Ишак [83], значит…
Он положил кассету на место… хотя место ей было в костре, направился к выходу. Нога проскользнула, он посмотрел, на чем — и увидел попавший под ногу использованный презерватив [84]…
— Русский!
На пороге стоял Цви.
— Какого хрена ты здесь бродишь? Надо готовить укрытие!
— Мы же должны были уйти отсюда.
— Планы изменились. На втором этаже много чего нашли, там информация и документы чрезвычайной важности. Штаб приказал любой ценой удерживать объект до подхода пехоты и бронетехники. Давай, пошли, нечего тут стоять…
Прощупывать их позиции начали еще до рассвета…
Миша отрыл окоп быстрее всех — когда их готовили, то в качестве физических упражнений заставляли рыть окопы в безводной пустыне, где высушенная солнцем земля — подобна камню. Хороший окоп, в половину человеческого роста, если стоять на коленях — то самое то. Вместе с ним — в окопе оказался Цви, снайпер, он постоянно был занят делом, стрелял — а Миша то набивал магазины, то углублял окоп…
— Русский… — сказал Цви, меняя магазин — тебе кто-нибудь говорил, что ты псих?
— Да. Твой командир…
Цви хохотнул и снова прицелился в кого-то. Шутка сейчас — незаменимое дело, когда сами дела — идут неважно…
А сам Миша — психом себя не считал. Точно так же, как не считали себя психами те, кто сражался под Москвой и в Сталинграде. То, что для других народов было безумием — для русских было нормой.
Содрогнувшаяся от разрыва земля подтвердила, что он все делает правильно: окоп — первое дело. Ударили чем-то серьезным, намного серьезнее, чем минометная мина. Их осыпало землей — разорвалось ниже и правее их…
— Вот черт… — Цви тряхнул головой — возьми в рюкзаке прибор наведения! Давай, уже рассвело…
Миша достал из рюкзака что-то похожее на видеокамеру — наверное, любой мальчишка знает, как нужно ей пользоваться. Хотя бы по мультфильмам.
— Давай… просмотри все. Надо понять, что творится, чем это по нам ударили. Еще раз — и от нас мокрое место останется…
Миша поставил трубу на максимальное увеличение, увидел машину скорой помощи — она была у крайних домов. Цви выстрелил — и было видно, что машина начала оседать назад, шина была разорвана…
— Зачем ты это сделал?
— Ты что, думаешь, что это скорая? Да ублюдки доставляют на ней боеприпасы. Ну что там…
Нашел не сразу — но все-таки нашел. На крыше… километра три… даже больше — но считай, прямой наводкой бьют. Маленькие фигурки людей на крыше, сама крыша необычная, с возвышением. Или — это не крыша, а готовая стартовая позиция для неуправляемых ракет.
— Ракетная позиция — три километра. Несколько ХАМАСовцев.
— Наводи. Сейчас я вызову артиллерию. Сумеешь?
— Да, нас учили…
Миша нажал на кнопку — и невидимый лазерный луч связал его позицию и позицию боевиков ХАМАС, которые нашли подходящую позицию. А через пару минут — снаряд калибра сто семьдесят пять миллиметров от старой, но по-прежнему смертоносной американской дальнобойной артиллерийской системы, поставленный на воздушный разрыв — превратил ублюдков в ничто…
К полудню подошли танки. Десант остался с ними, выполняя роль танкового десанта и прикрытия танков — а спецназовцы пошли дальше…
Сектор Газа. Центральная часть города Газа
Район мечети Кука. 24 июля 2014 года
Последние дни ефрейтор Миша Солодкин — новое звание дожидалось его в Тель-Авиве, ему никто не сообщил, что его повысили в звании и наградили медалью «За отвагу», второй по значимости военной наградой Израиля — очень хотел спать. Их бросали то туда, то сюда, затыкали все дыры, сопротивление в городах было намного выше расчетного. Они наводили точечные авиационные удары, спасали попавших в беду бронетехнику и солдат, подавляли укрепленные огневые точки противника. За два года — Газа превратилась в сильно укрепленный район как минимум с тремя рубежами обороны, насыщенный снайперами. Один из них — вчера поймал капитана, и командование принял Шамир. Однако, покомандовать он почти не успел: их вывели на пределы города, они выпили немного водки, которую Миша раздобыл у одного резервиста, тоже русского — и, забившись в какую-то нору, как звери — провалились в сон. Сил не было даже на то, чтобы поесть.
Миша видел сон про Иран. Дрожащее мелкой дрожью чрево десантного вертолета Сикорского, крики солдат, ревущее пламя Минигана. Во сне — он не спрыгнул с вертолета, испугался — и теперь видел, как вдруг по левому борту полыхнуло пламя попавшей в борт ракеты, сожрало сразу двоих солдат — и вертолет ощутимо стал падать. Огонь подбирался все ближе к нему, вертолет трясло и…
Он открыл глаза. Перед ним на коленях стоял Шамир — их нора в полуразрушенном здании была такой, что там можно было находиться либо согнувшись в три погибели, либо стоя на коленях. Он тряс Мишу за плечо.
— Поднимайся, русский. Мы уходим…
Их теперь было четверо — из семи человек: Шамир, Цви, Арон и Миша. Или «русский» — все его называли так, «русский». Гилада ранило случайной пулей, глупо и обидно. Иосиф погиб, когда рухнуло здание, подорванное фугасом. Их капитана звали Джон, точнее Йонатан. Он проявил секундную неосторожность — и получил две снайперские пули, это было в районе Сабра. Одна из пуль — явно русская, с вольфрамовым сердечником, здесь таких полно — пробила каску, и они не знали, жив ли еще капитан. Когда медики вытаскивали его — был жив…
Ползя за Шамиром на четвереньках, Миша выбрался наружу, встал в полный рост. Было темно… точнее, почти уже стемнело — но слева, со стороны города — тлело зловещее зарево и то и дело взлетали красные очереди трассеров — бой продолжался и ночью. Машинально охлопал себя — рюкзак, оружие. Цви — протянул ему запаянный в пластик паек, бутылку с водой и дружески хлопнул по плечу. Никто уже не вспоминал, что он — просто их проводник, знающий эту местность. Каждый был здесь — не тем, кем он хотел быть, а тем, кем он мог быть. С того момента, когда его так глупо подловили на дороге к аэропорту Газы — прошло, казалось, миллион лет.
— Слушайте… — сказал Шамир, и голос его был слышен через шум бьющих по целям минометов — у нас большие проблемы. Танк второго батальона попал в засаду в районе мечети Кука, подорван смертником.
Цви скептически присвистнул.
— И как он там оказался? Это же осиное гнездо, там лагерь гранатометчиков мучеников [85].
— Неважно, как он туда попал, важно, что там творится сейчас. Там сущий ад — смертники, ракетчики, снайперы. Рядом командный центр отрядов аз-Адин эль-Касам, по данным разведки там больше ста ублюдков поклялись стать шахидами, но не пропустить нас. Дальше по улице — несколько школ, разведка имеет данные, что один из учеников этих школ бросился под танк и подорвался, с чего все и началось. Два танка этого же батальона и отряд саперов попытались прийти на помощь попавшим в беду танкистам — на сей час подорваны все три машины, экипажи были вынуждены отступить в один из домов, отбиваются в полном окружении. Атака тринадцатого отряда захлебнулась [86], там открытое пространство, простреливаемое со всех сторон. Командование решило поручить это дело нам и отряду Яэль, он уже прибыл. Нам выделено два танка и у саперов есть свои две гусеничные бронемашины. Мы должны прорваться к мечети, деблокировать окруженные и ведущие бой экипажи и закрепиться там. Пехота пойдет за нами, она обеспечит коридор и, в случае нашего успеха — вторую волну атаки. Если мы сможем пробиться к первому подорванному танку — будет хорошо, если нет — это сделают те, кто пойдет за нами. Всем все понятно?
Угрюмое молчание было лучшим ответом.
— Приказываю всем взять максимальное количество патронов, какое только возможно, рассчитывайте, что нам придется вести бой в окружении. У саперов возьмите по одному саперному заряду, пусть они тоже у вас будут. Пайки на один день и по две аптечки. Сбор — через двадцать минут, вон там, где горят файеры. Все, разошлись!
— Какой сегодня день? — спросил Миша у набивающего ленту Ави.
— Пятница… — ответил Ави — только вот аллашники совсем забыли про то, что сегодня день молитвы.
— Мы сами к ним пришли…
— Эй, ты что, их оправдываешь?
— Нет… — Миша патрон за патроном набивал кривой, с ребрами жесткости магазин к АК-47 — я их убиваю. Просто не надо думать, что мы лучше, чем мы есть.
— Ты говоришь как один из этих… чертовых либералов. Если бы я не знал, что ты сделал в последние два дня — набил бы тебе морду…
— Лучше бить морду, чем врать, брат…
Израильтянин, сабра — посмотрел на сына русского эмигранта и ничего не ответил. Он не знал, к чему приводит ложь. Но чувствовал…
Танки и бронемашины, приданные им, прятались за большим, наполовину разрушенным зданием. Две Меркавы и два новейших Намера — тяжелых бронетранспортера на базе той же самой Меркавы. В развалинах — никто просто так не стоял здесь на открытой местности ни одной лишней секунды — прятались спецназовцы из отряда Яэль [87], которые должны были пробить путь для танков и для эвакуации подбитых машин. Один из пулеметов тотчас же развернулся в их сторону — заметили…
Ави поспешно отсигналил фонариком — свои…
Хрустящий кирпич и изломанный, с торчащими из стен пиками железобетон. Запах гари и невыносимая вонь от разлагающихся который уже день на жаре трупов. Мелькающие под ногами, наглые серые крысы — этих обнаглевших до предела животных здесь полно. У них была пища даже в дни блокады — а сейчас просто настоящий пир…
Перебежали — несколько метров проулка. Несколько фонарей с разных точек осветили их и тут же погасли — опознали своих.
Яэль — отряд, аналогов которых не было ни в одной армии мира. Точнее были… во вторую мировую войну и СССР и Германия создавали отряды саперов специального назначения для боев в городах, прорывов долговременных оборонительных точек. У СССР были специальные отряды блокировщиков — они должны были подавлять и уничтожать вражеские ДОТы и ДЗОТы. К числу блокировщиков относился и Александр Матросов — он, кстати, скорее всего не закрыл грудью амбразуру, а сорвался на нее, пытаясь подобраться сверху, чтобы швырнуть связку гранат в ДОТ. После войны — этот опыт был везде незаслуженно забыт, последние саперные танки американцы сняли с вооружения в шестидесятых, а советские танки — понесли потери в городских боях и в Венгрии и в Чехословакии — просто об этом не говорили. Опыт вьетнамцев, у которых отряды Дак Конг, саперов были спецназом — не воспринимали всерьез, считали террористическим. Таким образом, опыт использования саперов с подготовкой высококлассных пехотинцев, способных действовать на острие наступления, уничтожая сильно укрепленные позиции противника инженерными боеприпасами, при сильном огневом противодействии противника был забыт. Везде, кроме Израиля.
Израильская армия, в то время, когда не велись большие войны — почти всегда действовала в городах, в районах плотной застройки. Нужно было расчищать проходы для бронетехники, снимать и уничтожать фугасы, уничтожать дома террористов-самоубийц и лидеров сопротивления (джихада). Все это — была работа саперов. И в то же время — эти саперы должны были действовать под огнем противника, возможно при обстреле из РПГ и минометов, иногда автономно, без поддержки пехоты, а иногда — и в полном окружении. Значит — они должны иметь полный пехотный комплект вооружения и уметь применять его. Так же такие саперы должны быть достаточно подготовлены физически — потому что часто им придется нести всю необходимую взрывчатку к месту подрыва на себе, иногда по двадцать — тридцати килограммов на человека в виде мин и саперных зарядов. В случае большой войны — спецназ саперных войск должен был уничтожать крупные вражеские объекты в тылу противника — а значит, они должны пройти и полный курс диверсантов — разведчиков.
А в последнее время — спецназу инженерных войск вменили в обязанность еще и использование саперных и боевых роботов…
Таким образом, отбор кандидатов в саперный спецназ Яэль, чьим символом был ограненный алмаз — был одним из самых жестких, требовались люди с хорошей физической подготовкой — но одновременно и с хорошей теоретической подготовкой, способные к обучению использования сложных механизмов, имеющих познания в физике, химии, архитектуре, строительстве — любой строитель и архитектор, способный построить объект — знает, и как его разрушить минимальными средствами. Саперы проходили длительный курс обучения с выездом в разные части — они учились выживанию и разведке у Саарет Маткаль, заброске с воды у Флотилии 13, часто выезжали в командировки перенимать опыт. Среди боевых саперов было много русских, точнее — советских, с советской школой. Она давала развернутые теоретические знания как раз по нужным дисциплинам — физике, химии, математике и русским проще было сдать вступительные тесты…
Командир саперного спецназа оказался невысоким, плотным, с огромным рюкзаком за спиной. Сами саперы — были вооружены в основном винтовками Галиль — они были хороши тем, что позволяли запускать со ствола гранаты, в том числе противотанковые и специальные, для выбивания дверей. У каждого бойца саперного спецназа из рюкзаков торчали длинных хвостовики различных гранат — для саперов это было основное оружие, гранаты были у всех. У некоторых — РПГ-7, трофейные, иранские, болгарские и купленные на свои деньги американские — без счета проклятые русские реактивные гранатометы…
— Вас что, всего четверо? — удивился командир саперов.
— Этого хватит. Что у вас есть?
— Есть боевой робот, но не думаю, что он проживет долго… — командир саперов почти кричал, профессиональная глухота — есть легкий БПЛА, мы будем использовать его, чтобы разведать путь. Главное — прикрыть танки, они пополнили боезапас, у них полно осколочно-фугасных и они готовы к работе. Все улицы простреливаются ракетчиками, передовые посты всего в нескольких десятках метров отсюда и они под обстрелом. Нам надо пробиться напрямую к танку, через дома.
— Я слышал, экипажи отступили в какое-то здание и там заняли круговую оборону.
— Да… Десять минут назад оборона еще не была подавлена!
— Давайте карту! Наметим путь и надо выдвигаться!
Гур два-один
За несколько часов до этого…
Железный марш — до первых предместий крупных палестинских городов прошел относительно нормально — беспокоили только подрывы фугасов. Они заходили с севера, наступая параллельно побережью, чтобы максимально быстро выйти к лагерям и укрепленным позициям ХАМАС, обойдя Бейт-Ханун и Бейт-Лахия. Группа отсечения занимала позиции много южнее, у Аль-Зейтун, чтобы не допустить подхода к боевикам подкреплений и эвакуации сил боевиков из Газы. Беспилотники постоянно контролировали местность на пути продвижения танковых колонн и палестинцы не могли применить излюбленную тактику последнего времени — маневрирующие на машинах мелкие группы с одни ПТРК или двумя тремя РПГ. От них нахватались американцы — Саддам оставил в наследство отличные дороги, позволяющие быстро сматываться после нанесения удара, на юге и в центре страны — у дороги была зеленка, были населенные пункты, по которым нельзя было просто так стрелять, потому что американцы пришли как миротворцы, а не как захватчики. Иракцы быстро научились действовать: два — три выстрела РПГ по колонне и быстрый отход вне зависимости от того, попали или нет. Даже с учетом того, что устаревшие гранаты часто не взрывались — все равно получалось отлично. Израильтяне — противопоставляли этой тактике постоянное дежурство всех видов БПЛА над колоннами и огромное количество пулеметов на самих танках и на любых бронемашинах. Еще со времен войны 73 и 82 годов — израильтяне усвоили, что пренебрегать пулеметным вооружением на танках нельзя, чем больше пулеметов, тем лучше. Американцы усвоили это только в Ираке [88].
Менее чем через час марша — перед семьдесят первым танковым батальоном, посвеченные только появляющимся из-за холмов солнцем, появились предместья Газы. Нищего, страшного, больного города, нарыва на земле Ближнего Востока. Города, где каждый — убийца и террорист, где всем плевать на то, что у них есть, и никто ничего не ценит. Города, где по данным израильской разведки — находятся, по меньшей мере, три центра подготовки смертников и несколько оружейных производств, клепающих оружие разной степени сложности. Стрелкового и так было достаточно — а вот все виды ракет, легкие пусковые установки и гранатометы, похожие на русский РПГ-1 — здесь производились…