Индустриально-аграрная Цивилизация всё больше превращалась в чудовищной мощности приводной механизм, с которого вдруг сняли нагрузку — и он вот-вот разлетится на части, как разогнанный до предельных оборотов маховик. Умные люди это быстро поняли и начали придумывать разные методы спасения от цивилизационной «катастрофы изобилия». Самым простым решением оказалось пустить большую часть пара в свисток, изобретя потребление ради потребления. Бесконечная спираль создания-удовлетворения и снова создания новых потребностей в целом неплохо справлялась с утилизацией избыточного производственного потенциала, тем более, что и сам потенциал стали интенсивно сливать в те страны, где воспоминания о голоде ещё были очень свежими. Однако серьёзный недостаток этой системы — положительная обратная связь, всё более уверенно вгоняющая экономику в автоколебания, — выявился уже позднее. До какого-то момента систему спасал внешний подсос ресурсов и слив излишков вовне — но чем дальше, тем меньше в мире остаётся ресурсов и места для слива.
С тех пор ситуация, кажется, развивается по принципу «завтра, завтра, только не сегодня». Не имея глобального решения, его пытаются подменить серией тактических манёвров, позволяющих протянуть этот год, а может быть и следующий, там ещё что-нибудь придумаем... Некоторые решения не лишены изящества, некоторые выглядят откровенными жестами отчаяния, но все они, очевидно, не решают главной проблемы. Тем более, что сверхпотребление оказалось наркотиком, от которого совершенно невозможно отказаться — первого, кто это предложит, распнут быстрее, чем он успеет договорить. Да и нечего, по большому счёту, предложить вместо него. Поэтому все разговоры о «реиндустриализации» останутся разговорами — потому что никто не может ответить на вопрос «ради чего?». И чем дальше, тем больше кажется реальной вероятность применения последнего и безотказного средства — Большой Войны. Ведь именно хорошая глобальная войнушка прекрасно разрулит все накопившиеся проблемы — в первую очередь тем, что откатит ситуацию до того уровня, когда люди снова вспомнят, что такое настоящий голод, и у них появится простая, очевидная, каждому понятная и, главное, естественная цель: «Чтобы наши дети не голодали, как мы».
На фоне этой парадигмы одноразового, УАЗ, с его зверской ремонтопригодностью, просто отдохновение разума. Всё просторно, удобно, доступно самому грубому инструменту. Под капот можно просто залезть и сидеть там, греясь зимой об мотор.
В результате, комплект гидравлики для новой тормозной системы я набрал из деталей от нескольких машин - “Волги», “Газели» и собственно УАЗа. Это было непросто, но неожиданно помог Йози, который свёл меня накоротке с легендарной личностью – Дедом Валидолом. Дед Валидол завоевал своё прекрасное прозвище умением неожиданно вломить такую цену, что покупателю оставалось только валидол глотать. Это ничуть не мешало ему оставаться некоронованным королём автомобильных старьёвщиков. Дед Валидол единственный ездил на настоящем грузовике – древнем ГАЗ 51 с надстроенной над кузовом монструозной будкой, и потому занимал самую большую площадь на прирыночном пустыре. Маленький сухонький старичок с хитрющими глазами держал под своей рукой не самый маленький бизнес – скупал по дешёвке старые, брошенные, битые и просто ненужные машины, разбирал их на запчасти, а запчасти вывозил на рынок. Ни одной кривой и ржавой гаечки не пропадало! Дед Валидол считал, что любая фигня, какой бы никчёмной она не казалась, найдёт своего покупателя, если пролежит достаточно долго. Я, признаться, не входил в число его поклонников. Ассортимент у Деда Валидола, конечно, был широчайший, но причудливая ценовая политика отпугивала. Одна и та же железка могла быть реализована по принципу «а, так забирай», или заупрямившийся дед мог запросить за неё, как за любимую дочь.
Впрочем, пошептавшийся с ним Йози что-то резко поправил в настройках ценовой политики. Дед Валидол встретил его, как любимого внука, и, если мне не изменяет слух, тут тоже прозвучало слово «грём»… После этого суровый Дед как-то подобрел лицом и полез громыхать железками в кузов. Сам полез! Не послал одного из пары вечно ошивающихся при нём чумазых подсобников, а лично, своими руками соизволил. Оказалось, что, кроме ржавого хлама, разложенного вокруг так, как будто его из самосвала высыпали, в самодельном фанерно-жестяном кузове грузовика есть и новые, совершенно неюзанные детали, хотя и завёрнутые вместо фирменных упаковочных коробок в промасленную бумагу и насолидоленное тряпьё. И деньги за эти желёзки он взял настолько умеренные, как будто не Валидол его звали, а Стакан Пива, к примеру.
Так у меня образовались новые тормоза. Запишите рецепт: ГТЦ с вакуумом от «Газели», рабочие от «Волги», шланги от УАЗА и переходники трубок бог весть от чего. Прикрутить по месту, прокачать, пользоваться, никогда не показывать гаишникам.
Прокачал с посильной ножной помощью Йози, который пришёл ко мне в гараж раз, другой, третий – да так и приблудился. Иногда он заходил с Сандером, чаще сам по себе, появляясь ближе к концу дня, чтобы посидеть на пенёчке, который я использую в качестве подпорки, и поболтать о том о сём. Оказалось, он отличный собеседник, то есть умеет слушать. Слушать внимательно, не отвлекаясь, задавая вопросы по делу и глубоко вовлекаясь в рассказываемое. А мне только того и надо: люблю потрындеть, крутя гайки. Я и сам увлекался, разливаясь соловьём. Йози слушал так, как слушали, наверное, рассказы перехожих путников крестьяне позапрошлых веков, для которых мир заканчивался за дальним оврагом, и байки калики перехожего были информационной ценностью, с которой не сравнится весь нынешний интернет. Йози, чёрт побери, было реально интересно - а это сейчас огромная редкость.
Живя в эпоху избыточности всего, мы обжираемся не только едой и игрушками. В первую очередь мы обжираемся информацией. Лозунг эпохи развития человечества «Хочу всё знать!» в эпоху его стагнации стал ловушкой. Это как с едой: природа не встроила в нас механизмы ограничения, не предполагая, что её творения вдруг окажутся в ситуации неограниченного изобилия еды. Мы тысячи лет развивались в условиях жесточайшего информационного дефицита, когда новость о рождении трёхногой козы становилась сенсацией десятилетия в радиусе десяти деревень, и от этого события поколениями отсчитывали годы: «Ну, это в то лето, пять лет тому, как у Матрёны коза-то…».
Наша всеядность, как в еде, так и в познании, долгое время была эволюционным преимуществом, позволяя выживать и приспосабливаться, но она рассчитана на условия дефицита. Оказавшись в условиях не просто изобилия – невообразимого прежде переизбытка легкодоступной информации, мы по привычке продолжаем запихивать её в себя горстями, давясь и захлёбываясь. Если раньше болтовня о том, что у соседки под лавкой не метено, а в щах репы мало, позволяла скоротать долгие зимние вечера за вышиванием при лучине, то теперь социальные сети распахнули перед нами тысячи окон для подслушивания и подглядывания в чужие спальни и кастрюли. И пора бы нам этим наесться – а всё никак.