Еще совсем недавно, когда я отбывал на инспекцию в «Березки», проверку сотрудники проходили именно тут, но с тех пор КПП вынесли на периферию. Внутри я даже не заметил охраны. Видимо, служба безопасности применяла какие-то не совсем стандартные методы для внутреннего контроля.
Что-то из области струнной магии. Наверняка ведь Резонанс — это далеко не всё, что вручила нам Струна.
Мы с Маусом молча прошли автоматические двери и остановились, дожидаясь, пока один из охранников не облазит нас с датчиком в руке. Кажется, это был не просто металлоискатель. По крайней мере, на наших магнитных карточках-пропусках проверяющий задержался и долго изучал содержимое небольшого экранчика.
— Проходите, — коротко произнес старший «секьюрити».
Мы молча миновали пункт проверки, оказавшись, наконец, в холле перед лифтами. Удивительно, но я уже привык к этому месту. Не скажу, что оно стало родным, но будь я в долгой отлучке — непременно бы вспоминал.
Что меня связывает с ним, кроме отрезка жизни, причем далеко не самого лучшего? Лена? Маус? Сайфер? Я до сих пор не определился в своих мыслях. В Мухинске все было проще, а здесь… Я чувствую Мраморный зал, ощущаю его всей своей кожей.
А ведь мои незримые судьи должны были быть где-то поблизости.
Для меня есть три «Струны». Та первая — это мрачные залы, игры не то в Кафку, не то в розенкрейцеров. Готический пафос Третьего рейха, холодное поле, залитое равнодушным лунным светом. Другая — Мухинский департамент: любитель выпивки Кузьмич, крепкая мужская дружба и искренняя, быть может, наивная вера в справедливость. В свое понимание справедливости…
Третья «Струна» — то, что я вижу сейчас. Они не любят красивых фраз, они не мечтают о Коридоре Прощения для всех и каждого. Здесь просто делают дело. Хорошее ли, плохое, кажется, они сами не знают. Просто привыкли.
Каждый находится на своем месте. От каждого — по способностям, а за это — положенная плата. Деньгами ли, моральным ли удовлетворением… Это Столица, здесь иначе не бывает.
Двери лифта неожиданно распахнулись. В пустой кабине, залитой тусклым светом, стояла Лена. Сейчас она была одета в брючный костюм и блузку отчего как никогда походила на обычную даму из бухгалтерии какого-нибудь «Горремонтлифта». Наверно, ей нравился этот имидж.
— Здравствуйте, мальчики, — улыбнулась она. — Хорошо, что вы поспешили. Как на дорогах?
— Дороги чисты, словно слезинка младенца, — ответил Маус, и я подумал, что эта шутка в глазах «Струны» граничит с кощунством.
Но Лена никак не отреагировала. Она лишь махнула рукой, приглашая войти, и сказала:
— Я только вас и ждала. Ты как, Косточка? Оправился?
Она взглянула на меня, будто я перенес тяжелейшую болезнь, и на мгновение мне стало обидно. Эта ее забота — типичная реакция на немощь чувствительного и всецело несчастного человека. Так смотрят, лишь ощущая собственное превосходство. Будто и не было гостиницы в Мухинске и слабой, измученной девочки.
Я не плакался ей и даже не давал повода думать, будто придавлен случившимся. Но ей почему-то кажется, что она улавливает мои чувства и читает мысли.
А ведь будь это правдой, я давно бы уже вернулся в Мраморный зал.
— Поехали! — произнесла Лена, и только теперь я заметил, что она держит включенную «мыльницу» с горящим индикатором связи. — Ребят, давайте.
Лифт двинулся вверх, хотя кнопки этажа никто не нажал. Похоже, мы направлялись в какое-то необычное место. Может быть… Нет. Слава Богу, едем вверх.
Панелька счетчика этажей не горела. Можно было лишь догадываться, где мы находимся.
— Знаете, куда направляемся? — безучастным голосом спросила Лена.
— VIP-этаж? — предположил Маус.
— Правильно, — она иронически прищурилась. — Вижу, твой опыт работы в отделе поддержки сказывается до сих пор.
— Стараемся, ваше благородие, — отрапортовал хакер.
Интересно, он со всем начальством так фамильярен или только с теми, кто позволяет? Лена, по крайней мере, не обижается. Она даже не снисходит до ответов в подобном же тоне.
То ли Маус для нее слишком мелкая величина, то ли ей нравятся его повадки…
— Кость, — она вдруг стала еще серьезней. — Я все понимаю. Ты не по тому делу, но людей у нас сейчас не хватает. Сам видишь, какая нынче ситуация. И есть еще одно обстоятельство… — Лена замялась. — Ты потом сам поймешь. Когда придет время… Короче, это все не важно. Главное, ты нужен нам для работы немного не такой, к какой привык. Тебе хотят доверить одну очень важную жизнь. Жизнь человека, ценнее которого и быть не может.
Тут кабина остановилась. Сделала она это слишком резко. Я, признаться, уже привык к здешнему лифту и помнил, что тормозит он достаточно плавно, а тут нас швырнуло изо всех сил. Видимо, издержки привилегированного этажа.
— Тебя тоже касается, — Лена повернулась к Маусу. — Ну да тебе не впервой, связист ты наш, — она вновь улыбнулась. — Горнист-барабанщик.
Двери медленно распахнулись.
Здесь не оказалось никаких коридоров, да и вообще обстановка напомнила мне фильмы о роскошной западной жизни. Кабина прибывала прямо в огромную комнату, больше похожую на зал. Пол был застелен коврами, мебель наводила на мысли скорее о квартире миллионера, чем об офисе, пускай и самом престижном.
Возле широкого, во всю стену, окна стоял и смотрел на город человек. При нашем появлении он неловко обернулся, и Лена поспешно произнесла:
— Здравствуйте, Максим Павлович!
3
— Ну вот, Константин, мы и встретились снова, — сказал он, усевшись на мягкий диван, раза в два больше того, на котором я провел эту ночь. — Вы здесь, кажется, никогда не были? Располагайтесь. Можете в кресло сесть. Очень удобное.
…Конечно, обстановку тут создавал какой-то дизайнер, полагавший Штаты центром Вселенной и, стало быть, для подражания. Пластик, светлые тона, бар возле центральной колонны. Я, вдруг, представил, как Максим Павлович киношным жестом подходит к нему, извлекает бутылку виски, стакан с кубиками льда и принимается готовить себе вечерний коктейль.
Как бы фильм назывался? «Флейтист знает всё»?
— Мне здесь тоже не нравится, — проследив мой взгляд, вздохнул Максим Павлович. — Когда они показали мне это место я даже сперва испугался. Леночка говорит, что так модно на Западе, и когда оформляли эту часть здания, пришлось поступиться собственным вкусом во имя конспирации. Пусть де, рабочие думают, что строят для очередного нувориша. Только, по-моему, это глупо. И так всем известно, кто здесь расположился, а нам теперь жить в потустороннем интерьере…
Честно говоря, я бы мог назвать многих людей «Струны», готовых восторгаться такой архитектурой. Да что далеко ходить: вот он, рядом суетится.
— Максим Павлович, я стол с машиной к окну подтащу, чтобы вид был получше. Не возражаете?
— Давай, Мышкин. Распоряжайся. — Флейтист покладисто улыбнулся. — А вы, Константин, можете осмотреть все получше. Ему-то здесь не в первой, — кивок в сторону хакера. — Надежда нашей кибернетики.
— Вот, — не вылезая из недр компьютера, Маус воздел к потолку палец. — Вот, прошу отметить, что знающие люди употребляют это слово именно когда оно необходимо! — Хакер возник из-за системного блока. — В наше время науке о способах передачи информации уделяется слишком мало внимания. А ведь техническая кибернетика является одной из важнейших наук в современном исследовательском поле. И кто же говорит, будто слово устарело, равно как и весь термин, а также понятие, должен запомнить, что сам он такой модный просто сукосный маздай и имхо. Максим Павлович, вот вы прекрасно улавливаете чаяния молодых поколений!
Флейтист смущенно заулыбался и развел руками. Между прочим, в общении с ним Маус заметно убавлял градусы своей фамильярности. Одно это «Максим Павлович» звучало в устах хакера подобно каким-нибудь «полноте» или «отнюдь».
Впрочем, мне и самому трудно было воспринимать Главного Хранителя как обычную руководящую шишку. Может, сказалось его положение, может, возраст, а, может… Он ничуть не походил на других. Я только понять не мог — почему?
— Но, если возвращаться к обстановке, — продолжил Флейтист. — Я кое-что изменил. Это, конечно, не слишком сказалось на общей картине, но все-таки… Не желаете взглянуть? Я перенес сюда часть своей коллекции. Там хоть что-то напоминает мне о доме.
— Конечно, — не посмел спорить я.
Максим Павлович поднялся с кресла и произнес:
— А ты, Мышкин, будь другом, щелкни чайничек. Вон он рядом с тобой. Сейчас будем чаи гонять.
— Не ранее, как эта кибернетическая система изволит начать работать, — Маус обежал компьютер, сжимая в руках какой-то толстенный кабель и принялся укреплять его в одном из слотов на задней стенке корпуса. — Ну это на секунду работы, и тем не менее — информация превыше всего.
— Твоя идейность делает тебе честь, друг мой, — Флейтист улыбнулся еще раз и, указав на колонну, сказал: — Пойдемте, Константин, это там, с другой стороны.
С другой стороны — означало с противоположной части небоскреба. Центральная колонна — та самая, через которую шли лифтовые и технические шахты, представляла собой единственную преграду VIP-этажа. Чем-то его архитектура напоминала ресторан — смотровую площадку Останкинской башни.
Мы побрели вдоль стеклянных стен, за которыми начиналась Столица. Крайнее высотное здание — гостиница «Украина», оказалось единственным препятствием, ловко закрывшим вид на Кремль. Все остальные направления отлично просматривались, и я мог любоваться родным своим городом во всем его красе и величии.
Это действительно очень приятно, не зря же Маус подтащил свой стол ближе к окну.
— Знаете, Константин, — неожиданно сказал Максим Павлович. — Когда я смотрю туда мне становится стыдно.
Я вопросительно уставился на него.
— Мне кажется, что нельзя не любить того места, в котором живешь. Это и трудно, потому что вокруг тебя нет ничего родного, и просто-напросто неприлично. Ведь здесь тебе были рады, здесь тебе позволили остаться. Не любить такое место — просто неблагодарно.
— Вы не любите Столицу? — спросил я.
— Наверно, — кивнул он. — Вся моя жизнь прошла совсем в другом месте. Вы были когда-нибудь в Южном?
Я отрицательно покачал головой.
— Это маленький портовый городок. Многие из столичных жителей, оказавшись там, не поверят, что такие места еще существуют. Он куда больше похож на книги Грина, чем на нашу тусклую реальность. Да, Костя, это был мой мир, совсем не похожий на вселенную, скажем, нашего Мышкина. Нам тяжело ужиться вместе. Почему-то мне кажется, вы способны это понять. Пойдемте, вон мои питомцы.
С противоположной от бара стороны, как оказалось, был расположен точно такой же шкафчик, но вместо бутылок за стеклом в нем скрывались клеенные модельки.
На мгновение я остановился, разглядывая эту красоту. Максим Павлович действительно виртуозно овладел своим хобби. Здесь все самолетики располагались на аккуратных деревянный постаментиках, на каждом из которых имелась железная табличка с выгравированным названием и датами эксплуатации.
— К несчастью, гравировкой я так и не овладел, — признался Максим Павлович. — Приходится заказывать на стороне. У меня есть неплохой мастер в Кратово, мы с ним уже давние знакомцы он даже делает для меня скидку. Периодически захожу к нему… — тут он вдруг стал каким-то неожиданно серьезным и произнес. — Константин, вы не знаете, сколько все это продлится?
— Что «это»? — спросил я.
— Этот их усиленный режим. Леночка нынче распоряжается вовсю, пытается нормализовать ситуацию, но меня уже начинает беспокоить происходящее. И ладно бы проблема была масштабной. Что-то крупное, представляющее угрозу, требующее вмешательства Её… А то ведь шпана, самая натуральная. А столько шуму… из-за ничего. Честно говоря, — он огляделся по сторонам, — я чувствую себя неуютно. Что-то такое сгущается в воздухе…
Я кивнул. Еще бы мне его не понять.
— Мне как-то не верится, что эти залетные разбойники продолжат охоту на людей «Струны». У них нет ни сил, ни возможностей… Жаль, что с Юрой вышло так грустно… — он на мгновение замер, а потом спросил. — Вы ведь знали его?
— Да. Я был у него в «Березках».
— Отличный приют. Именно то, о чем мы с ним когда-то мечтали… — Максим Павлович обернулся и указал на столик у себя за спиной. — Если вам не трудно, Костя, не могли бы вы мне помочь? Я думаю, чай мы будем пить здесь. Принесите чайник, а я пока достану сервиз. Он вон там, в шкафу.
— Хорошо, — я кивнул и побрел обратно, в обход колонны…
Честно говоря, стариковские воспоминания Флейтиста сейчас меня не слишком трогали. Гораздо больше я дергался по поводу Димки. Сумбурный разговор с Леной, перед тем, как она уехала отсюда вниз, ничего не прояснил. Сюда взять Димку почему-то ни в коем случае нельзя. А приставить к нему временного опекуна не получится — все люди задействованы в охоте на бандитов, даже из технических служб. «Ничего страшного, — сказала Лена. — Посидит немного один, поиграет на компьютере. Главное, чтобы дверь никому не открывал. Ну да не маленький, понимает…»
Ну, раз Лена полагает, что там он в безопасности… А вдруг все-таки не усидит, пойдет в город? А в городе может случиться все что угодно. События на Кутузовском — лишь цветочек, а каковы будут ягодки? Лишь по счастливой случайности тогда не зацепило никого из обычных людей. Повезло, фантастически повезло. Но такое везение длится недолго.
Что задумала Лена? Карательную акцию или очередные десять дней, способные потрясти мир? По моим личным представлениям на отлов разбежавшейся по стране банды у «Струны» уйдет двое суток. Первые уже на исходе — значит завтра все будет кончено и этот плен, соответственно, тоже.
Если только Лена ограничится отловом залетных сибирских бандюков. А если это правда? Если она и впрямь начинает массовый террор против оргпреступности? Если сейчас наши ребята из боевых отделов бегают в Резонансе и мочат братков по всей стране? Но ведь невозможно, кишка у нас на это тонка. Пускай вместо кишки и Струна, а все же… Если огромные регионы вообще не охвачены нашим влиянием…
Целый день… Я здесь, а Димка, почему-то там. Один, без надзора. Попросить кого-то чтобы о нем позаботились? Кого? Люди «Струны» тут же бросятся в мою квартиру, стоит им услышать о том, что чистое дитя осталось без присмотра, но для такого исхода нужно как минимум этих людей «Струны» найти.
Почему они не перевезли его сюда? Это же настоящая халатность!
Маус сидел за компьютером и быстро стучал по клавишам. Рядом уже закипал электрический чайник.
— Шеф, здрасте, — произнес он не оборачиваясь. — Можете нас поздравить: мы в системе!
— Уже? — вяло спросил я.
— Всецело! Инет просто летает. Сами поглядите. Какой сайт изволите? Новости музыки? Видеорынка? Туризмом не увлекаетесь? — он прокручивал передо мною подборку какого-то поискового сервера.
— Криминала, — сообщил я.
Маус не стал задавать никакого поиска, просто перешел в другое окно. На экране развернулся новостной сайт с мелким и бесчисленным текстом. Сбоку, на самой границе зеленой рамочки, красовалась роскошная фотография какие-то люди возле горящего «круизера».
Жирный заголовок гласил: «Бородино 2, Судный День Кутузовского проспекта».
— Разборка двух мафиозных кланов привела к гибели одного из авторитетов, контролировавших часть районов области, — разъяснил мне Маус. — По данным правоохранительных органов, убитый главарь мафии имел связи с небезызвестной организацией «Струна», существование которой столь яростно отрицается руководством МВД…
— И все? — спросил я.
— А вы что хотели? Это же СМИ, а не Большой Всепланетный Информаторий!
Я кивнул и достал из кармана «мыльницу», быстрым движением вызвав необходимый номер.
— Вот еще: разборка в Замоскворечье. На улице Якиманка, в непосредственной близости от Президент-отеля, в машине «вольво» номерные знаки такие-то обнаружены трупы двоих мужчин. Судя по документам это дважды судимый гражданин Вересов Валерий Николаевич, уроженец города Норильска и состоящий в федеральном розыске его земляк Голдовский Яков Михайлович. Примечательно, что оба убитых были задушены гитарными струнами… Чикаго, шеф. Ну чисто дон Капонне. Я бы так сказал, донна…