Алексей Евтушенко
Сквозь пелену
Непогода случилась внезапно.
Еще четверть часа назад вокруг был тихий, пронизанный лучами полуденного солнца, лес конца сентября. И вот уже налетел северный ветер, небо стало темно-сизым и опустилось до самых верхушек елей, где-то в отдалении, словно нехотя, заворочался гром, и хлынул тяжелый холодный дождь.
«Пятачок, ты взял зонтик?» – процитировал я вслух любимый мультик и рефлекторно огляделся в поисках укрытия.
Одни деревья. Вот и все укрытие. Не слишком надежное, прямо скажем.
Как бы в ответ на мой ищущий взгляд, небо вспорола молния, и гром обрушился так близко и резко, что я невольно присел.
Черт возьми, кажется, мой поход за опятами превращается в настоящее приключение. А как еще назвать серьезную грозу с проливным ледяным дождем в конце первого осеннего месяца? Да еще с учетом того, что до машины, оставленной мной на обочине лесной дороги, километра два, не меньше, а до ближайшего жилья, если я правильно помню карту, все пять.
Пожалуй, все-таки лучше вернуться к машине. Два километра по лесу – это около получаса ходьбы. Если идти быстро и знать направление. Возможно, я даже не успею промокнуть до нитки. Эх, говорила жена – возьми плащ-палатку. Не послушал. И кто из нас после этого глупец?
То, что я не просто глупец, а еще и глупец самоуверенный, стало ясно через те самые полчаса, по истечению которых я не вышел к своей машине. И даже к проселочной дороге, на которой она была оставлена. Не вышел я к ним и еще через десять минут. Зато родилось и постепенно окрепло подозрение, что я заблудился. На то, чтобы подозрение переросло в уверенность потребовалось добавочных четверть часа, в течение которых я таки вконец промок и начал замерзать. Правда гроза к этому времени закончилась, и дождь стих, но веселее в лесу не стало. Непонятно откуда наполз холодный туман. Поначалу не слишком густой, он становился с каждой минутой все плотнее, и вот я уже с трудом различал стволы деревьев в нескольких шагах от меня.
Нужно было срочно принять меры.
Я остановился под крепким молодым дубом, листву которого только-только тронула осень, сбросил с плеч рюкзак и достал из бокового кармана плоскую бутылку. Хороший глоток хорошего коньяка в создавшемся положении – это то, что нужно. И черт с ним с рулем. Все равно машину найти не могу.
Так.
А теперь – сигаретку и подумать, что делать дальше. Уж точно не паниковать – рано. На крайний случай со мной мобильник, и я всегда могу вызвать помощь.
А могу ли?
Я вытащил телефон и глянул на дисплей. Так и есть – связь отсутствует. Эх, и велика ж ты, Россия-матушка…
Все равно не паниковать. Чай не в глухой тайге, и наверняка еще до темноты выйду к какой-нибудь дороге или жилью. Главное – не ошибиться с направлением. Одного раза вполне достаточно. Ага, кажется, вон в той стороне туман редеет. И вроде бы там посветлее. Может, поляна, или просека. А то и вовсе опушка, за которой – поле и деревня. Сейчас попробуем определиться…
Бутылку – в рюкзак, окурок тщательно затушить, рюкзак – за спину. Мне кажется, или туман исчезает? Точно исчезает. Ползла тучка по небу, устала и опустилась на лес отдохнуть. Отдохнула и дальше поползла. Очень похоже. Но подобные явления нередки в горах. Здесь же, на равнине… Хотя сегодня меня трудно чем-либо удивить. Сначала гроза эта непонятная и внезапная, потом туман. Интересно, снег и метель будут?
Это и правда оказалась поляна. Даже, скорее, большая проплешина в лесу. Метров триста от края до края – не меньше. И точно посреди этого, свободного от леса, поросшего уже чуть пожухлой высокой травой, пространства стоял… Дом.
Именно так, с прописной буквы.
Я плохо разбираюсь в архитектуре, но больше всего это сооружение вызвало у меня ассоциации с французскими деревенскими усадьбами каких-то, давно прошедших, веков. А может, и не французскими, черт его знает, но точно европейскими.
В три этажа, сложенный из дикого камня, под красной черепичной крышей, из которой вырастали две солидные печные (или каминные?) трубы, с узкими высокими окнами и широкой деревянной галереей на уровне второго этажа. Плюс несколько разномастных пристроек по бокам. Каменных, и деревянных. Целое хозяйство, однако. И полное отсутствие забора или ограды вокруг, что характерно. Эдакое одинокое французское хозяйство прошлых веков посреди современного русского леса. Без ограды. Очень интересно. Тем более что никакие подъездные дороги и даже тропинки, ведущие к дому, в поле зрения не попадались.
Или я вышел с тыла, на зады, так сказать?
В любом случае, это было вожделенное человеческое жилье, и я побрел к нему по мокрой траве, очень надеясь, что если дом и охраняют какие-нибудь волкодавы, то они на привязи.
Ага, вот и дорога – неширокая колея в траве, уходящая в лес. Уже лучше. Теперь попробуем все-таки познакомиться с хозяевами. Может, чаем горячим напоят да обсушиться позволят. А то коньяк коньяком, но эдак и до простуды недалеко.
Таких собак я не видел даже на фотографиях.
Ростом мне по грудь, головастая, с короткой густой черной шерстью, она, не торопясь, шла мне навстречу, и по ее хвосту и медвежьей морде абсолютно нельзя было определить, что у нее на уме.
Я остановился, всем своим видом показывая, что у меня-то на уме ничего плохого нет. Зашел дорогу спросить. Нельзя разве? Если нельзя, дальше себе пойду, не вопрос.
Пес приблизился вплотную и обнюхал мою руку. От него самого пахло как-то странно, не по-собачьи. То ли сухим нагретым камнем, то ли и вовсе песком. И еще, кажется, морем. Совсем чуть-чуть. Йод и ветер.
– Ну, привет, – я решился подать голос. – Ты меня пропустишь, или как?
Пес едва заметно повел хвостом и посторонился, давая дорогу. Я прошел в глубь двора и невольно остановился.
Черт возьми, да это же самая настоящая коновязь, и возле нее неторопливо жует овес из торбы самый настоящий конь! Оседланный, между прочим. Серый в яблоках. И не просто оседланный – еще и две кожаные сумы, вон, приторочены по бокам и… Мама дорогая, – колчан со стрелами, чтоб мне коньяка больше не пить! И лук в специальном чехле. Даже отсюда видно, что лук не спортивный, а боевой, сработанный под старину. Хотя я, конечно, не специалист и могу ошибаться.
Это куда ж это я попал, ребята? Может, какая-то загородная база ролевиков? Их сейчас с каждым годом все больше и больше. Модное увлечение. А что, вполне может быть. Отстроили себе дом с целым хозяйством подальше от города и спокойно воссоздают милое сердцу европейское средневековье в русском лесу. Без лишнего шума и чужих любопытных глаз. Не бедные ролевики, ежели так. Земля тут не слишком дорогая, надо думать. Но отгрохать такой домину… Впрочем, были бы руки и желание. Ролевики народ дружный и работящий, а уж энтузиазма им и вовсе не занимать. А почему нет? Вода тут есть – вон колодец-журавль посреди двора, и подъездную дорогу я тоже видел. Что же касается леса для строительства и дров для печки-камина, то этого добра вокруг навалом.
Найдя для себя более-менее приемлемое объяснение, я пересек двор, поднялся на веранду (круглый стол, два крепких табурета, кресло-качалка) и постучал в дверь тяжелым железным кольцом, специально ввинченном в дерево для этих целей.
– Открыто! – послышался из глубины дома чей-то басовитый мужской голос.
Что ж, открыто, значит, открыто.
Я потянул на себя массивную дверь и шагнул через порог.
В обширной прихожей было пусто.
– Эй, хозяева! – позвал я. – Есть кто дома?
– Заходи, путник! – весело пригласил тот же голос. – Хозяин отлучился, но скоро обещался быть.
Путник, значит. А хозяин обещался быть. Ну-ну.
Я с сомнением окинул взглядом свои ботинки. Да, мокрые, но, вроде, не очень грязные. Ладно, тапочек все равно никто не предлагает… Европа, значит, Европа.
Гостиная меня не разочаровала. Пылающий камин, мощные тяжелые стулья с высокими спинками вокруг обширного круглого (Артур?) стола, по стенам – гобелены с видами старинных замков и сценами охоты и холодное оружие.
Но главное – это человек, сидящий за столом.
Широкий в плечах, лет примерно сорока, чернобородый и черноволосый, был он облачен в самую настоящую кольчугу, держал в руке серебряный по виду кубок и смотрел на меня яркими синими глазами. Перед ним на столе высился немалого объема глиняный жбан, и стояла глиняная же миска с толсто нарезанными кусками сыра. Рядом лежали куполообразный железный шлем с навершием и меч в ножнах.
Опаньки, подумал я, мучительно пытаясь идентифицировать век и страну, а вот и рыцарь. Или богатырь. Черт их разберет…
– Приветствую тебя, незнакомец! – воскликнул синеглазый бородач. – Ты, вижу, промок под холодным дождем. Присаживайся ближе к огню, обсушись и выпей со мной вина. А то мне одному, правду говоря, пить скучно.
– Здравствуйте, – чуть поклонился я. – Меня зовут Сергей.
– Благородное имя, – оценил он, поднялся и протянул руку. – Дьедоннэ.
«Богом данный» перевел я про себя. Или, по-нашему, Богдан. Все-таки под средневековых французов косят ребятки. Хотя говорят по-русски, ясное дело.
Рука у Дьедоннэ оказалась крепкой и мозолистой. Я постарался ответить не менее мужественным рукопожатием, сбросил рюкзак на пол и присел на стул спиной к камину, ощущая спиной тепло живого огня. Откуда не возьмись, на столе возник еще один кубок, и «француз» наполнил его из жбана-кувшина красным вином.
– За добрую встречу в пути! – провозгласил он.
– За знакомство, – поддержал я.
Мы чокнулись.
«Очень неплохое вино», – отметил я про себя и уж примерился было задать вопрос по поводу своего местонахождения, как на деревянной лестнице, ведущей на второй этаж, послышался легкий шум шагов, и приятный девичий голос произнес:
– Доброго дня! А мне нальешь вина, Дьедоннэ? Право, ожидание затягивается, и я боюсь окончательно заскучать.
– Здравствуйте, – я обернулся и невольно поднялся со стула.
Хорошее платье на красивой женщине всегда производит волнующее впечатление. Равно, как и красивая женщина в хорошем платье. Особенно в наш век сплошных джинсов и прочих штанов.
Здесь же и платье, и женщина были выше любых похвал. Нет, поймите меня правильно, я очень люблю свою жену и верен ей, но влюбиться с первого взгляда минут, эдак, на двадцать-тридцать вполне способен. Что, видимо, свидетельствует о моей цельной, но в меру романтической натуре.
– Почту за честь, Ваше Высочество, – поклонился Дьедоннэ. – Позвольте вам представить… Шевалье Сергей, если я правильно понял. Сергей, перед вами Ее Высочество принцесса Бланка.
Принцесса – ладно. Но шевалье?! Впрочем, в чужой монастырь со своим уставом, как известно, лучше не лезть. Опять же, почему бы и не побыть шевалье? Вполне милая игра, мне даже нравится.
Кажется, Бланка означает – по-испански «белая», неуверенно припомнил я, склоняясь к грациозно протянутой руке для поцелуя и отчаянно надеясь, что получается у меня это вполне естественно:
– К вашим услугам, принцесса.
Вот же, елки зеленые, – игра игрой, но, пожалуй, долго я в этой роли не продержусь. Надоест. Да и неплохо бы машину найти, если честно, и вернуться на ней домой. Времени у меня не так много. Спрошу-ка я напрямую…
Но спросить я не успел.
Дьедоннэ как раз учтиво отодвигал стул, чтобы, как подобает, усадить принцессу Бланку, когда во дворе раздался отчаянный собачий рык, переходящий в визг, затем кто-то громко выкрикнул то ли незнакомое имя, то ли неразборчивое ругательство, и наружные двери распахнулись от мощного рывка.
Я так и не понял, как у Дьедоннэ это получилось.
Вот только что он, сдвинув черные брови к переносице и крепко ухватившись за высокую резную спинку стула, глядит в глубь прихожей, а уже в следующую секунду Бланка вместе со стулом отброшена за его спину, на голове – шлем, а в правой руке недобро блестит, покинувший ножны, меч.
Сантиметров шестьдесят, прикидываю я машинально длину клинка, а то и все семьдесят. И кромка, на вид, отменно заточена. Но что это значит? Опять игры? Что-то крутовато. Как бы не заиграться…
В гостиную уверенно вошли четверо. У двоих – топоры, двое с обнаженными мечами. Круглые, в пятнах ржавчины и вмятинах, шлемы надвинуты на брови. Все четверо ниже меня или Дьедоннэ чуть ли не на голову, но плечи, покрытые кожаными куртками со стальными нашлепками, достаточно широки, чтобы понять – эти люди обладают недюжинной силой. И готовы пустить ее в ход немедленно.
Что и было продемонстрировано.
Шедший впереди, кривоногий и длиннорукий, с ходу вскочил на стол, будто это была всего лишь невысокая ступенька и молча нанес страшный удар мечом сверху, целя Дьедоннэ в голову.
Но мой, облаченный в кольчугу, знакомец оказался парень не промах. Я и глазом моргнуть не успел, как удар был отбит, а нападавший рухнул на стол, словно подрубленный. Точнее, он и был подрублен в прямом смысле слова – меч Дьедоннэ отсек ему правую ногу по колено.
Крик боли хлынул из глотки, кровь – из раны. Вдребезги разлетелся жбан, и красное вино смешалось на столе с кровью…
Дальнейшее помню отрывочно.
Вот я хватаю стул, прикрываюсь им, будто щитом, но боевой топор разносит его на куски. И тут же во вражье горло по рукоять вонзается кинжал, пущенный меткой рукой принцессы Бланки. Противник хрипит и валится на пол, я подхватываю его топор (тяжелый, черт!) и рублю наотмашь, не целясь, лишь бы не дать опомниться ни себе, ни врагу. Сталь звенит о сталь, теперь уже я защищаюсь, отступаю к камину…
Вряд ли бы я уцелел, не окажись Дьедоннэ таким умелым бойцом. Умелым и безжалостным. Во всяком случае, голову моему противнику он практически снес с плеч одним ударом своего меча, нанеся его сзади и сверху – в прыжке со стола. Когда и как он успел расправиться еще с одним, я не заметил, но факт оставался фактом – воевать уже было не с кем.
– Все? – осведомился он, оглядывая, залитую кровью, гостиную.
Глотая воздух, я тяжело оперся на топор. Слова не шли наружу.
– Четверо! – фыркнула Бланка. – Дьедоннэ, по-моему, нас ни в грош не ставят. Вот что значит не напоминать о себе. Забыли, сволочи, с кем дело имеют.
– Не так уж и мало, Ваше Высочество, – заметил Дьедоннэ, тщательно вытирая меч о штаны ближайшего трупа и пряча клинок в ножны. – Если бы не помощь Сергея… Благодарю, – он протянул мне руку. – Выручили. Очень вовремя. Один я мог и не справиться.
– Н-не за что, – я машинально ответил на рукопожатие и понял, что уже могу говорить. – На самом деле все решил точный бросок принцессы. Иначе меня бы рассекли пополам. Спасибо, Ваше Высочество, я перед вами в долгу.
– Пустяки! – отмахнулась Бланка. – Мне, конечно, нравится, когда мужчины находятся передо мной в долгу, но не в ущерб справедливости.
Тут до меня как-то сразу, волной, дошло-докатилось, что я только что дрался неизвестно с кем не на жизнь, а на смерть, и драка эта в самом деле закончилась четырьмя смертями. Ясно, что мы защищались, но все-таки… Мама родная, во что же это я вляпался?
Кувшин разбит. Ладно.
Я поднял с пола рюкзак, достал бутылку и протянул ее Дьедоннэ.
– Коньяк.
– Спасибо, не помешает, – кивнул он. – Ваше Высочество, вы как?
– Давай, – Бланка взяла бутылку, глотнула и вернула обратно. – Ф-фух. Слишком крепко, спасибо.
– Так ведь коньяк, – одобрительно заметил Дьедоннэ и приложился к горлышку.
– Кто они? – спросил я. – И что теперь нам делать?
– Йоррги, – выдохнул Дьедоннэ. – Очень странно. Обычно в Межмирье они не суются – знают, что территория нейтральна, и за подобные фокусы кое-кто может на них очень сильно обидеться.
– Значит, цена оказалась такой, что они посчитали риск оправданным, – сказала Бланка. – Надо уходить, Дьедоннэ. Через десять минут тела исчезнут, и наши враги поймут, что мы живы и на свободе. И тогда…
– Да, – кивнул «француз». – Уходим. И чем скорее, тем лучше.
– Как это – исчезнут? – не понял я. – И куда вы собрались уходить?
– Ну, это ведь Межмирье, – снисходительно пояснил Дьедоннэ. – Мертвецы отсюда всегда возвращаются к себе домой. Так уж заведено.