Даша выглянула в него и обнаружила полуметром ниже ржавую кровлю. Стараясь не греметь, Даша спустилась вниз, осмотрелась и заметила откинутый люк.
Ступая очень мягко и аккуратно, Даша подобралась поближе.
– Не надо, пожалуйста, ну пожалуйста, не надо, ну пожалуйста… – ныл на одной ноте хриплый женский голос.
– Заткни ей рот! – послышался деловитый мужской.
Николай!
– А чем?
Слава!
– Да хоть ее трусами!
– Не надо, пожалуйста, не надо, пожалуйста… А-а-а! – вопль оборвался, перешел в глухое мычание.
Даша наклонилась, заглянула внутрь. Захламленный чердак. На полу, в пыли и паутине – скорчившаяся голая женщина. Руки ее связаны за спиной и прикручены к лодыжкам.
– Значит, разбегаешься и бьешь вот сюда,– Николай пихнул носком туфли женщину в живот, чуть ниже пупка.
– Сюда? – Славик тоже толкнул носком живот женщины.
Несмотря на жару на Плятковском – тяжелые высокие ботинки.
– Угу…
Даша вытащила пистолет и сунула его сзади под ремень шорт.
– Давай,– кивнул Николай.
– Стоять! – Даша соскочила вниз.
Оба сатаниста испуганно вздрогнули, но, увидев, что, кроме девушки, им никто не угрожает, переглянулись. Плятковский нагло ухмыльнулся и шагнул к связанной Свете.
– Отойди от нее! – дрожащим от ярости голосом крикнула Даша.
– А то что? – Слава ухмыльнулся еще наглее.
– Отойди!
– Я же говорил, она к нам еще придет,– заметил Николай.
Света глядела на неожиданную спасительницу округлившимися от ужаса глазами, пыталась что-то сказать, но из заткнутого рта выдавливалось только мычание.
Слава оглянулся на Николая – тот спокойно наблюдал за происходящим, предоставив действовать Плятковскому. Славик оскалился еще шире.
– И что ты мне сделаешь? Сиськой зашибешь?
Он не спеша двинулся к Даше, и, как только оказался достаточно близко, Даша метнула ему в лицо сумочку и ударила ногой. Она целила в пах, но Слава прикрылся и Дашина пятка угодила ему в бедро. Скорее от неожиданности, чем от самого удара, Слава потерял равновесие и грохнулся на пол. Впрочем, он тут же вскочил.
– Ну, бля!..
– Я сказала: стой!
Щелчок предохранителя.
Раскрытая сумочка валялась в пыли. Ее содержимое рассыпалось, зато в Дашиной руке блестел никелем пистолет.
– Не выстрелишь,– не очень уверенно проговорил Слава.
То, что у Даши оказалось оружие, подняло ее статус в глазах адепта сатаны сразу на три ступеньки вверх.
– Запросто,– ледяным голосом процедила Даша.– Лег на пол, руки…
Она забыла о Николае. Тот тихо стоял поодаль, молча, всем своим видом демонстрируя миролюбие. Его интеллигентная физиономия ввела Дашу в заблуждение. И напрасно.
Брошенная доска угодила ей по пальцам. Даша вскрикнула. Она не выпустила пистолет, но и Слава не упустил возможности. Предназначавшийся Свете удар в живот достался Даше. В глазах ее почернело. Дашу согнуло пополам, вырвало. Слава без труда отобрал у нее оружие – девушка не могла сопротивляться. Она ничего не видела и не слышала, кроме боли. На тренировках ее никогда не били так…
Сквозь боль и серую вату пробился хрип. Наверное, ее собственный…
– Ах ты овца! – Слава подскочил сзади, захватил руки, рванул за косу, вздернув Дашину голову вверх.
Главная боль собралась в жгут, сконцентрировавшись в животе. Вся остальная боль казалась почти незаметной.
Хрупая мусором, к ней приближался Николай. Скорбное, сосредоточенное лицо. Дашин пистолет он засунул под ремень. Предводитель сатанистов не выглядел агрессивным. Наоборот, он сочувствовал Даше, понимал ее боль, готов был помочь, разделить… «Я твой друг! – читалось в его глазах,– единственный надежный друг!»
Даша понимала: верить нельзя. Но так хотелось верить! Ей было так плохо! Невозможно плохо!
Черные печальные глаза успокаивали Дашину боль. Николай что-то говорил – слов она не понимала. Да и не обязательно было понимать…
Внезапно Николай замолчал и отвернулся. Боль тут же нахлынула с новой силой: в животе, в вывернутых руках…
Зато она услышала грохот шагов наверху, по крыше, а потом в квадратную дыру люка ловко, не коснувшись ни лестницы, ни краев, спрыгнул Юра.
Даша увидела, как лицо его исказила мгновенная вспышка ярости… Вспыхнула и исчезла. Даша почти физически ощутила, как ее друг обуздал эмоции, сконцентрировался… Смешно сказать, но она даже слегка позавидовала ему. Матвеева тренировал сам Зимородинский. А Зимородинский воспитывал не бойцов, а воинов.
Юра увидел Дашу случайно. Входя во двор, уловил периферическим зрением движение на крыше, поднял глаза и к немалому своему удивлению обнаружил вылезавшую на крышу Дашку.
Первым его порывом было немедленно окликнуть подругу. Но что-то в пластике ее движений удержало Матвеева от окрика. А еще через мгновение ему уже стало интересно: что это вдруг Дарья полезла на крышу? Не очень-то на нее похоже…
Он уже вылезал из окна на кровлю, когда услышал Дашкин крик…
Юра мгновенно оценил ситуацию. Связанная Светка на полу, Слава, держащий Дашу, Дашин пистолет, торчащий за поясом Николая. Увидел, взвесил, как опытный шахматист оценивает расположение фигур на чужой доске,– и уверенно двинулся вперед.
– Стой! – выкрикнул Николай, направив на Матвеева Дашин пистолет.
Юра даже не замедлил шага.
Грохнул выстрел.
Мигом раньше Матвеев прыгнул в сторону, даже не прыгнул, а акробатическим колесом крутанулся вперед – влево, и газовый заряд ушел мимо. Николай дернулся следом, бабахнул еще раз и опять промахнулся. Слава отпустил Дашу, кинулся к валявшейся на полу доске. Николай выстрелил еще раз – и опять мимо. Юра уже был рядом с ним. Тычок в челюсть – и лидер сатанистов рухнул на колени. Нога Матвеева описала короткую дугу – и Дашин пистолет вылетел из пальцев Николая. Юра стремительно развернулся. На него, замахиваясь доской, мчался Слава. Матвеев успел перехватить запастья Плятковского, использовал момент инерции от собственного разворота и разгон набежавшего противника: доска полетела в одну сторону, а Слава, закрученный волчком, как в рок-н-ролле, замахал руками и влепился в балку. Юра не дал ему возможности очухаться. Разбег, прыжок… Даша увидела, как ножницами мелькнули в воздухе Юрины ноги, голова Славы дернулась от сокрушительного удара, а сам он, взметнув клубы пыли, опрокинулся навзничь.
Даша почувствовала себя отомщенной.
Удавка свистнула в воздухе. Юра инстинктивно присел и черный волосяной шнур лишь ожег его ухо.
Николай выругался. Он редко промахивался. Бросок был отработан до автоматизма. Уже не рассчитывая накинуть удавку на шею, лидер сатанистов ударил, как хлыстом, целя свинцовым грузилом в лицо Матвеева. Юра выбросил руку, рванул – и удавка оказалась у него, а Николая швырнуло вперед. Лидер сатанистов просеменил по мусору, выпустил удавку, с трудом удержался на ногах… и бросился к открытому люку на крышу. Секунда – и Николая уже не было на чердаке. Грохот подошв по жестяной кровле – и только его и видели.
Юра не погнался за ним.
– Дашка, ты как?
– А сам ты как думаешь? Хреново,– опираясь на его руку, девушка поднялась, сплюнула горечь, задрала рубашку: на животе розовое пятно. Точно синяк будет. Но внутри вроде бы ничего. Терпеть можно.
– Откуда кровь?
– Что? А, эта? С руки.
Доска поцарапала пальцы.
Даша заправила рубашку. Наклонилась поднять пистолет, охнула – в животе всколыхнулась тупая боль. Юра подхватил ее.
– Ничего,– успокоила Даша.– Я крепкая. Иди, женщину развяжи.
– Кто тебя бил? – не обратив внимания на ее слова, жестко спросил Матвеев.
– Я говорю: женщину развяжи!
Юра подошел к Свете, выдернул кляп. Девушка жадно задышала… и тут же закашлялась. Юра распутал ее руки. Что-то лицо знакомое… Где он ее видел?
– Ноги сама развяжешь,– бросил он и подошел к Славику.
Сатанист валялся в отрубе. Или притворялся… Ну, это легко проверить. Юра подобрал обломок какой-то деревяшки и треснул Славика по голени. Тот вскрикнул и разлепил веки.
– А ну встал,– негромко произнес Матвеев.
– А пошел…
Юра расчетливо пнул его в разбитое ухо.
Короткий вопль.
– Я сказал, встать,– совсем тихо велел Юра.– Это он тебя ударил?
– Он.
Цепляясь за балку, Славик кое-как поднялся.
Подошла Даша. Выражение лица ее друга совсем не понравилось девушке.
– Юра, не стоит,– проговорила она обеспокоенно.
– Стоит,– процедил Матвеев.
Деревяшка со свистом рассекла воздух. Хруст переломившегося дерева смешался с хрустом сломанной ключицы.
Славик взвыл. Его ненавидящий взгляд прыгал с Юры на Дашу.
Юра отшвырнул обломок.
– Надо бы тебя добить,– спокойно произнес он.
От его взгляда Славик попятился, прижался к скату крыши. Ненависть вытеснил страх. Он даже боль перестал чувствовать.
– Где ее одежда? – спросила Даша.
– Чего?
– Где? Ее? Одежда? – отчеканила Даша.
– А… Там,– Плятковский махнул было рукой, но скрючился от боли в сломанной ключице.
Холодная ярость Матвеева ушла. Он брезгливо поглядел на бывшего приятеля, повернулся и пошел за Дашей.
«Ну, Колька, ну козел! – злобно подумал Славик.– Просто взял и бросил, маг хренов! Взял и свалил!»
Переадресовав свою злобу лидеру, Плятковский действовал инстинктивно. Николай далеко, а Матвеев – рядышком. Славик очень хорошо запомнил Юрины глаза, когда тот сказал: «Добить…» И ведь вполне мог проломить Славе башку, интеллектуал хренов. Вполне мог…
Света сидела на грязном полу и ревела. Ноги ее по-прежнему оставались связанными. Даша отыскала сумочку, маникюрными ножницами кое-как перестригла шнур.
– Отвернись,– велела она Юре, заметив, что тот пристально разглядывает девушку.
Матвеев фыркнул.
Тощее, грязное, покрытое синяками существо. Волосы в паху слиплись от какой-то дряни, волосы на голове, серые от пыли, свалялись в колтун, морда исцарапана… Где он ее все-таки видел?
– Отвернись!
Даша помогла Свете надеть одежду. Одежда – громко сказано. Лохмотья бомжовские. И запах соответствующий. Надо же! Превратить себя, женщину – в такое!
«Не она, а ее превратили,– поправила себя Даша.– Себя вспомни!»
Полтора года назад две молоденькие девушки, Даша и Ира, по наивности связались с сектантами из «Свидетелей Апокалипсиса». И оглянуться не успели, как оказались за колючей проволокой армейской части в далекой от Северной столицы Республике Коми. Там на них и наткнулись Ласковин с Вошем, явившиеся, чтобы обломать «свидакам» козлиные рожки. Обломали – и рванули с ревом и грохотом на угнанной «бээмпэшке», прихватив по доброте сердечной и двух землячек. А заглянули бы друзья в другой домик – и остались бы Ира с Дашей в комяцком поселке, плели бы кружева, запивали черный хлеб холодной водичкой и молились по девять раз в день далеким американским «апостолам». И выглядела бы Даша ничуть не лучше, чем эта заморенная жертва сатанистов. Может, поэтому Даша и прониклась таким сочувствием к незнакомке, что потащилась за ней на чердак?
– А с этим что? – Юра мрачно взглянул на Плятковского, забившегося в щель под краем крыши.– Может, ментам сдать?
– Да ну его,– пренебрежительно сказала Даша.– Дрянь. Пачкаться еще…
– Ты, слушай меня… – процедил Матвеев, останавливаясь в двух шагах от съежившегося Славика.– Еще раз увижу – пришибу! Усек?
Плятковский проворчал что-то.
– Не слышу?
– Да… – пробормотал Славик.
Плечо болело зверски, аж тошнило от боли.
«Убью суку»,– подумал он, глядя на собственные пыльные ботинки, сам не зная, кого он имел в виду: Матвеева, Светку, Николая или всех сразу.
Глава пятнадцатая
Даша вытерла пол, выкинула вонючую тряпку в ведро, вымыла руки.
Юра топтался в коридоре, не зная, чем себя занять.
– Пойду, взгляну, как они там,– сказала Даша.
Спасенная девушка лежала в треугольной ванной под холмами зеленоватой пены. Голова – на белой непромокаемой подушке, глаза закрыты.
– Я дала ей успокоительное,– сказала Наташа.– Наверное, зря.
– Почему? – Даша присела на край ванны.
Отмытая от грязи, спасенная девушка выглядела очень даже ничего. Только худенькая, как цыпленок,– кожа да косточки. Раньше Даша думала, что бедняжке лет двадцать пять, но теперь стало ясно, что девчонка значительно моложе. Вряд ли старше самой Даши.
– Мне кажется, она беременна,– сказала Наташа.
Даша сунула руку в пену, пощупала живот. Девушка шевельнулась, но глаз не открыла. Выпуклости не замечалось. Какая там выпуклость – позвоночник нащупать можно!
– Я вообще-то не акушерка,– проговорила Даша с сомнением,– но на беременность не похоже. Разве что совсем ранний срок.
– Может быть,– согласилась Наташа.– Это скорее интуиция.
– А что вы ей дали?
Наташа показала упаковку.
– Ну, это ничего,– успокоила Даша.– Видите, противопоказаний при беременности нет. Обойдется. Наталья Тимуровна, я в коридоре убрала, но, боюсь, ее одежда годится только на тряпки. Вы не дадите ей что-нибудь, в чем можно будет ее отвезти? Я потом постираю и привезу. Дома-то я найду ей прикид. Мы примерно одного роста…
– Нет,– сказала Наташа.
Даша удивленно посмотрела на нее.
– К Альбине ты, Дашенька, ее не повезешь! Во-первых, девочка больна. Во-вторых, судя по твоему рассказу, девочка попала в дурную компанию. Очень возможно, что она – наркоманка. Возможно, что она связана с торговлей наркотиками. Возможно, что ее захотят вернуть обратно или просто убить. А вы, три женщины…
– Ага! – сердито сказала Даша.– А вы – одна. Вам, значит, не опасно?
– Меньше! – Наташа улыбнулась, прикоснулась к Дашиному плечу.– Милая моя, я – жена Андрея Ласковина. Ты знаешь, чем он занимается?
– Догадываюсь,– буркнула Даша.
– Однажды вышло так, что в этот дом пришли бандиты. Когда Андрея не было. И Андрей поклялся – не мне, а себе,– что больше этого не произойдет никогда. Поэтому, Дашенька, эта квартира – не квартира, а неприступный замок! – Наташа засмеялась.– И еще: стоит мне снять телефонную трубку – и через две минуты тут будет полная лестница охранников в бронежилетах. Но главное даже не это.
– А что?
– Андрюшу в городе знают.
Девушка в ванне застонала, дернулась, Наташа положила ладонь ей на лоб, и девушка успокоилась.
– Видишь ли, Дашенька, если кто-то меня обидит – Андрей не простит. В этом доме, Дашенька, бывали разные люди. В том числе и те, кого я предпочла бы никогда не встречать. Люди, которые ворочают миллионами долларов, люди, у кого на совести – человеческие жизни… И я видела, что они ведут себя с Андреем очень и очень осторожно. Так что и ты мне поверь: этой девочке лучше и безопаснее остаться здесь. Убедила?
– Да.– Даша встала.– Я сейчас съезжу, привезу ей что-нибудь.
– Вот еще! – отмахнулась Наташа.– Мы с ней тоже почти одного роста. А мой гардероб уж наверняка побольше твоего. Лучше скажи, нет ли у вас с Альбиной хорошего и не болтливого врача для этой бедняжки?
– Есть,– кивнула Даша.– Замечательный такой дедушка. Лоб потрогает, и уже легче становится. Сейчас я за ним съезжу.
– Только вместе с Юрой,– уточнила Наташа.– Мне так спокойнее.
– А кто вам поможет ее перенести? – Даша кивнула на лежащую в ванне.
– Справлюсь как-нибудь. Я Андрея таскала, а он, знаешь ли, потяжелее этой худышки.
Николай стирал пленки. Ему было ужасно жалко: лидер сатанистов любил свою коллекцию. Он любил смотреть на свои деяния. Прокручивая пленки, он как будто снова окунался в таинство жертвоприношения, ощущал на затылке дыхание Господина. Уничтожать эти записи – все равно что поэту сжигать свои стихи. Можно написать другие, но этих уже не будет никогда. Николай с трудом справился с искушением: не стирать, а увезти куда-нибудь за город, зарыть, спрятать… Нет, нельзя! Если его арестуют, начнуть избивать – он может проговориться…
Николай очень боялся боли. Он тщательно это скрывал: для настоящего сатаниста боль – наслаждение. Причиняя боль другим, Николай чутко прислушивался к себе: не произойдет ли долгожданной перемены? Но нет. Другие – это одно, а сам Николай – совсем другое. Если бы нож кромсал его собственное тело, лидер сатанистов точно так же выл бы и вопил, как его жертвы. Это было обидно. Недостойно. Может быть, когда его удостоят следующего посвящения, Николай избавится от гнусного недостатка. Но пока приходится учитывать свою уязвимость.