— Ладно, больше вопросов нет, — сказал Дин, хотя и не считал идею такой уж глупой. Чтобы переменить тему, он признался: — Я сегодня, к своему великому позору, принял Венеру за сверхновую…
Директор рассмеялся:
— Немудрено! Ты и звезд-то, небось, никогда не видел! Хотя это, конечно, не смешно. Извини. Я иногда думаю, что мы — самая настоящая потерянная цивилизация. Развязали ядерную войну, а теперь пытаемся свалить всю вину на науку. Разумеется, лучше все поскорее забыть: меньше знаешь — лучше спишь!
— Не совсем так, — сказал Дин. — Ведь очень много информации погибло во время войны. Может, она и пригодилась бы, но ее не восстановить. Книги сгорели, компьютеры вышли из строя под действием мощного электромагнитного поля, дискеты размагнитились, а то, что осталось, — похоронено под обломками в Центре.
— Эх, Рыжик! В том-то и дело, что не нужна нам эта информация! Если бы она понадобилась, ее бы восстановили. Человечество деградирует. Скоро мы разучимся читать и встанем на четвереньки. Конечно, еще очень большую роль сыграла чувствительность компьютеров к электромагнитному импульсу во время взрыва — большинство из них испортилось. Диски, правда, сохранились, те, которые были под металлической защитой. Но что от них проку без машин? Нашему информаторию повезло: у нас уцелел компьютер. Но даже для меня это почти черный ящик.
— Ну и что? Вот наш информатик в общих чертах представляет устройство компа, но починить другие не может — необходимые микросхемы наша промышленность не выпускает, а на свалке такого не найдешь.
— Да, замкнутый круг, — вздохнул директор.
— Просто нашему правительству выгодно, что нация деградирует, — сказал Дин. — «Огненоносные творцы» на этом здорово зашибают.
— Наверное, не без этого, — согласился директор. — Но, в общем-то, правительство тут ни при чем. Это фундаментальный закон природы — неубывание энтропии. Разум с самого начала нацелен на саморазрушение.
— Это еще почему?! — возмутился Дин.
— Дин, ну ты же грамотный человек! Почему я должен тебе объяснять второй закон термодинамики? Помнишь теорию Шкловского о сверхцивилизациях?
— Помню. Масштабы действия сверхцивилизаций, овладевших энергетическими ресурсами, сравнимыми с энергией Галактики, таковы, что мы не могли бы их не обнаружить. Но, поскольку мы их все-таки не обнаруживаем, сверхцивилизаций нет. А значит, нет внеземных цивилизаций вообще.
— Точно, — подтвердил Питер Лексингтон.
Это была любимая тема директора информатория — насчет саморазрушения разума, а Дин ее ненавидел, поэтому он невпопад спросил:
— Мистер Лексингтон, Золотой шар на самом деле есть?
— Дин, ты меня удивляешь. Нельзя в точности отождествлять Зону Стругацких и наш Центр. Это же абсолютно разные системы. И вообще, мне кажется, лучше бы тебе читать не фантастику, а биохимию или астрономию.
— Понимаете, для сталкеров довоенная литература — нечто вроде особого языка, который никто, кроме нас, не понимает, — объяснил Дин. — И что-то вроде связи с тем миром.
— А-а, — сказал директор. — Теперь ясно, откуда у тебя очаровательная кличка Рыжик, а у дворняги — Голован; откуда все эти неотопонимы Центра, обращения «брат-храбрец», пожелания «спокойной плазмы» и проклятия вроде «массаракш». Но почему именно Стругацкие?
— Просто это единственная найденная в Центре и относительно неплохо сохранившаяся дискета с фантастикой, — улыбнулся Дин. — Тривиально. И все-таки, существует Золотой шар или нет?
— Нет, конечно. Откуда в центре города, разрушенного сто лет назад ядерным взрывом, Золотой шар, Дин?
— А откуда там «Трещина», «стальная трава», «салют», «поющие мини-дыры», «красные кольца»?.. — Дин замолчал и подумал, включить ли в перечисление «гремучие салфетки», «рачьи глаза» и «жгучий пух». Решил, что не надо: все равно мистер Лексингтон реальных названий не знает, а названия Стругацких забыл, так что шутку он не оценит.
— Дин, я же тебе говорил, что это эхо необъяснимого бешенства законов природы, случившегося сразу после взрыва…
— Ничего себе объяснение! — проворчал Дин.
Не обращая внимания на его замечание, директор информатория продолжал:
— Мой дедушка — он был тогда твоим ровесником, может, чуть младше, — чудом выбрался из Центра через несколько дней после взрыва… Как только радиация чуть спала, он пошел туда искать младшего брата… Не нашел, конечно… Так вот, он рассказывал, что ему запомнилось, как он шел по своей родной улице, пусть полуразрушенной, но все равно знакомой, где он ходил тысячу раз, и старался не смотреть в окна домов и боковые переулки, не заглядывать во дворы, потому что там был абсолютно другой мир, точнее, миры… В одной комнате — джунгли, непроходимая, непролазная чаща, и слышны крики тропических птиц и шум находящегося где-то поблизости водопада. В другой — облака, хлопья сероватого тумана, а в разрывах между ними далеко внизу можно рассмотреть землю — поля, темные участки леса, голубые полоски рек. И сильный холодный ветер в лицо… В соседнем дворе, на том месте, где неделю назад была детская площадка, разлилось море — берегов не видно, ни островов, ни кораблей, одна вода на многие километры. И цвет у нее такой неестественно розовый — то ли от заходящего солнца, то ли сам по себе. И пахнет морскими водорослями. Сворачиваешь за угол — оказываешься на какой-то дикой планете, где только скалы, фиолетовый песок, голубое солнце и четыре луны. Атмосферы нет, и туда со свистом устремляется воздух, увлекая за собой полиэтиленовые пакеты и обрывки газет…
— И это все реальное? — очень тихо, почти шепотом, спросил Дин. — Или только видимость?..
— В том-то и дело, что это все по-настоящему. Делаешь шаг — и оказываешься в другой галактике, причем за миллиард лет до нашей эры.
— И… как это объяснить? «Кротовые норы» типа черных дыр Керра-Ньюмена?
Директор информатория пожал плечами — это ж надо такое сморозить!
— Какие черные дыры, Рыжик? Никто не пытался это объяснять. Не до того тогда было. Война… А Центр, чтобы не смущать народ, обнесли бетонной стеной — от греха подальше. Тогда, может быть, правительство действительно заботилось о том, чтобы в Центре случайно не погибли мирные жители.
— Погодите! Но ведь теперь-то там ничего подобного нет! Куда это все делось?
— Дин, тебе мало «трещин», «стальной травы» и «красных колец»? — с иронией спросил директор. — Как видишь, не все исчезло.
— Так-так, — задумчиво произнес Дин. — Насколько я знаю, сто лет назад явных причин для войны у нас не было. Может быть, Альфа права, — что, если это был не земной взрыв?
— Каким-то инопланетянам понадобилось, чтобы мы перебили друг друга в ядерной войне? Дин, ты явно начитался фантастики.
— Почему — понадобилось? Может, это какое-то недоразумение. Во всяком случае, эти странные явления в Центре простым взрывом не объяснишь. А вы не знаете, в других эпицентрах не наблюдалось чего-нибудь похожего?
— Откуда мы можем знать о других эпицентрах? Они очень далеко, и о них молчат.
— Да-а, точно… Значит, никто не знает, из-за чего началась война?
— Да, Рыжик, никто не знает, и мало кто хотел бы узнать.
— А Золотой шар все-таки есть, — сказал Дин. — Неодим и Чайка нашли его.
— Они загадали желание? — без энтузиазма спросил Питер Лексингтон.
— Наверное, не успели. Там кружил интерполовский вертолет…
— Ай-яй-яй, как обидно, — с сарказмом произнес директор информатория. — Дин, выкинь это из головы. Мало ли что в темноте можно принять за Золотой шар! Наверняка ребята ползли между обломков, спасаясь от интеров, и твердили стандартную фразу, как заклинание: «Счастья для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным!» Скажешь, нет? Ты бы так не поступил? Ну и где оно — счастье?..
— Да, наверно, все правильно, — неохотно согласился Дин. — Во всяком случае, логично.
Очень логично. А что, если у них совсем другая логика? У кого? Какая разница, у кого — у сверхцивилизаций, у довоенных людей, у детей в отличие от взрослых… Просто невозможно было поверить, что Золотого Шара, который ты искал всю жизнь, нет. Директору информатория не понять. Он Стругацкими не бредил, не знал их наизусть, не мог цитировать с любого места, и читал-то, наверное, очень давно. Конечно, для него Золотого Шара не существует. А для сталкеров он не менее реален, чем интеграл по криволинейной поверхности, отсутствующий в современных учебниках, или Венера, которой не видно за земными облаками.
— Дин, ты не голодный? — прервал его размышления директор информатория. — А то я сейчас чайку вскипячу, у меня печенье есть.
— Спасибо, я сыт, — сказал Дин. — Мистер Лексингтон, я, пожалуй, пойду.
— Ты, часом, не очень расстроился из-за Шара?
— Чего расстраиваться, это же правда, — вздохнул Дин. — Уроков на завтра много. Я к вам заскочу завтра, — добавил он и подумал: «Если, конечно, еще буду на свободе».
До дома пришлось топать пешком — во всем городе неожиданно вырубили свет, и метро не ходило. Это было в порядке вещей. Шел крупный снег с дождем, поэтому видно было плохо, хоть еще и не совсем стемнело. Прохожих на улице было меньше, чем обычно.
Дин свернул и пошел дворами, через груды мусора и развалины, которые вполне могли бы оказаться руинами средневековых замков, а то и Старой базы. Здесь вообще не было ни души. И слава богу.
Через полчаса, как раз тогда, когда Дин добрался до своей родной школы, электричество наконец дали. Непосвященному это было бы незаметно: в городе затемнение, но Дин безошибочно угадал.
Едва Дин свернул в свой двор, как в спину ему уперся «ствол» угольника.
— Руки вверх, хонтийский шпион!
— Вообще-то, соанский, — скромно заметил Дин.
— Да хоть имперский парашютист! — не растерялись сзади.
— Попрошу без оскорблений и без намеков на современность, — заявил Дин. — К Тихоокеанской империи, не к ночи будь помянута, я не имею никакого отношения.
— Разберемся! — пообещали сзади, потыкав в спину угольником. — Вперед!
— Это же Биг Баг! — завопил веселый и находчивый Тимми из шестого класса, возникая в оконном проеме разрушенного алайского укрепления в устье Тары и размахивая бело-оранжевым флагом, склеенным из двух листов миллиметровки. — Ура! Подкрепление!
Из крепости с радостными воплями выскочило еще человек пять-шесть. Сзади смущенно покашляли и убрали угольник.
— Привет, Бойцовые Котята! — сказал Дин. — Или вы сегодня легионеры?
— Отдельный четырнадцатый отряд Бойцовых Котят находится в полном твоем распоряжении, Биг Баг! — отрапортовал Тимми. — Какие будут приказания?
— Пока никаких. Отлично работаете, Котята! Так держать! Да, кстати: Неодим и Чайка, кажется, все-таки нашли Золотой шар…
— Правда?! — ахнул кто-то из ребят.
— Завтра схожу и проверю. Я пока еще ничего никому не говорил, так что, если к вечеру не вернусь, сообщите информатику, Вирусу, Киборгу, Альфе — ну, в общем, всем надежным нашим.
— Дин, пожалуйста, возьми меня с собой! — воскликнул Тимми. Он знал, что просить бесполезно, так, непроизвольно вырвалось.
— Не возьму, Тимми, не обижайся. Сам знаешь почему: сядем вместе, и этим все закончится. Да, тут Альфа кинула идею — штурмом взять «Веселую башню» и отомстить за товарищей. Мистер Лексингтон, понятно, сказал, что идея бредовая, и что нас для этого слишком мало. А я так не считаю. Интерполовцев, конечно, больше, но мы-то умнее! В общем, над этим стоит подумать, люди.
— Надо с информатиком поговорить, он не подведет, — решили ребята.
— Ладно, давайте. И будьте готовы.
— Всегда готовы, — автоматически отозвался «отряд». — Спокойной плазмы, Дин!
— Спасибо, — кивнул Дин. — Пока.
Он свернул в подъезд и взбежал на третий этаж. Привычно нашарив в щели между стеной и подоконником заколоченного окна ключ, открыл дверь.
Крис и Сэнди непонятно почему торчали в комнате. От нечего делать они взялись за уроки и изобретали сочинение на тему «Если завтра мир…».
— А-а, привет, Дин, — мельком взглянув в его сторону, сказал Сэнди.
— Привет. Вы чего дома? Денег нет?
— Тебе какое дело? — огрызнулся Крис. — Ты, между прочим, тоже не поздно.
— А ты из-за чего злой-то? — спросил Дин с ухмылкой.
— Сегодня в электросети была какая-то перегрузка, и в информатории полетели все игровые автоматы, — неохотно объяснил Сэнди.
— Наконец-то! — с нескрываемой радостью воскликнул Дин.
— Чему радуешься, чудик? Теперь тут вообще со скуки умрешь, — уныло сказал Крис. — Только и остается, что уроки учить.
— Не понимаю, что вы все находите в этих примитивных компьютерных игрушках?
— В чистом виде они, может, и примитивные, — заметил Крис, — но в сочетании с дозой это здорово. Я тебе сто раз говорил — попробуй, не пожалеешь!
— Ну да! Будто мне заняться нечем. А насчет перегрузки… Интересно, с чего бы это?
— Вот, почитай, — Сэнди сунул Дину сегодняшний номер «Манхэттен Сан». — «Банда вооруженных террористов с неизвестными целями напала под покровом ночи» на бедную-несчастную АЭС. Может, это кто-то из ваших?
Дин пробежал статейку и отрицательно покачал головой:
— Нет, наши бы сообщили. Кроме того, зачем нам АЭС?
— А может, это бруклинцы? Ты сам говорил — у них вечно безумные идеи.
— Вряд ли. Это уж совсем ни в какие ворота. Какие еще новости? На западном фронте без перемен?
— Почему без перемен? Директор велел передать, что если ты завтра будешь себя прилично вести, а после уроков в наказание останешься покрасить стену в спортзале, то он тебя простит. Ну, еще тебе, конечно, придется сдать зачетами НВП и геометрию…
— Очень надо! Плевал я на школу вообще и на директора в частности.
— Думай, что несешь! — оборвал его Сэнди. — Тебе тут еще учиться и учиться!
— Пошел я спать, а вы как хотите, — сказал Дин. — Мне завтра вставать рано.
— Опять в Центр, что ли?
— А какая тебе разница?
— Да так… А что директору передать — горячий привет?
— Как обычно.
— Ой, смотри, Дин, потом жалеть будешь, — предупредил Сэнди. — Я тебе как другу говорю.
— Увидим, — отозвался Дин. — Да, люди, вам на завтра ответственное поручение. Ника из 10 го «А» знаете?
— Ну еще бы! — сказал Крис. — А зачем он тебе понадобился?
— Он мне обещал четверть грана «кристалла» для анализа.
— «Кристалл»? Что это за штука?
— Тривиальное название нового наркотика.
— Нет такого наркотика, — сказал Крис. — Можешь не сомневаться.
— Есть, просто о нем пока мало кто знает. Ник говорит, очень сильный, почти на уровне «снежка». Хотелось бы узнать формулу.
Крис и Сэнди переглянулись и рассмеялись.
— Забудь, Дин, — посоветовал Сэнди. — Займись чем-нибудь другим.
— Думаете, не принесет? — с сомнением спросил Дин.
— Даже и не надейся. Ты что, поверил этому болтуну?
Дин слегка обиделся:
— Еще бы я людям не верил!
— Ой, да Никки еще и не такое выдумает, — сказал Сэнди. — Ему это — раз плюнуть.
— Пора бы перестать покупаться на такие старые штучки, — заметил Крис.
Неожиданно снова вырубился свет.
— Да что у них там сегодня?! — возмутился Крис.
Дин отодвинул от окна фанерный щит. Абсолютная, непроглядная, бесконечная тьма. И только в небоскребах Центра — голубоватый свет.
— Дин, а если тебя поймают, — тихо начал Крис, но Сэнди зашипел на него:
— Ты что, кто же перед Центром такие вещи говорит?!
— Чудик ты, Сэнди, — усмехнулся Дин. — Чего тут бояться? Крис, что ты хотел спросить?
— Если тебя поймают, Дин, нам что делать?
— Вам? Наверное, решать самим.
* * *После того как на прошлой неделе газетчики опубликовали очередную сенсацию об интелях (они не видели абсолютно никакой разницы между сталкерами, интелями, выродками и мутантами, потому что, конечно, ничего не читали), отыскавших в Центре кварковую бомбу прошлого века и теперь готовящих нападение, дыру в бетонной стене вокруг Центра заделали. Другие два лаза, которыми Дин изредка пользовался и наивно думал, что о них больше никто не знает, тоже были ликвидированы. Вдобавок усилили охрану: запустили еще один интерполовский вертолет с лазерной пушкой. Это было обидно, потому что никаких сталкеров на самом деле нет, их ведь выдумали журналюги.
Дину пришлось идти по тоннелю метро. Он пробрался туда через вентиляционную решетку у станции «Брайтвудский мост», подождал, пока пройдет электричка, спустился, пробежал метров двести по действующему пути. Вправо, в сторону Центра, как утверждала карта, срисованная из довоенного путеводителя, должна была отходить заброшенная ветка. Еще сотня метров. Боковых ответвлений не было ни справа, ни слева, а с минуты на минуту должен был появиться следующий поезд. Тут Дин наконец увидел тоннель, отгороженный металлической решеткой, чтобы какая-нибудь глупая электричка не вздумала туда свернуть.