– Боже правый! – воскликнула Элизабет. – Да он работает на леди Кэтрин!
– Позволь мне закончить, – сурово произнес ее отец.
…с которой вряд ли кто сравнится в умении владеть мечом и мушкетом и которая сразила больше неприличностей, чем любая воительница. Как священник я полагаю своим долгом приносить и водворять благословенный мир во все семейства. Если мой визит не встретит у вас возражений, то я буду иметь удовольствие прибыть в ваш дом в понедельник, восемнадцатого ноября, в четыре часа пополудни и смиренно рассчитываю, что вы приютите меня до следующей субботы.
Передаю мои наилучшие пожелания вашей супруге и дочерям и засим остаюсь, ваш доброжелатель и друг
Уильям Коллинз
– Посему в четыре часа нам следует ожидать этого посланца мира, – сказал мистер Беннет, складывая письмо. – Кажется, он весьма щепетильный и благовоспитанный юноша и, несомненно, станет полезным знакомством, особенно если учесть его отношения с леди Кэтрин.
Мистер Коллинз прибыл точно в указанное время, и вся семья встретила его с чрезвычайной любезностью. Мистер Беннет, впрочем, больше молчал, но дамы были не прочь поговорить, да и самого мистера Коллинза отнюдь не нужно было побуждать к разговору. Он был жирным коротышкой двадцати пяти лет от роду. Вид у него был степенный и напыщенный, а манеры – весьма церемонные. Едва войдя в дом, он отвесил комплимент миссис Беннет, похвалив ее прекрасных дочерей, и сказал, что был наслышан об их красоте, но в данном случае действительность превзошла все ожидания, и прибавил еще, что с нетерпением жаждет лицезреть их легендарные боевые навыки.
– Вы очень добры, но мне все же было бы отраднее видеть их при мужьях, чем при мушкетах, иначе положение их выйдет совсем отчаянным. Все складывается так нелепо!..
– Полагаю, вы имеете в виду майорат?
– Ах, сэр, конечно же! Сами посудите, это такое несчастье для моих девочек.
– Сударыня, я искренне сопереживаю моим прелестным кузинам, которые оказались в столь бедственном положении, и мне есть что прибавить по этому поводу, но я боюсь поступить опрометчиво и показаться бесцеремонным. Но могу уверить барышень, что я уже ехал сюда, будучи искренне к ним расположенным. Об остальном позвольте пока умолчать, но, быть может, когда наше знакомство станет более близким…
Однако тут прозвонили к обеду, и сестры обменялись между собой улыбками. Но не им одним досталось восхищение мистера Коллинза. Он внимательно осмотрел и расхвалил каждый предмет обстановки – и в холле, и в столовой, и его восторги, несомненно, тронули бы миссис Беннет, кабы ее не терзало подозрение, что он глядит на все как на свою будущую собственность. Обед тоже получил у него наивысшую оценку, и он жаждал узнать, кулинарным талантам которой из своих кузин он обязан доставленным ему удовольствием.
На мгновение позабыв о манерах, Мэри схватила вилку и молнией взлетела на стол. Сидевшей рядом с ней Лидии удалось ухватить ее за лодыжку до того, как она успела наброситься на мистера Коллинза и, вероятнее всего, исколоть ему голову и шею за такое оскорбление. Джейн и Элизабет пришлось отвернуться, чтобы мистер Коллинз не заметил их смеха.
Миссис Беннет холодно уведомила его, что им вполне по средствам держать хорошую кухарку и что ее дочери не отвлекаются на кухонные дела, поскольку слишком заняты боевыми упражнениями. Он попросил прощения за то, что вызвал неудовольствие Мэри. Смягчившись, она объявила, что вовсе не обижена, но мистер Коллинз продолжал рассыпаться в извинениях еще добрую четверть часа.
Глава 14
За обедом мистер Беннет не произнес и двух слов, но когда слуги закончили убирать со стола, он решил, что пора и ему поговорить с гостем, и, заметив, что мистеру Коллинзу необычайно повезло с покровительницей, начал беседу, в которой, по его мнению, тот должен был проявить все свое красноречие. Леди Кэтрин де Бэр была не только одним из самых богатых, но и одним из самых воинственных вассалов короля. Лучше темы мистер Беннет избрать не мог. Мистер Коллинз принялся многословно восхвалять ее, утверждая, что ни разу в жизни не встречал такой выдержки у столь высокородной персоны. Многие считали леди Кэтрин особой не в меру гордой, но он никогда не замечал ничего иного, кроме выдающегося призвания к умерщвлению зомби. С ним она всегда обращалась так же, как и с любым другим джентльменом, позволяла ему посещать свои боевые занятия и отлучаться на пару недель, чтобы нанести визит родственникам. Она даже посоветовала ему как можно скорее обзавестись женой, при условии, что он сделает благоразумный выбор.
– Я уже давно мечтаю поглядеть на леди Кэтрин в бою, – сказала Элизабет. – Она живет поблизости от вас, сэр?
– Сад, в котором расположилось мое скромное пристанище, лишь небольшой аллеей отделен от Розингс-парка, резиденции ее светлости.
– Кажется, сэр, вы упомянули, что она вдова? Есть ли у нее дети?
– У нее есть только одна дочь, наследница Розингса и внушительного состояния.
– Ох, – сказала миссис Беннет, покачивая головой, – тут она оказалась удачливее многих других девиц. А какова она из себя? Красива ли?
– Это поистине очаровательная юная леди. Сама леди Кэтрин утверждает, что истинной красотой мисс де Бэр способна затмить признанных красавиц, потому что черты ее лица сразу выдают в ней девицу высокого происхождения. К несчастью, она слабой конституции, что помешало ей последовать примеру матери и преуспеть в боевых искусствах. Боюсь, она едва может поднять саблю, не говоря уже о том, чтобы управляться с ней так же мастерски, как это делает ее светлость.
– Она представлена ко двору? Я что-то не припомню ее имени среди прочих придворных дам.
– Хрупкое здоровье препятствует ее поездкам в столицу, и, как я однажды заметил леди Кэтрин, по этой причине английский двор лишен своего самого изысканного украшения. Представьте мою радость всякий раз, когда мне удается присовокупить к беседе изящное выражение такого рода, которые особенно уместны в разговорах с дамами.
– Весьма здравое рассуждение, – заметил мистер Беннет. – Однако позвольте поинтересоваться, подобные любезности вызваны сиюминутным побуждением или готовятся вами заблаговременно?
– Чаще всего они рождаются под влиянием момента, однако иногда я забавляюсь тем, что обдумываю и подготавливаю небольшие элегантности, которые можно употребить при случае, но всегда стараюсь придать им форму импровизации.
Ожидания мистера Беннета полностью оправдались. Его кузен был поистине смехотворным созданием, и мистер Беннет искренне развлекался, слушая его речи, однако сохранял при этом самое невозмутимое выражение лица.
Когда все откушали чаю, мистер Беннет любезно предложил ему прочесть дамам что-нибудь вслух. Мистер Коллинз с готовностью согласился, однако же, взглянув на принесенную книгу (а все в ней свидетельствовало о том, что она взята из циркулирующей библиотеки), он отпрянул назад и с извинениями объявил, что никогда не читает романов. Китти уставилась на него, а Лидия ахнула от удивления. Из прочих же книг мистер Коллинз по некотором размышлении выбрал проповеди Фордайса[2]. Стоило ему открыть книгу, как Лидия зевнула, а не успел он с унылой торжественностью прочесть и трех страниц, она прервала его:
– Известно ли вам, маменька, что дядюшка Филипс сказал, будто полковнику Форстеру на подмогу пришлют еще один батальон? И сама тетушка сказала мне то же самое в субботу. Завтра я отправлюсь в Меритон, чтобы вызнать поболее, если, конечно, кто-то из сестер захочет пойти со мной.
Две старшие сестры велели Лидии придержать язык, но оскорбленный до глубины души мистер Коллинз отложил книгу со словами:
– Мне часто приходится наблюдать, сколь мало юные леди интересуются серьезными сочинениями. Не стану более докучать моей юной кузине.
И, поворотившись к мистеру Беннету, предложил тому сыграть в триктрак. Мистер Беннет согласился, заметив, что тот поступил мудро, предоставив девиц привычным им пустячным развлечениям. Миссис Беннет и ее дочери извинились за поведение Лидии, за которое, по словам миссис Беннет, у мастера Лю она получила бы десять ударов влажной бамбуковой плетью. Они пообещали, что подобное больше не повторится, если он вернется к чтению, но мистер Коллинз, уверив их, что не держит зла на свою кузину и что ее поступок вовсе не оскорбил его, уселся напротив мистера Беннета и приготовился сразиться в триктрак.
Глава 15
Мистер Коллинз не был разумным человеком, и этот недостаток его натуры почти не выправился под воздействием общества или образования. Большую часть его жизни им руководил отец, человек хоть и отважный, но невежественный, а обучаясь в университете, он заслужил лишь презрение своих однокашников за то, что уж слишком не рвался в бой. Строгое подчинение, в котором его растил отец, способствовало тому, что он узнал многое о боевых искусствах, но применить их ему мешали глупость, тучное тело, а теперь еще и могущественное покровительство. Ему посчастливилось быть представленным леди Кэтрин де Бэр, которой пришлось обезглавить предыдущего приходского священника, когда тот пал жертвою живых мертвецов.
Теперь же, обзаведясь хорошим домом и приличным доходом, он намеревался жениться и примириться таким образом с лонгборнским семейством, так как хотел избрать женой одну из своих кузин, если те и вправду окажутся столь обходительны и хороши собой, как утверждала молва. Так он замыслил загладить – или даже искупить – свою вину в наследовании поместья их отца, и замысел этот он полагал отменным выходом из сложившегося положения и чрезвычайно щедрым поступком со своей стороны.
Замысел этот не поменялся и после знакомства. Хорошенькое личико и поразительные мускулы старшей дочери утвердили его в первоначальном намерении, и уже в первый вечер он назначил ее своей избранницей. Но утро внесло некоторые поправки. Оставшись перед завтраком на четверть часа тет-а-тет с миссис Беннет, мистер Коллинз завел разговор о своем приходском доме и, наконец, выразил надежду, что хозяйка этого дома, возможно, отыщется в Лонгборне. Миссис Беннет, всячески приветствуя это намерение и одобрительно улыбаясь, однако же посоветовала ему не увлекаться именно той дочерью, на которой он было остановил свой выбор. Что до младших девочек – разумеется, поручиться она не может, но все же думает, что тут никаких препятствий не возникнет. Но вот ее старшая дочь – и об этом стоит упомянуть, да что там, она просто обязана сказать: вероятно, Джейн очень скоро обручится.
Разумеется, его внимание тотчас же переместилось на Элизабет, которая возрастом и красотой лишь немного уступала Джейн, а в боевой подготовке пожалуй что и превосходила ее. Миссис Беннет с радостью ухватилась за его намеки и уверилась, что вскоре выдаст замуж сразу двух дочерей – теперь человек, о котором она еще вчера и слышать ничего не желала, стал ей необычайно мил.
Лидия по-прежнему желала отправиться в Меритон, и все сестры, кроме Мэри, вызвались сопровождать ее, желая, чтобы она добралась туда живой. С ними отправился и мистер Коллинз – по просьбе мистера Беннета, который уже давно мечтал избавиться от него и вновь заполучить библиотеку в свое полное распоряжение.
Мистер Коллинз постарался извлечь все выгоды из прогулки, ни на шаг не отходя от Элизабет, которая внимательно оглядывала окрестности, готовясь при первой же опасности отразить ее с помощью своей Браун Бесс[3]. Джейн и остальные сестры следовали за нею, тоже держа мушкеты наготове. Мистер Коллинз, полагая себя человеком мирным, не имел при себе ни клинка, ни ружья и беззаботно попыхивал своей трубкой из каштанового дерева и слоновой кости. “Подарок ее светлости”, – хвастался он при каждой возможности.
Миновав старые поля для крокета, они не прошли и четверти мили, как Элизабет учуяла запах смерти. Увидев, как она напряженно замерла на месте, ее сестры вскинули мушкеты и сомкнули ряды, готовясь отразить нападение с любой стороны.
– Что… что-то случилось? – Мистер Коллинз вдруг переменился в лице так, будто готов был сомлеть.
Элизабет прижала палец к губам и знаками велела сестрам следовать за ней. Она повела их по каретной колее и ступала так легко, что не потревожила ни одной песчинки на земле. Колея тянулась несколько ярдов, после чего резко уходила в заросли поломанного кустарника – именно тут колеса накренились, и экипаж сорвался в глубокий овраг рядом с дорогой. Элизабет заглянула в овраг. Внизу, ярдах в двадцати от них, восемь или девять окровавленных зомби копошились около разбитой повозки и прохудившихся бочек. Почти все они торопливо доедали внутренности лошади, но один особенно удачливый зомби выскребал последние остатки мозга из разбитого черепа возницы – юной девушки, которую сестры узнали сразу.
– Боже правый! – прошептала Джейн. – Пенни Макгрегор! О, бедная, несчастная девочка! Как часто мы предупреждали ее не ездить в одиночку!
Пенни Макгрегор доставляла масло для ламп в Лонгборн и во все поместья на тридцать миль вокруг с тех самых пор, как научилась говорить и ходить. Макгрегоры держали скромное хозяйство неподалеку от столицы, и туда им ежедневно подвозили телеги с ворванью, которую они перерабатывали как в масло для ламп, так и в утонченные благовония. Вокруг стояло невыносимое зловоние, но в их товарах была огромная нужда, и поэтому Макгрегоры входили в число приятнейших обитателей Хартфордшира.
– Боже, пощади это злосчастное дитя! – сказал подошедший к ним мистер Коллинз.
– Может, просто пойдем дальше? – спросила Лидия. – Ей уже не помочь. И потом, подумайте, во что только превратятся наши платья, если нам придется лезть в этот гадкий овраг.
Пока Джейн ужасалась подобному предложению, а Китти горячо поддерживала Лидию, Элизабет выдернула трубку изо рта мистера Коллинза, дунула на угольки и бросила ее в овраг.
– Это же подарок ее светлости! – воскликнул он так громко, что привлек внимание зомби. Они взглянули наверх и разразились ужасающим ревом, который был прерван грохотом мощного взрыва, когда трубка подожгла масло. Охваченные пламенем зомби, шатаясь, размахивали руками и вопили, поджариваясь в огне. Джейн вскинула свою Браун Бесс, но Элизабет отвела ее мушкет в сторону.
– Пусть горят, – сказала она. – Пусть почувствуют, каково им придется в аду.
Повернувшись к мистеру Коллинзу, который отвел взгляд в сторону, она добавила:
– Сами видите, мистер Коллинз, – Бог никого не щадит. И нам этого делать не следует.
Мистера Коллинза задело это кощунственное высказывание, но он решил, что лучше будет промолчать, поскольку в глазах Элизабет он увидел тьму и пустоту – как будто бы ее душа на время покинула тело, чтобы участие и сострадание случайно ей не помешали.
Зайдя по пути к Макгрегорам, чтобы сообщить им печальные новости, сестры наконец добрались до Меритона, и младшие сразу принялись глядеть во все стороны в поисках офицеров, так что отвлечь их от этого занятия могли разве что роскошная шляпка или завывания живых мертвецов.
Но вскоре взгляды всех барышень устремились к молодому человеку весьма благородной наружности, которого они ранее не встречали. Он шел по противоположной стороне улицы вместе с другим офицером, мистером Дэнни, который был знаком с Лидией и поклонился ей, когда они проходили мимо.
Незнакомец произвел на всех впечатление – все терялись в догадках о том, кто бы это мог быть. Китти и Лидия, полные решимости все выведать, поспешили на другую сторону улицы, притворившись, что идут в лавку напротив и по счастливой случайности ступили на тротуар ровно тогда, когда там проходили возвращавшиеся назад джентльмены. Мистер Дэнни заговорил с ними и испросил разрешения представить им своего друга, мистера Уикэма, который только вчера приехал вместе с ним из столицы и – мистер Дэнни весьма рад это сообщить – зачислен в их полк. Впрочем, иного и быть не могло – для полной неотразимости юноше недоставало лишь офицерского мундира. Все в его облике располагало к нему, всем он был прекрасен – и лицом, и фигурой, и манерами. Представившись, он сразу обнаружил счастливый талант с легкостью вести беседу, причем легкость эта была безыскусной и не переходила в назойливость. И таким образом все они премило болтали, пока их внимание не привлек стук копыт – по улице ехали верхом Дарси и Бингли. Завидев барышень, они сразу направились к ним и засвидетельствовали свое почтение. Говорил в основном Бингли, и в основном – с мисс Беннет. Он сказал, что как раз направлялся в Лонгборн, чтобы справиться о ее здоровье. Мистер Дарси кивком подтвердил его слова и уже совсем было решился не смотреть более на Элизабет, как его взгляд внезапно упал на незнакомца.