Телемах перебрался через преградившую путь каменную осыпь. Заросли кустарника стали совсем непроходимыми. Телемах, прикрыв лицо, продрался сквозь шиповник и ступил на твердую дорожку, сильно отличавшуюся на ощупь от звонкой сухой глины. Присев на корточки и раздвинув густую сочную траву, торчащую из многочисленных трещин, Телемах провел ладонью по белому шероховатому покрытию. Это был бетон. И, очевидно, очень древний…
Телемах поднял голову. Дорога из бетонных плит уходила вглубь острова, исчезая в зарослях одичавших шиповника и жасмина. Говорят, когда-то здесь был замечательный сад…
Тут он краем глаза заметил серебристое сияние, возникшее слева и сзади от него. Из сияния материализовался Гермес.
— Хай! — поприветствовал он Телемаха, подняв левую руку с растопыренными пальцами — характерный жест космических разведчиков из телебоевиков.
Телемах кивнул и поинтересовался:
— У тебя новое приветствие?
— Да нет, — слегка смутился Гермес. — Просто привязалось что-то…
— Я правильно иду? — прямо спросил Телемах.
— Можешь не сомневаться. Во-первых, я не дам тебе заблудиться, а во-вторых, заблудиться тут невозможно.
— Спасибо, что показал мне эту дорогу, — сказал Телемах и двинулся дальше.
Гермес летел слева, с серьезным лицом рассуждая о бесполезности термоядерных реакций в частности и физики вообще. Ни черта он в этом деле не понимал, конечно.
Неожиданно впереди замерцали синие искорки, и из них возникла Афина.
— Ты куда это, дружок, собрался? — зловеще-ласковым тоном осведомилась она. — Разве ты не знаешь, что туда нельзя? Разве мама тебе не говорила, что дети не должны ходить одни так далеко?
— Не помню, — не очень вежливо заявил Телемах, чем окончательно вывел Афину из себя.
— Немедленно поворачивай домой! — распорядилась она. — Ты прекрасно знаешь, что там опасно, там может быть радиация.
— Да-а?! — встрял Гермес. — А может, там есть еще и злые зеленые пришельцы? Или помидоры-мутанты, жаждущие завоевать Вселенную?
— А с тобой, умник, остряк-самоучка, я вообще не разговариваю! — отрубила Афина.
— Да ладно, чего ты? — примирительно сказал Гермес. — Парню интересно, пусть сходит, посмотрит, жалко тебе, что ли?
— Мне не жалко, просто это глупый бессмысленный риск. Телемах, ты же умный мальчик, не слушай этого болтуна, возвращайся. Не расстраивай свою маму.
— Извини, Афина, — сказал Телемах. — Ребята поспорили, осталось тут что-нибудь от ТЯЭС, или нет… Ну, я и вызвался проверить. Я же будущий космонавт. Так что я все-таки пойду.
— Молодец, Телемах, смелый парень! — воскликнул Гермес.
— Гермес! — набросилась на него Афина. — Ты чему ребенка учишь?! Ты его учишь не слушаться старших! Ты соображаешь, что делаешь?! Ты понимаешь, что из него может вырасти?! Ты зачем показал ему эту дорогу?..
Афина изливала праведный гнев. Гермес внимал с иронической улыбочкой, скрестив руки на груди и вертя в пальцах кадуцей. Про Телемаха все, конечно, уже забыли. Потом они с хлопком исчезли, продолжая препираться, а Телемах с беспокойством подумал, что опять они из-за него поссорились. Впрочем, скоро он забыл об этом, потому что, пройдя еще полстадии, он заметил в зарослях орешника полуразвалившуюся башенку из необычного блестящего материала, настолько заросшую, что разглядеть ее можно было, только приблизившись практически вплотную. Раньше Телемах подобных строений не видел, но безошибочно угадал, что это башня фазировки.
Дальше громоздились завалы поломанных растрескавшихся плит из того же блестящего вещества, поросших шиповником и увитых плющом. Телемах вскарабкался на самый верх. Впереди раскинулась тенистая лесная долина. По склонам разрослись кедры, малина и орешник, на дне журчал по камешкам чистый холодный ручеек, теряясь среди кустов шиповника. Телемаху подумалось, что весной здесь, должно быть, полно ландышей…
На всякий случай он достал радиометр из кармана хитона. Стрелка стояла чуть ниже относительного нуля.
Телемах стал спускаться в долину. Под кедрами, на сухих песчаных бугорках среди прошлогодних иголок блестели крупные земляничины. Вдоль ручья на открытых солнечных прогалинах кое-где цвели ярко-красные маки. Телемах остановился и, не особенно задумываясь над тем, что он делает, нашарил среди сухой хвои камешек и швырнул его вниз, в заросли орешника. Из кустов с шумом выпорхнула стайка зарянок.
Чего и следовало ожидать. Чудесная лесная долина, наполненная шелестом листьев, звоном ручья и птичьими голосами, запахами жасмина, нагретой солнцем хвои и земляники. А ведь на самом-то деле никакая это не долина, а самая тривиальная воронка, оставшаяся после ядерного взрыва. Сто с чем-то лет назад, на заре эры управляемого термоядерного синтеза, здесь рванула экспериментальная ТЯЭС. Среди местных жителей об этом как-то не принято было говорить, и Телемах только недавно узнал от дедушки Лаэрта о разрушенной электростанции на одном из соседних островков.
А чего только не болтали ребята об этом острове! Что здесь до сих пор бродят души умерших, ночью над морем разносятся их стоны и вздохи, что здесь где-то на поверхность выходит подземная река Стикс, и даже что на этом острове есть вход в Аид. Особенно усердствовали в распространении подобных слухов идейные враги Телемаха — дочка местного финансового воротилы пятисотмерника Антиноя Реогения и вся ее банда. «Эй, ты, космонавт, если ты такой умный, может, сплаваешь на остров? — с издевкой спросил лучший друг Реогении Диофил. — Или тебе слабо?» «А что, я могу сплавать, — спокойно ответил Телемах. — Но если я вернусь и скажу, что ничего там нет, вы же не поверите. Может, ты, Диофил, тоже рискнешь?» «Давай-давай, вдвоем любой дурак сможет! — сделав вид, что он ничуть не испугался, сказал Диофил. — Так уж и быть, поверим тебе на слово». Ну, Телемах и поплыл.
И ничего тут, оказывается, не сохранилось. Нуклеаблема затянулась, остались только заросшие развалины, да и то только потому, что этот металлопластик, из которого строили сто лет назад, практически вечен…
Телемах на всякий случай еще раз проверил уровень радиации. Ну ноль и ноль, даже чуть ниже. И радиации-то не осталось… Правильно, все активные изотопы связали каким-то специальным адгезивом сразу же после взрыва… Он подошел к ручейку, весело журчащему среди оплавленных кусков бетона и серебристого металлопластика. Радиометр неожиданно ожил, стрелка перепрыгнула нулевую отметку и поползла дальше. Телемах удивленно уставился на прибор. От воды слегка фонило.
Он пошел вдоль ручья навстречу течению, не отрывая взгляда от прибора. Излучение непрерывно усиливалось. Наконец Телемах дошел до скалы, из трещины в которой сочилась вода. Вот тебе и вход в Аид.
Он читал, что раньше электростанции почти полностью загонялись под землю — на всякий случай. Так что вполне возможно, что многие помещения могли уцелеть и после взрыва. Впрочем, даже если это так, никому она сейчас не нужна, эта допотопная радиоактивная ТЯЭС… А жалко. Телемах рассчитывал, что здесь будет интереснее. А так и плавать не стоило.
Он выбрался из долины, оглянулся напоследок, продрался сквозь кусты, ссыпался с обрыва, нырнул в теплую светлую воду. Дельфинов у песчаной косы уже не было.
Еще издали Телемах заметил, что ребят на берегу мало. От силы два-три человека. Подплыв поближе, он удостоверился, что это Никандр и Стратоген — его верный экипаж. Реогения, Диофил и вся остальная банда смоталась. Они и не собирались его дожидаться — очень интересно! Если Телемаху это надо, то пусть он, как дурак, и плывет.
Телемах выбрался на берег, вытряс воду из ушей и сказал:
— А я правда ТЯЭС нашел, в центре острова.
— А мы думали — взорванный мост и скелет фашиста, прикованный к пулемету, — усмехнулся Стратоген.
— Ой! — воскликнул вдруг Никандр. — А ты зря, между прочим, смеешься! Телемах, у тебя «светлячок» вдребезги засвечен!..
Телемах испуганно уставился на приколотый к хитону значок-радиограф, который все из ностальгии по блокаде называли «светлячком», так как в темноте он фосфоресцировали, хотя основной его функцией было регистрировать полученную за день дозу радиации. «Светлячок» Телемаха был абсолютно черным. Телемах испугался. Как это его угораздило? Ведь радиометр не показывал ничего сверхъестественного…
— Рад 100, наверное, схватил, — встревожено заметил Никандр. — Герой, тоже мне. Какого черта ты с Диофилом связался? Завтра же они первые над тобой издеваться будут, что ты поплыл неизвестно куда неизвестно зачем… Они тебя вечно в дураках оставляют, потому что ты не слушаешь советов друзей, Телемах! Вот, еще и замазался к тому же.
— Кончай зудеть, — сказал Стратоген. — Может, просто эмаль на значке повышенной чувствительности попалась, такое бывает. Наплюй ты на это, Телемах.
Телемах отколол «светлячок», зашвырнул его подальше в море и предложил:
— Давайте в Прогрессоров сыграем.
— Ага, и ты, как всегда, будешь доном Руматой? — возмутился Никандр. — Все ты да ты, так нечестно! Давайте лучше в мушкетеров.
— Вчера играли, — лениво сказал Стратоген, обгрызая травинку. — Надоело. Предлагаю Фантомаса.
— Нет, — выпалил Никандр. — Играем в Терминатора! Чур, я — Терминатор!
Он сделал каменное лицо и взялся за воображаемый огнемет, висевший на шее, направляя его на Телемаха.
— Прощайся с жизнью, благородный дон, капитан Д-звездолета «Лайка»! — изрек он металлическим голосом, каким в метро говорят: «В последнем вагоне, не держите двери!»
Телемах молниеносным движением сорвал с плеча воображаемый лук, выхватил из колчана стрелу и выпустил ее в Терминатора. Тот даже не шелохнулся.
— Убит, убит! — крикнул Стратоген. — Падай, все честно!
Терминатор захохотал голосом Фантомаса и заявил:
— Это меня-то из простого лука?! «Реакция на А-излучение — нулевая в обоих смыслах!»
— Какой это тебе простой лук? — презрительно усмехнулся Телемах. — Ты чего, из каменного века выполз? Лазерного дезинтеграционного томагавка никогда не видел, что ли?
— Все равно, ты меня не убил.
— Убил. Ты бы мог прикрыться щитом или полем, но ты не успел.
— Ладно уж, — сдался Никандр. — Побудь теперь ты, если хочешь, Терминатором.
Телемах не хотел быть Терминатором, он хотел быть доном Руматой.
— Давайте лучше искупаемся, — предложил Стратоген. — Пока вода теплая.
Так они и сделали. Они немножко поплавали наперегонки, посоревновались, кто глубже нырнет, и достали несколько красивых мидий, но потом бросили их обратно в море: жалко будет, если они сдохнут без воды. Дельфины мелькали на горизонте, но к ребятам не подплывали: делали вид, что им с ними не интересно.
— Ишь, задаются, — сказал Никандр. — Подумаешь, умники!
— А кто тебе тау-механику объяснил? — напомнил Стратоген. — Если бы не Ард, ты бы точно кол по физике схватил на кэрэ.
— Подумаешь! — обиделся Никандр. — Просто наша физичка не умеет объяснять. И Ард здесь ни при чем.
— Не спорь, — сказал Телемах. — Ты с дельфинами в «ним» играл? А выиграл хоть раз? Вот именно… Я тоже все время проигрываю. Куда нам до них…
— Интересно, а что будет, если дельфинов с компом стравить? — кровожадно спросил Никандр. — Вот кто умнее окажется?
— Они друг друга не выносят, — заметил Стратоген. — Враждебные цивилизации…
Телемах перевернулся на спину и стал глядеть в чистое небо. Прочертив яркую полосу инверсионного следа, с мощным гулом прошел аэробус. Телемах следил за ним, пока он не нырнул в гряду перисто-слоистых облаков на востоке. «Рейсовый на Афины», — автоматически подумал он и тут же с ужасом сообразил:
— Ребята, да выходит, уже 19:42! Они всегда точно вылетают!
— Ничего себе! — взвыл Никандр. — Я-то пообещал предкам к шести вернуться! Ну, мне сейчас устроят!
Они быстро вылезли из воды, оделись и рванули по домам.
— Телемах! — крикнул Стратоген, обернувшись. — Завтра эстафета, помнишь?
— Не дергайся, Стратоген, — ответил Телемах. — Пробежим, я готов.
— Тогда — до завтра!
Телемах заскочил в метро, нащупывая в кармане магнитную карточку, точным движением вбил ее в турникет, лихо выдернул обратно, сбежал по эскалатору, втиснулся в последний вагон. В центре, на остановке «Площадь Энтузиастов», толпа вынесла его наружу..
На эскалаторе у Телемаха вдруг закружилась голова, он почувствовал слабость и тошноту. Сначала он не понял, с чего это вдруг, потом догадался, что, наверное, все-таки замазался. Телемах вышел из метро и медленно двинулся в сторону дома, стараясь дышать поглубже и убеждая себя, что ничего серьезного не произошло, и все это ерунда. Однако слабость, тошнота и головокружение не проходили, вдобавок ко всему еще, кажется, поднялась температура.
Во дворе его радостно встретила пушистая белая в коричневых пятнах дворняжка Арго. Телемах присел, погладил Арго по голове и пожал ему лапу.
— Телемах, ты где до сих пор пропадаешь?
Телемах поднял голову и увидел вышедшую на крыльцо маму. Он вспомнил, что не успел придумать оправдание по дороге домой, кроме того, он ненавидел и не умел врать. К счастью, пока Телемах думал, что ответить, Пенелопа встревожено спросила:
— Телемах, что с тобой? Почему ты такой бледный?..
— Я неважно себя чувствую, — выдавил Телемах с жалкой улыбкой.
Пенелопа подошла к нему, пощупала лоб.
— Да у тебя температура! — сказала она. — Перекупался, наверное? Опять весь день на море пропадал?
— Ага, — подтвердил Телемах.
Пенелопа взяла его за руку, отвела в дом, принесла градусник и велела измерить температуру.
— У тебя что-то болит, сынок? — спросила она.
Телемах покачал головой. Оказалось, что это больно.
— Тошнит немножко, — признался он. — Голова кружится, в ушах шумит.
Пенелопа покачала головой:
— Наверное, солнечный удар. Ты почему опять не надел панамку? Пойду, поищу в аптечке, кажется, детский тейленол еще оставался.
Как только она вышла, на стуле напротив Телемаха материализовалась Афина.
— Ну что, герой? — ехидно спросила она. — Как самочувствие?
— Паршиво, — честно ответил Телемах.
— А еще туда же! Будущий космонавт! «Самочувствие хорошее, настроение бодрое»!
— Ну, Афина, если еще ты будешь меня космонавтом дразнить… И так полшколы издевается…
— Эх ты. И не говори, что тебя не предупреждали!
Афина взяла за руку Телемаха, нащупала пульс, потом велела вынуть термометр, посмотрела температуру, спросила:
— Тошнота не проходит?
— Нет. Пить хочется…
— Н-да, — изрекла Афина. — Бэр 120 ты получил, дружок.
Афина замолчала и стала ждать, что Телемах на это скажет.
— Ладно, — наконец не выдержала Афина. — Я, конечно, поступаю очень непедагогично, но мне тебя жалко. Минуточку.
Она исчезла и тут же возникла снова.
— Асклепий, к сожалению, на вызове, но я уговорила Аполлона тебя осмотреть.
— Ой, нет, только не Аполлон! — слабо пискнул Телемах.
— Ты что же, испугался, космонавт?
— Не-ет, — не очень уверенно сказал Телемах.
Впрочем, было уже поздно. Посреди комнаты из столба огня возник Аполлон в белом халате, лавровом венке, надетом поверх шапочки с красным крестом, с фонендоскопом и неизменным золотым луком на плече. Телемах сразу же выпрямился и подобрался. Аполлон мельком взглянул на него и еле заметно усмехнулся. Телемаха от этой усмешки пробил холодный пот.
— На что жалуемся, пациент? — осведомился Аполлон, в упор разглядывая Телемаха из-под очков. — Головная боль? Расстройства пищеварения? Рвота есть? А нарушения сна?.. Так-так…
Аполлон стремительно пересек комнату, присел к столу, извлек из воздуха ручку и пухлую историю болезни, принялся строчить в ней, потом велел Телемаху вытянуть правую руку вперед ладонью вниз и удовлетворенно констатировал, что пальцы у него дрожат, спросил, сдан ли анализ крови на количество лейкоцитов, диагностировал:
— Ну что ж, первичная реакция достаточно выражена, без сомнения, это лучевая болезнь средней тяжести. Необходим строгий постельный режим, сейчас я выпишу рецепты, принимать три раза в день по одной таблетке после еды…
— Э-э, Аполлон, а нельзя ли как-нибудь… э-э, ну, побыстрее, что ли? — робко вмешалась Афина. — Все-таки у мальчика занятия в школе, завтра кросс, ему не желательно пропускать…