верховный врал — они были не просто молодые, они были юные, четверо и вовсе подростки.
Харгор сказал ласково:
— А теперь поговорим о серьезных вещах. Скажите, вам приходилось в детстве видеть вещие сны? Или совершать что-то необычное? Вам чудятся голоса?
— Нет, — коротко бросила Таня. — И сплю я крепко, и несварением желудка не страдаю.
— Жаль, — с искренним сожалением сказал маг. — Теперь поговорим о ваших родителях. Из какой страны происходит ваша матушка?
— Из Серендиона, — ответила Таня. — Скажите-ка лучше, а почему запасы кристаллов у Совета магов на исходе? С Арсом Тарланем что-то случилось?
Верховный Харгор глянул насмешливо:
— Беспокоитесь за дядюшку? С ним все в порядке, он жив, если это можно назвать жизнью. Дело, увы, в Источнике Сил, он угасает, и давно. Мы получаем все меньше кристаллов, пришлось даже уменьшить наши ежегодные продажи камней в другие страны. А история с игалсами, начавшаяся пять месяцев назад, может привести к тому, что мы и вовсе их прекратим.
Таня быстро спросила:
— Так почему же начал иссякать ваш… то есть наш, Тарланьский, Источник Силы?
Маг пожал плечами. Пригладил ладонью разлохмаченные ветром волны красивых русых волос.
— Он не ваш. Девица Тарланьская, вы помните, в какую эпоху мы живем?
— Велаты Сострадающей, — мрачно ответила Таня. — А вы сами об этом помните? Что-то у вас сострадания я не вижу. Ни ко мне, ни к крестьянам из деревни Лисва.
Харгор вздернул подбородок:
— Сострадание высшего порядка — жертвовать отдельными личностями ради спасения многих.
— Ну да, сострадаете вы, а погибают другие, — откликнулась Таня.
Лицо мага чуть дрогнуло. Он сухо сообщил:
— Именем Сострадающей нашу эпоху назвали потому, что в начале ее богиня Велата послала одаренным людям Эрроны Источник и заклятия. Но ваш подлый предок присвоил их себе. Не смейте называть наш Источник Тарланьским, глупое дитя. Теперь об угасании. Источник — это сосуд, который вбирает в себя чувства людские, те, что пробуждают боги. Всякий раз, когда кто-то любит, понимает, сострадает или же честно признается в содеянном, рождается Сила. Она стекается в Источник, и уже оттуда снова растекается по миру — в виде кристаллов и добрых дел, творимых магами. Вечный круговорот Силы в природе!
Добрые дела, творимые магами, — этот пункт она могла бы оспорить.
— Но поскольку нынешние люди на редкость лживы, бессердечны и равнодушны, то не удивительно, что Источник начал угасать, — разливался маг.
Над деревней вдруг взмыл крик. Кто-то завизжал дико и надрывно, тонким, почти детским голосом. Над одним домом проклюнулась струйка дыма.
А потом над Лисвой повисла какофония воплей, яростных и скорбных, ненавидящих и умоляющих. И при этом с неба цвета яичного желтка безмятежно сиял Элсил, колосились вокруг поля с рагеной…
— Ну вот и все, — почти с облегчением сказал верховный Харгор. — Игалсы пришли, и я прекращаю дозволенные речи. Прошу вас, девица Тарланьская…
Он с легким полупоклоном махнул рукой в сторону деревни.
— Про меч не забудьте, — сквозь зубы процедила Таня.
Харгор досадливо поморщился:
— Как только вы окажетесь по ту сторону, я брошу его через заслон. Раньше и не просите.
Он взял Таню за локоть и повел по дороге, ведущей от Врат к селу. Остановился у небольшой палки, воткнутой в землю и помеченной сверху лоскутком черной ткани. Сказал учтиво:
— Дальше вы сами…
Таня яростно выдохнула и зашагала к Лисве. Пройдя через заслон, ответивший на ее проход легким синеватым бликом, развернулась:
— Вы обещали мне меч!
Верховный Харгор молча протянул назад руку. К магу из Совета тут же приблизился мужчина, недавно рапортовавший о кольце заслонов. Вытащил из ножен собственный короткий клинок, вложил его в руку Харгора.
Оружие скользнуло в воздухе мимо Тани, исчезло в стене рагена. Потребовалось несколько мгновений, чтобы отыскать его в чаще стеблей и листьев. Крики за это время стали еще громче, еще пронзительней.
Она наконец увидела меч, нашарила отделанную кожей рукоять, схватила и побежала к деревне.
У самого входа в селение, там, где начинались аккуратные домики под веселой оранжевой черепицей, двое расправлялись с третьим. Пожилой, но еще крепкий мужчина скорчился у забора, доходившего ему до пояса. Сзади его держал за руки молодой мужчина, стоявший по ту сторону ограды. Пожилой вяло махал руками по воздуху — спереди наседала молодая женщина. Молодуха азартно, но не слишком глубоко тыкала вилами, вопила:
— А теперь как? Скажешь еще что-нибудь про дом? А?
Старик в ответ что-то булькал, кровь, заливавшая не только одежду, но и подбородок, шла уже с пузырями.
Таню замутило. Ее, наверно, даже стошнило бы, но тут мужчина, державший старика за руки, вцепился тому в ухо. Зубами.
Странным образом это привело ее в чувство.
— Оставь его, ты! — рявкнула она, обращаясь и к мужчине, и к молодухе одновременно.
И подняла повыше меч, пытаясь сообразить, как его держать. Надо суметь отбить вилы, если молодуха кинется на нее.
В приступе отчаяния, ловя ускользающую надежду, Таня попыталась вызвать у себя чувство ненависти к этим двоим, чтобы, как тогда, засияло синее пламя. Но не смогла, чего-то не хватало. Может, мешала мысль, что эти двое тоже были жертвами? Как и старик, как и она сама.
Молодуха тем временем резво развернулась, оскалила зубы, махнула вилами. Таня неумело ударила лезвием по черным жалам, от удара руку тряхнуло, клинок едва не вылетел. Вилы ушли вбок, бабенку повело вслед за ними, она расставила ноги, возвращая равновесие. И набычилась. Замахнулась вилами, собираясь пырнуть со всего размаха…