КОД БЕГЕМОТА
Разбегаются молнии на серебристом куполе. Горят четыре яркие буквы — ЦИРК. Нетерпеливо топают ногой красные лошадки, составленные из лампочек. И под этим электрическим сиянием раскрытые двери глотают и глотают потоки людей. А толпа на площади не уменьшается: кто ждет друзей, кто ищет лишний билет, а кто и просто смотрит на блеск огней.
Второго билета друзья так и не достали. Электроник давно уже скрылся в дверях, а Сережка стоит на одном месте. Рассеется понемногу толпа, загремит веселая музыка, станет пустынно и прохладно на площади, а он будет все смотреть на огни. Конечно, из цирка не выйдет ярко-желтый клоун, не выскочит наездница на белой лошади, чтобы предложить ему лишний билет. Он это понимает. Зато когда кончится представление и шумный поток выплеснет на улицу, на ступеньках появится Электроник. И они вместе пойдут домой.
Он задумался, не заметил, как остался один. И еще дворник шуршал метлой, подметая окурки, бумажки и заодно те случайные звуки, которые сумели вырваться из-за дверей и упали на мостовую. А Сережка все думал о рычащих тиграх, пятнистом жирафе и слоне, который двигает хоботом стрелку на часах…
Кто-то тронул его за плечо:
— Ну что, хочешь в цирк?
Сережка увидел высокого человека в шляпе и плаще. У него мохнатые брови и внимательные глаза. Сережка ничего не сказал, только пожал плечами, считая, что его положение ясно и без слов.
— Пошли! — Незнакомец подмигнул.
Они свернули за угол. Человек открыл стеклянную дверь и пропустил Сергея вперед.
— Добрый вечер, Антон Константинович! — сказал, вставая, вахтер.
— Здравствуй, Матвеич! — весело отозвался покровитель Сережки. — Этот мальчик со мной.
Они поднимаются по узкой крутой лестнице, выходят в коридор, и Антон Константинович на ходу говорит какой-то женщине:
— Маша, усади его на свободное место. — И Сережке: — Как зовут-то? Серега? Ну, будь здоров, Серега. Смотри и веселись.
— Спасибо! — смущенно сказал ему вслед покрасневший счастливец.
— Иди наверх, — посоветовала тетя Маша. — В последнем ряду есть место.
Сережка взлетает на галерку, и в грудь ему ударяет упругая волна музыки. Он не замечает, как садится. Сейчас он весь там — на солнечной арене, где над жонглером порхают, словно бабочки, шары, тарелки, кольца. Ему кажется, что это он сам ловко подпрыгивает, кидает, ловит, переворачивается и все время следит, чтоб ничто не упало.
Вспыхивают прожекторы. И арена словно раздвинулась, стала больше. В скрещенных лучах скользит над рядами ракета. На ракете гимнасты. Стоят и не шелохнутся, словно приклеенные, вытянув вперед руки. А ракета все выше, а музыка все быстрее… И вот гимнаст повисает вниз головой, а его партнерша ловко соскользнула с ракеты и в какое-то мгновение ловит его руки, вкладывает ладонь в ладонь, чтобы крутиться под куполом, сжиматься и разжиматься, как пружина, отбрасывая на стены легкие, стремительные тени, вызывая то мертвую тишину, то вздох облегчения, то бешеные аплодисменты.
В паузе шутят клоуны, а Сережка ищет взглядом Электроника. Почему-то нет его в десятом ряду. Нет и в одиннадцатом, и в девятом… Мальчик видит, как в оркестре переворачивает ноты скрипач, как поправляет галстук-бабочку дирижер, как смеются над клоуном трубачи. Но Электроника он так и не находит.
— Аттракцион «Чудесные сны»! — громовым голосом провозглашает ведущий программу. — Смешанная групна животных!!! Дрессировщик — Антон Антонов!!!
Звучит веселый марш, и выезжает какой-то длинноносый чудак на низеньком велосипеде. Он нажимает на педали изо всех сил и выглядит очень смешно, но Сергей только мельком взглянул на него. Мальчишка вертел головой, осматривая ряды, пока не погас свет.
Вдруг возник зеленый огонек и поплыл вокруг арены. Сережка вытянул шею. Он увидел, что по барьеру движется морской лев. Черный-черный, блестящий, будто нагуталиненный. Мягко покачивается из стороны в сторону, тихо шлепает ластами, а на кончике поднятого носа держит зеленую лампу.
Вот он соскочил с барьера, подбросил лампу прямо в руки служащему и толкнул в бок длинноносого чудака, который спал на опилках. Вспыхнул свет. Чудак вскочил. На арене — сугробы снега, ледяные глыбы и черный чудной зверь. Чудак от удивления сел на сугроб, а тот возьми да зашевелись. Чудак в ужасе вскочил: это был вовсе не сугроб, а белый медведь. Тогда человек принялся проверять другие сугробы, и, к всеобщему удовольствию, из-под снежных покрывал вылезли еще два медведя — бурый и белый. Бурый тут же сел на велосипед и поехал вдоль барьера, а белые по-дружески обнялись, закувыркались, покатились шарами.
Потом белые медведи делали стойку на передних лапах, бурый гонял на велосипеде, человек и морской лев жонглировали над ними мячами. Как вдруг в публике раздалось глухое рычание. Кое-кто из зрителей обернулся, а бурый медведь резко остановил велосипед.
Рычание повторилось. Медведь прислушался, встал на задние лапы и неуклюже полез через барьер. Дрессировщик успел схватить его за ошейник. Но медведь вырвался и пошел вверх по ступеням, пугая публику. Дрессировщик шел сзади и громко говорил:
— Трофим, что ты хочешь? Тебя кто-то позвал? Не обращай внимания!
У Сережки замерло сердце: неужели медведя позвал Электроник?
Трофим, громко сопя, поднялся до десятого ряда и замер перед сидевшим с краю мальчиком. Мальчик встал.
«Электроник!» — чуть не крикнул Сережка. Он очень обрадовался: со своего места он хорошо видел, что это Электроник! И тут же испугался: а вдруг в цирке сидит профессор или тот милиционер, который ищет Электроника?.. Но его страх внезапно улетучился, так как события в десятом ряду развивались стремительно.
Дрессировщик, пораженный в первый момент, пришел в себя и радостно закричал на весь цирк:
— А-а, это же мой знакомый Сережа! Зачем ты срываешь номер, Сережа?
— Я не срываю, — ответил Электроник. — Я хочу поздороваться с Трофимом.
Над рядами вспорхнул смешок.
— Ну, поздоровайся, — разрешил длинноносый чудак. — Здоровайся и будь здоров!
Электроник как-то странно хрюкнул, и Трофим издал тот же звук. Трофим поднялся во весь свой рост, протянул могучую лапу. Мальчик пожал лапу двумя руками, что-то шепнул медведю на ухо и сунул ему в пасть конфету. Зрители бурно захлопали.
— Да ты молодец, — тихо сказал дрессировщик мальчику и повел медведя за собой. Трофим не сопротивлялся.
А к Электронику уже спешил морской лев, шлепая ластами, балансируя своим гибким резиновым телом, — ведь он держал большой шар на пуговке носа. Люди, сидевшие рядом с Электроником, уверяли потом, что он не подал никакого знака льву, даже не пикнул: просто, мол, зверь знаком с этим мальчиком и привык подходить к нему.
Но дрессировщик был смущен. Он не знал, что и подумать. У него даже мелькнула мысль: не мог ли странный мальчик позвать льва неслышным сигналом — например, ультразвуком. Впрочем, он тут же решил, что это глупость: как известно, из всех ультразвуков человек способен произнести только «кис-кис».
Лев остановился и, грациозно изогнув шею, послал мяч Электронику. Тот ловко поймал и бросил назад, хлопнув при этом в ладони. Так они играли, пока не вызвали аплодисментов. Черный жонглер прилег на ступени и захлопал ластами. Потом он принял на нос мяч, вернулся к дрессировщику.
Номер продолжался, и Сергей не знал, куда ему смотреть. Он махал рукой, подавая знаки другу, и косился на манеж. А там за какую-то минуту опять все изменилось. Цветущие деревья, лужайки, глыбы серо-красных камней, синие водоемы… Ходят длинноногие цапли, резвятся обезьяны в коротких штанишках, пасется на лужайке рогатая антилопа-канна.
А чудаковатый Антон Антонов снова спит. Цапли, перешагивая через спящего, постукивают его остренькими клювами. Обезьяны сняли с человека ботинки, вытащили из кармана губную гармошку, а из-под головы — шляпку. Антилопа меланхолично жует галстук.
Вскочил Антон Антонов, бросился отнимать свои вещи. А обезьяны с ботинками, шляпой и гармошкой прыгнули на спину антилопы, ухватились за рога и были таковы… Антилопа скачет по кругу, Антон Антонов спотыкается о камни, прыгает через озера и никак не догонит воров. А тут еще вылезли из воды крокодилы. Дрогнули, приподнялись «камни»: путь человеку преградили бегемоты — один темно-серый, другой розовый. Распахнули огромные красные пещеры-пасти с острыми клыками, словно приглашают: попробуй, смельчак, войди…
И конечно, бедному чудаку Антону Антонову помог не кто иной, как мальчик из десятого ряда. Прозвучал резкий клич. Обезьяны, соскочив с антилопы, бросились в партер. А бегемоты от удивления захлопнули пасти.
Обезьяны присели на ступеньки и, вытянув губы, отчаянно жестикулируя, забормотали: «Ух, ух, угу…»
— Угу, ух, угу… — заухал в ответ Электроник и закончил свою непонятную речь резким выкриком: — Ак!
Воришки бросили награбленное и в панике умчались на арену. Ну и хохотал Сергей! Он чуть не свалился с кресла.
А Электроник сказал Антону Антонову:
— Вот ваши вещи. — И обратился к сидящим впереди: — Передайте, пожалуйста.
Цирк загудел, затрещал аплодисментами. С галерки летел мальчишеский голос: «Ура! Лучшему в мире дрессировщику — ура!»
Подождав, пока шум утихнет, Антон Антонов обратился с манежа:
— Сережа, может быть, ты волшебник? Ты знаешь язык зверей?
— Нет, — ответил Электроник при всеобщем внимании, — я не волшебник. Я просто изучал сигналы животных и расшифровал некоторые коды.
— Позови бегемота! — попросил кто-то из публики.
— Я не знаю кода бегемотов, — сознался мальчик.
Все почему-то засмеялись.
А Антон Антонов решил продолжать номер, весело крикнув:
— Попробую я с ними справиться!
Он скинул свой смешной костюм, сорвал бутафорский длинный нос и оказался в блестящем трико — высокий, мускулистый, ловкий. Грянул оркестр, и антилопа-канна помчалась по кругу, перепрыгивая через бегемотов. Цапли закружились в танце. Обезьяны взобрались на качели. На зубастых крокодилов были надеты намордники. И бегемоты зашагали под марш, высоко поднимая ноги и поглядывая исподлобья маленькими глазками. Потом Антон Антонов кормил их салатом с огромной вилки, бесстрашно вкладывая голову в раскрытые пасти, и под конец крутил сальто на спинах бегущих громадин.
Под бодрые звуки фанфар убежали с арены канна, шимпанзе, цапли, протрусил розовый бегемот. А серый бегемот никак не хотел уходить. Он подошел к барьеру и стал открывать и закрывать пасть, словно зевал.
— Петя хочет спать, — объяснил дрессировщик и попросил бегемота: — Не задерживай, Петя, зрителей. Они тоже устали. Пойдем!
— Пусть он спит, — предложил с места Электроник.
Но гиппопотам не ложился и не уходил, как ни уговаривал его хозяин. Он зевал и зевал.
Тогда Электроник встал и направился к манежу. Он храбро подошел к серой туше, нагнулся и поднял с пола маленький прутик.
— Сейчас Петя будет спать, — сказал Электроник и незаметно провел прутом по животу бегемота. Петя послушно лег.
— Подсмотрел-таки… — шепнул Электронику Антонов. — Хитрец!..
Мальчик похлопал бегемота по боку, и тот встал.
— Теперь кланяйся, — приказал Электроник.
И опять один только дрессировщик заметил, что тонкий прут пощекотал стоящее торчком ухо. Так делал во время представления и сам Антонов.
Петя закивал головой и попятился. Антон Антонов вскочил ему на спину, замахал рукой. Так, посылая комплименты зрителям, они скрылись за кулисами.
Публика не расходилась, вызывая артистов. Оркестр гремел медью.
Ведущий торжественно указывал на кулисы.
Раздвинулся занавес, и высунулись две головы. Гиппопотам выглядел совсем равнодушным. Антон Антонов сиял и посылал воздушные поцелуи. Но глаза его были серьезны и внимательны. Они искали знакомого мальчика. Искали на арене, в проходе, в рядах… И не находили.