Иногда император позволял ей присутствовать при отборе учеников для рода Пятого Бога. В поселках заранее объявляли о приезде правителя, и деревенские старосты собирали со всей округи сирот. Редко когда их набиралось больше двух-трех человек в каком-нибудь крупном селе. Да и тех быстро уводили после отказа императора, который, руководствуясь только ему понятными признаками, раз за разом отсеивал неугодные кандидатуры. Здесь жили дружно. Если в семье случалась трагедия, из-за которой дети лишались кормильцев, то ребятишек разбирали по домам многочисленные родственники, а иногда и просто сердобольные соседи. И воспитывали несчастных наравне с собственными отпрысками, не делая между ними никаких различий. Эвелина горько усмехалась, вспоминая свое детство. Однажды, после еще одной деревеньки, в которой вновь не оказалось ни единой сироты, она почти весь день молчала. Только перед самым сном императору удалось каким-то чудом вытянуть из нее причину подавленного настроения. Девушку словно прорвало. Она говорила и говорила, никак не могла остановиться. Еще никому до этого Эвелина не рассказывала подробностей жизни на Лазури. Ронни и так видел нелюбовь островитян к своей племяннице. А в Академии никому, в сущности, не было дел до обид прошлого. Дэмиен не прервал ее ни разу, терпеливо дослушав до конца. А потом, обняв, мягко привлек девушку к себе. Эвелина положила голову на плечо мужчины и закрыла глаза. Медленно текли минуты тишины. Именно тогда девушка впервые отчетливо поняла, что влюбилась. Разумом она еще отчаянно сопротивлялась этому чувству. Вновь и вновь Эвелина пыталась вызвать в себе прежнюю спасительную ненависть, думая про то, как Дэмиен пытался ее убить на ритуале поминовения усопших, как он жестоко обращался с нею в первый год обучения стихийной магии. Да мало ли какие еще обиды бережно хранила память. Но сердце… Глупое сердце таяло, истекая счастьем, каждый раз, когда император был рядом. И девушка даже не хотела думать о скором возвращении в Академию. Слишком хорошо и спокойно ей было теперь.
Очередной поселок не отличался от десятка предыдущих. Низенькие кособокие избушки, вместо дороги жидкая грязь, по которой опасно скользили копыта лошадей. Девушка вздохнула и плотнее закуталась в плащ. Вряд ли они задержатся здесь надолго. Сначала – деревенское собрание, на котором император пройдется неспешным шагом вдоль нестройной шеренги жителей. Задаст обычный вопрос о сиротах. Получит обычный ответ – нет. А завтра – с новыми силами в путь. За неполных полтора месяца Дэмиен не нашел никого в свой род. Но, как казалось девушке, он не очень-то переживал по этому поводу.
Отряд остановился около дома, который был чуть выше, чуть просторнее, чуть богаче остальных. Император спешился первым и подошел к жеребцу Эвелины, по обыкновению помогая девушке спуститься на землю. Вокруг на почтительном расстоянии уже толпился народ.
– Проследи за лошадьми,– отдал негромкое распоряжение начальнику охраны Дэмиен.– И пусть приготовят горячий ужин и постель. Слишком поздно, чтобы ехать куда-нибудь дальше. Переночуем здесь.
Высокий темноволосый мужчина почтительно кивнул и сразу же отошел в сторону, безошибочно определив среди встречающих старосту. Поманил его пальцем и принялся что-то вполголоса растолковывать. Крестьянин внимательно слушал, поминутно кивая головой. Затем стремглав кинулся выполнять указания.
– Примешь участие? – спросил император, с искренней заботой окидывая ученицу взглядом.– Или устала?
– Не думаю, что это займет много времени,– пожала плечами она.– Почему бы и нет.
– Хорошо,– ласково улыбнулся мужчина и подал Эвелине руку.– Тогда вперед.
Девушка откинула назад полы замызганного грязью после долгой утомительной поездки плаща и поспешила вослед.
Их уже ожидала на пороге маленькая пухленькая женщина, выряженная в цветастое безвкусное платье. С глубоким поклоном она выступила вперед, держа на вытянутых руках поднос с чашей, наполненной до краев кровью жертвенного животного. Эвелина отвела глаза, сглатывая привычный комок тошноты. Она слишком хорошо помнила последний разговор с императором по этому поводу. Дэмиен с удовольствием разъяснил, что для этих целей чаще всего используют бездомных собак, которых забивают насмерть камнями. На глупые вопросы – почему именно собак и зачем так жестоко – мужчина с жесткой усмешкой дал краткое объяснение. Богами каждому животному, и человеку в том числе, завещана определенная роль. Пес обязан жить рядом с хозяином, охранять дом и семью. А бездомное животное предает свое небесное предназначение и не заслуживает никакой иной участи. И пусть собака благодарит Судьбу, что не родилась в прежние времена, когда с нее содрали бы заживо шкуру и преподнесли в дар наместнику Бога на земле.
– Повелитель,– с явным волнением произнесла женщина.– Примите кровь отступника. Пусть простятся нам грехи наши перед Богами.
Дэмиен окунул руки в предложенный сосуд и щедро окропил землю под ногами.
– Да будет благородной земля ваша,– громко, нараспев сказал он. Затем повел пальцами по лицу крестьянки, оставляя на румяных щеках кровавые разводы.– Да будет истинной вера ваша. И Судьба не оставит детей своих.
Тут же подбежала совсем молоденькая девчушка, неся кувшин с чистой водой. Император с удовольствием подставил руки, умываясь, потом вытерся предложенным расшитым полотенцем, а Эвелина в который раз уже подивилась тому, что и теперь правитель умудрился не замарать своей одежды. Ни малейшего багрового пятнышка не было на кипенно-белых рукавах его рубашки.
– Теперь, когда с формальной частью покончено, перейдем прямо к делу.– Дэмиен немного помолчал, с легким любопытством разглядывая девочку, которая, смущенная, осталась стоять рядом, будто не зная, куда ей идти.– Я полагаю, у вас уже были мои гонцы?
– Да, мой государь,– хрипло отозвалась женщина.– В нашей деревне есть две сироты, которых мы не знаем куда пристроить.
– Вот как? – удивленно переспросил император.– Почему?
– Их мать была сумасшедшей,– пожала плечами крестьянка.– Когда ей было пятнадцать, на деревню напали разбойники. Вы помните, наверное, тогда по побережью шлялось много бандитов. Места у нас глухие, помощи ждать неоткуда.
– Дальше,– поморщившись, приказал Дэмиен.– Те времена давно прошли. Сейчас здесь так же безопасно, как и в окрестностях Доргона.
– Благодарение небесам,– улыбнувшись, кивнула женщина.– И вам, безусловно. Так вот, жителям-то было не привыкать. Кто в лес успел убежать, кто остался дом защищать. Последним, конечно, повезло меньше всего. Разбойники не любят, когда им перечат… Мужикам крепко досталось. Нет, убивать-то не убивали без особой надобности. Чай, тоже разуменье Божье имеют. А с бабами во все времена разговор короткий был. Один держит, другой пользует, а потом меняются.
Эвелина тихонько охнула, неприятно пораженная тем, с какой легкостью крестьянка говорит о подобных вещах. Дэмиен бросил на свою воспитанницу быстрый взгляд и успокаивающе положил ей руку на плечо.
– А что такого я сказала? – удивленно затараторила женщина, уловив недовольство правителя.– Во все времена так было. Кто победил – тому и баба. И со мной так не раз обходились по молодости. Как стара стала – так уже нос воротят. А Маура, матерь этих бедолаг, как раз в самый сок вошла. Да и красавицей она слыла знатной, хоть и годков-то всего ничего исполнилось. Вот и позарился кто-то на девчонку. У нее вообще-то вся семья чудной была. Пришлые они, порядков не знали. Отцу ее нет бы в сторонке отсидеться – защищать полез. Дурной. Кто ж в одиночку с пятком здоровых лбов справится? Его сначала по-доброму пытались усмирить, говорили, что с девицы его не убудет. Напротив, уму-разуму наберется. Не понял. Ну и дали дубинкой по голове. Неудачно – прямо по виску попали. Маура в рев, в сопли. Да кому какое дело. Вот и получилось неладное. И над девчонкой надругались, и кормильца убили. Разбойники сами поняли, что совсем непотребное сотворили. Даже монет отсыпали – пару медных грошиков. Это ж совсем невиданное дело. Не помогло. Небеса над Маурой сжалились, ум и память отняли. После того вечера ходила, улыбалась только. Мать ее при виде такого несчастья паралич разбил. Пару дней как мертвая пролежала, да и в самом деле упокоилась в обители Богов.
– А дети откуда взялись? От разбойников? – спокойно спросил император, пристально разглядывая что-то позади женщины. Та даже чуть не обернулась, но в последний момент сдержалась, не решаясь проявить этим неуважение к правителю.
– Да нет, – смущенно буркнула крестьянка.– С той поры лет двадцать как прошло. А деткам у нее двенадцать девоньке да десять мальчонке. Старшей уж срок имя получать подходит. Мало ли кто облагодетельствовал. Маура потеряла разумение-то, а красоту – нет. Да вы не подумайте дурного. Не просто же так мужики к ней ходили. Кто едой подсобит, кто в хозяйстве поможет. Ну неужели такую женой нарекать и судьбу с ней связывать?
Эвелина больно закусила губу, сдерживая рвущиеся наружу гневные слова. Только присутствие императора не давало ей высказать вслух все то, что она думала о порядках деревни.
Дэмиен, почувствовав душевное смятение девушки, наклонился к ней ближе, шепнув на ухо:
– Не надо. Все равно не поймут.– Потом, уже громче, обращаясь к женщине: – Я не спрашиваю, как именно умерла несчастная. Мне непонятно, почему ее дети остались без присмотра. Неужели никто из возможных отцов не захотел принять участие в судьбе детей?
– Как сказать,– кашлянула женщина.– Поймите нас правильно, государь. С одной стороны, мы все знали, что к Мауре мужья наши не просто так в гости захаживают. Но с другой стороны, предполагать что-то и знать наверняка – разные вещи. Каждая из нас надеялась, что уж ее-то суженый ни в чем таком не замешан. А ребенок будет признанием в измене. Вот мужики и не захотели рисковать. Да и сами рассудите. У них в семье все были на голову сдвинутые. Вдруг и детишки потом бешеными окажутся. Вон мальчонка уже сейчас на всех кидается, стоит только кому к его сестре подойти. Меньшой, а защищать рвется. Так это сейчас, когда девонька еще кроха совсем. А как вырастет, похорошеет? Женихи те же появятся. Такой братец и пришибет ненароком.
– Ладно,– поморщился император, не желая больше слушать про деревенские обычаи.– Веди нас в дом, добрая женщина. Напои, накорми. А потом и на сирот посмотрим.
– Так девица – вот она,– искренне удивилась крестьянка, показывая рукой на девочку, подносившую императору кувшин с водой.– А за мальцом пошлем сейчас. Мы уж побоялись его сразу вам показывать. Вдруг чего учудит. В сарае заперли да связали, чтоб не вырывался. Ох, мал, а силен уже. Двое его держали, пока веревкой спутать удалось. И в рот пришлось кляп кожаный воткнуть, все силился путы перегрызть. Как есть дурной.
– Позволь мне самому решать, кто достоин моего внимания, а кто нет,– прервал ее разглагольствования Дэмиен. Затем взглядом выискал среди своих людей уже освободившегося начальника личной охраны.– Лутий. Проследи, чтобы с мальчишкой обошлись нормально.
Мужчина кивнул и крепко взял за локоть старосту, молчаливо предлагая указать ему дорогу. Мужичок испуганно заозирался, но, дождавшись кивка от жены, покорно поплелся куда-то за дом.
– Провожай к столу, хозяйка,– приказал император.– Там и продолжим разговор.
Крестьянка развернулась боком и сделала широкий приглашающий жест рукой. Однако Дэмиен вдруг сделал шаг в сторону и присел перед девочкой.
– Пойдешь со мной? – спросил он, глядя в небесно-голубые глазенки ребенка.– Я не обижу, обещаю. Голодна, наверное.
Девочка вспыхнула от смущения и тихонько шмыгнула носом. Но потом, справившись с волнением, четко ответила:
– Пойду.
– Молодец,– ласково улыбнулся император, беря маленькую ладошку в свою руку.– Тогда веди. Показывай мне дорогу.
Дэмиен с девочкой пошли вперед, а Эвелине волей-неволей пришлось замыкать своеобразное шествие. Странное дело, но сердце кольнуло чувство, очень похожее на ревность. Девушка великолепно знала, каким милым и обворожительным бывает иногда император. И сейчас она ощутила мимолетную обиду: обаяние Дэмиена было направлено не на нее.
Все время трапезы император с удовольствием принялся ухаживать за своей новой подопечной. Когда вернулся Лутий, ведя за собой взъерошенного мальчугана в перепачканном, разодранном рубище, Дэмиен лишь мазнул по другому ребенку равнодушным взглядом и вновь повернулся к девочке.
Мальчика посадили рядом с Эвелиной. Девушка лично проследила, чтобы ему налили полную тарелку горячей сытной похлебки и вручили здоровый кусок мягкого ароматного хлеба, но сирота, несмотря на довольно изможденный и голодный вид, практически не притронулся к предложенному, напряженно наблюдая за общением правителя и девочки.
– Не волнуйся ты так,– не выдержав, прошептала Эвелина.– Никто твою сестру не обидит, обещаю.
– Вы приехали, чтобы забрать ее? – задал неожиданный вопрос мальчик.– Так знайте – я не отдам Мару без боя.
– Какой воинственный собеседник мне достался,– усмехнулась девушка.– С чего ты решил, что твою сестру кто-то собирается забрать без твоего позволения, мальчик?
– Меня Риком зовут,– буркнул тот.– А по поводу Мары… Разное болтают про Пятый Род. Не всегда хорошее. Будто бы они крадут детей у спящих матерей. Будто младенцев в жертву приносят.
– Глупости какие,– искренне возмутилась девушка.– Сколько лет императора знаю – ни разу не видела подобных ритуалов.
Тут Эвелина запнулась, вспомнив, как Дэмиен некогда пытался убить ее. Неприятное воспоминание мелькнуло и тут же пропало.
– Ну не знаю,– недоверчиво протянул Рик, не заметив секундной заминки в речи девушки.– Одно наверняка – ни один из тех, кого люди императора забирали, больше в родные края не возвращались. А я сестру не отдам. Мне мать завещала о ней заботиться. А то и тут уже к Маре доброхоты подкатывали, пытались в лесок ближайший заманить. Она хоть и старше, но глупа еще, жизни не видела. Я-то, в отличие от нее, насмотрелся, какими люди бывают.
Мальчик замолчал, не желая продолжать.
– Ты молодец,– серьезно произнесла Эвелина.– Я всегда мечтала, когда была маленькой, чтобы у меня был такой защитник. Твоей сестре повезло.
После разговора с ученицей императора мальчик успокоился и наконец-то принялся за еду. Эвелина искоса с жалостью наблюдала, с какой поспешной жадностью он поглощал суп, чуть ли не урча от голода. Словно боясь, что кто-нибудь отнимет у него жалкие крохи съестного. Спустя несколько минут с похлебкой было покончено, и Рик с явным сожалением отодвинул пустую тарелку подальше.
– Ешь,– слегка подтолкнула паренька под локоть девушка, уступая свою порцию, к которой так и не притронулась.– Я все равно не голодна.
Мальчик бросил на нее благодарный взгляд и с наслаждением впился зубами в кусок хлеба. Эвелина отвела глаза, не желая смущать и отвлекать ребенка от трапезы.
В конце ужина император встал со своего места, с грохотом отодвинув стул. Невнятный гул в помещении сразу же смолк, присутствующие с тревогой ожидали заключительных слов правителя. Эвелина на расстоянии почувствовала, как напрягся мальчик, словно готовясь кинуться на защиту сестры. Она верила – Рик сейчас не побоится выступить в одиночку даже против всей личной охраны, натренированной и привыкшей убивать.
Что-то похожее ощутил и Лутий. Многолетний опыт подсказывал ему, что мальчик, несмотря на малый возраст и слабость, может доставить серьезные проблемы. Поэтому начальник сделал шаг вперед, машинально кладя руку на рукоять клинка.
Все эти перемещения не остались незамеченными для императора. Дэмиен холодно улыбнулся и сделал чуть заметный жест, приказывая Лутию вернуться на место. Тот без колебаний подчинился, но руку с эфеса не убрал.
– Благодарю за трапезу,– с легким почтительным кивком произнес правитель.– Ваше гостеприимство многое значит для меня. Я объявлю свое решение завтра, перед отъездом. А теперь, с вашего позволения, я покину столь славное общество. Сегодня был трудный день, и завтра предстоит непростой.
Вслед за Дэмиеном потянулись и его люди. Эвелина тоже, на прощание ласково улыбнувшись мальчику, поспешила прочь.
Девушке удалось переговорить с императором лишь поздним вечером, перед самым сном. Дэмиен зашел к ней в комнату с пожеланием спокойной ночи, когда Эвелина решилась задать вопрос.