«Папа» вдруг вскочил и обежал стол. Слащаво улыбнулся, прогибаясь и чуть ли не раскатываясь перед молодым человеком.
– До свидания, до свидания, зятек, – заворковал сытым голубем папа и сердечно обнял Джорджа. – Настя – чудесная девочка. У нее и не было никого… – шепнул он и интимно подмигнул.
Гейзер вышел с довольной улыбкой на устах. Через минуту он уже спускался по лестнице. Пробежал марш, второй… На третьем марше миновал здоровенного, бритого наголо парня. Миновал, да не совсем! Джордж резко затормозил и крикнул:
– Митя!
– Не понял, – удивился здоровяк.
– Митя, меня зовут Джордж! Я учусь с твоей сестрой.
– А-а, – кивнул здоровяк.
Они стояли в паре метров друг от друга. Один – чуть внизу, другой – чуть вверху.
– Митя, ты правда окончил институт с красным дипломом и крутой программист?
– Правда, – согласился здоровяк.
– А что у тебя лежало в правом кармане куртки весной? Случайно, не пистолет?
– Что?
– Да ладно! – подмигнул Джордж. – Ты, Митя, мой практически шурин, поэтому для меня секретов нет. В вашей семье вообще и у тебя в частности… Увидимся! – обрадовал Гейзер и поскакал вниз по ступенькам.
Митя озадаченно пожал плечами и возобновил подъем.
* * *Папа лежал на диване. На его груди покоился ворох купюр, и он рассуждал вслух:
– Повезло Насте. Будет жить с мужем, как у Христа под мышкой!.. Но и нас зятек не забудет, ведь Настя – наша единственная дочь.
На пороге как раз возникла дочь.
– Ой!
Папа поспешно вскочил, деньги соскользнули на ковер. Папа резво нагнулся и стал их собирать.
– Откуда?.. – изумилась Настя, бросившись помогать отцу.
– Твой почти муж принес! – подмигнул папа.
Настя тотчас убрала руки от денег и отступила. Папа разливался соловьем:
– Доллары – это свадебный выкуп за тебя! Джордж – порядочный молодой человек, знает исконно русские традиции! – Отец ухмылялся своим мыслям, ничего не видя вокруг. – Можешь смело переспать с ним даже до свадьбы, я разрешаю!
– Папа, ты что, больной?! – не сдержалась дочь.
– Надо брать Джорджа, пока он сам хочет на тебе жениться! – не смутился отец. – Я уже дал свое родительское благословение, кстати.
Настя в шоке нарезала по кабинету круг, потом оперлась на дверной косяк, обретя телесную опору, и возразила слабым голосом:
– Папа, я не собираюсь выходить замуж.
Отец собрал доллары, упаковал их в карман. Посерьезнел. Приблизился к дочери и сказал миролюбиво:
– Ты выйдешь за Джорджа замуж. Да, выйдешь. Или я выдам тебя за соседа – косого студента с гнилыми зубами! – внезапно рявкнул отец.
– Ну, папа, это все, – прошептала Настя и быстро вышла из кабинета.
В коридорчике она сунула ножки в босоножки и толкнула входную дверь. Ей надо было глотнуть свежего воздуха, очень надо! Папа сейчас напомнил Насте Шера, когда тот у костровища вел себя как сумасшедший. Тяга к халяве делает людей похожими. Их легко прочитать, имея привычку.
Настя открыла дверь квартиры и столкнулась на пороге с братом.
– Привет, Митя, – буркнула Настя, порываясь пройти.
– Насть, ответь-ка мне на один вопрос – тогда пропущу! – поставил Митя условие, загородив массивным телом выход. И, не дожидаясь реакции сестры, спросил: – Кто такой шурин?
– Кажется, брат жены, – апатично произнесла девушка.
– Значит, ты… – помыслил Митя. – Ты выходишь замуж за Джорджа! Какая же ты умница! – Он широко улыбнулся.
– Так! – твердо сказала Настя и легко оттолкнула с дороги шестипудовое накачанное тело. Достала мобильный телефон. Ткнула кнопку, поднесла аппарат к уху. – Слушай меня, Джордж! Стой где стоишь. Я сейчас к тебе выйду.
– Стою где стою, – робко согласилась трубка.
Настя нажала «отбой» и, как сомнамбула, спустилась на две ступеньки. Оглянулась на брата – Митя замер, пораженный ее поведением. Настя немного подумала и снова нажала «вызов».
– Джордж… Мне надо знать точное время завтрашнего отъезда, чтобы быть готовой, – ровно сказала Настя. – Я хочу воочию увидеть коня Батыя. Не как золото, а как произведение искусства! И только поэтому ты прощен.
– А за что прощен-то? – искренне удивилась трубка.
14. Изменчивая ДашаДаша меланхолично смотрела «в пустоту». Сидя на табурете, за прилавком сельского магазина, где работала продавцом всякой всячины. Снаружи взвизгнули тормоза, явно не местные, – значит, подъехали либо дачники, либо туристы. Хотя… пусть бы это был профессор! С большим букетом алых роз, в сопровождении «карманного оркестра»! Даша мечтательно улыбнулась. Профессор подойдет к прилавку и скажет:
– Даша! Дай-ка мне килограмм ирисок и свежего хлеба!
– А! – продавщица очнулась и увидела Светоча, что мялся у прилавка.
У магазина стоял синий микроавтобус, чьи тормоза и произвели звук, отправивший Дашу в сладкий мир любовных грез.
Вчера его любовно выбрал дед Олесии, обойдя весь городской авторынок. На полу салона лежали четыре лопаты, две клетчатые сумки с подручным инструментом и едой, болгарка-пила, аккумулятор. Снаряжение тоже выбрал и купил опытный дед, но сам ехать наотрез отказался. Кот поддержал дедово решение. Вдвоем дезертиры проводили молодежь, всплакнули на дорожку и призвали поскорее возвращаться.
В салоне автобуса Михайлу ждали его немного нервные компаньоны. План экспедиции предусматривал один день на все про все. Дольше заниматься золотой кониной опасно. Отсюда и нервы.
Даша подала испрошенное ботаником. Пощелкала клавишами кассы:
– Триста рублей.
– Вот. – Очкарик подал купюры, нетерпеливо переминаясь.
Даша взяла деньги, отметив мимоходом, что ногти покупателя ровно пострижены, но вот грязь настолько въелась под них, что никаким мытьем не убрать. Время требуется, чтоб сама сошла. У милого профессора ногти-то точно такие, землица с этих его могильников пропитала холеные ручки.
– Ты ведь археолог?! – грозно спросила Даша.
– Да-а, – смутился Михайло.
– Вы же позавчера уехали в город! – предъявила продавец. Она резво вышла из-за прилавка, приблизилась вплотную к ботанику. Тот, прижимая к себе покупки, попятился.
– Зачем вернулся?! – наступала Даша, орудуя купюрами, как указкой.
– На разведку! – в испуге вскричал Светоч. – Присмотреть курганчик на будущий год!
– С каких пор студенты проводят такие разведки?! – удивилась Даша. Не зря деревенская девушка якшалась с ученым многие года, ой, не зря…
– Мы с профессором! – крикнул в отчаянии Светоч.
– С профессором? – повторила Даша. Она отбежала к окну с кисейными занавесками, отогнула край ткани и увидела голову Шера в водительской кабине микроавтобуса. Милый в сторону магазина даже не смотрел.
Женщина пересекла магазин и села прямо на прилавок. Закинула ногу на ногу, удобно облокотилась на кассовый аппарат, обмахиваясь купюрами, как веером. Самым простым решением было бы выйти на улицу и устроить скандал, на радость деревенским кумушкам. Но нет, не дождетесь… Не такова Даша! Можно попросить ботаника, чтоб позвал милого в магазин… Может быть…
– Как тебя зовут, студент? – ласково спросила Даша, поискала глазами ботаника и не нашла. Зафырчал мотор. Женщина вновь подбежала к окну и увидела отъезжающий синий микроавтобус. Транспортное средство развернулось у магазина и двинулось к полям. Унося милого профессора!
* * *Солнце стояло в зените. На косогоре над берегом кипела работа. Четверо яростно срывали лопатами землю и бросали ее вниз. Археологи углубились внутрь косогора уже на метр. До золотой конины оставалось столько же.
На берегу оптимистично полыхал костер. Над ним на рогатинах висел котелок с кипящей водой, в которой весело булькала лапша с тушенкой. Рядом был расстелен кусок брезента – стол, на котором стояла посуда и лежали пакеты с едой. Повариха Олесия деловито хлопотала по кухне. Резала овощи, карбонат, сыр, хлеб. Раскладывала пряники, заваривала чай.
* * *– Мы твоему прохфессырю яйцы на уши натянем! – ухмыльнулся Гром.
– Профессор не мой, – возразила Даша не очень уверенно.
– Проучим городского хмыря, шоб не обижал честных деревенских женщин! – ощерился Молния.
– Обиды нет, – в глубокой тоске прошептала Даша.
Перед магазинным прилавком переминались два крепких деревенских мужичка – Гром и Молния.
– Все мы понимаем, Даш, – сурьезно кивнули они.
– Поколотите его хорошенько, но без физических увечий! – взяла себя в руки продавщица и выставила на прилавок две бутылки водки. – Сделаете, дам еще литр.
Мужички синхронно взяли по бутылке, затолкали в карманы драных пиджаков.
– И принесите мне доказухи его избиения, – напутствовала Даша. – Например, очки.
– Угу, – заверили местные.
– При студентах бить не надо! Отведите милого подальше! Поставьте пару синяков и разбейте нос! И довольно…
* * *Старый горбатый «Запорожец» уверенно подъехал к раскопанному могильнику монголо-татарина, остановился с включенным мотором.
– Два дня назад копатели были здесь. А ныне их нету.
– Найдем… Дашкин хахаль где-то в окрестностях рыщет. Степь все ж не бескрайняя.
Мужички вздохнули и, не сговариваясь, достали из карманов по бутылке. В открытые фортки полетели пробки, послышалось двухгорловое бульканье. Вслед за пробками вылетели и сами бутылки. Пустые. Мужички занюхали рукавами и зажевали по ириске, вылезли из салона, чуть покачиваясь, и принялись возиться с ширинками. Все действия произошли последовательно, равномерно, уверенно, как в тысячу сто первый раз.
Среди полей, со стороны леса, показался мотоцикл. Он быстро летел по укатанной полевой дорожке, приближаясь к раскопу.
Гром заснул полустоя, обняв капот. А Молния сощурился, покачнулся, вглядываясь вдаль.
– Мой, ик, сынка! – обрадовался он.
Двигатель заглох, мотоцикл прокатился по инерции несколько метров и остановился рядом с «Запорожцем».
– Здрав, батя! – поприветствовал паренек лет пятнадцати, сидящий за рулем. За его спиной примостился белобрысый тинейджер.
– Сынка, – сказал Молния, сделал три нетвердых шага и схватился за руль, чтоб не упасть. – Видал, ик, копателей?
– Э, батя, ты уже наклюкался, – равнодушно констатировал сынка.
– Копатели пашут у речки, за лесом, – отозвался тинейджер. – Мы хотели глянуть, а ихний прохфессор нас выгнал!
– Нельзя, грит, посторонним находиться на раскопе! – с обидой дополнил сынка.
– Воть мы сюды приехали… Може, оне не все здеся выкопали. Али што забыли.
– Молодца, сынка! – пробормотал Молния, любовно прижав голову сына к груди и побрел к машине. – Эй, Гром, просыпайсь. Я знаю, где ученый сукин сын!
Гром враз проснулся и спросил обыденно, будто и не спал:
– Где?
– Щас скажу, – пообещал Молния, тяжело плюхаясь на сиденье. – Заводь!
Гром, почти не качаясь, обошел машину, сел за руль. Включил двигатель.
– Сынка, мамке ниче не гри, – попросил Молния, высовываясь в фортку. – Ты мини не зрел. Ик, – икнул папка и прижал палец к губам. – Тсс… Поехали уж, – обратился он к приятелю.
Гром снова спал, склонив голову на руль, но от дружеского толчка так же легко проснулся и осведомился:
– Дак куды ехать?
– К реке!
Шофер отжал сцепление и дал по газам. «Запорожец» рванул с места, сделал круг у раскопа и неровными скачками понесся вдаль.
– «Запору» уж сто лет в обед, а ездиет все как новь! – восхищенно поцокали вслед деревенские юнцы.
* * *– Мамка, а ты зачем наказала побить папку? – спросил мальчик восьми лет, возникая перед мысленным взором Даши. – Папка хороший!
Женщина споро поднялась со стульчика, томно закатила ясные глазки и прижала руки к полной груди. Вымолвила тревожно:
– Господи, а правда – зачем?! Он ведь и вправду хороший, только безответственный!
– Дашутка, ты чаво? – вернул продавца на землю старушечий голос.
Даша отвела глаза от потолка и увидела любопытную соседку-сплетницу.
– Баба Васа…
– Взвесь-ка мине сахарку полторы килы, – попросила старуха.
– Завтра приходи, я закрываюсь!
– Так ишо день, – опешила бабка.
– У меня учет, ясно тебе? Давай-давай, иди отсюда.
Васа замялась у прилавка и просяще прошамкала:
– Може, обслужишь, Даш?
– Вон! – рявкнула женщина. – Пусть тебя твой дед обслуживает!
Старуха аж подпрыгнула, а Даша перемахнула через прилавок, как заправский ковбой. Подбежала к входным дверям, кивнула:
– Давай шевелись!
Бабка засеменила к двери, опасливо проскочила мимо продавщицы. Даша притянула дверь, накинула крючок и метнулась в подсобку. Оттуда она выскочила на задний двор магазина, где был припаркован верный велосипед.
15. Драматичный клубокВ четыре часа дня золотая конина была практически откопана. Половина работы готова. Самая грязная и муторная ее часть!
Археологи сидели вокруг брезента-стола и поглощали еду.
– После обеда зацепим коня веревкой и вытащим из косогора, – инструктировал профессор. – На берег, дабы без проблем обмыть и распилить.
– И как же мы его вытащим? – поразился Джордж.
– Тягловой силой четырех студентов и одного профессора! – твердо ответил Михайло.
Шер грустно усмехнулся.
– Наш автобус сюда, под берег, не проедет. Если только разогнаться и спрыгнуть на автобусе с трехметрового обрыва.
– В нашей группе не хватает каскадеров, – заметила Настя.
Тут же из-за вершины косогора послышался рев двигателя (кто слышал, как работает мотор горбатого «Запорожца», – тот поймет). Археологи непонимающе уставились на косогор. Их изумленным взглядам предстал «Запорожец», мчащийся на всех парах в никуда, в обрыв. Колеса оторвались от землицы, и раритет полетел вниз, покачиваясь в воздухе.
Археологи, затаив дыхание, наблюдали.
«Запорожец» стукнулся о берег двумя передними колесами, покачнулся и чуть не завалился набок, чудом встав на все четыре колеса, и замер.
– Вот и каскадеры… – озвучила общую мысль Олесия.
Дверцы «Запорожца» с треском распахнулись, и на берег ступили два деревенских мужичка. Как ни в чем не бывало!
– Говорил, тормозь! – проворчал Молния, обходя «Запорожец».
– Травка скользка после дождичка, – оправдался Гром, смущенно почесывая зад.
Мужички приметили археологов в десятке метров от себя и довольно защерились.
– Вон чертов прохфессырь. Почли, набьем яму мордень?
– Дашка молвила, шоб никто не зрел, – напомнил Молния.
– Та не вопрос, – сказал Гром, не сводя глаз с одной точки. – Эй ты, очкарик, иди-тко сюды!
– Живо! – крикнул и Молния. – Надо поговорить по-мужски!
– Кому вы говорите? – немного севшим голосом спросил Шер, имея в виду, что очкариков тут двое.
– Это вам, профессор! – дружно воскликнули студенты, поймав взгляд местных.
– Пойдешь с нами в лес! – озвучили намерение мужички, пристально рассматривая Шера.
– За-зачем? – заикнулся Шер, поднимаясь на предательски дрогнувшие в коленках ноги.
– Какая разница, профессор? – спросили студенты, тоже поднимаясь и загораживая руководителя.
– Валите отсюда, пьянь!
– Отчаливайте!
– По-хорошему!
– Вот именно!
Мужички недоуменно покосились друг на друга. Чуть покачиваясь, засучили рукава.
– Ну, студенты, совсем нюх потеряли, – заметил Гром, отходя к багажнику.
– Хотят битву, они ее получат, – сплюнул Молния, следуя за Громом.
Шофер рванул крышку багажника, достал монтировку, взвесил в руке и отдал приятелю. Сам он вооружился кувалдочкой, удобной и тяжеленькой.
– Что скажете? – спросили мужички и приблизились к археологам, ступая довольно твердо. Гром размахнулся и с силой опустил кувалду на брезентовый стол, попав по алюминиевой кружке с чаем. Кружка промялась, напиток вылился.
Студенты кусали губы от досады и беспомощности. Ситуация вроде и проста, но как из нее выйти с пользой для себя, непонятно. Убежать – не убежишь, в драку лезть – схлопочешь железом, деревенская пьянь не соображает, когда пьяная…