Говорил он медленно, глухим, дребезжащим голосом, предлагал посетителям отправить памятные открытки в любой конец света.
Восьмой "Б" с удовольствием воспользовался предложением: каждый заполнил открытку и опустил ее в железное окошечко. «Марк-121» ставил памятный штемпель и тут же на табло повторял адрес. Вопросов у него не было — все открытки были заполнены грамотно.
— Простите, — вежливо обратился Электроник к старейшине, — вы прекрасно знаете земной шар, а какое место нравится вам больше всего?
— Чикаго, центральная почта, — раздался после короткого промедления жестяной звук. — Я проработал там всю жизнь.
— Значит, это первое ваше путешествие? — продолжал Электроник. — Какое у вас впечатление?
Почтмейстер громыхнул железными стенками.
— В пути я ничего не делал. Решил, что меня отправили на свалку. Благодарю вас, мистер, за то, что вы испытали меня. Я могу еще пригодиться!
— Я такой же участник выставки, как и вы, — сказал Электроник и, пожелав коллеге успехов, пробормотал едва слышно фразу, которую уловил лишь стоявший рядом Сыроежкин: — Такое будущее ждет нас всех…
Таратар попросил Электроника провести их по выставке.
Прежде всего Электроник показал им зал с самыми современными системами — машинами Интермаша. Они отличались друг от друга номерами и сериями, но каждая работала по-своему.
Машина-инженер варила сталь на далеком заводе: на каждом экране была изображена гудящая мартеновская печь. Машина-диспетчер, мигая сигнальными огнями, регулировала движение на большой железнодорожной станции. Машина-конструктор планировала одновременно гостиницу, океанский лайнер, космический корабль и реактивный самолет, выдавала свои расчеты и чертежи специалистам, получала поправки, снова принималась считать; на эту работу когда-то уходили годы, а теперь — считанные недели.
Людей около этих машин было мало. Они давали короткие пояснения, работали у пультов и со стороны казались просто скромными помощниками всесильных агрегатов.
Компьютер Эпикак работал без помощников, принимая посетителей в отдельном кабинете. Увидев ребят во главе с сотрудниками выставки и учителем, он приветствовал их по-английски и тут же деловито осведомился, желают господа реализовать свои чеки или же совершить с его помощью выгодную сделку.
Эпикак — мощная машина обтекаемой формы, переливавшаяся всеми оттенками золотистых цветов, — медленно двигался вдоль длинного полированного стола с мягкими креслами. Других предметов в комнате не было. По-видимому, Эпикак был солидным банковским служащим, набитым долларами, марками и другой валютой западных стран.
— Извините, мы чеками не пользуемся, — отвечал поанглийски Электроник.
— Прошу прощения, — приятным тоном произнес Эпикак, — вероятно, чековой книжкой в вашей школе распоряжается директор?
— У нас другая система, — уточнил Таратар, — за школу платит государство.
Эпикак блеснул своими боками, пустив в глаза собеседника снопы искр.
— Понимаю вас… Если мы не будем заниматься деловыми операциями, я с большим удовольствием расскажу вам о нашей фирме.
По словам великолепного Эпикака, выходило, что он и его электронные коллеги новейшей системы, работавшие в банках, заменяют тридцать миллионов клерков — почти все взрослое женское население страны, если бы оно, конечно, согласилось трудиться именно в банках. А такая потребность в рабочей силе могла существовать, не будь, конечно, Эпикака и других электронных клерков. День и ночь они принимали чеки, выдавали деньги, снимали эту сумму с текущего счета владельцев, сличали их подписи с имеющимися образцами. Иногда среди клиентов попадались мошенники, подделывавшие чужую подпись или предъявлявшие чеки, не обеспеченные вкладом. Любой Эпикак поднимал в таком случае тревогу, передавая полиции точные приметы правонарушителя. Все подобные происшествия, включая нападение грабителей, были предусмотрены конструкторами машин, и те действовали по инструкции.
— И на вас были случаи нападения? — вежливо спросил Электроник.
— На меня не было, потому что я занимаюсь в основном электронными деньгами.
Эпикак рассказывал о работе, которая ему очень нравилась.
Как известно, деньги могут быть в любом виде. Золото, банкноты, чеки или соответствующая запись в памяти электронного кассира — все они несут одну и ту же информацию: о способности клиента платить. Поэтому удобнее всего пользоваться не золотом, не бумажными деньгами, а записями Эпикака, который никогда не ошибается. Клиент имеет лишь маленькую пластмассовую карточку, на которой электронным способом записан его личный номер. Он предъявляет эту карточку Эпикаку, называет, какую сумму куда перевести, и дело сделано: кассир мгновенно оперирует цифрами, не затрудняя себя пересчетом банкнотов, проверкой чека и так далее. Удобная работа для электронного кассира!
— Будущее за такими системами, как я! — с гордостью сообщил Эпикак.
— Пока не исчезнут деньги, — спокойно заметил Таратар.
— То есть как? — испуганно пророкотал Эпикак. — Вы считаете, что я вскоре устарею и не буду нужен?
— Я этого не говорил, — возразил Таратар. — Работайте себе на здоровье.
— Благодарю вас, мистер, постараюсь оправдать ваше доверие, ведь мир без денег не может существовать…
Семену Николаевичу не хотелось обижать безупречного кассира из далекой заокеанской страны, да и к тому же он наверняка бы не понял, что мир может обходиться и без денег.
Восьмой "Б" оставил бизнесмена.
— Отличная современная система, — заметил Электроник. — Мне до его скорости далеко. Жаль только, что он занимается одними деньгами.
Среди других компьютеров западных стран, которые предсказывали погоду, давали советы домохозяйкам, печатали списки свободных мест для безработных, предлагали заказать автомобиль любого размера и формы, посетителей привлекала вывеска «Хэппи-энд», что означало «Счастливый конец».
Здесь было шумно и весело. Ослепительно улыбающаяся, похожая на кинозвезду блондинка разъясняла гостям, что каждый посетитель имеет возможность выбрать себе спутника жизни, заполнив анкету с вопросами. Анкета опускалась в металлический ящик, где имелись сведения о миллионах претендентов из разных концов света. Машина сопоставляла анкеты и предлагала свою кандидатуру. Блондинка-робот заботилась о создании счастливых семей, и потому фирма присвоила ей имя «Хэппи-энд».
Таратар хотел было провести свой класс мимо злополучной комнаты, но ребята упросили его на минуту зайти. Где еще увидишь такую оригинальную систему — разве что в кино! Надо было проверить научную ценность «Хэппи-энд», не принимать же на веру автоматическое счастье!
— Вы еще не доросли до таких дел! — ворчал Таратар. — Кто будет заполнять анкету?
Все взгляды были устремлены на него. Восьмиклассники знали, что их учитель закоренелый холостяк.
— Я? — Таратар рассмеялся. — Хорошо, только из-за вас и ради научной проверки… Шутки шутками, а потом Электроник пришлет целый том моих ошибок.
— Я понимаю, что это эксперимент, — задумчиво сказал Электроник.
Взяв анкету, Таратар бегло посмотрел ее и устроил блондинке экзамен.
— Скажите, — строго спросил он, — разве можно подружиться с кем-то или заслужить расположение когото по указанию компьютера?
Лицо робота не изменилось, когда он повернулся к Таратару.
— "Хэппи-энд" не ставит таких целей. «Хэппи-энд» хочет лишь помочь одному человеку познакомиться с другим, обладающим ценными для него качествами. В жизни такие случаи считаются удачей. Мы желаем сделать удачу более частым явлением.
— Но такие деликатные вопросы человек часто не обсуждает даже с товарищами…
— Человек не стесняется обращаться к врачу, когда он болен, потому что ждет от него помощи.
Вокруг спорщиков собрались уже болельщики.
— Знакомство по почте — не слишком ли это примитивно? — настаивал придирчивый посетитель.
— Не все ходят на танцы, в турпоходы или слушают соловья при луне. «Хэппи-энд» может оказать таким людям полезную, а в некоторых случаях незаменимую услугу.
— А если выйдет ошибка?
— "Хэппи-энд" гарантирует успех в шестидесяти случаях из ста!
Таратар покраснел и под одобрительный смех болельщиков спрятал анкету в карман.
— Заполню ее дома, — сказал он ребятам, — и объявлю вам результаты.
Пятьдесят подробных вопросов требовали основательной работы. Надо было понять, какой удельный вес среди цвета глаз, роста, размера обуви занимает сумма капитала автора; надо было разобраться в намерениях составителей анкеты.
— Надеюсь, что вы убедитесь в безупречной работе нашей фирмы? — кричала вслед блондинка. — «Хэппиэнд» — ваше будущее, «Хэппи-энд» — ваше счастье, «Хэппи-энд» — будет всегда…
По этому поводу Таратар даже немного поспорил с Электроником, который сказал, что «Хэппи-энд» действительно чувствует себя счастливой. А учитель выразил вслух сомнение: почему тогда сверхсовременные машины так рекламируют себя, а сами боятся устареть?
— Вы не поймете, — ответил «Хэппи-энд». — Вы не машина.
Таратар ничего не ответил.
После знакомства с «фирмой счастья» урок восьмого "Б" продолжался в классе американской школы. Вел его учитель по имени Платон.
Платон — большой приземистый компьютер с телеэкраном — поздоровался с ребятами по-английски (на телеэкране тут же вспыхнули произнесенные им слова и на других языках) и попросил всех сесть за парты.
Каждая парта была как классный «Репетитор»: с клавиатурой кнопок и миниатюрным экраном. Ученики набрали на клавишах свои фамилии, и Платон мгновенно запомнил всех.
По математике Платон предложил ребятам сложное уравнение с вариантами ответов.
Застучали клавиши, поползла бумажная лента с напечатанными знаками. Первым, почти не раздумывая, решил уравнение Электроник, и на его экране зажглись слова: «Хорошо сделано. Благодарю. Платон». Такие же надписи появились позже и у других учеников.
Восьмиклассники исправляли ошибки в английском тексте, заполняли пустые клетки в таблице химических элементов, решали уравнения превращений ядерных частиц.
Платон остался доволен, поздравил Таратара:
— Какие способные ученики!
Он сделал только одно замечание:
— Мне кажется, что за партой номер семнадцать не совсем обычный ученик по фамилии Электроник. Скорость его решений не меньше моей.
— Вы правы, — ответил Таратар и представил своего помощника.
— Сколько учеников вы обучаете, Электроник? — поинтересовался Платон.
— Двадцать восемь.
— Наверное, можете и больше?
И он рассказал о себе.
Платона обучали разные преподаватели, профессора и специалисты, зато он давал уроки пяти тысячам учеников. Многие школы отстояли от него на десятки и сотни километров, и он никогда не видел в лицо своих учащихся, но знал их превосходно: какие у кого способности, склонности, реакция, кто больше любит математику, кто языки или черчение, у кого больше отличных оценок, у кого посредственных. Часто он угадывал на большом расстоянии, что кто-то находится в отличном расположении духа, решая задачи быстрее, чем обычно, и поощрял его приветливыми надписями на телеэкране; озорников и лентяев просил быть внимательными, последовательными, терпеливо подсказывал им пути решения задач, но в оценке их труда был строг.
Таратар спросил Платона, все ли школы, которые он обслуживает, одинаковы по успеваемости, и тот ответил, что школы эти очень разные. Есть такие школы, где у каждого ученика своя электронная парта, а есть школы, где имеется всего одна парта. В большинстве школ занятия идут строго по расписанию. А в некоторых собраны ребята, которые бросили учиться в обычных школах, а им снова прививают вкус к учению; такие ученики проводят занятия в музеях, телестудиях, библиотеках, заводских цехах, в мастерских художников, а когда они держат экзамен, то обращаются за помощью к нему, Платону.
Ребята из разных классов любили Платона, охотно отвечали на его вопросы, иногда доверяли ему свои личные тайны. Одна мама однажды спросила у Платона: «Почему люди завоевали разные планеты, имеют в школе электрических учителей, но не могут добиться, чтобы сын слушался родителей?» Платон обещал побеседовать с непослушным сыном, но при этом посоветовал приобрести электронного воспитателя. Мама только вздохнула в ответ: домашний Платон не всем американцам был по карману.
— А Электроник всегда с нами, — объявил Сергей Сыроежкин. — На уроке, дома, на улице.
— Я рад, что у вас такой прекрасный учитель. Наверное, на его уроках идеальная дисциплина, — сказал Платон, смутив тех восьмиклассников, кто вспомнил пропущенный урок.