Как ей объяснить? Я и сама толком еще не разобралась.
– Понимаешь, Оль, эта женщина жила рядом с нами, говорили, покончила с собой. Точно не знаю, но, судя по всему, правда. Обычно такие, как она, не доходят до границы.
– Почему?
– Понимаешь, за душами ведется охота. Поэтому им и нужен проводник, только он знает дорогу к границе. Но с дороги нельзя сворачивать: те, кто охотится, расставляют приманки и ловушки. Наверное, они рассчитаны на каждую душу, на ее желания и страсти. Не все могут себя перебороть, а я не за всеми могу уследить. У меня совсем мало опыта. Например, у таких, как эта женщина-самоубийца, почти нет шансов.
– Значит, у нее нет надежды? – по-моему, Ольга расстроилась.
– Надежда есть всегда, – заверила ее я.
Она затихла, думала о чем-то своем.
– Оль, – позвала я.
– Что...
– Как я выгляжу там?
Она не сразу ответила, вспоминала, что ли.
– Я как-то сначала не обратила внимания, – призналась она. – А потом... Да, в общем, ничего особенного. Почти такая же, только, – она снова замолчала, подбирая слова, – одежда у тебя вроде камуфляжа: штаны, куртка, ботинки на манер военных, но не совсем, как будто охотничий костюм. Удобный, наверное?
– Наверное, – усмехнулась я, – я не задумывалась. Никогда не видела себя со стороны. Мне казалось, я как-то особенно одета. Ну, там, доспехи, оружие, рыжая коса...
– Почему рыжая? – не поняла Ольга.
– Да так, – я немного смутилась, – как у персонажа в компьютерной игрушке. Я там валькирией как-то бегала.
– А-а, – протянула Ольга. – Нет, не похожа.
Упс. Красивая картинка рассыпалась в прах. Да и какая из меня валькирия? Разве грозная воительница стала бы прятаться от мертвецов в канаве?
Я думала, после нашего не совсем удачного путешествия в мой сон Ольга успокоится. Все-таки для обычного человека это как-то слишком. Я даже была готова к тому, что она перестанет со мной общаться. Мысли у меня бродили всякие: то я представляла себе, как люди постепенно отворачиваются от меня, я остаюсь в полном вакууме, превращаюсь в изгоя, ухожу от мира, поселяюсь где-нибудь в безлюдном месте и всю жизнь посвящаю борьбе с всевозможными монстрами. Такая перспектива меня немного пугала: безрадостная получалась жизнь. Кому охота жить без радости?
Но Ольга, видимо, действительно любила Ваню. Или мой удел так сильно ее заинтересовал, что даже страх не останавливал.
После всего увиденного она развила бурную деятельность. Перво-наперво бросилась на поиски мне подобных. Прочесала Интернет, обложилась книгами, выписывала, вычитывала, сопоставляла и... ничего не нашла.
– Не может быть! – бормотала подруга, раскладывая передо мной свои записи. – Должно же существовать какое-то объяснение!
– Ты слишком логична, – успокаивала ее я, – далеко не все в этом мире поддается человеческой логике.
Я уходила, оставляя ее блуждать среди догадок и домыслов. Меня ждала работа.
Глава 13
Дорога
Я не знала, откуда они появляются и куда уходят. А если б и знала? Что бы это изменило? Где бродит после смерти неприкаянная душа? Среди осколков своей и чужой памяти, в хаосе времен и мест, одинаково чужая для мира живых и мира мертвых. Отчаявшаяся и одинокая – легкая добыча для тех, кто охотится.
Как описать зло? Настоящее, абсолютное, к тому же активное?.. Нет ничего отвратительнее охотников. Они ловят заплутавшие неприкаянные души и приносят им окончательную смерть, пожирая их без остатка.
Я вела мертвецов среди развалин заброшенного завода. Темные корпуса, провалы окон, остовы, ржавые балки, резкий свет и бетонные плиты под ногами.
– Держитесь за мной! – то и дело приказывала я. – Не разбредайтесь!
За нами следили. Я чувствовала напряженное, пристальное, жадное наблюдение. Равнодушная ненависть и голод – точнее не скажешь. Ненависть не может быть равнодушной, но это у нас – людей. Но какова ненависть зла, ненависть, поглотившая саму себя и превратившаяся в смысл и цель?
А у меня была задача – довести до границы тех, кто рискнул. Я не уговаривала. Пошли не все. Самоубийца, например, поселилась в доме. Я нашла ее прячущейся за телевизором. От синего монстра ничего не осталось – обычная женщина, немолодая, в простеньком домашнем халате, лицо осунувшееся, черные провалы глаз. Я присмотрелась: как будто она забыла смыть тушь и та размазалась, потекла.
– Я побуду здесь? – робко попросила женщина. И я разрешила.
Другие пошли со мной.
Я никогда раньше не была на заброшенных заводах, и этот выглядел не как настоящий, а как макет, если вообще возможен макет развалин. Слишком чистые и гладкие плиты, ни битого щебня, ни мусора, только невысокие корпуса, хоть и разрушенные, но как будто вычищенные, все это выглядело так, будто по развалинам прошлись большой щеткой, а потом еще продули ветром, да так, что и пылинки не осталось.
Следили отовсюду. Мы шли, а завод все не кончался.
Я вся превратилась в слух и чутье. Напряжение, казалось, достигло предела. И тут сзади послышался вопль:
– Смотрите! Вон там выход! Там!
Меня обогнал мужчина, галопом устремившийся куда-то вперед и влево. Я ничего не успела сделать. Воздух засвистел. Тяжелое копье, пронзив мужчину, сбило его с ног. Он отлетел в сторону.
За моей спиной ахнули.
– Всем стоять! – приказала я.
Возле пронзенного возникла маленькая японка. Она покачала головой:
– Ничего нельзя сделать...
Древко копья на моих глазах превратилось в черное змеиное тело, оно свернулось тугой спиралью, поглотило свою жертву и взмыло вверх. Я не думала, просто подняла руки и направила на змею, она попыталась увернуться от удара, но попала под удар японки. Взорвалась, грязными ошметками пачкая бетонные плиты.
Девочка наклонилась и подняла черный камешек в виде яйца. Откуда он взялся?
– Иди, времени мало, – посоветовала японка. И снова я ничего не успела спросить.
Она исчезла, зато я увидела заводские ворота. Распахнутые. За ними на остановке нас ждал рабочий автобус.
Покойники, почувствовав, что опасность миновала, бросились к автобусу, отталкивая друг друга, устроили затор в дверях. Кто-то крикнул: «Не хватит мест!», кто-то завопил: «Сейчас уедет без нас!»
Я вмешалась в свалку, оттащила наиболее ретивых от дверей, поставила сзади. Руководила посадкой, пока всех не устроила. Безучастный водитель не сказал мне ни слова. Лишь когда двери захлопнулись, выглянул из окна, улыбнулся:
– Хорошая работа, – кивнул и уехал.
Глава 14
Ответы на вопросы
Мы снова сидели в нашем любимом кафе. Не знаю, почему здесь нравилось Ольге. Лично я ждала, не появится ли еще та женщина, что приходила сюда один-единственный раз. А я еще подумала, что она меня разыгрывала или чего похуже. Жаль, не спросила о ней у девочки-японки. Возможно, они знакомы. Женщина так поспешно исчезла, я не успела поговорить с ней, а ведь она обещала помочь. Одной трудно. Очень!
Нам бы всем собраться, как-то обсудить наши проблемы, поучиться друг у друга.
Мысли путались. Я вроде спала по ночам как убитая, а на самом деле каждую ночь гоняла по границе. Уставала ужасно.
А тут еще Ольга тормошила меня:
– Ты снова была там? Была?
– Была...
– Когда же ты спишь? – возмутилась она. – Ты же совсем до ручки дошла! А родители? Они что, не замечают?
– Нет...
Я чувствовала себя разбитой. Разговаривать не хотелось. Вот уже две недели каждую ночь покойники буквально роились вокруг меня. Откуда их столько берется? Нет, я понимаю, люди умирают. Неужели же так часто? Раньше я никогда не думала о том, сколько людей уходит, например, за один день. Теперь этот вопрос интересовал меня больше всего. И еще: всем ли требуется проводник? Ведь есть и такие, кто сам преодолевает границу. Правда, я с ними не встречалась – по понятным причинам: зачем нам... Но я была уверена, что они существуют. Иначе я просто погибла бы от усталости.
Если бы у меня оставалось хоть немного свободного времени, чтобы подумать. Но и думать некогда.
Все вопросы приходилось решать на ходу. Можно сказать, в рабочем порядке. Я невесело посмеивалась над собой: «Стройся! Равня-а-айс! Смирна!» Да, именно так. Армейский принцип и жесточайшая дисциплина. Только нарядов вне очереди не хватает. Правда, системы наказаний никакой: они сами себя наказывают, если не слышат моих инструкций.
Кое-чего я, впрочем, добилась. Например, умершие больше не досаждали мне. Собирались во дворе дома и ждали. Оказалось, у них тоже существовала своя система оповещения. Те, кто оставался, – можно назвать их старожилами, – предупреждали вновь прибывших. Нехитрая система правил начала работать. У меня появились добровольные помощники. Часто я находила уже организованную кем-то группу. Оставалось только отвести. Иногда умерших встречали: детей – часто, взрослых – кого как.
Их было много. Я уже перестала жалеть и пытаться запомнить их лица и просьбы. Я слабела. Попадись мне на дороге какая-нибудь ничтожная опасность, зло без труда разделалось бы со мной. Но я не одна. Рядом обязательно шагали гном или волкокрыс. Девочка-японка не забывала обо мне. А мне было стыдно. Пятилетний ребенок помогает взрослой дылде!
Вот если бы и мне завести помощников! Хранителей или стражей, как их лучше назвать-то? У них не было имен, во всяком случае я никогда их не слышала, девочка обычно подзывала их тихим свистом. А я бы непременно дала своим имена. Ведь всех как-нибудь зовут. Домашние животные, любимцы, моськи всякие, коты – всех. Только ведь я не знала имени и самой девочки. Я звала ее про себя маленькая японка или просто японка. Это неправильно, пора нам познакомиться...
Но, чтоб познакомиться, надо хоть немного свободного времени. А его-то как раз и нет. Катастрофически!
Глава 15
Просьба
– Мне нужно выполнить одну просьбу, – сказала я Ольге.
– Что?! Просьбу? Тебя о чем-то просили? Кто? – она засыпала меня вопросами. Я прикрыла глаза, встряхнула головой: ее голос болью отзывался у меня в голове.
– Там девушка одна, ждет... – попыталась объяснить я. – Вот уже третий день... сбила ноги. Ее похоронили в туфлях на высоченной шпильке, это были ее любимые. Но в них совершенно невозможно ходить.
Ольга опешила:
– А ты тут при чем?
– Не могу же я ее бросить! – огрызнулась я.
– Так пусть разуется, и дело с концом!
Я покачала головой. Пришлось терпеливо объяснять, как я нашла эту девушку. Можно сказать, случайно, просто потому, что ходила проверять ловушки для неприкаянных душ. Она сидела на камне и смотрела на свои разбитые ноги. Я вернула ее на дорогу, но дальше она должна идти одна.
– Так что же делать? – выслушав меня, спросила Ольга.
– Есть один способ, он должен сработать. Попытаюсь поговорить с ее родственниками.
– Ты знаешь, кто они и где живут? – удивилась Ольга.
– Разумеется...
– Я с тобой! И не вздумай меня останавливать!
Труднее всего объяснять незнакомым людям цель своего визита, особенно если это цель такого рода.
Пока мы разыскивали дом, где жили родители покойной, я все время думала, что скажу им? «Здравствуйте, ваша дочь просила передать, что ей необходима удобная обувь...» Интересно, сразу с лестницы спустят или все-таки выслушают, а только потом вызовут «Скорую помощь» или милицию?
– Не волнуйся, я все беру на себя, – успокаивала Ольга.
На наш звонок дверь почти сразу открылась. На пороге стояла седая женщина с измученным лицом.
Ольга подалась вперед, поздоровалась и заговорила, чуть гнусавя, пыталась придать голосу скорбное выражение, что ли...
– Мы только сегодня узнали, ах, как же это тяжело... я и моя подруга, – она толкнула меня локтем в бок, – мы хорошо знали вашу дочь, особенно она. – Меня снова толкнули.
– Да, нас многое связывало, – запинаясь, произнесла я.
Женщина посторонилась, давая нам пройти.
Усадила на диван, достала альбом с фотографиями: вот Леночка совсем маленькая, а здесь ей четыре годика, это в садике на утреннике... школа, выпускной, это она на первом курсе...
Как же мучительно сидеть в чужой квартире с занавешенными зеркалами и пытаться расположить к себе мать умершей.
Она много говорила, слова буквально лились потоком.
– Сегодня третий день, я понимаю, надо как-то смириться, но, знаете, так неспокойно на душе, так болит все! – говорила она. – Мне бы хотелось увидеть ее во сне, спросить, как там? Но она почему-то не приходит.
Я не выдержала:
– Ко мне приходила.
– К вам? – встрепенулась женщина. – И что же, что же? – Она схватила меня за руку, уставилась сухими глазами. Ждала.
– Знаете, возможно, вам покажется странным, но она просила удобную обувь.
Женщина замерла на секунду, а потом вдруг закивала часто-часто:
– Да-да-да! Понимаю! Туфли! Видите ли, мы похоронили ее в любимых туфлях... а ведь там... ей наверняка неудобно.
Я осторожно промолчала.
– Я думала об этом, представляете?
Я кивнула.
– И больше она ничего не сказала?
– Нет.
Женщина вскочила, нервно прошлась из угла в угол:
– Как же быть? Отнести пару тапочек на могилу?..
Ольга и тут нашлась:
– Может, я сейчас глупость скажу, но, знаете, мне бабушка рассказывала: у них в деревне был такой обычай – когда приходили умершие и просили о чем-нибудь, то родственники передавали просимое с другим умершим.
– Как это? – не поняла женщина.
– В вашем доме сегодня кто-то умер, – подсказала я.
– Ах да, старушка из соседнего подъезда.
– Надо положить ей в гроб обувь для вашей дочери. Та получит.
– Вы уверены? – растерянно переспросила женщина.
– Абсолютно. Только поторопитесь, – мне надоело ходить вокруг да около. – И еще, ваша дочь непременно даст о себе знать, это я вам обещаю.
– Я все сделаю, да-да-да, у Леночки были чудесные мокасины, легкие, крепкие... пожалуй, они годятся... Не совсем подходят к платью, ну так что же, не в красоте дело, а в удобстве... – лепетала она, суетливо роясь в шкафах. Найдя, повернулась ко мне, прижимая обувную коробку к груди, спросила испуганно: – Может быть, вы сходите со мной?
Я покосилась на Ольгу, у той глаза на лоб полезли. Видимо, представила, как мы сейчас втроем будем уговаривать родственников усопшей старушки. Но как я могла отказать?
– Ладно, – пробормотала я. Женщина бросилась к дверям. Мы потопали за ней.
– По-моему, перебор, – шепнула Ольга.
– Я разберусь! – стиснув зубы, ответила я. Затем забрала у женщины коробку.
В квартиру старушки мы вошли беспрепятственно. Дверь распахнута настежь, суетятся какие-то люди, гроб с телом на столе, все как полагается.
Женщина заговорила о чем-то с родственницей усопшей, а я, не раздумывая, подошла к гробу. Склонилась и, глядя в сухонькое, обтянутое кожей мертвое лицо, попросила:
– Передайте, пожалуйста.
Сунула под гробовое покрывало мокасины, никто и не заметил.
– Сочтемся, – кивнула я покойнице.
Для приличия мы еще постояли у гроба, а потом потихоньку удалились.
Женщина проводила нас и, прощаясь, еще раз спросила:
– Так вы думаете, она даст знать?
– Да...– я вздохнула, – молитесь за нее, – посоветовала.
Женщина смутилась:
– Да я как-то не приучена, и в церкви чувствую себя неловко...
– Чего же теперь стесняться? – удивилась я. – Кажется, вам терять нечего...
Она встрепенулась:
– Да-да-да, как вы правы, вы абсолютно правы! Боже мой, да!
Честно говоря, ушла я от нее с огромным облегчением.
Ольга, та вообще была шокирована до крайности. Все думала, думала и молчала всю дорогу. Я была ей благодарна. У самой голова кругом.
Глава 16
Звонок с того света
Девушка ждала меня там же, где я ее и оставила. Только выглядела она значительно лучше, бодрее, я бы сказала, если можно так говорить о покойниках. Легко пританцовывала в мягких мокасинах и улыбалась.