Оставалось ждать, когда Арсений меня отыщет. Он наверняка уже почувствовал разрыв связи. Другой вопрос – сколько времени ему на это понадобится. Миров очень много, к тому же, несмотря на то, что Арсений – ангел, возможности у него ограниченные, поэтому рассчитывать на спасение раньше чем через сутки было бы в высшей степени глупо…
Я посмотрела на ярко-голубое небо над головой и ощутила, как холод пробирается под тонкую ткань рубашки. Дыхание вырывалось облачками пара, поэтому я сосредоточилась, преобразовывая свою летнюю одежду в нечто более подходящее по погоде.
Результатом моих усилий стал теплый темно-зеленый шерстяной костюм, высокие черные сапоги на меху, обладавшие толстой подошвой, и короткая светло-серая дубленка с капюшоном, отороченным белым мехом. Волосы я заплела в две косы, закрепив их на концах яркими цветными резинками – оранжевой и розовой. Наконец я накинула капюшон, а на руках у меня появились теплые черные перчатки…
Что ж, сидеть на вершине горы стало намного приятней!
Но не настолько, чтобы я захотела провести здесь сутки, а то и двое!
Я чихнула, окончательно убедилась в том, что оставаться на самой горе, наблюдая за проплывающими внизу облаками, конечно, хорошо, но не безопасно для здоровья, подошла к краю пропасти и еще раз попыталась что-то разглядеть сквозь плотную облачную завесу…
Не-ет, абсолютно ничего не видно.
Не дай бог, там снежная буря!
Ладно, будем надеяться, что Путешественникам вместе с магией и долгой жизнью выпадает некая толика удачи…
Я отошла от края на несколько метров и, разбежавшись, прыгнула в пропасть…
Когда я в первый раз совершила подобный прыжок без парашюта, то все падение верещала как ненормальная. До сих пор не могу точно сказать, от страха или от восторга. Но это, так сказать, усложненный вариант экстренного спуска. Можно, конечно, было тихой сапой аккуратно спланировать вниз с помощью левитации, но такой способ передвижения я отмела лет пятьдесят назад как морально устаревший и теперь использовала принципиально отличающийся прием, требующий воистину стальных нервов и концентрации внимания. Фишка в том, что можно замедлить падение, постепенно переходя на левитацию, или использовать колдовство в последний момент, затормозив за считаные секунды до земли. Угадайте, каким из двух способов я пользовалась?
Вторым, разумеется.
Поэтому я сейчас летела вниз головой с отвесной скалы, почти сразу пройдя сквозь облака и очутившись в снежной круговерти…
Так и знала, что внизу метель!
Я перевернулась в воздухе и выбросила перед собой раскрытые ладони.
Магия хлестнула через меня, затормаживая падение и позволяя оглядеться. Ветер все усиливался, снег бил по лицу, заставляя прикрывать глаза и двигаться почти вслепую. Не было видно ничего, а метель явно решила пополнить мною список своих жертв, постепенно усиливаясь и переходя в настоящий буран.
– Не нравится мне это, – недовольно пробурчала я себе под нос, после чего закрыла глаза и пыталась сориентироваться в пространстве, пользуясь внутренним зрением, позволявшим мне видеть ауры как предметов, так и живых существ.
И какова же была моя радость, когда в ровном излучении скалы я обнаружила разлом трех метров в диаметре! Пещера не пещера, но спрятаться от ветра и снега вполне можно, а значит, оставалась надежда на то, что воспаление легких меня минует. Я плавно опустилась на карниз перед входом в… все-таки пещеру и, деактивировав левитацию, буквально вбежала внутрь.
Тьма здесь стояла египетская, причем настолько густая, что даже сотворенный мной светлячок пульсара практически ничего не давал. Конечно, я могла зажечь ярчайший дневной свет, но надолго бы его не хватило – заклинание весьма энергоемкое, забирает сил столько же, что и четыре десятка самонаводящихся огненных шаров, к тому же большей частью бесполезное – действенно только против вампиров, боящихся солнечного света. Я его использовала лишь однажды – толпы кровососов тогда попросту испарились, словно попав под открытое небо в самый разгар яркого солнечного дня. Такое массовое уничтожение произвело очень серьезное впечатление на свидетелей, оставшихся в живых в ту ночь, – горстку людей посреди разрушенного вампирами города… В конце концов, тот свет я вызвала совершенно случайно, и с тех пор в качестве оружия больше им не пользовалась – другие виды нежити чихать на него хотели с высокой колокольни, свет доставлял им только некоторые неудобства вроде временного ослепления…
Я погасила пульсар и взглянула вокруг внутренним зрением, благо энергозатрат это не требовало…
Пещера оказалась не просто большой, а огромной. Она расширялась наподобие воронки, причем настолько резко, что через сотню шагов потолок уже находился вне пределов моего внутреннего зрения, а стены маячили где-то на грани восприятия.
Из пола и потолка вырастали толстые сосульки сталактитов и сталагмитов, в некоторых местах срастаясь в природные колонны, а стены были покрыты какими-то странными скоплениями очень слабо светящихся кристаллов, которые моим вторым зрением виделись как ярко-розовые пятна. Под ногами хрустел снег, температура стабильно держалась на несколько градусов ниже нуля. Все вокруг на поверку оказалось покрыто тонким слоем инея…
Я беспечно продвигалась внутрь пещеры, плавно перешедшей в туннель приличных размеров – слона на веревочке провести можно было. Татуировка на левой руке согревала приятным теплом, и я точно знала, что даже если провалюсь в какую-нибудь особо подлую дыру под ногами, то Арсений все равно найдет меня и телепортирует обратно в Галерею. В конце концов, магия татуировки – это не сигналы мобильного телефона, никакие километры горной породы над головой и погодные условия на нее не влияют. Отсюда вывод: вместо того чтобы сидеть у входа, можно побродить по пещерам. Авось что интересное попадется?
Попалось.
Туннель вывел меня в небольшой зал, из которого в разные стороны вели еще четыре хода, не считая того, по которому я пришла. Я остановилась в задумчивости. Конечно, для меня абсолютно непринципиально было, куда идти, но все равно хотелось какой-то определенности. Поэтому я сотворила сразу несколько поисковиков и запустила их в каждый проход. Вернувшись, они сообщили, что один из туннелей оканчивается тупиком, два других тянутся на черт знает какое расстояние безо всяких ответвлений, а вот крайний правый ход выводит в многоярусную пещеру. Я заинтересовалась и свернула именно в этот туннель.
Вот тут-то на самом краю моего восприятия я и увидела однозначно живое, более того, разумное существо. Это легко можно было определить по весьма яркому сочно-фиолетовому цвету ауры. Но мне не понравился рваный, словно обугленный край свечения – это означало, что существо настроено весьма и весьма недружелюбно. Судя по тому, как резко вспыхнула его аура, я поняла, что меня заметили.
Интересно, как же оно видит в полной темноте?
Существо, сидевшее ярусом выше меня, пришло в движение и, цепляясь за почти невидимые выступы заледеневшей стены, начало медленно и абсолютно бесшумно спускаться.
Н-да, не обладай я возможностью видеть ауры, фиг бы его заметила…
Внезапно я обнаружила еще несколько таких же существ, которые окружали меня плотным кольцом.
А вот это мне уже совсем не понравилось. Я сделала несколько нарочито неуверенных шагов и отдалилась от стены, с любопытством наблюдая за реакцией еще незнакомых мне субъектов – поисковики почему-то их не определили, не заметили, будто здесь никого не было.
Но я-то их вижу!
Существа на миг застыли, а потом возобновили движение, на этот раз гораздо быстрее. Я напряженно думала, как бы мне поразить их всех сразу, чтобы можно было беспроблемно смыться – очень уж не нравились эти ауры. Как у хищников, следящих за беспомощной жертвой.
А существа приближались уже не крадучись, давая о себе знать. Напугать решили, что ли?
Я непринужденно пожала плечами и в тот момент, когда фигура, спускавшаяся по отвесной стене, прыгнула прямо на меня, вскинула руки. Пещеру озарил ярчайший дневной свет!
Мои глаза обожгло болью, а уж неизвестным существам пришлось и того хуже – они слаженно взвыли и попытались укрыться. Тому, кто прыгал на меня, пришлось на ходу изменить траекторию полета, превратив красивый прыжок в беспомощное падение. Я посторонилась, и он звучно хлопнулся рядом со мной на серо-голубой пол пещеры, еле слышно постанывая и закрывая лицо ладонями.
И вот тут-то до меня дошло, кто они.
Темные эльфы.
Дроу.
Я сталкивалась с ними лишь однажды – в своем первом путешествии по чужим мирам. Темные эльфы были созданиями на редкость мстительными и злопамятными, способными видеть как в кромешной тьме, так и днем. Конечно, мой свет для них чересчур ярок, вот они и испытали шок, но очень скоро к нему привыкнут…
От этой мысли мне резко поплохело, и я дезактивировала столь энергоемкое заклинание, заменив его десятком компактных световых пульсаров. Дроу перестали стонать, медленно, но верно приходя в себя. Лежавший у моих ног зашевелился, и я, вглядевшись в темное лицо, обрамленное снежно-белыми волосами, с удивлением и яростью поняла, что знаю его…
Я на всю жизнь запомнила это худое, аристократически правильное лицо с золотистыми, как у тигра, глазами и светлой татуировкой на левой щеке. Именно этот высокий и жилистый представитель расы темных эльфов едва не отправил меня на тот свет во время моего первого похода. Это его изогнутые клинки пронзили меня, когда я, давая возможность лесным эльфам покинуть горный перевал со спасенным ребенком королевской крови, прикрывала отход. Очень хорошо помню, как, дождавшись, пока мои товарищи перейдут на другую сторону широкой пропасти, я спалила подвесной мост, отрезав путь как преследователям, так и себе. А потом я отправила ВЕСЬ род темных эльфов на постоянное место жительства в пещеры одной из самых высоких гор той местности, наложив на саму гору запрет на выход. Это заклинание потребовало от меня всех сил, поэтому, когда один из дроу, уже исчезая в искаженном пространстве, метнул оба клинка, у меня не было возможности защититься. Мечи пронзили меня насквозь, и я, оступившись, полетела в пропасть, откуда меня, едва живую, вытащил Голос…
Вот теперь я снова смотрю в эти полные ненависти золотистые глаза с вертикальными зрачками и знаю, что буквально через несколько мгновений он тоже узнает меня. А значит, попытается убить…
Темный эльф, привыкнув к свету, выпрямился во весь свой почти двухметровый рост.
Пульсары, повинуясь моему мысленному приказу, переместились мне за спину. Дроу неприязненно посмотрел на свет и вопросил глубоким звучным голосом:
– Кто ты, осмелившаяся прийти в жилище темных эльфов?
Вместо ответа я сняла капюшон и позволила одному из пульсаров осветить мое лицо.
– Калимдор… – потрясенно выдохнул он.
– И тебе здравствуй, Айзан Эмдер, – непринужденно ответила я. – Не ждал?
Вопль ярости огласил пещеру, многократно отражаясь от ее стен и возвращаясь эхом. Я едва успела отскочить в сторону, как Айзан выхватил из наспинных ножен причудливо изогнутый меч и с силой рубанул им воздух в том месте, где я только что стояла. Я отшатнулась от него, но создавать пламенный клинок не торопилась. Айзан снова поднял меч и рявкнул во весь голос:
– Если хоть кто-нибудь посмеет поднять на нее меч, того я зарублю самолично! Она моя и только моя! Никто, кроме меня, не посмеет ее убить! Это мое священное право на месть!
Меня прямо-таки умилила такая трогательная забота о моей жизни. Я ехидно ухмыльнулась и посмотрела в его ставшие янтарными глаза.
– Айзан, я чего-то не понимаю? Ты так по мне соскучился?
Дроу оскалился и прорычал низким голосом:
– Шестьсот лет прошло с того дня, когда ты отправила меня и мой народ в эти ледяные пещеры! Шесть веков я сожалел о том, что подарил тебе столь легкую смерть, что не услышал твоего предсмертного хрипа и не увидел остекленевшие глаза… И все эти долгие годы я грезил тем, что ты жива, чтобы убить тебя так, как захочу!
Я смотрела в его глаза и видела в них такую сильную ненависть, что она превратилась в навязчивое желание, не дающее покоя. Глядя на Айзана Эмдера, я впервые поняла, насколько же любовь и ненависть близки друг к другу, особенно если они находятся в апогее. Вот и сейчас в вертикальных зрачках темного эльфа всепоглощающая ненависть превратилась почти что в страсть – настолько он хотел убить меня…
Но дроу сказал… Шестьсот лет?
Господи, сколько же времени я здесь не была!
Темный эльф тем временем поудобнее перехватил рукоять меча, вытянул из-за спины еще один, точно такой же, и возвысил голос:
– Оставьте нас! Все вон отсюда! Я хочу насладиться своей местью, и этому никто не должен помешать!
Ага, разбежался! Не спорю, что дроу, у которого за плечами примерно восемьсот лет практики в искусстве владения мечом, противник ОЧЕНЬ серьезный, но у меня есть два преимущества. Я – Путешественница, поэтому в состоянии победить с помощью магии, поскольку точно знаю, что в этом мире темные эльфы ею не владеют. А второе обстоятельство, которое может сыграть мне на руку, это ненависть самого Айзана. И если получится вывести его из себя, то у меня появится шанс на победу. Маленький, но все-таки шанс.
Тем временем темные эльфы неслышно покинули пещеру, и мы с Айзаном остались один на один. Пульсары, повинуясь моей воле, поднялись повыше, освещая пространство вокруг.
Дроу хищно улыбнулся и медленно двинулся вокруг меня. Он знал о моих магических способностях и теперь решил проверить, на что я способна после стольких лет.
Его первый выпад завершился неудачей – сдвоенный удар пришелся на малый щит стихии Огня, не причинив мне ни малейшего вреда.
– Ты безоружна, – с предвкушением моей крови улыбнулся Айзан.
– Не будь так самоуверен, – ехидно ответила я, парируя очередной его удар полупрозрачным щитом.
– Ты совсем не изменилась за прошедшие года, – несколько мечтательно ответил дроу. – Все та же… Только волосы стали длиннее… Что за сила хранит тебя, ничтожного человека, от разрушительного воздействия времени, которому подвержены даже темные эльфы?
Только сейчас я заметила почти неразличимые морщинки в уголках его губ и глаз, которых не было во время нашей предыдущей встречи… С другой стороны, для меня прошла только сотня лет, тогда как для Айзана – в шесть раз больше.
Я взглянула в янтарные глаза, и уже следующий его выпад был встречен не только щитом, но и клинком, сотканным из пламени.
– А ты говорил – безоружна, – фыркнула я, отбивая удар второго меча ледяным лезвием, по которому струились бело-голубые искры.
Дроу помрачнел и отступил на шаг. Я улыбнулась еще шире и поманила его к себе. Айзан нахмурился, и тут же на меня посыпался каскад молниеносных ударов. Я отбивалась, как могла, но все же лезвие темного эльфа почти достало меня – оранжевая резинка на правой косе упала на пол, разрезанная пополам. Дроу мрачно ухмыльнулся, но я, решив, что хорошего понемножку, призвала стихию Ветра и, увеличив в несколько раз свою скорость и ловкость, с легкостью отбила очередной выпад противника, более того, сама перешла в активное наступление.
Вот тут-то я просто вынуждена была признать истинное мастерство дроу во владении двумя мечами – он отбил практически все мои удары, но все-таки скорость Путешественницы сделала свое дело: на теле Айзана появились две кровоточащие полосы – одна на животе, а вторая – над сердцем. Уйдя от очередного выпада дроу, я крутанулась вокруг своей оси, прочертив очередную кровавую линию на лице Айзана – точно по татуировке. После этого наглого действа с моей стороны темный эльф ушел в самую что ни на есть глухую оборону, не переходящую в атаку.
Не знаю, сколько бы мы так еще кружили, но я внезапно почувствовала, что мой «уравнитель шансов», то бишь заклинание Ветра, выдыхается. Поэтому, нанеся последний удар, настолько сильный и резкий, что от мечей во все стороны посыпались искры, я шагнула назад, в раскрытый мини-портал, перенесясь на самый верхний ярус, прямо под потолок пещеры.