– Мою маленькую дочь зовут Кэти. Ей только восемнадцать месяцев. У нее пневмония. Она тоже все время плачет.
Бредли молчал.
– Она может поправиться. Не то… что Касси. Пневмония – та же простуда. Но нужны лекарства и врач. Все стоит денег. Другого способа заработать их я не нашел.
– Все равно ты им подыгрываешь, – пробурчал Бредли, но уже без злости. – Благодаря тебе в половине седьмого они хватают за глотку полмира. В этом мире твоей девочке повезет не больше Касси.
– Я в это не верю.
– Тогда ты глупее меня. Однажды я отвез в больницу одного богатенького. Ему проткнули легкое. Так полиция преследовала меня три дня. Но ты еще глупее меня. – Он достал сигарету, закурил. – Может, ты и продержишься месяц. Миллиард долларов. Тебе придется заказывать целый гребаный поезд, чтобы перевезти их.
– Ради Господа, не ругайся, – подала голос старуха с другого конца комнаты, где она резала морковку.
Бредли и ухом не повел.
– Тогда тебя, твою жену и маленькую девочку ждет легкая жизнь. Два дня уже позади.
– Месяца не получится, – покачал головой Ричардс. – Игра нечестная. Ты видел два цилиндра, которые я дал Стейси перед тем, как он и твоя мать пошли за продуктами? Я должен отсылать их по почте каждый день до полуночи. – Он рассказал Бредли о видеосъемке, поделился своими подозрениями относительно того, что именно почта помогла Охотникам выследить его в Бостоне.
– Тут их можно провести.
– Как?
– Не важно. Потом. Как ты собираешься выбраться из Бостона? У тебя земля горит под ногами. Ты здорово их достал, взорвав ИМКА. Отправил на тот свет не одну свинью. Вечером тебя показывали по фри-ви. С наволочкой на голове. Ловко. Ма! – раздраженно крикнул он. – Когда ты закончишь со стряпней? Мы же умираем с голоду!
– Пусть дойдет. – Она закрыла крышкой булькающее ароматное варево и, шаркая ногами, ушла в спальню, посидеть с девочкой.
– Даже не знаю, – пожал плечами Ричардс. – Наверное, постараюсь добыть машину. Поддельные документы у меня есть, но воспользоваться ими я не рискну. Что-нибудь придумаю… надену черные очки… и выберусь из города. Отправлюсь в Вермонт, там попытаюсь перейти канадскую границу.
Бредли хмыкнул, поднялся, чтобы принести тарелки.
– Они уже перекрыли все дороги из Фасолевого Города[11]. Мужчина в черных очках только привлечет к себе повышенное внимание. Они сделают из тебя отбивную, прежде чем ты проедешь шесть миль.
– Тогда я не знаю, что мне делать. Если останусь здесь, они расправятся и с тобой как с соучастником.
Бредли расставил тарелки.
– Допустим, машину мы раздобудем. У тебя есть капуста. У меня – фамилия, не вызывающая подозрений. Один тип на Молочной улице продаст мне «уинт» за три сотни. Я попрошу одного из моих друзей отогнать машину в Манчестер. В Манчестере все тихо, поскольку они уверены, что обложили тебя в Бостоне. Ты будешь есть, ма?
– Да, во имя Господа. – Она приковыляла из спальни. – Твоя сестра заснула.
– Хорошо. – Бредли наполнил три тарелки, огляделся. – Где Стейси?
– Сказал, что пойдет в аптеку. – Ма тут же принялась за еду. – Сказал, что хочет купить лекарство.
– Если его загребут, я ему рога поотшибаю. – Бредли тяжело опустился на стул.
– Воровать ему не надо, – вставил Ричардс. – Деньги у него есть.
– А может, мы не нуждаемся в твоей благотворительности?
Ричардс рассмеялся, посолил мясо.
– Если б не он, меня бы, наверное, уже зарезали. Полагаю, он свои деньги заработал.
Бредли навис над тарелкой. Ели молча. Ричардс и Бредли дважды брали добавку, старуха – трижды. Когда они закурили, в замке заскрежетал ключ, и все замерли, пока не увидели входящего Стейси, испуганного, виноватого и возбужденного. В руке он держал бумажный пакет.
– Первоклассное снадобье, – заявил он, протягивая лекарство матери. – Старик Карри спросил, есть ли у меня два доллара и семьдесят пять центов за первоклассное снадобье, и я предложил ему насрать в башмак и сожрать свое дерьмо.
– Не ругайся, а не то я тебя выдеру, – бросила мать. – Обед на столе.
У мальчишки округлились глаза.
– Господи, да это же мясо!
– Нет, мы насрали кастрюлю, чтоб было погуще, – ответил Бредли.
Мальчишка вытаращился на старшего брата, понял, что тот шутит, хихикнул и уселся за стол.
– Аптекарь не побежит к копам? – спросил Ричардс.
– Карри? Нет. Не побежит, пока может на нас заработать. Он знает, что Касси без наркотиков не обойтись.
– А что насчет Манчестера?
– Значит, так. Вермонт не пойдет. Наших там мало. Копы крутые. Я попрошу того же Рича Голеона отогнать «уинт» в Манчестер и поставить в гараж-автомат. Потом отвезу туда тебя на другой машине. – Он вдавил окурок в пепельницу. – В багажнике. На местных дорогах они выставляют в кордоны одних пьянчужек. Мы поедем по четыреста девяносто пятой.
– Ты сильно рискуешь.
– Я повезу тебя не за так. Когда Касси умрет, мы устроим ей достойные похороны.
– Восславим Господа, – вставила старуха.
– И все-таки опасность велика.
– Если какая-нибудь свинья что-то брякнет Бредли, он заставит их насрать в башмак и сожрать собственное дерьмо. – Стейси вытер рот, с восторгом и обожанием глядя на старшего брата.
– Ты запачкал рубашку, Худышка, – щелкнул тот Стейси по лбу. – Никак не справишься с мясом? Кишка тонка, да?
– Если нас поймают, тебя посадят. И надолго, – предупредил Ричардс. – Кто позаботится о мальчишке?
– Если что-то случится, он позаботится о себе сам, – отрезал Бредли. – Он и ма. Он уже многое умеет. Так, Стейси?
Стейси энергично закивал.
– И знает, что я вышибу ему мозги, если он не сделает все как надо. Не правда ли, Стейси?
Очередной кивок.
– Кроме того, деньги нам не помешают. В семье больной человек. Так что хватит об этом. Кажется, я знаю, что надо делать.
Ричардс в молчании докурил сигарету, а Бредли пошел в спальню, чтобы дать Касси лекарство.
…Минус 063, отсчет идет…
Проснулся он еще в темноте, внутренний часовой механизм подсказал ему, что сейчас половина пятого. Девочка, Касси, кричала. Бредли встал, чтобы подойти к ней. Они втроем спали в маленькой грязной спальне, Стейси и Ричардс на полу. Ма легла с девочкой.
Под сопение крепко спящего Стейси Ричардс услышал, как Бредли вышел из комнаты. Звякнула ложечка о раковину. Крики девочки сменились стонами, смолкли. Ричардс чувствовал, что Бредли стоит на кухне, ожидая, пока восстановится тишина. Вернулся, сел, кровать заскрипела пружинами под его телом.
– Бредли?
– Что?
– Стейси сказал, что ей всего пять. Это правда?
– Да, – мрачно ответил Бредли.
– Как пятилетний ребенок может болеть раком легких? Я о таком не слышал. Лейкемия, возможно. Но не рак легких.
С кровати донесся невеселый смешок.
– Ты из Хардинга, да? Каков коэффициент загрязнения воздуха в Хардинге?
– Не знаю. Его больше не объявляют в прогнозе погоды. Не объявляют с… не знаю. Давно.
– В Бостоне не объявляют с две тысячи двадцатого года, – уточнил Бредли. – Боятся. У тебя нет носового фильтра, не так ли?
– Что ты несешь, – раздраженно бросил Ричардс. – Эта штука стоит две сотни баксов, даже на распродаже. Я не держал в руках две сотни весь прошлый год. А у тебя?
– Нет. – Бредли помолчал. – У Стейси есть. Я ему сделал. У ма, Рича Голеона и некоторых других тоже.
– Ты надо мной смеешься.
– Нет, парень. – Вновь пауза. Ричардс внезапно осознал, что Бредли и так сказал ему куда больше, чем хотел. И продолжил он с видимой неохотой: – Мы читаем книги. Фри-ви – для пустоголовых.
Ричардс согласно кивнул.
– Банда, понимаешь. Некоторые маются бездельем. У них вся радость – в субботу вечером избить какого-нибудь хонки. Но есть среди нас и такие, кто с двенадцати лет ходит в библиотеку.
– В Бостоне в библиотеку можно попасть без карточки?
– Нет. И карточку выдают только тем, у кого в семье гарантированный доход в пять тысяч баксов. Мы позаимствовали карточку у одного толстозадого говнюка. Ходим в библиотеку по очереди. У нас есть один костюм на всех, его надевает тот, кто идет. – Бредли помолчал. – Вздумаешь смеяться надо мной – прирежу.
– Я не смеюсь.
– Сначала мы читали только сексуальные книжки. Потом, когда Касси заболела, я заинтересовался загрязнением окружающей среды. Все книги о коэффициентах чистоты, уровнях смога и носовых фильтрах у них в спецхране. Мы изготовили ключ по восковому слепку. Парень, тебе известно, что в Токио с две тысячи двенадцатого года все обязаны вставлять в нос фильтры?
– Нет.
– Рич и Динк Моран изготовили счетчик загрязнения. Динк вырвал чертеж из книги, и они сварганили его из банок из-под кофе и деталей, которые скрутили с автомобилей. Он спрятан в надежном месте. Парень, ты знаешь, что в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году шкала загрязненности обрывалась на двадцати баллах? Понимаешь?
– Да.
– Когда загрязненность достигала двенадцати баллов, заводы и все загрязняющее воздух дерьмо останавливали до тех пор, пока не изменится погода. Этот федеральный закон действовал до восемьдесят седьмого года. Потом его отменил Обновленный конгресс. – Тень на кровати приподнялась на локте. – Готов спорить, среди твоих знакомых многие болеют астмой.
– Конечно, – согласился Ричардс. – У меня тоже астма, пусть и в легкой степени. Таким уж мы дышим воздухом. Господи, всем известно, что в жаркий облачный и безветренный день лучше оставаться дома…
– Температурная инверсия, – мрачно прокомментировал Бредли.
– И у многих астма, это так. В августе и сентябре воздух просто загустевает. Но рак легких…
– Ты говоришь не об астме, – оборвал его Бредли. – Ты говоришь об эмфиземе.
– Эмфиземе? – Ричардс попытался классифицировать это новое для него слово, но безуспешно.
– Все ткани в легких разбухают. Ты вдыхаешь, вдыхаешь, вдыхаешь, а воздуха все равно не хватает. Ты же знаешь, такое случается со многими?
Ричардс задумался. Действительно, Бредли прав. Многие от этого и умирали.
– Об этом стараются не говорить. – Бредли словно прочитал мысли Ричардса. – Нынче в погожий день загрязненность воздуха в Бостоне равняется двадцати баллам. Это равносильно тому, что ты в день выкуриваешь четыре пачки сигарет. А в плохие дни поднимается до сорока двух. Старики падают замертво прямо на улице. В свидетельстве о смерти пишут: астма. Но причина-то в воздухе, воздухе, воздухе. И они продолжают загрязнять его. Трубы дымят двадцать четыре часа в сутки. Большим боссам это нравится.
Эти двухсотдолларовые фильтры – полное дерьмо. Две пластинки сетки, а между ними клочок ментоловой ваты. И все. Хорошие фильтры делает только «Дженерал атомикс». Но позволить их себе могут только жирные коты. А нам они дают фри-ви, чтобы мы поменьше болтались на улице и спокойно умирали, не выходя из дому. Как тебе это понравится? Самый дешевый носовой фильтр «Джи-Эй» стоит шесть тысяч новобаксов. Мы сделали такой для Стейси, уложившись в десять. Чертежи и описание взяли из книги. Преобразователь вытащили из слухового аппарата, цена которому семь баксов. Что скажешь?
Ричардс молчал. Что он мог сказать?
– Когда Касси умрет, ты думаешь, они напишут «рак легких» в свидетельстве о смерти? Черта с два. Они напишут «астма». Чтобы никого не пугать. Кто-то может украсть библиотечную карточку и узнать, что с две тысячи пятнадцатого года смертность от рака возросла на семьсот процентов.
– Это правда? Ты не преувеличиваешь?
– Я прочитал об этом в книге. Парень, они нас убивают. Фриви нас убивает. Все равно что иллюзионист заставляет тебя смотреть, как булочки вываливаются из блузы его ассистентки, чтобы ты не видел, как он перекладывает кролика из кармана штанов в шляпу. – Бредли вздохнул. – Иногда я думаю, что могу покончить с этим ужасом, выступив по фри-ви. Десяти минут хватит, чтобы все сказать. У каждого мог бы быть носовой фильтр, если бы Сеть хотела, чтобы они у нас были.
– И я им помогаю, – простонал Ричардс.
– Это не твоя вина. Ты должен бежать.
Перед мысленным взором Ричардса возникло лицо Киллияна, потом Артура М. Бурнса. Ему хотелось наброситься на них с кулаками. А еще лучше – вырвать из ноздрей фильтры и пинками выгнать их на улицу.
– Люди злы, – продолжал Бредли. – Они злятся на хонки уже тридцать лет. Им нужен лишь повод. Повод… один повод…
Ричардс провалился в сон.
…Минус 062, отсчет идет…
Ричардс провел в доме весь день, пока Бредли покупал машину и договаривался с другим членом банды о том, чтобы перегнать ее в Манчестер.
Бредли и Стейси вернулись к шести часам, и Бредли включил фри-ви.
– Все улажено, дружище. Отбываем сегодня.
– Прямо сейчас?
Бредли усмехнулся:
– Разве ты не хочешь посмотреть на себя?
Ричардс понял, что хочет, и тут же на экране вспыхнула заставка «Бегущего человека».
Бобби Томпсон смотрел прямо в объектив, яркое пятно на черном фоне.
– Будьте бдительны. Вот волк, который рыщет среди вас!
И экран заполнило лицо Ричардса. Мгновение спустя оно исчезло, уступив место другому Ричардсу, в обличье Джона Гриффена Спрингера.
Вновь возникла физиономия Томпсона, очень серьезная.
– Прежде всего я обращаюсь к жителям Бостона. Вчера днем пятеро полицейских погибли, нашли страшную, мучительную смерть в пламени пожара, вспыхнувшего в подвале здания бостонского отделения ИМКА. Этот умный, безжалостный волк заманил их в ловушку. В каком образе предстанет он перед вами сегодня? Где он этим вечером? Посмотрите! Посмотрите на него!
Включилась первая видеокассета из отснятых этим утром. Стейси бросил их в почтовый ящик на авеню Содружества в другом конце города. Съемку они провели в дальней спальне, закрыв тряпками окно и всю мебель. Камеру держала ма.
– Все, кто видит меня, – медленно заговорил Ричардс. – Не техники, не обитатели пентхаусов, таким ублюдкам, как вы, мне сказать нечего. Я обращаюсь к жителям домов Развития, гетто, трущоб. Тем, кто сбивается в мотоциклетные банды. Тем, кто давно без работы и не имеет ни единого шанса ее получить. Подросткам, брошенным за решетку за наркотики, которых они не держали в руках, и преступления, которых они не совершали, только потому, что Сеть не хочет, чтобы вы собирались вместе и говорили друг с другом. Я хочу рассказать вам всем о чудовищном заговоре, который лишает вас самой возможности ды…
Что-то захрюкало, запищало, забулькало. А потом звук пропал вовсе. Губы Ричардса шевелились, но с них не срывалось ни звука.
– Похоже, дефект записи. – Бобби Томпсон взял инициативу на себя. – Да и нет нам нужды выслушивать галиматью, что несет этот убийца. Мы и так прекрасно знаем, с кем имеем дело, не так ли?
– Да! – взревела аудитория.
– Что вы сделаете, если увидите его на своей улице?
– СДАДИМ!
– А что делать нам, когда мы его найдем?
– УБИТЬ ЕГО!
Ричардс грохнул кулаком о подлокотник кресла.
– Мерзавцы.
– А ты думал, они позволят тебе высказаться в эфире? – насмешливо спросил Бредли. – Как бы не так. Я удивлен, что тебя оборвали не с первого слова.
– Я этого не ожидал.
– Оно и видно.
За первой кассетой последовала вторая. На ней Ричардс советовал людям идти в библиотеки, требовать доступа к книгам, узнавать правду. Он зачитал список книг о загрязнении воздуха и воды, который дал ему Бредли.
Изображение Ричардса открывало рот.
– Как я вас всех ненавижу. – Губы произносили совсем другие слова, но кто из двухсот миллионов зрителей, прилипших к экранам, мог это заметить. – К черту копов! К черту Корпорацию Игр! Я убью каждого копа, кто попадется мне на пути. Я… – Ричардсу хотелось заткнуть уши и выбежать из комнаты. Он не мог сказать, то ли кто-то имитировал его голос, то ли манипуляциями с записью они сумели использовать произнесенные им слова.